Глава 1. Проводы. Начало

Переполох начался в доме старосты, когда тот  решительно вознамерился склеить ласты. Его супруга, в перспективе – вдова, голосила и заламывала руки. Всем, кто попадался, поэтому прислуга разбежалась. Кроме тех, кто остался стонать с выкрученными руками на дощатом полу.
- Маман, что вы орете и мебель портите? – дебелая дочка выглянула из своей светелки на пронзительный ор хозяйки.
- Матильда, дитя моё! – возопила старостиха и простерла к ней руки. – Батюшка собрался покинуть нас!
Дочь моргнула и выгнула правую бровь:
- Надолго?
- Нет, твою ж так, - окрысилась будущая вдова, - на пять минут! На тот свет сгоняет и сразу назад.
- А-а-а-а! – протянула Матильда и поспешила скрыться за дверью. – Ну, привет ему!
Новый вопль наполнил дом и задребезжал стеклами в окнах.
- Мон дьё! – Матильда выскочила в коридор и уперла руки в широкие бока: - Решительно невозможно терпеть такое. Чем голосить, пригласили б знахаря.
Старостиха оборвала завывание на смачном «ля» четвертой октавы и удивленно уставилась на дочку:
- Ты чо? Ты чо!  На мать голос повышаешь? Свободу почуяла? Я те щас воспитанием то про меж глаз бесстыжих устрою!
- А чо?! – не отступила Матильда. – Вам батюшка, я смотрю, до лампады? Вдовой не терпится стать, раз криком его в могилу загоняете? Или монет на лечение пожалели? Меня сиротой сделать хотите?
Пару секунд старостиха шлепала губами, словно вынутый из воды дайвер, потом налила кровью выпуклые глаза и как Матросов на амбразуру, кинулась на дочь.
Та же, проявив проворность квотербэка, нырнула в светелку и захлопнула дубовую дверь, не преминув заложить  засов. С упорством Терминатора старостиха дубасила по двери, выкрикивая ругательства, похожие на речевки итальянских пионеров.
Матильда, показав язык в замочную скважину, отошла к окну.
- Какой чудесный сегодня вечер, - импозантный рыжий Карлсон без пропеллера, но с крыльями, висел на уровне цветочного горшка с бегонией. – У вас, наверное, свадьба? Так громко празднуете.
- Мероприятие у нас, - вздохнула Матильда. – Маман хоронит батюшку.
Карлсон, не меняя улыбки, сочувственно покачал рыжей головой:
- Вам пособолезновать или возьмете деньгами?
- А можно деньгами? – заинтересовалась Матильда.
- Денег нет, - Карлсон вывернул карманы клетчатых штанов. – Но есть связи. Могу подогнать одну…м-м-м… даму, она не то, что старосту, покойников из гроба поднимает.
- Хм, - хмыкнула девушка, - а наоборот можно?
Карлсон присвистнул и, сделав кульбит в воздухе, столкнул бегонию вместе с горшком на пол.
- Вы широко мыслите! – воскликнул он, делая вид, что цветок по-прежнему стоит на окне. – Желаете не разлучать любящих супругов?
Матильда покосилась на вздрагивающую от терминаторских ударов старостихи дверь и кивнула:
- Ага. Очень!

Глава 2. Фатальный снаряд.

