Когда-то у детей было одно хорошее средство связи. Если друг живет в соседнем доме, то можно драть глотку с балкона. А если друзья – соседи в три этажа друг над другом, то хорошее средство свзи – это батарея. Надо всего-то шарахнуть по стояку и, если ты нижний этаж, встать на стол и орать в потолок у стояка – Генка, выходи гуляяять. А если ты верхний этаж, то орать в пол. А если этаж, где живет дядя Ваня, то соответственно  - Вы, спиногрызы, три минуты нецензурной брани, задолбали уже, поднимите свои ж… и двигайте ходулями. А мы, воспитанные и вежливые дети, орали в ответ – Здассьте, дядь Вань, у нас нет ходуль.
Над Генкой жила Танька, и наш многострадальный стояк выдерживал налет троих налетчиков, пока родители не подарили ей детский телефон. Это такие два аппарата, соединяющиеся проводом, которые можно провести из квартиры в квартиру. И подлая Танька стала болтать с Генкой не по стояку, а по телефону, так что мне и дяде Ване ничего не было слышно. Приходилось мне отдуваться за всех и долбить по стояку пока Генка не перестанет болтать с этой змеюгой и не присоединится к беседе со мной по батарее. Надо ли говорить, что визиты сантехников были не редкостью в нашем подъезде. У нас были свои условные сигналы: один раз – выходи на улицу, два раза – мне влетело, сижу дома, приходи. Ну а три раза – иди на балкон. Адресат идет на балкон и сверху на веревечке спускается корзинка с гуманитарной помощью в виде котлет или огурцов, наверх она поднимается с ответными подарками. Особенно если дома праздник, то корзинке приходилось выполнять тройную нагрузку. Родители иногда нас спрашивали – Дети, вы живете в одном подъезде в метре друг от друга, не проще ли подняться или спуститься по лестнице? От такого у нас челюсть падала на пол. По лестнице?!?! Это когда у нас есть батарея и балкон??? Ну что за нелепые мысли приходят взрослым в голову порой.
С Генкой мы были лучшие друзья. В школу и из школы шли вместе, и он надевал на большую палку два наши портфеля, и перекинув ее за спину, согнувшись в три погибели, тащился за мной, а я, разумеется плыла как царь-лебедь. Папа, на своем пункте наблюдения у окна, всегда качал головой – Эх, бедолага, держись. Как-то мне купили портфель, который я полюбила. Да, знаю я, что все любят свои сумки, но кто еще их вечером моет шампунем, и вытирает махровым полотенцем, а потом стелет им одеялко на столе? И конечно, никогда. Никогда. Не ставит их на пол. Генка относился к  сумкам как нормальный, поэтому не ведал что творит, когда однажды, устав тащить палку с нанизанными на нее портфелями, встал отдохнуть и оттереть пот со лба, при этом поставив портфели на чистый белый снег. Увидев такой святотатство, я завопила – Ты поставил мой портфель на снег!!! ТЫ. ПОСТАВИЛ. МОЙ. ПОРТФЕЛЬ. НА СНЕГ!!! В это время, мои родители, побросав все дела, припали к окну и мама, схватившись за сердце, в ужасе прошептала – Он что сейчас сделал? Он что поставил ее портфель НА СНЕГ? Папа кивнул и вздохнул – Беги, мужик, спасайся. Мама прикрыв глаза, всхлипнула – Такой хороший был мальчик. Дальше они наблюдали как я гоняю палкой Генку по всему двору. Этажом выше его родители наблюдая ту же сцену, одобрительно сказали – Смотри, Наташа с Геночкой играют. Как хорошо, что наш остолоп дружит с такой хорошей девочкой. Только младший Генкин брат выразил сомнение в желании старшего брата играть в битье палкой, на что родители фыркнули – Не выдумывай.
Но ничто не страшно настоящей дружбе. На следующий день Генка принес мне пачку своих высокоценимых рисунков корявых грузовиков. А я, когда играла в школу… Стоп. Да, я играла в школу одна, потому что со мной в школу никто не играл. Почему-то им не нравилось, что я ставлю двойки, вызываю родителей и выгоняю с уроков, и все в течение одной игры. Поэтому я играла одна. У меня был настоящий журнал, где были фамилии всего моего  класса, куда входили также соседи и родители. И не могу сказать, что они могли похвастаться успеваемостью. Если бы они заглянули в мой журнал, то устыдились бы своих оценок, и узнали бы, что все они второгодники и двоечники. Двойки же я ставила, потому что они красивее пятерок, и можно написать одним движением, не прерывааясь на всякие там хвостики. Так вот, играя в школу, всем Генкиным рисункам я влепила двойки, а одному  страшному грузовику даже двойку с тремя минусами. Когда же Генка пришел в гости и увидел, что его картины оценены не столь высоко как он думал, да и думал ли он вообще, что рисункам кто-то будет ставить оценки, он выпятил губу и дрожащим голосом промямлил – А почему, почему? За что? Я пожала плечами и ответила – В школе был урок рисования, класс снова не справился. Димка надулся и забрал реквизит класса. 
