Работа 1

Последний рейс

Пробуждение было внезапным. Возможно оно пришло с ярким, июльским солнцем, пробившимся сквозь сомкнутые веки; а может тому виной была боль в шее, возникшая из-за неудобного положения головы... Как бы то ни было, Назимов вдруг чётко осознал, что уже не спит.
Потерев пальцами переносицу, он тихонько зевнул и открыл глаза. Взгляд его, будто нарочно, упёрся в табло старых, приклеенных к приборной панели, электронных часов. Цифры ясно говорили о том, что до полудня осталось чуть более двадцати минут.
"Ну ничего себе – подремал полчасика!" – с досадой подумал Назимов.
Рядом, развалившись на водительском сиденье и прикрыв лицо, сшитой из плотного материала, тёмно-зелёной панамой, сопел Спивак.
"Эка разморило старика!" – про себя усмехнулся Назимов, а затем, уже вслух и довольно громко, произнёс:
– Просыпайся, Пал Николаич! Проспали мы с тобой всю работу!
Недовольно бормоча что-то под нос, Спивак стянул панаму с лица, встряхнулся и посмотрел сначала на своего молодого напарника, потом на часы.
– Ох ты ж, мать твою за ногу! – в сердцах выругался он, а после добавил, уже обращаясь к Назимову:
– Ну и чего ты расселся, Мишка? Чеши давай, за нарядом!
– Да иду я уже! – грубо ответил тот. После чего, добавил, уже куда более спокойным тоном: – Чего разорался-то?
Он открыл дверь кабины и по-молодецки спрыгнув на асфальт, быстрым шагом двинулся в направлении конторы...
Спустя сорок минут, напарники, получив наряд и приняв трейлер с грузом на складе, уже выезжали на междугороднюю трассу. Необходимо было наверстать упущенное время, поэтому за рулём сидел более опытный Спивак. Впереди им предстоял путь в тысячу километров; прибыть в пункт назначения требовалось завтра, не позже четырнадцати ноль-ноль. Они отставали от графика более чем на два часа.
– Не боись, Мишка! – подмигнул Спивак напарнику, не отрывая глаз от дороги. – Нагоним! Ещё раньше срока там будем.
– Да я и не боюсь, Николаич! – бодро ответил Назимов, – Где наша не пропадала!
– Вот именно! – удовлетворённо кивнул Спивак, – В крайнем случае, ночью пошустрее поедем! Кто нас там знает, верно?
– Верно!
На табло электронных часов светились четыре цифры: 13:32.
Дорога плавно поворачивала вправо. Чуть сбросив скорость, Спивак положил машину в поворот.
– Слушай, Мишка! – нахмурившись обратился он к Назимову, – Ты колёса трейлера проверял?
– Конечно, Пал Николаич! – утвердительно закивал напарник, – Всё в норме. Трещин нет, износ протектора – в рамках допустимого.
– Не нравится мне как задние себя ведут! – покачал головой Спивак, – Сейчас, пройдём поворот – и остановимся, чуть подальше. Посмотрим, что там.
Едва он успел договорить, как трейлер стало резко разворачивать. В попытке выйти из заноса, Спивак быстрыми, отточенными движениями обеих рук принялся поворачивать руль влево. С его раскрасневшегося лица, градом катился пот.
У Назимова бешено застучало сердце: упёршись ногами в пол кабины и вцепившись пальцами рук в приборную панель, он широко раскрытыми глазами, не отрываясь смотрел на дорогу.
Каким-то чудом Спиваку удалось удержаться на трассе и выровнять фуру с трейлером, однако теперь они оказались на полосе встречного движения. Всё бы ничего, но по этой полосе, навстречу им, на столь же высокой скорости мчался другой грузовик.
"Только бы успеть!" – пронеслось в голове у Спивака. Плавным движением руля он повернул вправо и прибавил газу, чтобы поскорее вернуться обратно на свою полосу.
В тот же самый момент, словно по какой-то злой иронии, встречный грузовик стал перестраиваться влево. Водитель явно намеревался избежать столкновения, проскочив по встречной.
– Падай!!! – что есть мочи заорал Спивак, бросив руль и прикрыв голову руками, при этом всем весом вдавив педаль тормоза в пол.
Следующим, что услышал Назимов, был оглушающий звук удара металла о металл. Он едва успел закричать...
                                               *      *      *
– Ты чего орёшь?!
Назимов резко повернул голову и увидел перед собой удивлённое лицо Спивака.
– Где мы? – вполголоса спросил он у старшего напарника.
– На автобазе, где же ещё? В окно вон, посмотри! – усмехнувшись ответил тот, – Я же тебе сказал: подремли чутка, а я за нарядом схожу. Забыл что ли?
Назимов отвернулся от напарника и протёр ладонью вспотевшее лицо.
– А сколько времени сейчас? – вдруг встрепенулся он, вновь повернувшись лицом к Спиваку.
– Так часы ж у тебя под носом! Глаза-то открой!
Назимов взглянул на часы: было только начало десятого.
"Ну ничего ж себе!" – подумал он. И засмеялся.
– С тобой чего случилось, Мишка? – недоумённо спросил Спивак, – На солнце перегрелся, никак? Так оно ещё невысоко, вроде!
– Да всё нормально, Пал Николаич! Сон дурацкий приснился, не бери в голову!  – успокоил его Назимов, – Поехали за товаром! Только это...
– Что?
– Давай лучше я за руль сяду! А ты отдохнёшь.
– Ты, Миша, никак сомневаться во мне удумал? – изменившимся голосом произнёс Спивак. Он весь напрягся, на лице заиграли желваки.
– Да нет, что ты! – поспешил заверить его Назимов, – Просто я поспал, взбодрился. До вечера рулю я, а потом – ты. Идёт?
– Ладно! – проворчал Спивак и стал вылезать из машины. В сердцах хлопнув дверью, он обошёл кабину спереди и, открыв правую дверь, сел на пассажирское место, освобождённое пересевшим молодым напарником. "Вот тебе и поспал ночью!"– подумал он.
Назимов завёл мотор и направил грузовик в сторону склада.
По приезду на склад он – пока Спивак принимал груз и расписывался в накладной – бродил вокруг трейлера, тщательно проверяя каждое колесо. Подолгу рассматривал, пинал носком ботинка, прощупывал пальцами покрышку...
– Шкафы платяные, – монотонным голосом говорил кладовщик, – Один комплект распределён по трём разным коробкам. Всего сто комплектов, соответственно: триста коробок. Проверяй!
Спивак залез внутрь и пересчитал количество коробок. Всё сходилось.
– А что за материал-то? – поинтересовался он, спустившись, – Дерево?
– Какое дерево? Прошлый век! – усмехнулся кладовщик, – ДСП! Древесно-стружечная плита. Стоит недорого, а выглядит презентабельно. Всё по ГОСТу.
– Говно – это твоё ДСП! – разочарованно бросил Спивак, – Делают всякую дрянь из отходов!
– А как ты хотел? – развёл руками кладовщик, – Это же тебе не гробы, чтоб их из сосновых пород сколачивать!
– Ну и шутки у тебя, Степаныч! – покачал головой Спивак, – Нам в рейс, а ты такое...
– Тьфу! Тьфу! Тьфу! – три раза плюнул через левое плечо кладовщик. Затем, за неимением дерева под рукой, трижды постучал себя по голове, – Вот: считай – благословил вас! Теперь будете ехать как у Христа за пазухой!
Спивак рассмеялся.
Когда трейлер был опечатан, а подпись в накладной – поставлена, он, направляясь к кабине, наткнулся на возящегося с правым задним колесом, Назимова.
– Ты чего его разглядываешь, Мишка? – усмехнулся Спивак, – Влюбился, что ли?
– Слушай, Николаич, – серьёзно ответил Назимов, – Не нравится мне эта покрышка. Дубовая она, какая-то.
Спивак подошёл ближе и потрогал протектор пальцами. Он был достаточно мягким. Не в идеальном состоянии, конечно, но вполне годный.
– Нормальная резина! – успокоил он Назимова, – Ты ещё дубовой не видел.
Но тот продолжал задумчиво смотреть на колесо.
– Поехали! – махнул рукой Спивак и направился к кабине.
– Не пойму я, Мишка: что с тобой с самого утра творится? – обратился он к напарнику, когда они уже уселись, – Тревожный ты какой-то.
– Не бери в голову! – мотнул головой Назимов и помолчав несколько секунд, добавил:
– Ладно, надо ехать!
Покинув сначала пределы автобазы, а затем и города, напарники двинули в восточном направлении. Извилистая трасса убегала вдаль, прямиком к линии горизонта. По обе стороны от неё открывался приятный глазу, летний пейзаж: слева – бескрайние поля, густо усыпанные колышущимися от слабенького ветерка, колосьями пшеницы; справа были те же пшеничные поля, но они уже прятались за живой стеной из растущих вдоль дороги тополей, время от времени показываясь в редких просветах.
– Эх, хороша страна моя родная! – нараспев произнёс расчувствовавшийся Спивак, – Глянь, Миша, какая красота кругом!
Назимов ничего не ответил ему, лишь кивнул головой.
Они ехали уже два часа, подходило время обеда. Впереди показалось придорожное кафе, с большой, асфальтированной стоянкой. Назимов снизил скорость и заехав на стоянку, остановился и заглушил мотор.
– Пойду я, Николаич, хоть пирожков куплю, – сказал он, уже протягивая руку к дверной ручке, – Тебе брать?
– А, проголодался! Не суетись, Мишка! На кой тебе эти пирожки: они у них вечно снаружи подгоревшие, а внутри – сырые. Гляди-ка, что у меня тут есть!
