Глава 2. Перепись населения
День прошел на удивление бестолково,  мне так и не удалось ничего выучить. Из головы не шла встреча со странной девушкой Соней, а нутро грызло осознание того, что попался на уловку, как последний лох. Бесцельно проболтавшись в институте до вечера, я поехал домой.
    Квартира встретила нехорошей тишиной. Её липкий кисель расползся  по всему  дому и пялился на меня со стен и из углов коридора. Скинув куртку и башмаки, я  прошел на кухню и неожиданно обнаружил там мать и отчима. Они в тяжелом молчании сидели за столом, не глядя друг на друга.  Мама разглядывала узор на клеёнке, а отчим вертел в пальцах столовую ложку. Едва я вошел,  как все внимание устремилось на меня.
- Привет,- поздоровался я,- есть что пожевать?
От  их взглядов у меня нехорошо засосало под ложечкой, но голод – не тетка, можно и потерпеть.
- Олег,- голос  матери был суров и холоден,- у меня к тебе серьезный вопрос.
- Да? – рассеяно улыбнулся  я, залезая в холодильник.
- Пропала бабушкина брошь…
Отчим звякнул ложкой, а я так и остался на половину в холодильнике, лихорадочно соображая, что от меня хотят.
- Я не брал.
Аппетит неожиданно пропал,  и, оставив запасы нетронутыми, я  захлопнул дверцу холодильника.
- Олежек, - отчим натянуто улыбнулся и постучал ложкой по столу, - если у тебя какие-то проблемы, то, лучше, честно скажи нам.
- Я ничего не брал! Я вообще в вашу комнату не хожу! – взвился я.- И проблем у меня - никаких! Абсолютно.
- Прекрати кричать! – завелась мать. Она вгляделась в моё раскрасневшееся лицо и добавила: - И перестань врать!
- Я не …-  ком обиды подкатил к горлу.
  Махнув рукой, я вернулся в коридор. Не проронив ни слова,  оделся и выскочил на лестницу, громко хлопнув дверью.
  На улице мне повстречалась Алинка, выгуливающая своего питомца – Тузика. Сестренка была укутана в желто-зеленый пуховичок, шуршащие пролетарские штаны красного цвета, зимние сапожки  и шапку с огромным помпоном.
- Лежик, не ходи сейчас туда,- сделав большие глаза, предупредила она,- там мама папу пилит. Лучше - потом.
- Да уже оттуда,- с досадой отмахнулся  я.
Присев на корточки, я потрепал её песика по холке. Тузя гавкнул и, выкрутившись,  отбежал от меня, прячась за ноги хозяйки.
- Брошь пропала, - сообщил я и тут же пожаловался: - А  я теперь вор, и наркоман с проблемами.  Понимаешь?
- Бабушкина брошь?! – всплеснула варежками Алинка. – А как пропала?  Она же в ящике,  заперта всегда.
- Не знаю. Они считают, что это  я её взял и  продал, а деньги спустил на наркотики.
- А ты не брал? – наивно уточнила добрая сестрёнка.
Секунду я мерил её бешеным взглядом, потом поднялся с корточек, олицетворяя собой оскорбленное достоинство:
- Так… и ты, Брут? – с горьким сарказмом вопросил я. –  Ладно, всё. Я пошел.
- Погоди! А ты куда идешь?  Лежик!
Но я  с наслаждением месил  снежную кашу башмаками и не оборачивался, представляя какую бурю поднял в душе Алинки.  Целый квартал я прошагал, упиваясь своей обидой и, наконец, решил переключиться и решить  – а куда, собственно, податься угнетенному студиозо?. Можно зарулить в макдональдс, благо деньги еще есть,  можно поехать в центр, послоняться по красивым улочкам и поклеить тамошних девчонок. А можно…  Да, кстати, о девчонках. Я нервно зашарил по карманам и выудил клочок бумажки с адресом. В конце концов, должен же я получить хоть что-то осязаемое, кроме пространного обещания, что все будет хорошо. Разобрав нацарапанный адрес, я энергично погреб к метро.
Пока я ехал, на улице совсем стемнело. Соня жила в двенадцатиэтажной панельке, одной из тех, что нашлепали к олимпиаде в восьмидесятом году.  Поднявшись на этаж, я на мгновение замер перед кнопкой звонка. А вдруг адрес – фикция? И сейчас мне откроет какая-нибудь баба Мотя, ни сном, ни духом не знающая про девушку Соню? «А, - я мысленно махнул рукой, -  семь бед, один ответ!»
Решительно утопив палец в  кнопке под номером двадцать три, я прислушался к приглушенной трели звонка. Внезапно щелкнул замок,  и дверь распахнулась, открывая проход.  Я взглянул внутрь и обомлел: прямо за порогом начиналась лесная поляна, залитая вечерним солнцем.  В её центре рос могучий дуб, всем своим видом намекающий, что дуб у Лукоморья его прямой родственник. К  его исполинскому стволу конкретно прислонилась покосившаяся избушка,  словно сбежавшая из иллюстрации к сказке про Бабу Ягу. Только там изба обычно вышагивала на куриных лапах, здесь же она вросла глубоко в землю. Перед избушкой на небольшом удалении стоял прямоугольный  деревянный стол и две лавки вдоль его длинных краев. И стол и лавки были  выкрашены веселенькой желтой краской. Чуть дальше, сразу за дубом,  начинался огород.  Во всяком случае, буйная растительность была  разделена на грядки,  а некоторые,  так называемые «саженцы»,  даже подвязаны ленточками к воткнутым в землю палкам-подпоркам.  Забора вокруг огорода не было, но вдоль его периметра росли аккуратные яблоньки. Меж двух ближайших к избушке яблонь был натянут сетчатый гамак, в котором, выставив босые пятки заходящему солнцу, лежала Соня.  В первый момент я её не узнал, так как одета моя недавняя знакомая  почти как Мерлин. Вместо платья на ней был длинный темно-синий балахон, рукава которого заканчивались отвернутыми белыми манжетами. На голове Сони красовалась синяя шляпа с твердыми прямыми полями и тульей-конусом.  Тулья и поля были усыпаны серебряными звездочками-блестками, искрящимися в лучах заходящего солнца.  Кроме того,  на тулье висел налобный электрический фонарик, очевидно, китайского производства.  Соня читала книгу,  и фонарь подсвечивал ей  на открытую страницу. Заметив мое появление, она  строгим тоном училки спросила:
- Что застыл на пороге? Входи уж, раз пришел. И дверь захлопни!
- А… ага,- выдавил я и, пошмыгав ботинками по половичку,  шагнул в траву. Дверь коварно захлопнулась сама, больно толкнув меня ручкой.
Соня захлопнула книгу и,  усевшись в гамаке, свесила босые ноги за его край. Тут же из травы вскочила пара зеленых сапог и, подпрыгнув, ловко наделась ей на ноги. Оставив книгу в гамаке, Соня подошла к столу и  махнула мне, приглашая за стол:
- Раздевайся, здесь не холодно,- предложила она. - Сейчас чай будем пить, с бубликами. На этой неделе уродились бублики с маком.
Я послушно размотал шарф и вылез из куртки. Ботинки снимать не хотелось – трава под ногами меньше всего походила на ковер.
- Ты выращиваешь мак? – спросил я, оглядываясь по сторонам, в поисках места, куда приткнуть одежду.
- Бросай где хочешь, - разрешила Соня, делая широкий жест.
Я положил куртку на траву и прошел к столу.