Но я была хорошим другом. Когда однажды Генка появился на пороге с папиным огромным чемоданом, и спросил – Я ухожу. В Америку. Ты со мной? Я не думая ни секунды, сказала – Дай мне одну минуту. И тоже взяла чемодан своего папы. Мы еле выволклись из дома, Генка спросил – Куда пойдем? Я ответила – Давай во двор общежития. Общежитие для военных стояло рядом. Мы залезли с чемоданами на ограду, достали буханку из скудных припасов и стали по-очереди грызть. Шедший мимо дядя Ваня -сосед, увидев нас, приостановился – Что, спиногрызы, из дома выгнали? Мы сказали – Нет, мы едем в Америку. Дядя Ваня чересчур радостно произнес – Валяйте, отчаливайте, если че, я вам денег дам, ха. Мимо ходили военные и с улыбкой смотрели на нас,  интересуясь не нужна ли нам помощь. А мы сидели как вороны на заборе и не нуждались ни в какой помощи. Вдруг к нам подошла какая-то мелюзга в трусах и прошепелявила – Че вы туть сидите? Это мой двол. Мы объяснили, что мы ни в чьем ни во дворе, а в Америке. Мелюзга, услышав о новой игре, завопила – Лебята, айда играть в Амелику. Через полчаса дядя Ваня увидел из окна как из двора во двор шныряют маленькие эмигрантны с огромными чемоданами, и облегченно вздохнул – Ух наконец-то, отдохнем от вас, кровососы. Но вскоре он, не успев насладиться тишиной и покоем, услышал как на улице бегают родители кровососов и жалобно кричат – Машенька, Васенька, Оленька, где же вы. Дядя Ваня выругавшись, - Чего им не живется, сдались им эти кровопийцы, - высунулся в форточку и гаркнул – Да в Америке они все, в Америке, дайте поспать. Одна бабуля бухнулась в обморок, остальные же столпились под окном единственного осведомленного человека и потребовали объяснений. Дядя Ваня порекомендовал всем разом идти в одно место, но все же указал координаты где находится Америка, и очень скоро нас депортировали с нашего забора восвояси с конфискацией имущества в виде чемоданов.
Как-то зимним утром я пошла в школу, но выйдя на улицу и прошагав несколько метров, нашла себя в сугробе по пояс, при этом мела метель, и куда дальше лезть я не видела. По своим следам я вернулась домой, проигноривав замечание Дяди Вани – Что, гений, уже со школы идешь? Быстро нынче вас учат, олухов. Я, решив, что в такую вьюгу отменят школу и никуда не надо идти, залезла с книжкой в кровать и уснула. И не слышала как трезвонили в дверь и стучали по стояку, и орали с балкона. А днем пришли родители с работы и удивились, узнав, что я прогуляла школу. Следом ворвался Генка и начал кричать какую-то чепуху о том, что утром искал меня дома, искал на улице, по следам нашел яму в сугробе, а дальше следов не было, и он бегал за лопатой и пытался откопать меня из снега. Я только растерянно пролепетала – А что, разве все учились? А как же вы до школы добрались? Там же замело по пояс. Тут Генка заорал как разъяренный лев – Дура! По дороге добрались! По дороге надо идти. Ты зачем влезла в сугроб! Прямо надо идти! Не вправо, не влево, а прямо!!! Больше без меня никуда не пойдешь! Я только моргала в ответ, а родители с коварными улыбочками и глупо кивая, прикрыли за собой дверь со словами – Ну играйте, деточки.
Генка всегда провожал меня в школу и был рядом, когда я падала, или оступившись на лестнице, скатывалась колобком по всем пролетам, а он бежал за мной и кричал – Наташка, стой, ты куда так торопишься, меня подожди. А потом поднимая меня за шкирку, уважительно хвалил за новый более быстрый способ спускаться с лестницы.  Палка же с нанизанными как на шампур портфелями была его оужием, которым он отгонял от меня вымышленных врагов. Дядя Ваня часто высовывался в окно и тоном далай-ламы поучал Генку - Слышь, мужик, тебе это надо? Бабы -зло. Послушай мудрого человека, брось это дело, потом же спасибо скажешь. Генка хлопал глазами и молчал, а потом, взваливая палку с портфелями за спину, второй рукой брал мою руку и пихал меня вперед как будто я забыла дома свои костыли. И хотя, все шутя, называли нас кавалером и невестой, мы выросли и разъехались. А когда я , уже взрослая, иногда оступалась и падала, мама смеялась – Да, испортил тебя твой друг в детстве, так и не научилась без него ходить.