С этими словами Спивак полез в свою сумку, лежащую позади кресла и достал оттуда увесистый газетный свёрток, мягкий на ощупь и ещё тёплый. Затем, положив его себе на колени, развернул. Внутри лежали несколько аппетитно пахнущих, свежих беляшей, размером с хорошую ладонь.
– Вот, это дело! – сказал он, протягивая беляш напарнику, – Погоди, у меня тут ещё чай вкусный есть, в термосе!
Положив остальные беляши, вместе с газетой, на панель, старший напарник снова полез в сумку и извлёк из неё небольшой походный термос. Сняв колпачок и поставив его на сиденье рядом, он стал отворачивать пробку. Изнутри просачивался знакомый аромат чёрного индийского чая. Покончив с пробкой, Спивак слегка наклонил термос и наполнил колпачок тёмно-коричневой жидкостью едва ли не до краёв.
– Откуда такая вкуснотища? – поинтересовался Назимов, надкусывая беляш.
– Зазноба твоя передала! – хмыкнул Спивак, – Так и сказала: "Возьмите, Павел Николаевич: сами поедите и Михаила накормите!".
Назимов улыбнулся, продолжая жевать беляш.
– А чего ты улыбаешься-то? – подмигнул ему старший напарник, – Хорошая девка! И готовит – объедение! Я тебе так скажу: большим дураком будешь, если на ней не женишься!
– Да я бы и женился, – вздохнул Назимов, – Да только вот не уверен, что пойдёт она за меня...
– А ты её больше спрашивай! Ты ж мужик, Мишка! Хватай её за руку и тащи в ЗАГС! Потом сама же тебе спасибо скажет. А ты ¬– мне!
– Понимаешь, Николаич, – задумчиво сказал Назимов, – Она всё время говорит мне, что я какой-то... не целеустремлённый, что ли. Ворчит на меня. Как-то раз мы с ней сидели болтали, ну, там – о всяком разном. И чего-то меня понесло: как давай я ей про машину рассказывать, как и что здесь работает. Не знаю, было ли ей интересно. Скорее всего – не особо. Но когда я закончил, она мне такая и говорит: "Надо тебе, Миша, в институт идти – на инженера учиться!". Представляешь? Я ей пытаюсь объяснить, что нравится мне моя работа: ездить по дорогам нашей огромной страны, бывать везде... Где бы я столько всего увидел, работая инженером на каком-нибудь заводе? А она ¬слышать ничего не хочет! Ты, говорит, Михаил – способен на большее! Каково, а?
– Оно, конечно, никуда не годится, если баба мужика жизни учить начинает, – подумав ответил Спивак, – Но может она права? Вот возьми меня: я тридцать с лишним лет по родной стране катаюсь, сколько тысяч километров намотал – считать замучаешься. И повидал много всякого. А спроси меня: что я помню? Дороги, да автобазы. Леса, поля... Из городов запомнил только Псков, потому что груз на базе получить долго не мог и пока ждал, погулять там успел. Ну и ещё – Евпаторию, но туда я не по работе, а по путёвке ездил. Вот там было – да... Ну да ладно: доедай и поехали дальше!
– А что там было-то? – заинтересовался Назимов, – Что-то ты резко с темы ушёл.
– Да, неважно! – махнул рукой Спивак, – Что было – то было.
– Ну а всё-таки? – настаивал молодой напарник.
– Боюсь, Мишка, не поймёшь ты меня правильно!
– Ты меня, Николаич, за дурака что ли держишь? – нахмурился Назимов.
– Не держу я тебя за дурака, не держу! – нетерпеливо ответил ему Спивак, – Просто молодой ты ещё, пожил мало! Вот как женишься, детей народишь, да проживёте вместе лет десять-пятнадцать – тогда придёшь ко мне и заново спросишь. Если доживу.
Назимов молча доел свой беляш, запив его чаем, после чего вытер жирные руки лежащей возле лобового стекла тряпкой и завёл мотор.
Долгое время ехали молча. Спивак первым нарушил молчание, обратившись к насупившемуся напарнику:
– Какой-то странный сегодня день, Мишка! Уже несколько часов в пути ¬– и ни одного гаишника не попалось! Чего это у них: единый выходной что ли?
– А ведь и правда!
Оба засмеялись.
– Прямо какой-то рай для водителей! – сказал Назимов, вдоволь насмеявшись.
– Скажешь тоже – рай! – усмехнулся Спивак, разглядывая чистый, не запачканный жиром уголок газеты, – Ты гляди-ка, чего пишут: какой-то американский изобретатель придумал чудо-двигатель. Работает без горючки! Если правда это –  вот тогда будет настоящий рай! Едешь себе вперёд – и в ус не дуешь! И вони, опять же, меньше.
– Анекдот, небось, какой-то! – недоверчиво помотал головой Назимов, – А сам-то ты как считаешь, Николаич?
– Не знаю, Мишка, – подумав немного ответил Спивак, – Знаю только, что если горючку убрать – значит необходимо её чем-то другим заменить, какой-то другой энергией. Потому что без энергии никакой жизни нет и быть не может.
Назимов кивнул, молча соглашаясь с напарником.
– Кстати, об энергии: покемарю я немного, пожалуй, – словно завершая начатую ранее тему, сказал Спивак, – А то мне ж тебя сменять, вечером.
Он опустил затылок на спинку сиденья и сдвинул вниз свою панаму, так, чтоб глаза были прикрыты от солнечного света.
На часах было уже без четверти три.
Тягач ехал вперёд с равномерной скоростью. Ритмично урчал мотор, справа тихонько сопел напарник. Назимов почувствовал, что всё это начинает понемногу его убаюкивать.
"Не уснуть бы за рулём!" – подумал он и стал напевать себе под нос какую-то простенькую мелодию. Как все подобные мелодии, эта была ужасно навязчивой. Назимов напевал её, насколько помнил, а когда она обрывалась – начинал снова. Постепенно, сам того не замечая, он стал петь всё громче и громче. В конце концов, это разбудило Спивака.
– Ты чего распелся, Мишка? – недоумённо спросил он, сдвинув панаму назад и открыв таким образом глаза.
– Весело мне, вот и пою! – ответил ему напарник.
– А моргаешь почему так часто? В сон что ли клонит?
– Нормально всё! – огрызнулся Назимов.
– А то давай я за руль сяду!
– Вот будет вечер – тогда и сядешь! Мы ведь договорились, забыл?
– Да помню я, – успокоил его Спивак, – Только если устал – скажи сразу. Нечего тут выпендриваться.
Назимов ничего не ответил и продолжал вести машину, глядя на дорогу и напевая свою мелодию.
"Да и чёрт с тобой!" – решил про себя Спивак. Спать он больше уже не решался, поэтому, достав из бардачка небольшую книгу в потрёпанном переплёте, открыл её на заложенной конфетным фантиком странице и принялся читать.
– Глаза посадишь, старый! – подмигнул ему Назимов.
– Ты за свои беспокойся! – ответил ему Спивак, не отрывая взгляда от страницы, – А я уже одной ногой на пенсии! Груз доставим, вернёмся – и всё!
Назимов посмотрел на него с недоумением:
– Что значит "всё"? Тебе ж ещё месяц с лишним до пенсии катать!
– У меня с прошлого года неделя отпуска висит – это раз, – стал загибать пальцы Спивак, – А ещё месяц я за свой счёт взял – это два... Устал я очень, Мишка. Я и в этот рейс идти не хотел, да Фисенко меня слёзно попросил: мол, очень важный груз надо отвезти! Сдались кому-то эти опилки клееные...
После недолгого молчания, он продолжил:
– Ну да бог с ним! Рейс несложный – день туда, день обратно. Зато потом буду отдыхать! Буду на рыбалку ходить в любой день, когда душа пожелает! А захочу – буду целыми днями на диване валяться, книжки читать. Красота!
– Да, Николаич, – покачал головой Назимов, – Нормально мы живём! Раньше времени уходить собрался, а мне ни слова не сказал! Вот так напарник...
– Ну забыл я тебе сказать, забыл! – сокрушённо произнёс Спивак, – Хотя, почему-то был уверен, что сказал.
– А я как же? – продолжал Назимов, – У нас же всё было решено: через месяц мне другого напарника дать должны, на эту машину. А отпуск в этом году мы уже отгуляли. Что я целый месяц делать буду?
– Об этом ты не волнуйся! ¬– успокоил его старый напарник, – У нас с Фисенко был за тебя разговор. Пойдёшь пока к Журкову, на время – он тоже без напарника остался: Федька по собственному уволился.
– Ага, знаем мы это "на время"! – ещё сильнее завёлся Назимов, – Сначала – месяц покатайся, потом – ещё пару. А потом скажут: а работайте вы уже вместе постоянно, коль так хорошо поладили! А тягач наш, который мы с тобой собственными руками до ума доводили – другому кому-то отдадут. И останусь я тогда и без напарника, и без машины! Да уж – удружил, спасибо!
– Ну не попрекай ты меня, Мишка! – уже почти умоляющим тоном сказал Спивак.
Назимов ничего ему на это не ответил. Спивак, тяжело вздохнув, вновь раскрыл книгу.
Дальше ехали молча. Назимов больше не напевал – это было уже ни к чему: с него и так слетели прочь все остатки сна. Теперь он думал о том, как круто может поменяться жизнь из за чьей-то прихоти.
"Ладно – чёрт с ним!" – наконец решил он для себя, – "Пусть уходит на свою пенсию! Как-нибудь сработаюсь с Журковым. А там – вдруг какой вариант подвернётся. Может и правда – пойду на инженера учиться!"
Эта мысль развеселила его и он окончательно успокоился.