- У вас продают всякую га-а-адость, - сообщила мне Соня, - поэтому приходиться выращивать своё. Правда, никогда не угадаешь, что именно вырастет. Неделю назад завязались бублики, а вот сейчас, судя по всему, поспеют обычные батоны.
Она тяжко вздохнула, как будто батоны были чем-то оскорбительным.
- Так…  не бывает,- заметил я, чувствуя что не въезжаю, абсолютно.  - Я сплю?
- Нет, это я спала! – резко вскинулась Соня. - Пока ты не приперся.
Она вскинула руки и резко хлопнула в ладоши.
В тот же миг дверь избушки распахнулась, и из её недр пошла посуда во главе с самоваром.  Пузатый исполин  чинно передвигался сам, шевеля короткими гнутыми ножками подставки. Дойдя до стола, колонна посуды запрыгнула на столешницу и выстроившись, как положено, замерла.
- Угощайся – предложила Соня, указывая на плошку с бубликами и початую банку варенья, из которой торчала рукоять длинной ложки.
Я осторожно ощупал чашку, только что скакавшую по траве, и она оказалась фаянсовой. Добавив в нее заварки, я сунул чашку самовару под носик. 
- Проблемы дома?
Я на секунду отвлекся от наполнения чашки и встретился взглядом с парой внимательных голубых глаз.
- Смотри, перельешь!
Я успел закрыть краник, попутно соображая, что ответить.
- Лучше правду, - мяукнула Соня.
Она уже не пялилась на меня, все её внимание было приковано к миске с бубликами.
- А… ну, да. Я наркоман, псих и вор.
Соня выцепила самый симпатичный бублик и взглянула на меня одним глазом через его дырку:
- Ни то, ни другое и ни третье,- выдала она. - Если тебе интересно, куда пропала брошь…
И тут меня бомбануло - она знала про брошь! Значит… Чувствуя себя как минимум Штирлицем, я настороженно поинтересовался:
- А  откуда ты знаешь, что брошь пропала?
Соня скептически хмыкнула и откусила от прекрасного бублика, лишая его гармоничной замкнутости и округлости.
- Я много чего знаю,- сообщила она, жуя. - Мне положено.
Она откусила еще бублика и шумно отпила чай из блюдца. Мой аппетит, собравшийся было во второй за сегодня раз улизнуть, внезапно остался. Глядя на Соню, я схватил первый попавшийся бублик  и отхватил сразу треть. Какое-то время мы молча жевали, глядя друг на друга.
- Так вот,- продолжила Соня, - если тебе интересно, то  брошь сейчас в Тузике. И её надо достать, иначе  песик погибнет.
Я двигал челюстями,  переваривая информацию. Штирлиц во мне откровенно ржал над сказанным, и я решил к нему присоединиться:
- Хе, врешь ты все,- усмехнулся я,-  Тузя не ест железки, он ест мясо. Не стал бы он глотать, не  пойми что,  даже и с бриллиантами.
Мне показалось, Соня обиделась: она дернула плечами и вздернула нос кверху.
- Мое дело – предупредить,- фыркнула она,- я не вмешиваюсь, когда не просят. Но в понедельник Тузя умрет.
- Да ну тебя, - Я нахмурил брови и отмахнулся, -  сидишь тут и каркаешь ерунду всякую.
Соня хотела что-то ответить, но вдруг зашуршали ветки кустов, и на поляну вышел седовласый господин в сером костюме с ослепительно белой рубашкой и при галстуке. В глазу господина блестел монокль, а в руках он держал коричневый портфель.
Соня  поперхнулась чаем, едва увидела пришельца,  и отчаянно закашля, прикрывая  ладонью рот.
Мужчина тем временем не спеша приблизился к нам и  с невозмутимым видом достал из портфеля огромный талмуд.  Примостив книгу на край стола, он начал её листать.
- Тэк-с, - наконец, произнес он, - владение номер четыре тысячи триста семьдесят шесть, «Болото топкое», верно?
Голос у него был высокий и дребезжащий, у меня сразу свело скулы от его речи.
Соня продолжала кашлять и лишь отрицательно мотнула головой.
- Не понял,- мужчина удивленно поднял брови и его монокль упал, закачавшись на шнурке: - Вы Марина Моховая, так ведь?
- Да нет же!- наконец выдавила Соня: - я -  Соня Кошкина,  и владение это четыре тысячи триста семьдесят восемь -  "Дуб зеленый, вековой". А Маринка живет там, на своем болоте.
Она махнула рукой на зеленую стену леса.
- А, пардон,- извинился мужчина,- ошибочка вышла. Гм…  Но, тем не менее, вас я тоже обязан зарегистрировать. Прошу, предъявить документы на владение, удостоверения  и разрешения, - он обвинительным жестом указал на  фонарик, так и болтавшийся на Сониной шляпе.
- Куда это меня регистрировать? – нахмурилась Соня, поднимаясь на ноги. – Ты  вообще, чей такой? Ну-ка, представься, как положено!
- Я – Крысс, - важно сообщил мужчина, вставляя монокль, - официальный представитель духовенства, уполномочен на перепись населения прихода викарием Василием!
- Так,- Соня сделала легкий пасс ладонью, и мужчина преобразился, превратившись в огромную, с человеческий рост, крысу. Она  важно сидела на задних лапах и мусолила в зубах кончик хвоста. Монокль у крысы сохранился, сохранился и портфель с талмудом.
- Морок так себе,- самодовольно заметила Соня,- сразу видно – природники ставили.
Она  снова уселась на лавку и демонстративно отхлебнула чай. Крысс нахмурился, наблюдая за её действиями,  и громко кашлянул в кулак.
- Вот что я тебе скажу, мил-зверь, - Соня бросила на Крысса косой взгляд, -  иди-ка ты отсюда, пока цел.
- Что значит – пока цел? – Крысс поднял брови, и монокль снова закачался на веревочке. - Я официальное лицо,  уполномоченное, между прочим! И при исполнении! Меня трогать – ни-ни! А то будут неприятности.
- Догадываюсь,- вздохнула Соня.- Но ты совсем без головы?  С переписью природников приперся в лес, к техномагам.  Тебе  в горы или к морю надо, а в лесу прихожан нет, понимаешь? Тут наука, а не песнопения.
- Перепись общая,- авторитетно возразил Крысс,- Его Величество договорился с Владыкой о том, чтобы перечесть всех магов,  и черных, и белых. Велено кадастр составить. Так что, попрошу мой костюмчик  вернуть обратно.
- Да забирай.
Колдунья  махнула ладонью в обратную сторону и  Крысс преобразился, обретя костюм и человеческий облик.
- Другое дело,- он одернул пиджак, и поправил запонки на манжетах.
Соня молчала, но крыс не уходил.  Откашлявшись, он заявил:
- Так я бы все-таки взглянул на документики-то. Мало ли кто кем назовется, а порядок быть должон.
Состроив недовольную мину, Соня полезла из-за стола.
- Пригляди за этим… серым,- попросила она меня: - Не давай ему яблоки есть, они не зрелые. Еще отравится, а мне потом...
Не договорив, она устремилась в избу. Как только за Соней хлопнула дверь избушки,  Крысс перестал листать свой талмуд  и, шустро перебирая ногами,  помчался прямиком к яблоням.
Признаться, я не ожидал от солидного дяди такой прыти. Спохватившись, я вскочил и заорал ему вслед:
- Стоять! Куда порыл, гад?! Быро сюда пришел!
Крысс, не добежав до яблонь,  замер и осторожно развернулся ко мне лицом.