Облетев дом и проникнув в него с черного хода, Крылатый Карлсон полюбовался мощной спиной старостихи, долбящей кулаками в дверь к дочери и  полетел в спальню к старосте. К его огорчению, будущий покойник был не один. Удобно устроившись на подушках, дед выпивал по рюмочке в обществе дамы. Та сидела в ногах умирающего, запахнувшись в темно-бордовый плащ и терпеливо ждала.
- Ну, вот, мля… - расстроился Карлсон. – Ты чего тут?
Дама наградила летуна взглядом типа: «Солдат и вошь», отводя себе роль солдата.
- Вообще-то мой клиент, - продолжил неуверенно гнуть линию Карлсон, - мне только что…
Вопль и грохот заставили дом вздрогнуть, а старостиху - удивленно обернуться. Даже Матильда подняла засов и выглянула из убежища.
- Ой, - пропищала она. – У-би-и-ли…
Дверь спальни старосты содержала в себе круглый проем-силуэт, как, впрочем, и стена напротив.
«А хорошо, что спиной вперед летел», - размышлял Крылатый Карлсон, приходя в сознание среди рухнувших полок и разбитых горшков в кладовке.
В проломе стены показались перепуганные лица старостихи и Матильды:
- Шевелится, вродь, - пробормотала хозяйка.
- Тре бьен, - кивнула дочь, - а то отскребывать кисель с костями… переломанными… се мизерабль.
Матильда покривила губы.
- Что-то мне домой захотелось, - пожаловался Карлсон. – Я полетел?
Но девушка, отодвинув от пролома мать, с решительностью бульдозера, преградила путь к отступлению:
- Свалить задумал? – недобро прищурилась она. – Наобещал, а теперь – «домой захотелось»?
Карлсон выдернул из бока длинную щепу – наследие разломанных полок, и решил скончаться. Издав звук всасываемой раковиной воды, он закатил глаза и обмяк.
Мать и дочь переглянулись.
- Он умер, от разрыва сердца, - буркнула Матильда и ретировалась в опочивальню к батюшке.
- Всё варенье побил, - вздохнула старостиха, печально разглядывая тушку крылатого летуна в обрамлении осколков и бурой липкой массы.
***
- Батюшка! Вы – охренели?!
Крик удивления, сорвавшийся из уст дочери, внезапно появившейся на пороге спальни, заставил старика поперхнуться очередной рюмкой французского Божоле. Староста заперхал и уже совсем намылил лыжи на тот свет, как сидевшая у него в ногах дама поднялась, и, приблизившись, заботливо похлопала по спине.
- Рановато пока, - сдержано улыбнулась она старику и решительно обернулась к Матильде: - Чего надо?
Девушка немного опешила, но на всякий случай осторожно поинтересовалась:
- Чо такое? Мочалка, ки эт ву?
Улыбка на лице загадочной дамы приобрела нездоровый доброжелательный оттенок. Она вскинула руку, на манер римского патриция, и воздушная волна ударила Матильду в грудь.
- Йо-о-опт! – заорала девушка, расширяя пролом в двери и в стене напротив, покидая спальню спиной вперед.
- Фумлях! – выдавил скончавшийся Карлсон, когда в него влетел мягкий сексуальный снаряд под центнер весом.
- Так ты не сдох!?
Матильда вскочила на ноги и движением опытного реаниматолога ухватила Карлсона за ухо.
- Значит, не сдох, - вынужденно признался тот, возвращаясь к жизни.
Тяжело поднявшись, Карлсон попробовал помахать крыльями. Одно выглядело вполне нормальным, а второе, левое, больше смахивало на куриное в котлете по киевски.
- Придется, как Пугачева, - вздохнул Карлсон, – наземным транспортом.
Он отряхнул штаны и гордой походкой легионера начал пробираться к выходу. Матильда задумчиво оглядела полки и, выбрав последнюю целую банку соленых огурцов, метнула в беглеца.
- Вот теперь – сдох, - удовлетворенно кивнула Матильда, наблюдая за брызгами огурцов вперемешку с осколками и стремительно-домкратным падением мишени.  Выудив из обломков приличный кусок доски, она обернулась к пролому:
- Теперь, очередь мадам.

Конец второй серии.