Прошло ещё часа два. А может и больше – никто из них не смотрел на часы. Теперь солнце уже было у них за спиной, но всё-таки, время от времени подмигивало им отражениями в стёклах встречных автомобилей и автобусов. Спивак так увлечённо читал свою книгу, что казалось будто он ушёл в неё полностью – с головой,  перестав замечать происходящее вокруг. Назимов не мог понять этого. Сам он никогда не любил читать – в школе заставлял себя, через силу, дабы не схлопотать отцовского ремня, за полученную двойку. А сейчас – зачем оно ему надо? Нет, ну он понимал – прочитать какую-нибудь интересную статью в газете или, допустим, анекдот. Но читать эти длинные, нудные, от начала до конца выдуманные кем-то истории... Для чего?
– Интересно, Николаич? – спросил он у Спивака, просто потому что устал молчать.
– Да, Мишка! Очень интересно, – на полном серьёзе ответил тот, – Если хочешь – тебе подарю её. Ну, когда сам дочитаю.
– Не-е, какой из меня читатель? – мотнул головой Назимов, – Ты мне так, вкратце расскажи: о чём там?
– Вкратце уже будет не так интересно! – отрезал Спивак, – Это всё равно, что про человека рассказать: родился, жил, работал, а потом умер. Чтоб интересно было – подробности нужны!
– Вот ты, Николаич, уже и о смерти заговорил! – усмехнулся Назимов.
– Да брось ты, Мишка! – улыбнулся старший напарник, – Я же так – в общем. Не про себя ведь.
– Да смеюсь я, старый! Смеюсь.
Спивак закрыл книгу и убрал её обратно в бардачок. Затем, посмотрел на часы:
– О! Так уже ужинать пора! То-то я думаю: чего у меня в желудке посасывает! – присвистнул он, – А ты-то чего молчишь? Есть не хочешь, что ли?
– Да надо бы, – без особого энтузиазма ответил Назимов, – У нас там ещё по беляшу осталось, вроде как. Доставай – поужинаем.
– Нет уж! Целый день всухомятку есть – это не дело! – отверг его идею Спивак, – Скоро Каменка будет – вот там и поедим.
Назимов пожал плечами, но ничего не возразил напарнику.
И действительно: буквально через пять минут показались первые дома. Проехав ещё немного вперёд, напарники увидели обычный с виду дом, только выкрашенный белой краской. Над дверью висела вывеска, гордо гласящая: "Дорожное кафе". По другую сторону дороги, на пустыре, уже стояла чья-то фура, правда без прицепа. Назимов съехал с асфальта и поставил свой тягач на этом же пустыре, неподалёку, развернув его передней частью к дороге.
Внутри кафе выглядело так же простенько, как и снаружи: не большое, но и не кажущееся тесным помещение, по углам которого располагались аккуратные столики, с задвинутыми под них стульями. Пол был дощатый, выкрашенный тёмно-коричневой краской, а стены – белёные известью. Наполовину открытая дверь у дальней от входа стены, видимо вела на кухню.
За одним из столиков уже сидели двое мужчин, в рабочей одежде; они бойко хлебали суп, громко стуча металлическими ложками по тарелкам и о чём-то весело болтали между собой. Навскидку им было лет по сорок, или около этого. Судя по всему – это были водители стоявшего на пустыре тягача.
– Вон, видишь Мишка: и компания весёлая имеется! – вполголоса сказал напарнику Спивак, показав на них глазами, после чего повернулся и подошёл к их столику.
– Вечер добрый, мужики! – радушно поприветствовал он сидящих, – Не возражаете, если мы тут к вам присоседимся?
Тот, который сидел ближе к нему, поднял голову и посмотрел на Спивака изучающим взглядом. А затем спокойно произнёс:
– Возражаем. Вам здесь места нет.
– Вы чего, мужики? – опешил от такого ответа Спивак, – Мы же не прокажённые какие-то!
– Он же сказал: вам здесь места нет! – повторил слова товарища другой, сидевший подальше.
– Пойдём, Николаич! – потянул напарника за рукав Назимов, – Целых три столика в нашем распоряжении – выбирай любой!
Затем, он подошёл к приоткрытой двери и позвал громко:
– Есть тут живые?!
Спустя буквально пару секунд, из-за двери показалась женская голова:
– Что вы хотели?
– А что у вас есть? – ответил вопросом на вопрос Назимов.
– Меню на стене висит! – на женском лице появилась недовольная гримаса.
– Две тарелки борща, две порции каши с котлетой, несколько кусочков хлеба и два чая без сахара! – выпалил уже усевшийся за столик Спивак, – И к чаю можно несколько карамелек, если есть!
– Какую кашу хотите? – переспросила голова.
– Гречневую.
– Гречневой нет!
– Тогда ¬– ту, которая есть!
Голова скрылась за дверью. Через пару минут, она снова появилась, только теперь уже вместе с телом.
– Вот вам пока суп и хлеб! – сказала голова, составляя тарелки с подноса на столик.
– Чайник закипает, каша разогревается, котлеты жарятся! – выпалила она скороговоркой, а затем, развернувшись, ушла обратно на кухню.
Напарники принялись за еду. Борщ был вкусный, наваристый. Хлеб слегка зачерствел, но с супом это было не сильно заметно. Ели молча, тщательно пережёвывая пищу. Едва они доели суп, обладательница головы принесла всё остальное.
– Карамелек нет, – отрезала она, – Но есть мармелад. Принести?
– Спасибо доня, не надо! – ответил Спивак, отпивая чай из стакана, – Сколько мы тебе должны?
– Один рубль сорок шесть копеек! Оставьте на столе!
Когда с едой было покончено, Спивак вынул из кармана три пятидесятикопеечные монеты и положил на стол; затем развернулся и пошёл к выходу. Следом за ним вышел и Назимов. Сидящие за столиком никак не отреагировали на их уход, продолжая громко беседовать о чём-то своём...
– Странные мужики какие-то! – сказал Спивак, усаживаясь на водительское место, – Взъелись не пойми из за чего!
– Да плюнь ты на них, Николаич! – махнул рукой Назимов, – Заводи агрегат, ехать надо!
– И то верно! – вздохнул Спивак, трогаясь с места.
Пока напарники ужинали, небо на горизонте заволокло густыми кучевыми облаками и теперь они могли любоваться полыхающим пунцовым закатом, глядя в боковые зеркала. Вдобавок к этому, поднялся довольно-таки сильный ветер. Он влетел в кабину сквозь открытые окна и зашелестел газетой, в которой так и лежали не съеденные беляши.
– Сейчас дождь пойдёт, – уверенно произнёс Спивак.
Как будто подтверждая его слова, вдалеке сверкнула молния; спустя долю секунды после этого, до них донёсся раскатистый грохот.
– Закрывай окно, Мишка!
Покрутив ручку, Назимов поднял стекло. То же самое сделал со своей стороны Спивак. Внутри стало гораздо тише и спокойнее.
Дождь и вправду, не заставил себя ждать: напарники едва успели отъехать километров на десять от деревни, когда увидели на лобовом стекле первые капли. Затем – ещё и ещё. Вскоре уже стало лить, как из ведра. Спивак включил "дворники". Жёсткие щётки заметались из стороны в сторону, раскидывая потоки воды, мешающие обзору.
Гроза разошлась не на шутку: то тут, то там сверкали разрядами молнии; грохотало так, что Назимову казалось, будто прямо на их кабину обрушиваются груды камней. Тучи сгущались всё сильнее, окончательно перекрывая закатное солнце плотной, едва пропускающей свет ширмой.
Освещая себе путь дальним светом фар, машина бодро ехала вперёд, разбрызгивая по сторонам, растёкшуюся по асфальтовой поверхности дождевую воду, вперемешку с грязью. Сидящий за рулём Спивак, так напряжённо смотрел вперёд, что казалось, разучился моргать. Зато у Назимова веки сами по себе опускались вниз, едва только он позволял себе немного расслабиться. Та, дневная усталость, с которой он успешно боролся напевая прилипчивый мотив, после ужина вернулась в троекратном размере.
– Хренов дождь! – выругался Спивак, – Видимость совсем никакая!
– Может остановимся, Николаич? – с трудом ворочая языком, предложил Назимов.
– Если сейчас встанем, то потом нагонять замучаемся! – отверг его предложение старый напарник.
Назимов не удержался и широко зевнул.
– Шёл бы ты спать, Миша! – сказал Спивак, – Тебе утром за руль садиться.
– Уснёшь тут, в такую грозу! – проворчал Назимов, но всё-таки разулся и пролез за сиденья – туда, где располагался лежак.
Едва положив голову на старую, аккуратно свёрнутую куртку, служившую им подушкой, он заснул таким крепким сном, какой бывает только у сильно уставших людей. Этот день, отчего-то измотал его так, как никакой другой в его жизни.
Под утро ему приснился странный сон: будто его, маленького, будит мать, чтобы отправить в школу.
– Вставай, Мишенька! – ласково говорила она, – Вставай, сынок!
Ему же, прям как в детстве, не хотелось вставать и куда-то идти, поэтому он старательно притворялся, будто не слышит.
– Миша, поднимайся! – уже более настойчиво продолжала мать, – А то проспишь и в школу опоздаешь!
"Ну и ладно!" – хотел ответить он, но вместо слов у него получилось какое-то невнятное бормотание.
– Да вставай же ты, мать твою за ногу!