- Простите, это вы ко мне так орете? – невозмутимо поинтересовался он. - Вы что думаете, я глухой?
Он важно вернулся обратно и поднял упавший талмуд.
- Я просто проверял, вдруг вы спите?  А вы – вполне себе сторож. Не хотите вступить в монашеское братство? Активный физический труд на свежем воздухе, коллективный молебен три раза в сутки, питательная столовая и спокойный сон с полуночи до пяти. Вы и глазом не моргнете, как окрепните и духом, и телом. Соглашайтесь! Вы зря с техниками связались, право слово. Природа, она же – мать.  Мать наша, природа.  Именно у неё истоки истинной силы. Пойдемте со мной, я вас познакомлю с замечательными людьми, а не то, что эта провинциальная шелупонь.
- Я... я не знаю,-  мне нечего было противопоставить такому нажиму,- а далеко идти? Мне вообще-то домой пора, наверное.
Услышав последнюю фразу, Крысс брезгливо поморщился:
- А, понятно. Ты из этих, значит. Из селян?  А выглядишь, как бессмертный. Ладно, забудь и завянь в тряпочку, понял? А то укушу!
Он снова положил талмуд и непринужденной походкой старого чечеточника двинулся к яблоням. В этот момент на пороге избушки появилась Соня, держа в охапке кучу  пожелтевших свитков. Крысс заметил её и, совершив плавный разворот, вернулся на исходную.
- Это я лапы разминал,- пояснил он, сгибая руки в плечах, - не могу долго на одном месте стоять, затекают.
Соня подошла к столу и шикнула на посуду. Та спрыгнула в траву и опрометью сбежала  в избушку.  На освободившееся место Соня  вывалила свитки.
- Прости, пожалуйста, - она виновато улыбнулась мне, - может, ты завтра зайдешь? Сегодня видишь, как все сложилось неудачно.
Я кивнул и вылез из-за стола. Пока я  одевался, Крысс и Колдунья разбирали записи.
- А разрешение на пользование электроприборами,  где оно? – запальчиво визжал Крысс, тыча пальцем в фонарик. - На такие вещи – разрешение нужно!
- Я морок наведу, ладно? – уламывала уполномоченного Соня. – Это ж в город идти надо, за разрешением.
- Так не пешком, - возражал Крысс, - поди, метла в хозяйстве имеется?
Он зашуршал свитками и найдя нужный, удовлетворенно кивнул:
- Вот! Комфортабельное помело, между прочим. До города – десять минут лету. И не надо тут никого дурить мороком!
- На себя посмотри,  оборотень, - цедила Соня. – Ладно, съезжу, возьму разрешение.
Я оделся и начал рыскать по сторонам, ища выход с полянки. Та дверь, что пнула меня ручкой, куда-то слиняла, и её нигде не было видно.  Соня, на секунду прервавшись, бросила на меня быстрый взгляд и прищелкнула языком: тут же за моей спиной открылся проем на лестничную площадку. Я шагнул и обернулся, зависнув на пороге:
- Я это, завтра тогда, да?
- Да, да, до завтра! – отмахнулась Соня, пытаясь вчитаться в очередной манускрипт: - Вот оно!- выпалила она, суя бумагу Крыссу. - Вот разрешение на электроприборы!
- Где?! – задребезжал голос Крысса: - Это не оно!
Я вздохнул и вышел на площадку. Дверь тут же захлопнулась и энергично защелкала запирающимся замком. Какой же унылой и серой мне показалась действительность. У меня возникло ощущение, будто я только что вышел из кинотеатра после просмотра красочной кинокартины и мир вокруг черно-белый. Одно в меня вселяло энтузиазм: завтра состоится вторая серия!

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Глава 3. Подготовка к экзамену.
Сильный порыв ветра бросил в лицо горсть снежной пыли,  но меня спас низко надвинутый на глаза капюшон. Выскочив из метро, я энергично зашагал по пустой заснеженной улице.  «Может, эти сугробы на газонах - заметенные пургой прохожие?» - мелькнула мысль, но подсознание шептало, что просто никому не охота вылезать на улицу в трескучее январское воскресение.  Всем неохота, но не мне.  Вчера у меня случилось фантастическое знакомство, и я стремился скорее продолжить его, тем более, что меня пригласили снова.   
Свернув во двор знакомого дома, я миновал разбитую подъездную дверь и ввалился в кабину лифта: шестой этаж, двадцать третья квартира. Без вчерашних колебаний я нажал на кнопку звонка, но ничего не произошло. Ничего такого,  что было вчера - дверь не шелохнулась, и за стеной никакого шебаршения. Подавив волну разочарования, я потянулся за  телефоном: вдруг Колдунья вышла в магазин, а я тут зря переживаю? Достав мобильник, машинально глянул на часы -  половина третьего. Не рано и не поздно, в самый раз. Не особо надеясь на успех, я ткнул в звонок еще раз и – о чудо!  Мне почудились за стеной редкие шаги.  Щелкнул замок, и дверь лениво распахнулась. На пороге стояла растрёпанная снулая Соня в голубом халатике и тапках на босу ногу.
- Привет! – поздоровался я. – А вот и я. Пришел, как и договорились.
- В такую рань? – недовольно проворчала Соня, отступая назад и жестом приглашая меня войти.
- В какую рань? –  я интенсивно шмыгал ботинками об половичок. -  Без двадцати три, вообще-то, середина дня, даже больше.
- Воскресение сегодня, вообще-то,- передразнила она, доставая из ящика гостевые тапки,- переобувайся, полы вымыты.
Я осмотрелся и весь мой энтузиазм мгновенно испарился. Квартира,  как квартира, однушка.  В меру захламленная, с типичным мебельным набором для съемной площади.   
Я влез в предложенные тапки и невольно спросил:
- А где дуб?  И как там вчера, от Крысса  удалось отбиться?
Соня уже ушмыгнула на кухню и, судя по звукам, наливала в чайник воды.
- Дуб, где ему и положено, в лесу,- негромко бормотала она, балансируя на границе дремоты и бодрствования,- Крысс -  милый зверь, но спутался с Абсолютом.  Повелся, дурачок,  на костюм и полномочия. А Абсолют, ну то есть, викарий, это же полиция, только хуже… потому что магическая…
Её речь звучала все тише и невнятнее, и, когда я подошел, то  убедился, что Соня полностью оправдала свое имя, заснув стоя. Чайник, оставшись под струей, переполнился, и вода коварно наполняла мойку.
- Эй, подъем! – я протянул руку и потряс её за плечо. Соня вздрогнула и открыла глаза.
- Извини,- улыбнулась она мне,- вчера зачиталась, уснула лишь под утро. А вообще я люблю спать.
Она закрыла кран, счастливо избежав  затопления, и поставила чайник на плиту.
Бросив искоса хитрый взгляд на мою удивленную физиономию, Колдунья щелкнула пальцами,  и конфорка под чайником вспыхнула синим газовым огнем. 
- А я думал, у тебя всегда так, как вчера,- протянул я, присаживаясь на табурет. Неожиданно изделие мебельной фабрики в самый последний момент отпрыгнуло в сторону, и я едва не упал, уцепившись за край стола.
- Не на этот,-  вздохнула Соня,- на него живой воды пролили, он теперь бегающий.
- А..э-э-э.. поменять может? – мой вчерашний энтузиазм начал возвращаться, так как в воздухе снова запахло магией. Я попытался схватить табуретку, но она не давалась мне в руку, ловко уворачиваясь и вертясь на одном месте.