Глава 3. Суета вокруг дивана (привет Стругацким)

Старостиха, так и не решившаяся пройти к смертному одру мужа, ошивалась в коридоре. Голосить ей больше не хотелось, а пойти спать не позволяла природная чуйка: проломивший спиной дверь спальни и улетевший в кладовку рыжий мужик, а потом и засидевшаяся в девках, дочь – всё это казалось крайне подозрительным.
- Матильдушка, - сменив гнев на милость, зачирикала старостиха, увидев, как девушка выдвигается из пролома, волоча ленинское бревно, - а что это было?
- Маман, - процедила Матильда, рывком перехватывая бревно так, чтобы центр тяжести сместился чуть вперед, - говорила вам – не жмитесь, пригласите знахаря. Теперь же вот, ле гран проблемм.
- Да как было не жматься? – всплеснула руками старостиха. – Когда твой папан, царствие ему небесное…
- Еще нет, - вставила девушка, начиная проявлять интерес к разговору, - продолжайте.
- Когда он всю пенсию за пятнадцать лет взял и собрал в горшок! – горестно пожаловалась старостиха.
- А достать из горшка – Заратустра не велел? – грозно осведомилась Матильда, и легким движением бревна вынесла дверь спальни.
- А горшок он в диван зашил! – крикнула мать ей вслед.
- Диван?! – хором выпалили Матильда и вышедшая на порог спальни дама в бордо.
Рука девушки дрогнула, и бревно скатилось прямо на ногу незнакомке.
- Дамнант, - негромко выругалась дама, резко побледнев лицом.
- Пардон муа, - извинилась Матильда, - но маман сейчас сказала нечто…
- Я слышала, - перебила её дама, осторожно стягивая сплюснутый сапожок с правой конечности. – Всё импортозамещение, - негромко ругалась она, разглядывая блино-обувь. – делали б из чугуна, как в ТУ прописано… Нет, итальянскую колодку приклеили…
- Давайте, второй, для пары? – ненавязчиво предложила Матильда.
- Давай, лучше, про диван, - потребовала дама, мановением ладони возвращая сапогу изначальный вид.
Хозяйка, под пристальным взором дамы и дочери, откашлялась и, приосанившись, запела лебединую песнь. Исполнение было коротким, из трех слов, но сорвало шквал аплодисментов.
- Диван зарыл в лесу! – выпалила старостиха.
- Мои поздравления вдове, - буркнула незнакомка, тут же направляясь к выходу.
- Куда?! – всколыхнулась Матильда, пытаясь ухватить беглянку за развевающийся на ходу плащ.
Незнакомке почти удалось ускользнуть, но помешал выползший в коридор прибитый Карлсон с огурцами на ушах. Запнувшись за его круглую тушку, дама с грохотом свалилась в проем, где и была застигнута Матильдой, снова подхватившей бревно.
- Попались! – радостно улыбнулась девушка. – Ну-ка, колитесь!
- Мы те не орехи, - пискнул Карлсон, испытывая серьезное давление со стороны бревна.
- Чего хочешь? – поинтересовалась незнакомка.
- Замуж! – не задумываясь, выпалила Матильда.
Заметив усмешку на губах дамы, она поспешила уточнить:
-  Карлсон не пойдет, у него денег нет!
- Ну-у-у-у… - разочаровано протянул несостоявшийся жених.
- Значит, денег хочешь? – уточнила незнакомка.
- Да! И много!
- Пятьдесят процентов от папиного горшка, - предложила дама.
- И ключ от квартиры, - фыркнула Матильда, нажимая на бревно. Карлсон захрипел, дама поморщилась:
- Семьдесят.
- Мой папа, мои деньги! – резонно заметила Матильда.
- Зато я знаю, где их закопали, - Не смотря на придавленное бревном состояние, дама ухмыльнулась.
- А я анекдоты рассказываю, - прохрипел Карлсон, - кому-то нравится.
- Восемьдесят! – потребовала дочка старосты и чуть ослабила давление.
Демоны переглянулись и неохотно кивнули друг другу.
- Идет, - буркнула дама.
- Каждому! – отчаянно заорал Карлсон, но получил бревном в зубы.
Оставив безутешную вдову оплакивать усопшего супруга, компания решительно покинула дом и, вооружив Карлсона лопатой, направилась в лес, по едва заметным следам дивана на влажной земле.

Глава 4. финальная.