Это прозвучало так резко и неожиданно, что Назимов в тот же миг распахнул глаза.
– Вставай, Мишка! – уже гораздо спокойнее сказал Спивак, – Мы с тобой, похоже, куда-то не туда заехали.
– Как это так? – удивился Назимов, – Почему ты так решил?
– Потому что места эти мне не знакомы. Сколько лет катаюсь, а ни разу тут не был. А самое смешное: вообще не понимаю, как тут оказался!
Назимов вылез из-за спинок и уселся на сиденье, рядом с напарником.
– А ты помнишь, куда ночью сворачивал? – спросил он у Спивака.
– В том то и дело, Миша, что никуда! Ехал всё время по трассе, в одном направлении. А в какой-то момент, мне будто по башке дали: смотрю вокруг и не понимаю, где очутился!
– А ты карту смотрел?
– Смотрел, – вздохнул Спивак, – Давай ещё раз, вместе посмотрим.
Он достал из бардачка карту автомобильных дорог и развернув её на коленях, нашёл нужный им фрагмент.
– Вот, посмотри! – ткнул он в карту указательным пальцем, – Вот тут у нас деревня Каменка, где мы вчера ужинали. А вот сюда мы потом поехали, под дождём!
Он медленно повёл палец по карте, вдоль почти прямой линии дороги.
– Я вёл всю ночь и мы уже, по идее, должны были Бисе́рть проехать, – раздосадовано стучал он пальцем по карте, – Только никакой Бисерти тут и близко нет!
– М-да, странно... – растерянно произнёс Назимов.
– А ещё, – продолжал Спивак, – Я наш пункт назначения на карте найти не могу! Смотрел и в списках, и просто на карте его искал – нигде нету!
– А что там, в путёвке-то написано? – спросил Назимов.
Спивак залез рукой в нагрудный карман своей рубашки и достав оттуда сложенный вчетверо путевой лист, протянул его Назимову.
– Свердловская область, город Нижнегорск, улица Фрунзе, дом сорок восемь, головная автобаза, склад номер три! – прочитал тот вслух, – А ты точно хорошо смотрел?
– Куда уж точнее! – вздохнул Спивак, – Ну давай – сам посмотри, если мне не веришь!
Назимов проверил наличие города с таким названием в списках. Его там не было. Затем, памятуя слова Спивака, попытался найти его, внимательно изучая каждое название на карте. Тоже безуспешно. Нижнегорск на карте отсутствовал.
– Может переименовали какой-то из этих? – он обвёл рукой несколько городов на карте.
– Да карта-то новая совсем! – возразил Спивак, – Нам её только в марте выдали. Да и когда названия городов меняют, в путёвке старое указывают, в скобках. На всякий случай.
– Ну, тогда я не знаю, Николаич! – сказал Назимов, задумчиво почесав начавшую обрастать светлой щетиной шею, – Пошли выйдем, осмотримся хоть!
Когда он обулся, они, вместе со старшим напарником вылезли из кабины и прошлись немного вдоль дороги. Было свежо. Вечерний дождь обернулся утренним туманом, да таким густым, что дорогу перед собой было видно не дальше метров тридцати-сорока. Ещё было как-то необычно, по странному тихо. Не было слышно ни шороха травы, ни дуновения ветерка. Не кричали птицы, не жужжали вездесущие насекомые. Всё, что находилось вокруг, не издавало ни единого звука. Ничего. Весь мир словно умер.
– Да, Павел Николаевич, – промолвил Назимов, неожиданно даже для самого себя, чётко и правильно произнеся имя и отчество напарника, – Куда же это ты нас завёз?
– Ты что, Миша, бочку на меня катить надумал? – резко напрягся Спивак, – Я тебе говорю: ехал прямо и никуда не сворачивал! Как в итоге тут оказался ¬– ума не приложу, ей богу!
– Ладно, – махнул рукой Назимов, – Надо ехать дальше. Дорога одна – куда-нибудь, да вывезет!
Теперь за рулём был он. Спивак сидел молча и смотрел вперёд, словно пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое. Но всё вокруг было одинаковое, словно под копирку. Дорога тоже была странной: она чётко шла прямо, не смещаясь ни в одну сторону. Тёмно-серой лентой она выныривала из тумана – и тут же норовила поскорее спрятаться, заскочив им под колёса. Назимову казалось, что они уже целый час едут вот так – в бесконечном потоке несменяемого пейзажа.
– Остановись, Мишка! – неожиданно громко сказал Спивак.
Назимов резко затормозил.
– Что такое, Николаич?
– Там какой-то мужик по полю идёт, вдоль дороги, – объяснил Спивак, указав вперёд и чуть вправо.
Назимов пригляделся и увидел того, о ком говорил напарник – явно пожилого человека невысокого роста. Он шёл не спеша, неся в правой руке плетёное лукошко. Одет он был как грибник: просторные хлопчатобумажные штаны, заправленные в изрядно поношенные резиновые сапоги, с подвёрнутыми голенищами, да потрёпанный плащ из непромокаемой ткани. Общую картину довершала небольшая шляпа  с узкими полями, надетая на голову.
– Пойду, поговорю с ним! – сказал Спивак напарнику, открывая дверь кабины, – Может он местный, так хоть подскажет чего...
Он вылез из машины и окликнул идущего. Тот обернулся и приглядевшись, направился прямиком к Спиваку.
– Здравствуйте, уважаемый! – кивнул ему Спивак.
– Здравствуй, Паша!
Спивак прищурился, чтобы получше разглядеть его.
– Штакин, ты? – удивлённо произнёс он, узнав подошедшего, – Ну привет,  Валентин! Ты что тут делаешь?
– Грибы ищу! – обвёл поле рукой человек в шляпе, – Их тут много, говорят.
– Слушай, Валентин, – призадумавшись сказал Спивак, – Ты ведь в Ленинградскую область жить уехал, вроде? Здесь-то ты как оказался?
– Как бы ни оказался, а здесь теперь мне самое место.
– Это сколько же лет мы не виделись? – Спивак почесал висок, силясь вспомнить, – Семь? Восемь?
– Десять скоро будет.
– Ну ничего себе! – присвистнул Спивак, – Да уж, летит время... А ты и не изменился почти!
– А кто там, в кабине у тебя сидит? – вдруг спросил грибник.
– Мишка, напарник мой новый, – Спивак мотнул головой в сторону фуры, – Кузьмин-то уже два года как на пенсии. А мне, вот – этого парня дали.
– Молодой совсем... – покачал головой грибник.
– Молодой, но толковый! – не без гордости сообщил Спивак.
Повисло молчание.
– Слушай, Валентин! – вновь обратился к грибнику Спивак, вспомнив зачем шёл, – Ты эти места хорошо знаешь?
– Ну, более или менее, – ответил тот, – А что?
– Знаешь как проехать в Нижнегорск? Нам туда груз отвезти нужно.
– Езжайте прямо, как и до этого ехали, – жестом руки показал направление грибник.
– Так значит мы правильной дорогой едем? – переспросил для надёжности Спивак.
Грибник кивнул и уже стал поворачиваться, чтобы уйти. Но потом остановился и добавил:
– У вас теперь одна дорога.
Сказав это, он повернулся и ушёл, а Спивак стоял и смотрел ему вслед, пока тот окончательно не скрылся в пелене тумана...
– Кто это был? – спросил Назимов, когда старший напарник вернулся в кабину.
– Валька Штакин, – ответил ему Спивак, – Когда-то у нас на базе экспедитором работал. Хороший мужик был. Толковый.
– А почему "был"?
– А и вправду, – Спивак постучал себя пальцем по лбу, – Оговорился я.
– Дорогу спросил?
– Да, – рассеянно проговорил Спивак, – Спросил.
Назимов повернул ключ зажигания. Однако, зажигания не было. Он снова повторил попытку, но результат был тот же.
– Вот и кончилась энергия... – тихо, словно обращаясь к самому себе, произнёс Спивак, – Вот и приехали.
– Не может этого быть, Николаич! – не верил случившемуся Назимов, – Аккумулятор новый считай! И заряжали мы его, вот – на днях!
Спивак вдруг разразился громким, истерическим смехом. Он смеялся так сильно, что на глазах у него выступили слёзы. Обомлевший Назимов глядел на него изумлёнными глазами: никогда раньше он не видел старика таким.
Но вскоре его смех оборвался, так же неожиданно, как и начался. Спивак резко распахнул дверь и спрыгнув на землю, пошел прямо по дороге.
– Ты куда, Пал Николаич! – закричал Назимов, – Меня подожди!
Но Спивак, как будто не слыша его, продолжал идти куда шёл. Тогда Назимов выскочил из кабины и побежал вслед за ним.
Когда ему показалось, что он уже вот-вот догонит напарника, тот вдруг исчез из вида. Назимов побежал быстрее, но старика по-прежнему не было видно. Тогда он снова закричал, не останавливая бег:
– Старик! Ну куда же ты?! Подожди меня! Не бросай меня здесь!
Тщетно. Спивак словно растворился в тумане.
Назимов зарыдал в голос, но не остановился, а напротив – только ускорил бег. Из глаз его ручьями текли слёзы, размывая и искажая ту малость, которую он ещё мог разглядеть в тумане. Теперь он даже не видел, что там у него под ногами. Оставалось только бежать и он бежал настолько быстро, насколько был способен.
Внезапно, дорога под ногами закончилась. Он почувствовал, как проваливается в какую-то чёрную, всеобъемлющую пустоту. Хотелось кричать, но он не мог даже сделать вдох: его тело было словно парализованное. Вскоре, Назимов и вовсе перестал ощущать себя.
Мозг пронзила ужасная боль и он потерял сознание.

