Вообще, находится в свите Эль Дьяболико, оказалось весьма неплохим занятием. Том сразу просек, что некоторые мысли теперь в голове появляются не как обычно, а от хозяйки. И, надо сказать, почти всегда кстати.  Например, играл он вчера в баре в покер.
Ну, как играл, проигрывал подчистую! И вдруг, мысль - противная, мелкая, шмыгающая носом: " Повышай".
Ну, Том не дурак, повышать ставку с тем, что у него на руках - самоубийство лучше. Но, повысил, как и велела мысль.
Открылись, и  все спустил, подчистую.
И тут снова мысль - противная, мелкая, выпендрежная и, явно, девчачья:" Сеньор Банкрот, приходите к полудню в условленное место, есть работа на тысячу американских долларов"

Однажды Том Вуд спросил у Эль Дьяболико, своей хозяйки:
- Как у вас получается стрелять и не промахиваться? Я бы тоже хотел...
Эль достала "миротворец", разломила его попалам и высыпала патроны в ладонь:
- Посмотрь-еть сюда, порфавор, - предложила она, - что ты видеть?
- Пули, - пожал плечами Вуд, - патроны на черной перчатке.
- Чь-орной, потому что не видно крови, - мрачно буркнула Эль.
- Каждая пуль-я - это жизнь. Я не промахиваюсь, управляя поль-отом силой мысли. Ты тоже так мочь, это не есть сложен-но.
- Пока не получалось,- простодушно хмыкнул Том.
- Поверь-ить, - Дьяболика начала сосредоточенно засовывать патроны в барабан револьвера, - начать не сложен-но,  гораздо тяжель-ее управль-ять так, чтобы не попадать.

Темно-красное вино в почти прозрачном стекле бокала, бледный ломтик сыра на тарелке, пара стеблей петрушки и укропа - все, как любила Морриган. Этакая игра в аскетичность, но столик обязательно не на виду, в камине полыхают жаром поленья и запах теплого сруба, непременно под нестройный свет свечных люстр.
Демонесса явно наслаждалась, предаваясь дреме в обитом бархате кресле с высокой спинкой, и время от времени пригубливая вино из бокала. Эль сидела напротив и цедила подогретое пиво из высокой жестяной кружки. Она никак не решалась начать беседу о важном, и тараторила на отвлеченные темы.
Наконец, Морриган сама решила перейти к теме их встречи:
- Тебе нужен совет, - выдала она, бросая пронзительный взгляд из-под прикрытых век, - настоящий, добротный... я не против, говори.
- Я хоть-еть подарить свободу человь-еку, - послушно заговорила Дьяболика, - он быть моим пажом, но это не есть для нь-его. Как сделать так, чтобы он понь-ять и не обидеть, не думать, что он есть отвержен-нен?
Морриган медленно улыбнулась и, подняв бокал, посмотрела сквозь стекло на смущенную сестру:
- Очен-но простен-но, - передразнила она её акцент, - силой мысли.

В воскресенье Кроко скучала и ковыряла когтем подоконник.
В ее зеленой голове набирала силу мысль:" Дуль-Жрати -Дайтедууууль!"
Крокодила оглядела обитателей Дома - никакой реакции.
Только мысль в зеленой голове расправила плечи.
- Да что ж такое-то! - чертыхнулась Кроко, досадуя на ленность шляпников.
Но зеленая мысль уже вытащила зеленый гонг - она решительно уверовала в свою мощь.
Гулкое "Бамм!" волной всколыхнуло пространство гостиной, и головы присутствующих завибрировали в такт силовому напору зеленой мысли.
- Ой, а Кроко злиццо, - не выдержав зеленого давления улыбнулся Лексей.
- Дуль!!! - крокодила уставилась на "обед" и утвердительно оскалилась.
До мочилова стихотворными шедеврами даже не дошло - зубастое "Клац!" сходу определило зеленого победителя.