- На что поменять? – поинтересовалась Колдунья.- На новую мебель у меня денег нет.
- А давай, я тебе принесу,- предложил я и тут же уточнил,- табуретку принесу. Денег у меня тоже – не густо.
- Давай,- улыбнулась Соня. - Ты чай черный будешь или с молоком? Я – с молоком.
Мне таки удалось схватить вертлявую табуретку, но вредная мебель пнула меня ножкой в голень. Рефлекторно я схватился за ушибленное место, а табурет ускакал в комнату.
- Я, вообще-то, кофе предпочитаю,- сообщил я, растирая ногу, - а молоко совсем не люблю.
- Кофе покупать надо,- пояснила Соня, наливая кипяток в заварной чайник,- а чай у меня свой растет. Кстати,  сегодня должны поспеть свежие батоны,- вспомнила она,- Идем в лес?
Соня бросила на меня  вопросительный взгляд и добавила:
- Но, если не хочешь, я сама  схожу,  принесу варенье и хлеб.
Конечно, я хотел, ведь не для того я перся по сугробам и метели, чтобы гонять чаи в тесной кухне.  Но выразить мысли мне не дали, вероятно, прочитав однозначный ответ на лице. То, что Колдунья может читать мысли, мне еще не приходило в голову. Соня рассмеялась и плавно подняла руки над головой. Тут же  пахнуло летней свежестью и разнотравьем, тишину нарушил нестройный стрекот кузнечиков.  Исчезли серые кухонные стены, и мы оказались на знакомой полянке возле избушки, рядом со  столом. Я невольно прищурился и расстегнул молнию на вороте свитера: сквозь листву пробивались лучи жаркого летнего солнышка.   Еда из холодильника, чашки и чайник  переместились вместе с нами и оказались  на столе.
- Сходи на огород, пожалуйста, сорви батон,- попросила меня Соня,- а я пока переоденусь. Магам не прилично ходить в одежде селян.
Она зашмыгала тапками по траве, направляясь к  избушке. 
- Свитер можешь снять, если жарко,- крикнула она на ходу,- не стесняйся, селяне ходят в чем угодно.
Я последовал её предложению и  остался в  футболке и джинсах.  Ничего не подозревая, я двинулся  к яблоням, за которыми начинался огород Колдуньи.
- Скушай моего яблочка – услышал я тонкий нежный голос, когда поравнялся с ближайшим деревом.
- И моего! – послышался второй голос.
- И моего!  И моего! И моего!
Я  оторопело замер, слушая нестройный хор щедрых яблонь.
- А они у вас спелые? – вспомнил я вчерашний запрет Колдуньи.
Щебет прекратился.
- Не-е-ет,- протянула ближайшая яблоня и захныкала. К её хныканью присоединились и  остальные.
- А чего вы ревете? – удивился я. - Дозреют яблоки, никуда не денутся. Лучше покажите мне, где тут батоны растут.
- Ах, скорее бы! – выдохнули деревца.- Яблочки наливные, тяжелые, хозяйка никому рвать не позволяет, не жалеет наших веточек.
- Хозяйке виднее,- важно заметил я,- так куда мне идти-то?
- Иди, мил-человек, сначала прямо, - пояснила ближайшая яблоня,- потом, за седьмой грядкой свернешь налево, там найдешь три хлебных дерева. Только по дороге не срывай ничего и не пробуй.
Я поблагодарил и шагнул за яблоневый периметр. Надо сказать, что на грядках у Сони росло, бог знает что.  Растения самой дикой окраски, и некоторые из них были не прочь познакомиться со мной поближе. Я ловко избежал контакта с шустрым Вьюном, норовившего опутать мои ноги, и еще мне посчастливилось не попасть в зубастую пасть фиолетовой колючки. Зубастик так и не смог дотянуться до меня, отчаянно вытягивая ко мне стебель. Я свернул налево, как учили, и увидел три невысоких дерева,  на ветвях одного  висело пять желто-коричневых батона. Подойдя почти вплотную, я протянул руку и  уцепился за один батон. Он удивительно легко расстался с веткой, оставшись у меня. Батон, как батон -  только на одной горбушке осталась тоненькая желтая веточка-черенок. На всякий случай я сказал «спасибо» и пошел обратно.
- Я уж собиралась тебя искать.
Соня, облачившаяся в свой синий балахон, но простоволосая, сидела за столом и наблюдала, как нож  режет колбасу на одинаковые кружочки. Оторвав взгляд от процесса, она с любопытством оглядела меня:
- Ну, как тебе мое хозяйство?   
- Впечатлило,- я протянул ей хлеб,- агрессивное, правда,  но яблоньки – такие лапочки.
- Бедняжки,- кивнула Соня, и жестом указала ножу кромсать батон на ломти,- еще месяц им мучиться. Зато потом – отдых и зимний сон.
- А у тебя здесь и зима бывает? Со снегом?
- А как же! – Колдунья закивала головой в такт словам. - И со снегом, и с морозом, и Новый Год -   все,  как положено!
Она закончила творить бутерброды и жестом пригласила меня к столу.
- Кушать подано! Налетай. 
Меня не пришлось упрашивать или повторять дважды. Пока Соня мутила в чашке бурду, смешивая молоко с заваркой, я уже успел налить чай и отхватить треть первого бутерброда.
-  Ну? - отхлебнув своей бурды, Соня прямо посмотрела на меня.- Не пробовал спрашивать Чтеца? Голоса постороннего не слышал?
Вопрос застал меня врасплох. Я продолжил движение челюстями, но весь внутренне напрягся, пытаясь ощутить чего-нибудь необычное. Но, увы, организм функционировал в без изменений. 
- Нет, вроде, -  я пожал плечами и нахмурил брови,- а ведь экзамен-то  уже завтра.
- Учебник принес? – поинтересовалась Соня.
- Там, у меня в рюкзаке,- я  закрутил головой, пытаясь определить, попал ли мой рюкзак из прихожей, в лес или так и остался в квартире.
- Не дергайся, -  Соня приподняла ладонь, - сейчас.
Она прикрыла глаза и, вытянув губы трубочкой, посвистела, как свистят собачкам.
Зашуршала трава, и на полянку косолапо выбежал мой рюкзачок, наступая на свои же лямки. Добежав до моей скамейки, он ткнулся мне в ногу и замер.
- Доставай,- велела  Соня.
Я дотянулся до рюкзака и, выудив увесистый том высшей математики, передал его Соне.  Она  открыла книжку на середине и, вытащив из-за манжеты листок бумаги с огрызком карандаша, начала писать. Пока она строчила, переписывая учебник, я успел слопать последний бутерброд и допить чай. Наконец, Колдунья отложила карандаш и закрыла книгу: 
- Значит так,  на учебнике надо сидеть, или к животу прижимать так,  чтобы был контакт с телом,- она протянула мне том и скомандовала: - Садись!
Я послушно подложил книжку под пятую точку. Сидеть было удобно  и высоко, я даже почувствовал себя более комфортно. Соня продолжила:
- Теперь – вот, – она протянула мне исписанный листочек,-   твой завтрашний билет. Чтобы услышать ответ надо прочитать вопрос полностью. Читай.
- Матрицы, определение детерминанта ма..
- Да не вслух! – сердито перебила меня Колдунья. - Про себя читай!
Я кивнул и пробежал глазами вопрос:
- Ну, и?