                                            *      *      *
– Пульс!!!

Работа 2

Маринка

На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Туман можно было резать ножом, черпать ковшиком, бросать, как снег, лопатой. Ноги уже привыкли к расстоянию между шпалами заброшенной узкоколейки и сутулая фигура мужика в серой куртке, словно бредовый сон, плыла в молочной пелене…
    «Проходите в мой дом, мои двери открыты» — звонкий голос ресторанной певички усугублял лихое настроение Егора, компания гуляла уже третий час. Маринка, в почти прозрачном платьице. непрерывно щебетала в ухо парня какую то пургу, кореша непрерывно озвучивали тосты, коньяк лился рекой, жизнь удалась.
    Левое плечо захрустело как сломавшаяся палка, наручники защёлкнулись на запястьях. Крепкие руки вздёрнули сухощавого Егора, как пушинку, но парень успел оглядеться. Маринка лежала голая без сознания с разбитым лицом. рядом стоял верзила в штатском и потирал укушенную руку. Бывший вдвшник  мог бы и расстегнуть наручники в одну секунду и с оставшейся в строю правой отбиться от напавших, но упёршийся в лоб калаш был весомым аргументом против. да и парни в штатском были явно не дистрофики. Кгбшники не иначе.
    Егор присел на рельсу. Пятнадцать минут на отдых и в путь. Этой узкоколейки не было ни на одной карте. Дорога ведущая к светлому будущему твёрдой рукой отца народов хранилась в глубочайшей тайне, так как вела к разведанным запасам молибденовой руды, но вождь, почивший в бозе не довёл её до конца, а преемники озадачились засеять кукурузой всё обозримое пространство страны. Второкурсник геодезического института видел на лекции эту карту в единственном экземпляре, и память, которая позволяла не зубрить, а запоминать увиденное и услышанное на лекциях, сохранила всё, до мельчайших подробностей. а теперь сбежавший зек имел явное преимущество перед погоней, пробирающейся по болотам. А с вертушки в тумане ничего не увидят. Везёт тому кто везёт.
   Отчисленный с третьего курса геодезического института за систематические пропуски занятий Егор не скучал. Да и когда, скажите на милость, сидеть за учебниками когда Маринкины глаза всеми ночами глядели в душу непутёвого студента, а её жаркие руки до рассвета не размыкали своего огненного кольца от шеи Егора. но путь в советскую армию не имел альтернативы.
   Снова бесконечный отсчёт шпал, туман и не собирался рассеиваться. В войсках дяди Васи Егору служилось легко. Ночные марш-броски были не в напряг, и уже через полгода на плечах солдата красовались три лычки. Спец рота, в которую после года службы он попал, иногда отправлялась за бугор, помогать братьям по соцлагерю. И там повидал всякое. Комполка без устали уговаривал старшего сержанта на сверхсрочную. Но Маринкины глаза звали…
   Подул ветерок, туман стал рассеиваться, но световой день уже подходил к концу. По расчётам беглеца через часа четыре такого же хода был конец узкоколейки, а там пяток километров по лесу и вот она великая сибирская река. а на той стороне станция трнссиба и путь в белокаменную.
  Привал, Егор не вымотался, но силы стоило расчитать на весь путь. И на неожиданности.  После ареста всей группировки, промышлявшей грабежом цеховиков Егору удалось передать весточку Маринке. Маринка на суде все дела сложила на Егора, и пошла свидетелем. Кое-кому из парней тоже удалось не получить срок и Егор пошёл паровозом на зону. Хотя на отсидке его хорошо снабжали, но всю десятку сидеть он не собирался. Скучно было на зоне, да и в совдепии с деньгами было делать нечего. Всё гениальное просто, на пути с лесосеки, на повороте, удалось выбить автомат у конвоира, и раствориться в тайге. А дальше знание местности по запомнившейся карте, и дай Бог ноги.
  Ярославский вокзал. Егор в штормовке и с рюкзачком на плече, не спеша вливается в поток прохожих, спешащих в метро. Чистые документы передали пацаны ещё в Казани. Везде ментовские фуражки и траурные полотнища. Меченый генсек провожает в последний путь предыдущего. Поэтому и проехалось через всю необъятную без приключений, вся ментура страны здесь.
    Туман. Низкий гудок парома Ленинград - Стокгольм  звучит как набат. Два гражданина Швеции - Людвиг и Адам  Свенссон - отец с сыном - смотрят неотрывно в туман. Егор не смотрит на Маринку, с тех пор как она переоделась согласно своему паспорту во взрослого пацана, вид Маринки в клетчатом костюме и очках вызывают спазмы смеха.
Маринка сдерживает слёзы, вспомнился Арбат, длинноволосый парень рисует их  с Егором.
   Паром. Туман. Дорога в никуда...