- Длинные романы утомляют, - категорично заявила Зося, вытирая краешком салфетки пухлые губки, - а стихи наводят тоску!
Она с вызовом взглянула на Артура и поставила на столик чашечку с кофе.
- Ну что ты, милая, - улыбнулся он девушке, закрывая толстый том; ссориться совсем не хотелось.
Артур любил непосредственность Зоси и относился к ее высказываниям, как к героям книги Чуковского «От трех до пяти», - с юмором и снисходительностью.
В последнее время он уделял любимой мало времени, был задумчив и погружен в себя, - надо дописать свое первое настоящее произведение, но концовка не удавалась; работал над нею почти месяц – все было не то.
На улице уже стемнело, когда они вышли из кафе.
– Ой, звезда упала, еще одна, -  Зося, задрав носик, радостно загадывала желания.
Редкие прохожие останавливались, тихо улыбаясь, высматривали летящие огоньки; другие проходили, ничего не замечая, хмурые, погруженные в свои мысли. 
А звезды падали и падали, даря людям шанс осуществить их мечты; августовские Леониды были в этом году неимоверно щедры.
Взяв девушку за руку, Артур смотрел на ночное небо, – теперь он точно знал, как закончит свой первый роман.

В девять вечера, когда Давс заканчивал свой легкий ужин, колокольчик у входной двери возвестил о приходе гостей, он бросился в переднюю с поспешностью человека, спасающегося от извержения вулкана. В дом вошли миссис Мон и миссис Пауэлс, и гостиная поглотила их, словно огненный кратер. В руках у дам была бутылка мартини и фрукты. Давс ждал не их, эти женщины были похожи на чудовищные стеклянные люстры, звенящие сотней стеклянных подвесок. Они визгливо приветствовали друг друга и Давса, на лицах дам застыли бессмысленные улыбки:
- Том, сегодня мы с Кити не позволим вам грустить, в такой вечер грустить никак непростительно! – засуетилась возле остолбеневшего Давса миссис Пауэлс.
В мозговом шторме мыслей, которые перекатывались девятым валом в голове у Тома, возникло одно желание, чтобы эти дамы заткнулись, онемели, а лучше всего исчезли бы, провалились, вместе со своим мартини. Он все ещё надеялся, что его простит Элизабет, Том ждал её, а джентльменская деликатность не позволяла ему указать на порог этим дамам. Молча указав миссис Мон и миссис Пауэлс на гостиную, Давс не спешил за ними следом, когда вдруг понял, что гостьи молчат -  дамы хлопали ртами как рыбы, выпучив глаза, они яростно жестикулировали руками, хватались то за шею, то хлопали себя по пышным формам декольте. В этой пантомиме непонимания и страха, дамы побежали к выходу, Давс еле сдерживал улыбку, вся ситуация показалась ему истинно забавной, хоть и странной, но поспешил открыть дамам дверь. Когда непрошеные гостьи пулей вылетели из дома, Том искренне улыбался им в след, но его улыбка расцвела ещё больше, когда он увидел, что из подъехавшего к дому экипажа вышла Элизабет.

Последний Трубадур

                                                                                                         Это полный провал,
                                                                                                         Это полный провал, но всё же…
                                                                                                                                        «Колибри»
                                                                                       
               
– И это, стало быть, и есть тот самый легендарный Провал..?! – взгляд мэтра, по сантиметру измерив третьего ассистента от белобрысой макушки до подошв стоптанных кедов, ещё раз скользнул по заросшей подозрительными кушырями впадине, на дне которой наблюдалась лужица зловонной жидкости, меняющей цвет от ядовитой малахитовости в центре к тому, что по краям превращалось в нечто, способное при изрядной доле фантазии  соответствовать «брызгам цвета какао», фигурирующим в сценарии.

– О, да, босс, – съёжившись под дулами стальных режиссёрских зрачков, затараторил парнишка, – как утверждает легенда, именно в этот Провал провалился…то есть, был низвергнут последний Трубадур после…эээ…провального для него поединка с инхрен…инфер…нальным Дервишем, однако немо…непостижимым образом сумел выбраться и продолжить свой творческий путь, завершившийся…

–Я так полагаю, что завершился творческий путь примерно так…– носок ковбойского сапога, прочертив в придорожной пылюке прямую, короткую, как юная жизнь ассистента, устремил свой острый взгляд в сторону прилепившейся к серой скале небольшой площадки, покрытой вытоптанной пожухлой травой, на которой, в тени корявого тутового деревца, посапывало покрытое рогожкой тело в компании со сморщенным бурдюком.

– Эээ…именно так, шеф, ну, то есть, не так, а именно там, на этом месте, как утверждают научные источники и наш местный консультант, Трубадур впоследствии сочинил и исполнил свои лучшие канцоны, поэтому до сих пор у творческих личностей существует обычай приходить на это сакральное место, чтобы, так сказать, почерпнуть  вдохновение… иик…и  пропитаться духом легендарного Трубадура!