И вдруг в голове у меня заговорил голос, с характерным одесским прононсом:
«Матгрицей, таки, называется пгрямоугольная таблица чисел состоящая из эМ одинаковой длины стгрок или, как граз наобогрот,эН одинаковой длины столбцов. И шоб ви знали, А и, ж-итое – будет, таки, называться элементом вашей матгрицы, котогрый находитться в и-той строке и ж-итом столбце… »
- Ы! – восторженно выпалил я: - Работает!
- Все, рекламации больше не принимаются,- заявила Соня,- отдавай билет.
Я хитро посмотрел на Колдунью.
- Если это мой завтрашний билет,- я зажал бумажку в кулаке,- то просто выучу его и все!
- Как хочешь,- пожала она плечами,- и стоило переплачивать тогда?
- Стоило! – я горячо закивал. - Еще бы! Настоящее колдовство! А так – просто бумажка.
- Обошлось бы значительно дешевле,- скептически заметила Соня. - Ладно, тогда на сегодня все.
Она  махнула руками сверху вниз и  вернула серую кухню на место:
- Концерт окончен.
- Почему  все?
- Мне самой готовиться надо, - призналась Соня,- у меня экзамен во вторник. А ты -  получил что хотел, свободен!
- А… может, сходим куда-нибудь? – выпалил я, перешагивая через накатившую волну робости.
- Не, не могу,-  Соня отрицательно помотала головой.- Учить надо, а то…
Она неопределенно помахала руками и направилась в коридор, давая понять, что мне пора. Я вздохнул, натянул свитер и, подобрав рюкзак, сунул в него учебник:
- А-а, я тогда во вторник тебе позвоню, хорошо? А можно я завтра, после экзамена забегу?!
- Зачем? – удивилась Соня и решительно нахмурилась: - Деньги назад не возвращаю!
- Да не, я так.  В лесу у тебя посидеть,- улыбка нахально лезла на лицо,  растягивая губы почти до ушей.
- Вот еще,- буркнула Соня. - Тебя же обязательно куда-нибудь понесет!
- Нет, нет, никуда! – я смотрел на Соню честными глазами,- буду сидеть как приклеенный, чес-слово!
- Да? – она с сомнением посмотрела на мою физиономию. – Ну, ладно, приходи. Но чтобы сидел тихо!
- Ага… тогда до завтра? – я все еще топтался по эту сторону порога,  хотя Соня уже давно распахнула передо мной входную дверь.
- Вали уже! – она подтолкнула меня к выходу. - До завтра, до завтра.
Я шагнул в тамбур, и дверь за мной захлопнулась, щелкнул замок.  Восторг, легкость, ощущение невероятной сказки и жуткое разочарование, что уже все закончилось – все было точно так же, как и вчера.
«Завтра» - прошептал я и, натянув на голову капюшон, погреб вызывать лифт.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Глава 5. Придворный интриган
Успешно сдав экзамен с помощью картавого и грассирующего Чтеца, я прискакал к Соне на пельмени.
- Ты правильно сделал, что не вернул драгоценность,- одобрительно кивнула она, щедро сдабривая только что сваренные пельмешки сливочным маслом,- сделай ты это сейчас, и твои родственники приклеили бы тебе воровство окончательно.
- А, разве было воровство? – я умудрился оседлать живую табуретку и развлекался тем, что пытался  удержаться на брыкающейся мебели.
Соня секунду помедлила, потом утвердительно качнула головой:
- Это была хорошо продуманная махинация, завтра явится он. То есть -  махинатор и ругаться будет – ой-ёй!
Она шмякнула  передо мной тарелку полную еды, и я с удовольствием потянул носом. Пахли пельмени восхитительно, хотя на вид и не были похожи на те, что продают в магазинах:  совершенно круглые и без швов и складок.  На мгновение я зазевался, разглядывая их,  и подлая табуретка, воспользовавшись этим, свергла меня на пол.
- Может, хватит? – сердито поинтересовалась Соня. - Я о серьезных вещах говорю, между прочим.
- А это не я, это она! – пожаловался я на мебель и сразу получил пинок деревянной ножкой в область поясницы.- Блин, еще и пинается!
- Что пинается?  Драть тебя надо, да, видно, некому,- проворчала Колдунья вполголоса, усаживаясь за стол и вооружаясь вилкой,- на пятерку экзамен сдал, бессовестный.
- А что такое? – возмутился я. - Все честно оплачено, между прочим!
- Я не пво феньги,- отрицательно мотнула головой Соня, жуя пельмень,- я пво то, фто мог бы и поскромнее выступить. Ты же не знаешь математику совсем и вдруг – бац, высший бал.
Я поморгал и виновато шмыгнул носом: 
- А, ну да,  как-то не подумал...
Взял нормальный табурет и мстительно пнув живой,  я уселся за стол  и последовал примеру хозяйки, запихнув первый пельмень в рот. Вкус мне понравился: добротные пельмени из настоящего мяса и теста, я такие люблю и уважаю. Одобрительно кивнув, я промычал что-то одобрительное и энергично задвигал челюстями. 
- Так что за махинатор? – вспомнил я начало разговора, когда количество пельменей в тарелке ополовинилось. - У него какие-то претензии ко мне?
- Не к тебе, а ко мне,- поправила Соня.- Это же я влезла в их план.
- Ты опять говоришь непонятно,- пожаловался я. - Они - это кто?
Соня искоса бросила на меня подозрительный взгляд, и я состроил честную физиономию Швейка.
- Махинатор и его подружка,- наконец, ответила она.
- Подружка? - физиономия Швейка на моем лице оформилась в неподдельное удивление.
- А что такого? - дернула Соня плечами, -  мы, хоть и не люди, но чувства имеем. Бывает, что и влюбляемся,  и даже браком сочетаемся, да.
Мне вдруг стало смешно, пришлось зажевать смех пельменем:
- А фто, - жуя, ехидно поинтересовался я, -  и дети у вас случаются?
- Не без этого,- Соня усмехнулась в ответ.  - Но такое бывает очень редко, практически, единичные случаи.
- Ага,- произнес я, закидывая в пасть очередной пельмень.
«А я ей, похоже, не безразличен, раз пельменями кормит, а?» - внезапно мелькнула мысль. Я разбудил спящего внутри меня Штирлица, и тот осторожно покосился на девушку.  Соня молчала, но её чуть насмешливый взгляд,  брошенный на меня, сообщил, что моя мысль не осталась для неё тайной. Штирлиц смутился своего раскрытия и юркнул в подсознание.
- Короче,- вдруг отрубила Колдунья, - брошь надо вернуть хозяйке, и я хотела тебя попросить, чтобы ты дал это сделать мне. План такой:  я представлюсь  ветеринаром, вернувшим к жизни Тузика и что в ходе операции в нём нашлась брошь. И  я хотела бы её выкупить.
-  А почему ты её не хочешь оставить у себя? – пожал я плечами. - Я никому не скажу.
Моё щедрое предложение застало Соню врасплох. Она пристально стала вглядываться в моё начинающее заливаться краской лицо, потом отрицательно покачала головой:
- Ты совсем дурак?  - почти ласково спросила она. - Во-первых, это воровство. Во-вторых, артефакт не будет работать с вором, что делает его бесполезным.
Мне стало стыдно, я почувствовал себя идиотом - круглым, как Сонины пельмени.
- А как же этот твой Махинатор? – сделав над собой усилие, выдавил я. - Он, кажется, не заморачивался тем, что ворует.
- Он придворный, у него  мораль гибче,- фыркнула Соня,- а план у него был такой:  собачка с брошью умирает, ты выкидываешь её на помойку, он подбирает. С точки зрения драгоценности – никакого воровства, её просто выбросили. И вот, в  этот простой план вперлась я и все ему испортила.