- Раз, два, три, четыре, пять, вышел Зайчик погулять.
Голодный людоед четвертый час стоял на карачках перед заячьей норой и уговаривал её обитателя выглянуть наружу. Заяц оказался домоседом и ломал планы людоеда на обед и, возможно, ужин.
- Спой, светик, не стыдись, - декламировал он, когда затрещали ветви, и на лесную полянку вышла пестрая компания.
Впереди, припая на правую, накануне ушибленную бревном,  ногу, шагала Малефисента в бордовом плаще. За ней, с тем самым бревном на плече – дочка старосты Матильда. Замыкал шествие беззубый крылатый Карлсон с одним крылом из-за плеча.
- Какая удача, - не поверил глазам людоед и облизнулся. – Демонов на первое, а курицу на второе. 
Даже домосед-заяц не утерпел и выглянул из норы, посмотреть.
- А тебя, - людоед ловко схватил животное за уши, - на ужин!
Компания остановилась, обступив людоеда полукругом. Вглядевшись в серьезные лица искателей дивана, тот понял, что его сейчас будут бить.
- Еда какая вредная пошла, - пробормотал он, вставая с карачек. – Здравствуйте, люди!
- Тебя, - подала голос бордовая Малифисента, - как зовут?
Людоед встретился с ней взглядом и на пару секунд воцарилось молчание.
- Лекторы мы, - наконец, ответил он. – Карабасовичи. А ваши имена? Мне для отчетности.
-  Бергамот, - представился Карлсон.
- Матильда, - назвалась дочка старосты.
- А ваше имя, мадам? – обратился людоед к Малифисенте.
- Мориган. И, между прочим, мадемуазель!
- Ага, мадемуазель, - гыгыкнул Лектор Карабасович и обратился к зайцу, которого держал за уши: - А ты кто?
- А я - ядовитый, - признался косой.
- Вот и хорошо, - кивнул людоед,- прошу к столу! Попробуем, кто ядовитый, а кто вкусный.
Широким жестом он пригласил компанию в самую чащу, где находилась землянка, которую Лектор гордо называл замком.
Вокруг землянки в густой траве валялись живописные кости бывших обедов и ужинов: черепа лошадей, коров, волков. Встречались и отдаленно напоминавшие человеческие.
- Сюда, сюда, -  суетился людоед, распахивая дверь землянки, - проходите, садитесь на диван пока, а я…
- Диван?! – крикнула хором троица.
Лектор Карабасович пожал было плечами, но скатившееся с плеча Матильды бревно, счастливо миновав очередную ногу Мориган, уже бывшую на чеку, ахнуло концом по большому пальцу людоеда.
«Чего я ношу босоножки?» - мелькнула мысль в голове Лектора, прежде чем он наполнил землянку протяжным безысходным воем.
К  большой обиде людоеда, никто не бросился его утешать, дуть на пальчик или просто приносить искренние извинения. Все, даже заяц, рванули в комнату, к дивану.
- Это он?! – верещал Бергамот. – Он или нет?
Послышался треск сдираемой обшивки, в коридор, где страдал Лектор, полетели куски обивки и пружины.
- Варвары, - вздохнул людоед и похромал на кухню, разводить огонь в очаге.
- Где горшок?! – вопрос, выстрелом в спину, заставил Лектора вздрогнуть. Он обернулся – три лица и одна морда, напоминавшая когда-то заячью, смотрели на него.
- Н-н-на кухне, - пробормотал Карабасович. – В хозяйстве – вещь полезная.
- А деньги? Деньги где?!
- А деньги – в банке, - пожал плечами людоед. – Мы же цивилизованные люди, а не дикари.
Мориган и Бергамот переглянулись, демон сплюнул зайцу на макушку.
  - Куда же вы?! – удивился Лектор. – А как же обед?
Но Мориган и Бергамот, вместе с зайцем,  решительно покинули землянку. Матильда осталась.
- Пермет муа задать ун кистьон пур ву? - осведомилась она, поднимая бревно.
Людоед бросил нервный взгляд на деревянный атрибут, но согласно кивнул: - Спрашивайте.
- Вы – женаты? – торец бревна оказался нацелен в широкую грудь Лектора. Тот почесал кончик носа.
- Не-ет, - осторожно признался людоед.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.