Работа 3

За Николаем скрипнув, закрылась дверь. Он недовольно скривился и шагнул к лестничному пролёту, тащиться с пятого этажа, за перцем. Можно же и без него приготовить свою бурду! Так нет, разоралась, руки в боки: «Я тебя, лежебоку, кормлю, за тобой убираю,  зад оторвать от дивана не можешь, сросся с теликом!» И без перца можно поржрать!
Мигнула  и затрещала лампочка, Николай с опаской глянул на неё.
- Эй, ты, чудак, на букву «М»!
Николай оторопел, он стоял возле деревенского дома. Во дворе бегали куры, в окне мелькнула светловолосая женщина.
- К тебе обращаюсь, чего застыл, глаза вылупил? Зачем пришел?
- Я, - стушевался Николай.
- Нет, я!
- Егор, кто это? – вышла на порог приятной наружности женщина.
- Сейчас узнаем, Люба. Ну, и кто ты?
- Николай.
- Эвон чо, Николай! Может, принёс чо? Хотя видать фраер, руки в карманах держишь. Чо надо, спрашиваю?
Николай отметил, лето, собеседник его в рубашке клетчатой, а он по-зимнему одет. И Люба в легком платье фартуком опоясана. Да и лица их до боли знакомы. Руки Коля вытянул, посмотрел на ладони.
- Чудик! Люба, по-моему, он того! – Егор закрутил у виска.
- Заплутал человек, - Люба подошла к Николаю, смерила его взглядом, - вам к кому?
- Ни к кому! – выпалил Николай.
- Оно и видно, - прищурился Егор, - Любушка, ну-ка подай колун.
Женщина всплеснула руками, и подошла к Егору:
- Ну, что ты? Что? Успокойся, прошу.
- Да, шастают тут, покоя не дают! А коли в гости пришел, где бутылка?
Николай немного пришел в себя:
- А вы кто? Нужна бутылка? Будет бутылка!
- Магазин в центре.
- Ма-га-зин, - протянул Николай и вспомнил куда шел, - перец!
- Сам ты перец! – сжал кулаки Егор.

Николай опомнился на диване, телевизор демонстрировал очередной фильм, возле него сложив руки на груди, стояла Галка, и грозно сверлила его взглядом.
- Ты ещё дома? Ты в магазин за перцем пойдешь, наконец?
- Да иду я, иду! Видишь, одет! – смыкнув за ворот куртку, возразил Коля.
Прошлёпав к входной двери, он одарил жену злобным взглядом.
Лестничный пролет, третий этаж, лампочка мигнула, затрещала…
Ощутимо кто-то хлопнул Николая по плечу.
- Косой, ты плавать умеешь?
- Что? – опешил Коля, - какой я косой?
- Да, точно! Не косой, неровный! А нырять надо!
- Э-э-э. ребята, я тут  случайно! – отстранился от троицы бывалых Коля.
- Пасть порву!
- Вам бы с Галкой моей встретиться, я бы посмотрел кто кого! Мне некогда, я пошел.
- Правильно пошел, конем! А там дальше прорубь, туда и ныряй!
Николай  словно прозрел, действительно, снег кругом, впереди река, «джентльмены» напирают. Он-то их узнал, но как им скажешь, что он  - Коля не из их истории. Да и что опять случилось-то? Он вышел из квартиры, в магазин, за перцем!

- Да что же это такое? Ты оторвешь свой зад сегодня от дивана или нет?
- Не шуми, Галка! Плохо мне сегодня.
- Да тебе круглый год плохо, совсем разленился!
- Прошу тебя, сходи за своим чертовым перцем сама! Не могу я!
- Через не могу! Давай, давай,  хоть какой-то толк от тебя должен быть или нет?

Скрипнула дверь. Лестничный пролёт. Лампочка. Николай уже сжался внутренне.
Он на корабле, на руке гипс. Чьёрт побьери.
Коля схватился за голову и бабахнул гипсом сам себя. Да что ж такое то? А! Я шел за перцем!
- Перцем! – заорал он.
На палубе все обернулись на него, но сработало!
И вот диван, телевизор, Галка… руки в боки.
- Галюня, солнышко моё! Прости, родимая, никакого телевизора!
Коля схватил пульт, и выключил.
- Никакого дивана!
Он подскочил, и зашагал по квартире в зад-перед.
- Я что хочешь, сделаю, но не могу я выходить из квартиры! Я попадаю в кино!
- Свихнулся… - выдохнула Галка.
- Нет! Хотя, может, да… не знаю! Но чем дальше в кадры, тем больше меня в оборот берут! А если в военный фильм попаду, и убьют к чертовой матери?
- Совсем сбрендил? – испуганно спросила Галка.
Николай упал перед женой на колени.
- Зачем тебе перец? Без него можно обойтись, не дойду я до магазина.
- А! Так все же тебе лень? Тогда пельменей сегодня не будет!
- Я сам, Галка, сам налеплю. Сам,  хочешь, сходи за перцем, а я на кухню!

Галка не верила своим глазам, её непутевый,  замешивал тесто на пельмени. Изредка он виновато поглядывал на неё, а она в недоумении смотрела на мужа. Что ж можно и без перца, сегодня.

Работа 4

- Проходите, присаживайтесь. Воды, чаю? – чёрт Афанасий сделал приглашающий жест в сторону стоявшего посредине комнаты стула и выжидательно уставился на замершую в нерешительности душу неожиданно представившегося дворника Кузьмы Петровича.
- Куда я попал? – выдохнул он, оглядываясь.
Стены, обшитые серыми панелями со строгим рисунком, невзрачная плитка на полу и добротный деревянный стол, за которым восседал лохматый черт, меньше всего напоминали ад. Хотя и на рай это было совершенно не похоже, скорее, на офис небольшой конторки. Шарму помещению придавали расставленные по углам тускло светящиеся торшеры в форме сердца и длинные золотистые шторы до пола на одной из стен.
- Это центр распределения, и за вами очередь, - начал раздражаться Афанасий, он уже устал от тупости поступающих, которые именно сегодня шли нескончаемым потоком.
- Но почему чёрт…
- Потому что! Дежурства в центре по очереди, и Ангелы завтра, можете подождать в коридоре.
Афанасий нервно вскочил и сделал несколько энергичных взмахов руками, между рогов пробежала искра, чёрт выдохнул и вновь с улыбкой ткнул в сторону стула.
- Нет, нет, вы меня вполне устраиваете, - поспешно кивнул Кузьма Петрович, уселся, сложил руки на колени и приготовился к решению дальнейшей судьбы.
- Вот и отлично. Итак, вы попали к нам из России, так?
- Из самого центра.
- Это не важно. Итак, ваши грехи, ага… угу… - Афанасий устроился за столом, выдернул из папки лист и начал внимательно его читать. –  Неплохо, неплохо. А что у нас по добрым делам?
- Я тут... это…
- Вас я не спрашиваю, - отрезал чёрт, извлекая другой лист. – Ну что ж, мне всё понятно, пункт пять Методики. Пройдемте.
- Куда? – испуганно сжался посетитель.
Афанасий не ответил, подошел к стене и отдернул штору. За ней виднелись три окна.
- Выбирайте.
Кузьма Петрович медленно подошёл к первому окну и вгляделся.
Сад плодовых деревьев утопал в зелени, то тут, то там степенно прогуливались души в красивых одеждах и вели неспешный разговор.
- Скукота! – резюмировал Кузьма Петрович и поспешил к следующему. Там было гораздо веселее: потоки огненной лавы с небольшими плавающими островками, на которых сидели души. Они резались в карты и домино, и, изредка хохоча уворачивались от огненных всплесков. – А там что? – он указал на третье окно, где клубился серый туман, сквозь который виднелась вьющаяся дорога.
- Перерождение, - хмыкнул чёрт, - настоятельно не советую, потому что…
Кузьма Петрович его не дослушал, прыгнул в окно и со всех сил припустил вдаль.
- Это дорога в никуда, - продолжил Афанасий. – Глупая душа, всё равно же сюда вернёшься. Следующий!