Я молча шевелил пальцами, мысленно расставляя пункты плана Махиантора на места.
-  И что он теперь сделает? – спросил я, когда это всё улеглось в моей голове.
- Вызовет меня на смертельную магическую дуэль, с которой может вернуться только один, - сделав круглые глаза, страшным шёпотом сообщила Соня.- Мои шансы практически нулевые, - добавила она скорбным тоном.
- Как?! Это правда?!
Я вытаращился на неё, ощущая приближение какого-то жуткого облома.
- Нет, это я фантазирую,- снисходительно улыбнулись мне в ответ: -  Ну, поорёт, чтобы я не совалась куда не надо, пригрозит Королю настучать и отвалит, а вот от вашего семейства – не отступится. И все из-за броши, обладать ей стало опасно.
- Моя мать не послушает,- мотнул я головой,- просто принципиально. Это память о бабушке.
- Тогда готовьтесь,- предупредила Соня,- в подружках у Махинатора – природница. Так что первый номер, который вы побежите набирать будет ноль-три, потом ноль-один. и если не сломаетесь, то и до ноль-два дойдет...
Она строго посмотрела на меня и предупредительно подняла ладонь:
Я -  предупреждаю, пугать не в моих привычках.  Думаю, ты мне поверишь.
Я кивнул головой:  слова Колдуньи имели свойство  сбываться с абсолютной точностью.
После обеда мы поехали ко мне. По дороге Колдунья хмурилась и молчала,  у меня тоже не было настроения что-то говорить.
Случилось всё, как я и предполагал:  мать отказала Колдунье в продаже фамильной драгоценности, предложив деньги. К моему удивлению Соня от денег отказалась. Когда она уходила, у самого выхода её настиг Тузик и Алинка.
- Здрасте,- счастливо улыбаясь поздоровалась сестричка, - это вы вылечили Тузю?
- Привет,- улыбнулась Соня, - да, бедняжка был очень плох, но как только брошь удалось вынуть, ему сразу стало лучше.
- Спасибо, - поблагодарила Алина.
- Не за что,- усмехнулась Соня.
Тузик ткнулся в ноги Колдунье и жалостливо заскулил.
- Не сейчас,- страшным шепотом обратилась к нему Колдунья,- может быть, когда-нибудь. А пока  - так, как есть. Смирись!
Тузя, не переставая скулить, ушел в комнату.
- Вы с ним разговаривали? – удивилась Алинка.- И что он сказал?
- Ему не очень хорошо,- поморщилась Соня,- уделяй побольше внимания своему питомцу.
- Ладно,- кивнула Алинка и устремилась вслед за песиком.
Я собрался взять куртку с вешалки, но Соня остановила меня:
- Не надо провожать, я сама доберусь. И береги сестру:  я не вижу её будущего, это плохо.
Её слова шарахнули мне по голове не хуже деревянной киянки:
- Как это?  – ошарашено переспросил я.- У неё нет будущего?
Колдунья покачала головой и, не проронив ни слова,  вышла на лестницу. Я шагнул за ней, но её фигура, в белой зимней куртке, на глазах стала растворяться и через мгновение Соня исчезла.
***
Вечер прошел тихо, словно где-то собиралась огромная буря. Тем не менее моё пошатнувшееся реноме честного человека было восстановлено, но радости от этого я не испытал. Позже мы с Алинкой  выгуляли Тузика. Сестричка трещала без умолку, делясь школьными новостями, зомбо-пёсик бегал по двору и старательно метил территорию, а я постоянно крутил в голове слова Колдуньи. Но и на прогулке ничего страшного не случилось,  мы вернулись в полном здравии домой.
Всю ночь меня мучили кошмары и на следующий день, проводив Алинку в школу, я поехал в институт, прикидывая, на каком курсе может учиться Соня, какой и  где она сдает экзамен.
Может, я ничего так и не выдумал, но у меня в загашнике  был мощный козырь –  замдекана нашего факультета. Так вышло, что я познакомился с ним, будучи еще абитуриентом, и он запомнил мою физиономию и иногда помогал в сложных ситуациях. Вот и сегодня я ввалился в его кабинет ни свет ни заря. Зам завтракал громадным бутербродом с вареной колбасой, запивая чаем из кружки, больше похожей на супницу.
- Здрас-сте! – я счастливо улыбнулся.- Приятного аппетита!
- Шмелев? Ты? – вздохнул он. - Рассвет еще не брезжиться, а ты уж на ногах… и предо мной.  Что случилось?
- Николай Васильевич, вопрос жизни и смерти, и только вы…
Зам махнул на меня бутербродом, прерывая мою пылкую, но уже довольно заезженную фразу.
- Олег, прекращай,- строго попросил он.-  Никакого вопроса у тебя быть не может: на сессию ты вышел в срок, с математикой вчера,  я посмотрел ведомость, у тебя все хорошо, даже отлично. Что тебе еще?
Он сердито посмотрел на меня сквозь очки, и я понял - пора говорить на чистоту:
- Я ищу девушку,- мой взгляд страдальчески устремился к потолку,- у неё сегодня экзамен, и я хотел поддержать, так сказать. Помочь морально...
- Ах, вот оно что,- усмехнулся Зам и пропел: - Я встретил дэвушку - полумэсяцем бров... Ну, а фамилию и курс своей пассии ты знаешь?
- Только фамилию и что сдает.
- Ну, и это уже не мало,- кивнул Николай Васильевич, включая компьютер,- сейчас попробуем найти. Так как её зовут-то?
- Соня Кошкина,- выдохнул я.
- А! Ну, про эту "дэвушку"  я тебе и без компьютера скажу,- улыбнулся  Николай Васильевич,- очень хорошая девчушка, отличница. На курс старше тебя. Группа К-3-8. Расписание экзаменов на стенде посмотришь.
***
Аудитория, где сдавала Соня свой экзамен,  находилась на третьем этаже в середине длинного коридора.  У входа в кабинет уже толпились третьекурсники, шурша конспектами и книжками, но Сони среди них не было. Прочесав коридор, я остановился и  завертел головой и, наконец, заметил её.
Ангелушечка прогуливалась в дальнем конце коридора в компании долговязого  черноволосого парня. Одет он был в строгий деловой костюм и белую сорочку, воротник которой венчал  темно-красный галстук.  Долговязый явно что-то  выговаривал Соне, энергично взмахивая длинными тощими руками, демонстрируя золотые запонки в белоснежных манжетах. Колдунья молчала, лишь кротко улыбаясь в ответ на экспрессию собеседника. Не церемонясь, я  подошел к ним.
- Привет,- поздоровался я с обоими.
- Доброе утро,- поприветствовала меня Соня.
- Здрасте,-  буркнул парень.- Ты кто, селянин?
- Я – Олег,- представился я. - А ты кто?
Мой простой вопрос неожиданно привел долговязого в бешенство. Он яростно сверкнул глазами,  но затаил дыхание и медленно выдохнул.
- Я – Ростислав Лисовский,-  представился он таким тоном, будто я должен немедленно пасть ниц,- особа приближенная…. Эээ.. к правительству, понял?
- А! Так это он – Махинатор? – спросил я у Сони, огребая от неё испепеляющий взгляд.
- Я бы попросил без оскорблений! - тут же взорвался Лисовский. -  Смертный, не забывай, кто перед тобой!  Неприятностей хочешь?