Прожолжение:
Продолжение рассказа про Генку.
Мое счастливое детство перестало быть настолько счастливым как раньше в тот день, когда я приехав с летних каникул, стала барабанить по батарее, а в ответ – тишина. Я даже побежала наверх по лестнице, но там никого не было. Тогда я вышла на балкон и прокричала на все четыре стороны света – Генкааа, Генкаааа, ты где?? Мама подозвала меня и тихо сказала – Наташ, не ищи Генку, они переехали в другой район,  и он теперь будет ходить в другую школу. Я тоже тихо сказала – Нет, он не мог переехать. Села и стала ждать. Но Генки не было. Через несколько дней сверху послышались шаги и голоса. Я рванула наверх и стала трезвонить в дверь. Открыл дверь какой-то непонятный мальчик, совсем непохожий на Генку. Я с упреком сказала  - Ты не Генка. Мальчик ответил – Да, я Дима. А ты кто? В ответ я пнула его дверь и убежала. Когда я собралась идти в школу, мне пришлось самой тащить свой портфель. Я проплелась два метра, подумав, что перед школой рухну от усталости. Вдруг сзади послышался громкий топот и кто-то вырвал из рук мой портфель. Генка! Он добродушно проворчал – Кто так портфели носит, не так надо сумки носить,  вона опоздала уже, ворона. Я так обрадовалась, что ткнула его под ребра пакетом со сменкой.
- А вашу квартиру заняли какие-то дураки, как же вы их теперь прогоните.
Генка грустно ответил - Мы теперь живем далеко, на том конце. Ну давай, бери свой портфель, камни что ли туда насовала. Мне в мою школу еще через весь город идти. Я оторопела – Ты что, а как же, как… Генка твердо сказал – Как-как, придется сначала за тобой заходить, потом самому идти. И после школы будем в гости ходить. Мы ходили, мы дружили, мы старались. Но скоро Генке запретили заходить по утрам за мной в школу, потому что он постоянно опаздывал и не успевал в школе. Ничего, - говорили мы, - значит после школы. Но нам теперь задавали разные уроки, и заседая то в одной квартире, то в другой, мы стали отставать. Иногда мы еще ходили вместе погулять, но скоро и это закончилось. Пришлось нам дружить с другими детьми. В нашем подъезде перестал сотрясаться стояк, потому что у Таньки с Димой был телефон. Дядя Ваня, здороваясь со мной, грустно вздыхал – Эх, спиногрызы, эх. Прошло года два, мы превратились в ершистых подростков, у меня уже не было друзей, только подружки. А дружить с девчонками, я вам скажу, не так интересно. Они не хотят носить твой портфель, и не поднимают когда падаешь.  Однажды, когда мы гуляли с девчонками,  а точнее бесцельно болтались по улицам, болтая и хихикая, мы наткнулись на кучку таких же подростков-мальчишек, которые имели явно хулиганистый вид, и стоя, на дороге, не собирались нас пропускать, требуя деньги. Внезапно знакомый голос вонзился в мой слух – Стой, пусть идут, этих не обижать, я одну знаю. Не веря своим глазам, я смотрела на Генку, который был уже совсем другим человеком. Он приветливо кивнул и ушел. Потом услышала от родителей, что он связался с дурной компанией, не закончил школу, куда-то уехал. А я встретив соседа, который занял его место, шипела – Все из -за тебя, дурррак. Я закончила школу и уехала учиться. Однажды, приехав на каникулы домой, шла по улице, а навстречу мне прихрамывая, шел какой-то пожилой человек, опираясь на трость. Что-то очень знакомое было в его походке, такое, как будто у него за спиной была невидимая палка с двумя портфелями. Когда мы поравнялись, я споткнулась и чуть не полетела, а он сказал юным голосом – Привет, безногая, все падаешь? Я остановилась как вкопанная, и увидела, что это не пожилой человек, а мальчишка, мой друг Генка, просто хромой и с тросточкой, и с вывернутым на бок плечом. Мы поздоровались, и разошлись навсегда. Потом я узнала, что Генку чуть не убили. Не убили, но покалечили, и он еле выжил, пройдя путь из комы, нескольких операций и реабилитаций. Больше я его не видела, но через несколько лет мама мне рассказала, что у него все наладилось – Теперь он ходит без палочки, работает, у него есть семья. Я спросила – Откуда ты узнала-то?  - Откуда? Да просто шла как-то из магазина с тяжелыми сумками, вдруг какой-то бугай вырвал  сумки, я только рот раскрыла позвать на помощь. А он говорит – Не так сумки надо носить, теть Надь. И проводил до дома, по дороге все рассказав.  Хороший он мальчик, и был, и будет, такого не испортить.