Работа 5

Ничего не стоит в один из тех прозрачных дней, которые подстерегают нас на рубеже весны и лета, встретиться глазами с молодым человеком, который, неловко обернувшись, роняет свой портфель, а ветер, будто ждущий этого момента, подхватывает выпавшие из него бумаги и рассеивает их по мостовой. Вы видите растерянность, недоумение, готовность вот-вот рассмеяться в его взгляде и подбегаете к нему с предложением помочь… А уже через минуту вы вдвоем, хохоча, мечетесь по улице, догоняя разлетевшиеся документы.
Вечером того же дня вы ужинаете в милейшем тихом кафе (с тех пор это кафе становится вашим любимым), а еще через пару недель, после романтичного уикенда, решаете жить вместе. Будущее представляется вам воздушным розовым зефиром. Газетные заголовки только и делают, что вещают миру о вашей любви, а прохожие снисходительно кивают и умиляются, когда видят вашу светящуюся пару.
Однако ж, через полгода или чуть меньше того, проснувшись на полчаса раньше обычного, вы с неудовольствием отмечаете, что ваш герой храпит. И сказочным принцам не чужды земные недостатки. Потом его носок каким-то образом оказывается в стиральной машине вместе с вашими белоснежными блузками, безнадежно испортив их. Легкая тень задумчивости порой набегает на ваше лицо, но все это еще кажется вам таким несущественным. Через месяц он отвергает просьбу вашей мамы помочь с расстановкой мебели после ремонта. А вы не особо торопитесь на вечеринку к его начальнику. Вы начинаете находить особое удовольствие проверять электронную почту во время вашего воскресного завтрака, а он не утруждается предупреждать, о том, что задерживается на работе. Спустя еще пару месяцев вы с ужасом отмечаете, что совершенно не знаете и не хотите узнавать этого молодого, но уже не такого привлекательного как раньше, парня. Да, вы еще любите друг друга ночами, однако все чаще вас посещает мысль, что лучше уж вообще не прикасаться друг к другу, чем эти бездушные поцелуи. Сердце начинает точить сожаление и горечь. Судорожно пытаясь вернуть угасающие чувства, вы придумываете совместные вылазки и мелкие сюрпризы, смутно догадываясь, что они не принесут ничего, кроме разочарования.
А потом этот человек предлагает вам остаться друзьями. Вы ждете этих слов, но как оказывается больно их услышать! Молча вы заканчиваете свой последний ужин и неловко обнимаетесь на прощание. Вы еле сдерживаете слезы. Что чувствует он, вам не ведомо. Сухо попрощавшись, ваш бывший возлюбленный натягивает на глаза шапку, решительно засовывает руки в карманы и, ссутулившись, стремительно уходит в никуда.

Работа 6

Без направления

Обычно питейные заведения работают до последнего клиента. Маленькая кофейня с необычным названием "Ы", занимавшая полуподвальчик на углу Садовой и Ленина, вынуждена была делать тоже самое. И не потому что после десяти вечера появлялась толпа оголодавших кофеманов, совсем нет. Дело было в одном единственном клиенте, который регулярно приходил в полдень, садился в углу, выпивал ровно пять чашек капуччино и отключался. Тормошить, давать нашатырь, лить холодную воду за шиворот было бесполезно. Мужчина сидел с закрытыми глазами и счастливо улыбался, не шевелясь и никаким другим движением не подавал признаков жизни. Разве что едва уловимое дыхание намекало, что душа еще не покинула это бесчувственное тело. Ровно за час до полуночи странный клиент открывал глаза, поднимался и уходил.

Костя, хозяин кофейни, а заодно и бариста, и официант, и грузчик, и бухгалтер пытался узнать у странного посетителя, кто он, и что с ним происходит. Но мужчина был неразговорчив. Удалось выяснить, что зовут его Володя и  дома его никто не ждет.  Единственный положительный момент в присутствии Володи был тот, что он платил за выпитое и даже оставлял немного чаевых.

И вот однажды летним вечером случилась гроза. Дождь обрушился на город сплошной стеной, мгновенно превратив проспекты и улицы в бурные реки. Молнии блицами вспыхивали в небе, выхватывая контуры тяжелых грозовых туч. Володя по обыкновению, пребывал в отключке, Костя работал за ноутбуком, сводя дебет с кредитом. Никого более в кофейне не было.
Вдруг открылась  входная дверь и впустила в сонную тишину заведения плеск дождя, огромный зонт и пару промокших гостей: парня и женщину.
- Здрас-сте, - поздоровался парень, шмыгая носом и заливая пол дождевой водой с куртки.
Костя отвлекся от ноутбука и приветливо улыбнулся:
- Добрый вечер, не повезло с погодой.
- Как сказать, Эйс, - буркнула женщина, воюя с зонтом. Строптивый механизм категорически не желал закрываться, и каждый раз с издевательским хлопком раскрывал купол обратно, орошая ближайшие столики брызгами.
- Да оставьте так, - попытался разрешить неловкость Костя, - места все равно много.
Но женщина, упрямо сложила зонт в очередной раз, и не дожидаясь, пока он раскроется снова, замотала его лентой и застегнула на липучку.
- Окай! - важно произнесла она и оглянулась:
- Сдается мне, Дамбо, тут что-то не то.
Белобрысый "Дамбо" закончил обтекать, наделав на полу изрядную лужу, и прошел к стойке, где в пластиковой подставке стоял листок меню:
- Да нормально тут... - пробормотал он, ознакамливаясь с ценами.
В другой раз Косте стало бы обидно за заведение, но сейчас он откровенно разглядывал гостью, даже слегка приоткрыв рот. А примечательное было все: начиная с откровенно баскетбольного роста и до медных мысов кожаных "казаков". По середине взгляд намертво приковывала не малых размеров серебряная пряжка на кожаном ремне. На плечах дамы висел ярко желтый дождевик, частично драпировавший весь сногсшибательный вид.
Заметив такое пристальное внимание, гостья дежурно улыбнулась и шагнула к столику, за которым работал Костя:
- Привет, Эйс, как поживаете? Отличное у вас тут местечко!
- Правда? Спасибо, - пробормотал Константин, и вдруг решил представится, нерешительно протянув руку для рукопожатия:
- Костя!
Голубые льдинки глаз царапнули взглядом протянутую руку:
- Воу! А ты общительный, - усмехнулась женщина и ткнула себя большим пальцем в грудь:
- Я - Рейчел, а он, - она указала на белобрысого "Дамбо" - Макс. Он местный.
- Я не местный! - категорически запротестовал "Дамбо"- Макс. - Я с Москвы!
- Святой чеснок! - тут же в тон ему выпалила Рейчел. - А я с Канзаса! И кто более местный? А, куриная башка?
Она прошла к стойке, где отирался Макс и тоже взглянула в меню:
- Мы можем заказать что-нибудь из этого?
Костя встрепенулся и, оставив ноутбук на столе, прошел к кофемашине:
- Да, конечно, все в ассортименте, - уверенно объявил он, и вдруг добавил,- добро пожаловать в Россию!
И снова настороженный взгляд Рейчел буквально царапнул по лицу.
- Спасибо, - буркнула она, - но мы здесь уже не первое время.
- Не первый день, - поправил её Макс.
- Я так и сказала, - огрызнулась Рейчел и, вытянув руку, постучала пальцем по металлическому браслету на запястье, - этот твой зип так переводит.
Она вновь обернулась к Косте:
- Два американо, пожалуйста, и в больших чашках!
Костя кивнул и гостеприимным жестом махнул на зал:
- Пожалуйста присаживайтесь, я принесу вам кофе. Желаете еще что-то?
- Мне круассан, еще,  - попросил Макс.
- А мне еще кофе, но после того, как я выпью этот, - отрезала Рейчел.
Развернувшись, она шагнула к ряду столов, но тут её внимание привлек Володя. Заинтересовавшись, американка подошла к спящему и всмотрелась в безмятежное улыбающееся Володино лицо.
- Эйс? Вы в порядке? - поинтересовалась она.
Ответа, разумеется не последовало. Тогда Рейчел обернулась к Косте:
- Прошу прощения, но этот человек, он умер?
- Да вроде, живой, - пожал плечами Макс, - вон, дышит же.
- Он пил здесь кофе?
- Это Володя, - неохотно отозвался Костя, - он уже полгода так... Приходит, пьет кофе и спит. Странный тип, но я к нему привык.
Рейчел еще раз подозрительно осмотрела спящего Володю, снова царапнула взглядом Костю и только после этого уселась за стол, пристроив зонт на соседний стул. Максим вылез из мокрой куртки и занял место напротив. Костя зажужжал кофемашиной.

***

Солнце уже миновало зенит, но все еще пробивало яркие лучи сквозь густую листву деревьев. Лес -  огромный шумный зеленый,простирался во все стороны. Идти было приятно и легко: на толстом слое перегноя - зеленый ковер мягкой  "заячьей капусты".
Володя целеустремленно шагал, приминая новенькими кроссовками тонкие стебли. Идти еще далеко, до вечера не успеть. Он поднял голову и озабоченно глянул вверх, пытаясь определить, как высоко в небе солнце. Почти сразу какой-то пень, вытянув узловатый корень, подставил ему подножку. Володя запнулся, но не упал, а пробежал несколько шагов и остановился. На секунду ему показалось, что где-то кричали его имя, но оно потонуло в непрерывном шуме листвы.