- Слушай, ты, дылда,- мне этот индюк не показался особенно страшным, слишком хлыщеват, и я продемонстрировал ему  сжатые кулаки: - Выйдем, а? Поговорим?
- Так, дальнейший разговор, как я понимаю, бессмыслен,- сообщил Ростислав, неприязненным взглядом меряя меня от макушки до ботинок, - Софья Алексеевна, этот ваш Олег – неуправляемое животное. Надеюсь, вы сделали выводы и не будете больше мешать моим планам?
- Всего наилучшего, господин младший советник,- делая акцент на слове «младший» попрощалась Соня, - выводы я сделала.
Лисовский прожег меня взглядом и стремительно зашагал прочь. Я хотел двинуться за ним, но Соня  уцепила меня за рукав:
- Убивать людей преступление только в нашем мире,- негромко произнесла она,- здесь ваш мир, наши законы на вас не распространяются.
Это немного поубавило мой порыв въехать кулаком в гордый нос младшего советника.
- Какая неожиданная новость,- фыркнул я,- а чуть пораньше сказать об этом – не судьба?
- А это что-нибудь изменило? – Ангелушечка смотрела на меня фирменным кротким взглядом.
- Нет,конечно, - гордо заявил я, растворяясь в синеве её голубых глаз.- Я бы ему все равно врезал бы.
Она снисходительно качнула головой и вдруг засобиралась:
- Мне надо идти, сдаваться.
- Я тебя подожду,- пообещал я,- кулаки подержу.
Я честно зажал оба кулака, и мы пошли к аудитории.
- Ни пуха, ни пера!
Дверь за ней закрылась, я остался ждать.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Глава 7. Колдовские штучки
Как только Снежная покинула наш дом, мать потащила меня на кухню и устроила форменный допрос. Я разводил руками и на все её вопросы мычал :«Не знаю, в первый раз вижу, в первый раз слышу, не в курсе и без понятия». Наконец, убедившись, что проку от меня мало, она отступилась и попросила поставить чай.
Я послушно взял чайник с подставки, но дойти до крана не успел, тишину  квартиры прорезал дикий вой Тузика. Мы вздрогнули от неожиданности и, сломя голову, на помчались в спальню, где лежала Алинка и выл Тузя.
Влетев в дверь, я замер на пороге: меня охватил ужас. Сестренка, стиснув в ручках несчастного питомца, корчилась в судорогах. Её тело постепенно становилось серо-пепельным.
- Господи! Да что же это такое! – со слезами закричала мать, падая на колени и хватая её за ручки,- ну что ты стоишь, столбом?!
Я достал из кармана джинсов мобильник и собрался набрать номер неотложки, но в последний момент передумал и набрал другой.
- Да? – Соня откликнулась на звонок почти сразу.- Я слушаю.
Я молчал, сжимая в ладони трубку и лишь смотрел, как Алинка медленно превращается в серую головешку.
- Вы хотите спасти дочь? – внезапно рядом раздался Сонин голос. - Отвечайте, я не буду ничего делать, пока вы не скажете.
Я обернулся – Колдунья стояла чуть позади меня, при полном параде. Она выставила вперед левую руку, направив ладонь на сестренку. Чернота отступала с тех мест, куда попадал невидимый луч, идущий с её руки. Алинка открыла глаза и, увидев Сонин синий балахон и смешную конусную шляпу, слабо улыбнулась.
- Тетя фея,- пролепетала сестричка,- наколдуй мне солнышко. Мне холодно…
- Твоя мама должна сказать... - начала Соня, но её перебила мать.
- Да! - закричала она. - Все что угодно, но спасите её!
Соня кивнула и поодключила к процессу исцеления вторую руку:
- Порча очень сильная, - негромко пробормотала она, -  полностью я не могу её снять, только блокировать.
Она сосредоточенно замолчала, водя руками над телом Алинки. Серая гадость отступала от невидимых лучей, но тут же появлялась вновь, едва Колдунья отводила ладони.
-  Нужно перейти в мой мир, там будет гораздо проще, - хмурясь, произнесла Колдунья. -  Олег, ты тоже пойдешь со мной, приготовься.
Не успев сказать пионерское «всегда готов», я мгновенно оказался в летнем лесу перед дубом и избушкой.
- Поднимайся в дом!  Скорее! - донеслось из домика.
Я поднялся по покосившимся ступенькам и прошел внутрь.  Обстановка в избушке мне сразу напомнила комнату Сони - кругом простирался творческий беспорядок. Под потолком висели пучки сушеных травок, в углу стояла огромная метла, очевидно - люксовая модель. Освещалась избушка парой керосиновых ламп с зелеными плафонами. Они  висели на двух столбах, поддерживающих крышу. Вдоль стен стояли широкие лавки, а спальное место у Сони было оборудовано на огромной печи, занимавшей треть комнаты. У единственного окна стоял обитый железом стол, на котором в хаотичном порядке стояли мензурки, пузырьки и колбочки с разноцветными химикатами. Я даже  разглядел спиртовку в этом хаосе химического оборудования.
Алина лежала у стола на широкой лавке, так и не отпустив несчастного Тузика. Правда, песик уже не выл, лишь тихонько поскуливал, с сочувствием глядя на хозяйку влажными карими глазами.  Соня возвышалась над сестренкой, творя руками замысловатые фигуры. Её движения мне напомнили египетские фрески, они были такими же  законченными и угловатыми.
- Ленка – идиотка,- сердито бормотала Соня,- додумалась - чтобы попугать, наложила чумную порчу. А то, что это проклятие аж до третьего колена, ей, наверное, неизвестно.  Понятно, почему я будущего не видела.
- Что делать? – спросил я с готовностью.
Взглянув на сестру, я испытал облегчение: Алину уже не корчило, и серость отступила. Кожа малышки приобретала розовый оттенок.
- Отвар будешь варить,- проворчала Соня,- я сейчас не могу отвлекаться – порчу держу. Видишь, ей лучше стало? Это временно,  пока я рядом. Так же и Ленка поступила: поставила блок, брошь получила и ушла. А дрянь осталась.  Её блок без подпитки разрушился, и твою сестру скрутило по новой.
- А что, отвар поможет? – поинтересовался я.
- Бери маленький чугунок, там в печи, - Соня проигнорировала мой вопрос. - Налей воды наполовину и поставь на примус. 
Соня замолчала, продолжая водить руками над Алинкой.  Когда я выполнил её указание, она движением брови зажгла под чугунком огонь.
- Отвар даст жизненной силы, - произнесла Колдунья, - когда Алина его примет, я уменьшу свое влияние,  и её организм включится в борьбу. И так, регулярно принимая отвар, Алина потом сама сможет бороться с порчей.
- И потом победит? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я.
- Нет,- отрезала Соня,- ты опять не слушал. Порча - до третьего колена,  твоя сестра будет замкнутой, болезненной и апатичной. Потому что львиная доля её сил будет уходить на борьбу. Но, будет жить.
- Какая … крашеная! - я нецензурно выругался в адрес Леночки.- А можно её поймать и заставить снять порчу?
- Поймать?
Мое предложение позабавило Соню, она усмехнулась:
– усмехнулась Соня,- попробуй, поймай мага. Можно жалобу на неё накатать,  только Ростик её отмажет, он же придворный советник, хоть и младший. Да и не снимет Снежная проклятие, если бы могла, сняла сразу,  а так  - только блок поставила. Нужен сильный и талантливый природник, специализирующийся на таких делах.
Неожиданно Алина открыла глаза и захихикала.
- Мне щекотно! – весело объявила она.- Тетя Фея, ты меня щекотишь!