– Ну, допустим, научные источники, скорее всего, ты в яндексе нагуглил, хотя, надо признать, что сила мысли у творческих людей иногда неплохо работает, особенно у этих…детей гор, – режиссёр, поправив импозантную шляпу, ещё раз окинул начальственным взором инфернальные кушыри и какаообразную лужу, –  кстати, Макс, а каким это творческим духом уже успел пропитаться наш консультант?

– А это волшебный местный напиток из свежеморо…свежесбро…короче, босс, из тутовых ягод бражка, и она по вкусу чем-то напоминает тот дагестанский брют, что мы с вами....ну, вы помните…иии…, кстати, наш консультант утверждает, что этот напиток помогает при…эээ… творческой…иик… импотенции!!!

– Мой юный друг, – корифей, механически поддёрнув блестящую застёжку-молнию на шикарной кожаной жилетке, окинул ценителя волшебного напитка  ласковым отеческим взглядом Великого Инквизитора, – запомните, отсутствие мысли – это ещё не импотенция, это недееспособность, а недееспособность может быть временной, к тому же, силу мысли, как и любую другую силу, нужно что… –  правильно, держать в тонусе, а, следовательно, – тренировать! Поэтому, как тиран, сатрап и деспот, вношу следующие изменения в сценарий нашей эпической психодрамы: во-первых, бурдюк от бормотухи – освободить, заодно слегка пополним уровень провальной лужи; во-вторых, джыгита разбудить и отправить в ближайший аул за чачей, инфернальную не брать, брать нормальную; чагарнык проредить, иначе мы рискуем оставить в нём оператора навсегда, а он нам ещё пригодится; провал углубить, но без фанатизма, чтоб наш трубадур неокончательно в него проваливался, где-то по шею, я думаю, будет достаточно…

Мэтр, на секунду сосредоточившись, вдруг улыбнулся какой-то из великого множества своих гениальных мыслей, а затем, взглядом поймав на мушку расширенные зрачки ассистента, выдержал гроссмейстерскую паузу, после чего с наслаждением всадил контрольный выстрел в обездвиженную тушку.

– А ещё, голубчик, у меня к вам важное поручение, как к третьему ассистенту, которому, я считаю, вполне по силам стать, для начала, вторым помощником режиссера,  так вот: чтобы наша драма вместе в вашим провалом не канализировалась куда-то в область буффонады, вам необходимо к завтрашнему съёмочному дню найти и разместить в этом легендарном Провале обычного такого, заурядного крокодила, метра на два, но, желательно, потолще и позубастее, будем стимулировать творческий потенциал нашего последнего Трубадура не только силой мысли!

День мечт
                                                                                                                  Дембелям посвящается

   - Подъем - на плац – построение, далее - отжимание!!! – дико орал сержант.
   Они выскочили из-под теплых одеял, с трудом соображая что к чему, автоматически одеваясь, параллельно чертыхаясь – на часах четыре утра.
   Стоят - смирно, равнение направо - хмуро-сонные лица, на которых написана одна мысль: «Вот … (редиска)».
   А сержант уже развлекался вовсю, с едкими комментариями выискивая незастегнутые пуговицы. 
   Вдруг над плацем вспыхнула звезда, – нужно желание загадать, - синхронно пролетела мысль в головах, а некоторые недобро взглянули на сержанта.
   Тут челюсти солдат начали отвисать - у сержанта на голове появились ветвистые рога, выросла козлиная борода, округлились дугой ноги, а вокруг него начала шевелиться и разверстываться земля.
   Сержант, мыча, чесал затылок, а перед его глазами в клубах тумана вдруг возник стол с острыми пиками разнокалиберных бутылок (во дают!), колбасами и соленьями; там же - пышнотелая Любаша (ох…) кокетливо поправляла волосы.
   Звезда пролетела и потухла; все сразу исчезло, оставив привкус несбыточной мечты и легкий запах колбасы.
   «Что за …нь (непонятная штуковина),» - подумал сержант, тряхнул головой, пытаясь вспомнить в каком ящике шкафа он припрятал недопитый вчера бутыль, - надо б допить.
   Хрипло проворчав: «Отбой,» - он пошатываясь побрел к казарме.