***

- Привет, Эйс!
Володя открыл глаза и с удивлением уставился на лица, обращенные к нему. Из них троих он знал только Костю, а женщину и парня - видел впервые.
- Закрываетесь? - с трудом разлепив губы, спросил он у Кости.
- Еще нет, ты сегодня рано что-то вернулся.
- Мне показалось, кричали моё имя, - признался Володя. Он вопросительно взглянул на женщину. Рейчел ухмыльнулась и с невозмутимым видом вернулась к своей недопитой чашке, третьей по счету:
- Как дела, Эйс? - поинтересовалась она. - Много прошел за сегодня?
Володя вздрогнул и начал медленно подниматься:
- Я, наверное, пойду, - промямлил он неуверенно, косясь на непогоду за окном.
- Может, кофе? - предложил Костя. - Гроза еще не закончилась.
Но Володя отрицательно помотал головой и начал вылезать из-за стола.
- Как там, в пустыне? Жарко? - внезапный вопрос от Рейчел заставил Володю замереть.
- Там лес, - спустя несколько секунд выдавил он. - И там хорошо!
- О да! Там всегда хорошо! - Рейчел согласно закивала. - На этой дороге не может быть иначе.
- Дороге? - удивился Володя. - Я же сказал - лес. Там нет дороги. Есть лес.
Он запахнул куртку и торопливо, почти бегом, вышел из кофейни. Три пары глаз проводили его взглядами.
- Дорога? - выпалил Макс, едва закрылась за Володей дверь. - Что за дорога такая, которая не дорога, а пустыня или лес?
Костя тоже молчаливо присоединился к его вопросу. Рейчел строго оглядела любопытные физиономии мужчин и слегка дернула плечами:
- Дорога без направления, - фыркнула она, - это же ясно, как божий день! Он приходит сюда и идет дорогой в никуда, каждый день. Живой хвост! Так многие делают, но обычно в барах.
Макс сперва удивленно поднял брови, а потом нахмурился:
- А ты так делала? Ну, раз знаешь про пустыню?
Рейчел промолчала, потом захлопала по карманам, но остановилась, заметив знак "Не курить".
- Нам пора, - сердито буркнула она, беря зонт и поднимаясь, - наша дорога имеет цель.

Работа 7

Дверь тягуче заскрипела, кот, лежащий на печи лениво поднял лохматую, всю в репьях, голову, потянулся и снова задремал. Филин, сидящий на жердочке, поморщился от весеннего, пропахшего хвоей и черёмухой, сквозняка и зычно чихнул. Баба-яга искоса глянула на лежащее на дубовом столе блюдце с тёмно-коричневым травяным  отваром  на котором ничего не отразилось и протяжно вздохнула: - Давненько никто не заглядывал. Соловей-разбойник, обычно звал на прогулку по вечерам своим оглушительным свистом, но в позапрошлом году при свисте у него вылетели все кариесные зубы и теперь дятел-дантист второй год вбивает ему малахитовые зубы и конца этой процедуре не видно. Лешие с мая загуляли с русалками - Яга вспомнила крутые бёдра водяных прелестниц, отражающие лунный свет и остервенело плюнула в угол - бляди чешуйчатые, хоть бы срам свой водорослями прикрывали, ведь никогда лесные не знались с озёрными!
   Старуха напрочь забыла как сама на своей ступе барражировала над озером подкарауливая водяного. Пятьсот прожитых лет не давали повода для сексуальных воспоминаний
  Избушку крепко встряхнуло. Яга выскочила на поляну с вытаращенными глазами. Посреди поляны стоял неизвестный огромного роста с красным лицом, длинным носом, за спиной торчали крылья. Яга  с пришельцем молча рассматривали друг друга.. час...два…
   - Тэнгу он японский -вдруг раздался скрипучий голос сбоку, из-за берёзы вышла незнакомая кикимора и продолжила - невесту ищет уже пятый год, заколебал в доску. Всё не так да не эдак чёрту косоглазому, и по русски не бельмеса.
   — А чего ж у себя не найдёт? - Яга придирчиво осматривала японского жениха. Тэнгу вдруг подпрыгнул и когтистая лапа просвистела в сантиметре от носа старухи. Сломанная сосна рухнула к ногам Бабы-Яги, хозяйка избушки даже не моргнула После файер-шоу Змея-Горыныча это были детские забавы
    - Ишь как выкомаривает - проскрипел противный голос - знать поглянулась ты ему. Тэнгу подскочил к Яге и схватил железной лапой за ягодицу, сердце старухи сладко ёкнуло, лет двести уже никто не приставал.
     Луна серебристым светом освещала путь жениха и невесты, Баба-Яга цепко держала своё приданное -старую ступу и потрёпанную метлу, из ступы попеременно выглядывали то кот то сова, внизу мелькали горы поля и леса. Впереди лежала дорога в никуда.

Работа 8

У подножья самой высокой горы на материке раскинулась живописная местность. Люди, обосновавшиеся в деревеньке на лоне красивой природы, жили как всегда, погруженные в заботы о дне завтрашнем. По вечерам старейшина, бывший непревзайденным сказителем, усаживался у своего дома и к нему собирались ребятишки со всей деревеньки, чтобы послушать, что он расскажет. В жаркий летний вечер они снова собрались вокруг него, жадно ловя каждое слово. В этот раз он рассказал им о горе, рядом с которой жили селяне.
- С вершины этой горы можно увидеть и обрести весь мир. Однако никто не может забраться на нее, так как путь долог и опасен. Но если даже кто-то проявив умение, старание и смелость сделает это, Боги лишат его смысла жизни. Эта вершина-путь в никуда.
- А как лишат? - спросил старейшину десятилетний Тэто.
- Ну...это дело Богов знать как. Многие пытались забраться на гору, но все они потерпели поражение.
- А зачем туда забираться? - снова задал вопрос Тэто.
- Одни пытались это сделать, чтобы всем доказать свою силу, ловкость и смелость. Другие хотели обрести целый мир, только раз увидев его. Им не хватало лишь одного-трезвости ума. Гора всегда манила их, потому что земля, на которой она стоит единственная в бескрайнем океане, а эта вершина самая высокая на данной земле.
- Ух ты! - восхищенно воскликнули дети хором.
Со временем все забыли про то, что рассказал им старейшина, все, кроме Тэто, у которого этот рассказ крепко засел в голове. Ему было так любопытно увидеть весь мир сразу, что он решил обязательно совершить восхождение, когда вырастет. Он понемногу готовил себя к этому трудному походу. Мальчик вырос в крепкого, сильного и ловкого юношу. И вот, когда он счел, что время пришло отправился к горе. Сначала ему пришлось прорубаться сквозь густые и опасные джунгли, затем поднялся еще выше, где был хвойный лес. Там его застала сильная буря, потом он вынужден был боротся с огромными хищниками и победить, чтобы поднятся еще выше. Теперь Тэто был в лиственном лесу. Деревья там росли высокие. Их густые кроны сплелись так, что не видно было неба. Долго плутал юноша в лиственном лесу. Когда он думал, что идет вверх, оказывалось, что он идет по кругу. Тогда он начал делать зарубки на стволах ножом, чтобы знать, что тут он уже был. Ему удалось вырваться из этого лесного лабиринта и он отправился дальше. Тэто поднимался выше и выше, миновал он медоносные луга и каменистые пустоши. Становилось все холоднее. К счастью шкуры, снятые с хищных зверей хорошо грели его в пути. Он перенес много трудностей, но упорно лез вверх.
Наконец он достиг вершины и взглянус с нее вниз. Юноша надеялся увидеть весь мир, а увидел лишь сплошное поле облаков, окружающее вершину и ничего больше. Тэто стоял и мерз на снегу и льду. Он доказал, что он самый ловкий, сильный и смелый, сумев добраться до вершины, но совершенно не представлял, что делать дальше и знал, что эта гора самая высокая и единственная в мире. Достигнув того, чего хотел и не имея больше других целей для достижения он понял, о чем предупреждал старейшина.

Отредактировано Тэйр (2020-12-20 00:25:19)

Мне кажется, это приятно, как минимум)

Alex, Путник, спасибо   
PlushBear, внек на внек) а что, есть такое)

Умасливай его, потпитывай брютом и марципановым кексом.

Тогда чаем) морсом) компотом. 

С таким набором он попадет в больничку с язвой и диабетом, особенно после фреша на завтрак 

Добавлено спустя 1 минуту 1 секунду:
А, и Софи Лорен - весьма мощщщная тетя) она, кстати, любитель пасты)

Отредактировано Тэйр (2020-12-12 17:48:11)

Плюш, будешь фффуету?..)))