- Щекотно? -Соня  сделала страшные глаза.- Да я тебя сейчас в печь посажу, зажарю и съем! А ты хихикаешь тут.
- Не-а,- замотала головой сестренка. - Ты ж не Баба Яга, а Фея. Скажи, Лежик, что она не Баба Яга? Правда?
- Правда,- я улыбнулся ей,- не Яга.  Ты как себя чувствуешь?
- Хорошо, есть очень хочется.
Соня перестала делать пассы, и села рядом на лавку.
- Все, перерыв,- выдохнула она, начиная массировать виски. - Иди, девочка на улицу, погуляй на солнышке, только с полянки не уходи.
Алинка, наконец, разжала руки, выпуская Тузика на свободу. Песик спрыгнул на пол и начал деловито бегать по избушке, обнюхивая все, что попадалось на его пути. Алинка послушно поднялась и затопала на выход, но у самой двери задержалась. Соня жестами указывала, какой травке, сохнущей под потолком, следует нырнуть в закипающий чугунок, что чрезвычайно заинтересовало Алинку. Я тоже себя чувствовал так, словно был участником шоу фокусников. Травки послушно выдергивались из веревочек, на которых висели и, по немыслимым траекториям, пикировали в кипяток. Действо закончилось, когда из-под печи вылетела жестяная крышка и, словно летающая тарелка, накрыла чугунок.
- Вот еще одна напасть,- сонно пробормотала Колдунья, поджимая под лавку  от любопытного носа  Тузика ноги,- души нет, а все равно - любопытный. Уберите животную, пока он здесь бед не натворил!
Я схватил песика в охапку и выпроводил вместе с сестренкой на улицу.
- Садись, в ногах правды нет,- Соня кивнула рядом с собой на лавку. - Я и сама перепугалась, если честно, такой сильной заразы давно не видела. Сейчас уже  все хорошо,  я столько блоков установила, дня на три хватит.
Я сел на лавку и невольно оглянулся на шкворчащий примус. Отвар  закипал и  из под крышки вырывались ароматные клубы белого пара.
- Твоя сестра ест варенье? – поинтересовалась Соня.- Её надо чем-то покормить, а у меня только батоны с огорода и малиновый джем.
- Ест, конечно,- улыбнулся я. - Она обожает сладкое.
- Тогда, тащи батон,- распорядилась Соня, поднимаясь на ноги,  - будем закладывать в ребенка калории, а  я пока самоваром займусь.
Я согласно кивнул и вышел на крылечко.
- Алинка, стой! – крикнул я, увидев, что сестренка, встав на цыпочки, тянет ручки к яблоку на ближайшей яблоне. - Не трогай!
Она поспешно отскочила от дерева и с виноватым видом спрятала руки за спину, а на мой вопль из избушки высунулась Колдунья. Оценив ситуацию и пробормотав:  «Ничего страшного, расстройство желудка обеспечено»,  скрылась обратно в домике.
- Тебе что сказали? – я грозно наступал на сестру.- Где тетя Фея велела гулять?
- А они сами меня позвали! – оправдывалась Алинка.- И яблоко давали сами!
- Знаю, что сами давали, но ты же умная девочка, знаешь, что есть незрелое и немытое – плохо? Да?
- Я и не ела – проворчала она.
Взглянув по сторонам, Алинка нахмурилась и вопросительно посмотрела на меня: 
- Лежик, а мы сейчас где? На даче?
- На даче у тети Феи,- уточнил я.- Хочешь, пойдем, сорвем батон с дерева?
- Настоящий? – сестра вытаращилась на меня, но тут же серьезно сообщила: - Батоны не растут на деревьях, их выпековывают.
- Пойдем, сама увидишь,- усмехнулся я.
Тузик кометой носился по полянке, гоняя какого-то серого суслика. Пес рычал, изображая свирепого хищника, а суслик пугался, очень натурально играя  в жертву.
Я взял  Алину  за ладошку и  мы вместе пересекли  яблочный периметр, углубляясь в царство грядок. 
- Это как в сказке про Алису, да? – шепотом спросила Алинка, разглядывая разноцветные, нелепой формы  растения вокруг.
- Не помню,- честно признался я,- там, вроде розы были, и их красили.
- Это в саду Королевы, - пояснила Алинка, - а по дороге туда был лес и гриб с Гусеницей.
- Да? – хмыкнул я, пожимая плечами. - Я забыл уже.
- Ой, Лежик, смотри! – Алинка увидела хлебные деревца:  - Хлеб растет.
- Ну, я ж тебе говорил,- я довольно ухмыльнулся,- а ты – выпекают, выпекают!
- А на этом – ватрушки? – Алинка ткнула пальцем в дерево, рядом с тем, на котором росли батоны.
Я отцепил очередной батон и пригляделся, куда показывала сестренка.
- Нет, это какие-то финтифлюшки,- с сомнением произнес я, - рискнем попробовать?
- Я не достаю,- Алинка встала на цыпочки и тянулась изо-всех сил, но до ближайшей хлебо-булки оставалось сантиметров двадцать.
Я отцепил круглое изделие и понюхал. Пахло маслом и сдобой. Осторожно, я откусил от золотистого кругляша.
- Ну как? – нетерпеливо прощебетала сестра. - Вкусно? Ну, дай попробовать!
- Это пончик,- сообщил я, отдавая ей надкусанную булку,- только без дырки.
Алинка попробовала неправильный пончик и  аппетитно причмокнула:
- Вкуснотень! – выдала она.
Мы сорвали еще три пончика, и пошли обратно. Соня уже накрыла уличный стол и, подперев ладонью щеку, тихонько кемарила, греясь на солнышке.
- Тетя Фея мы тебе пончик принесли! – объявила Алинка, протягивая Колдунье свежесорванную булочку.- А почему хлеб на дереве растет?
- Потому что дерево такое,- вздохнула Соня, принимая пончик из рук сестрички,- спасибо. Садись и ешь варенье. С чаем и хлебом.
Она налила чашку и поставила перед усевшейся напротив сестричкой.
- Ну, а  ты? - усмехнулась Соня, глядя на меня.- Чего стоишь, как памятник?
Я плюхнулся рядом с сестрой и выложил батон на середину стола. Соня покосилась на нож, затем на Алину и, вздохнув, крутанула указательным пальцем в воздухе. Нож ожил и послушно начал нарезать батон на аккуратные ломти.  Алинка, отвалив нижнюю челюсть, круглыми глазами смотрела, как нарезается хлеб для бутербродов. Я тоже засмотрелся и чуть не перелил кипятка в чашку.
Когда нож закончил, Соня заставила один ломоть намазаться маслом, а затем и вареньем.
- Ешь! – скомандовала она Алинке, подгоняя ей под нос изготовленный бутерброд.- Если съешь весь,  на метле покатаю.
- А меня? – попросился я, но удостоился лишь снисходительного взгляда  Ангелушечки.
- У нас не принято, что бы мужчины на метлах летали,- пояснила Колдунья,- это исключительно женский вид транспорта. Ты тут за хозяина останешься. Огород посторожишь, посуду помоешь. Мы ненадолго, окрестности посмотрим и назад.
- Я съела! – громко объявила сестричка, демонстрируя растопыренные ладошки. -Можно уже кататься?
Соня кивнула и, сунув  пальцы в рот, как-то совершенно не интеллигентно, очень даже по-ведьмински, резко свистнула.
Из избушки молнией вылетела метла и застыла рядом с хозяйкой, горизонтально зависнув в воздухе.
- Иди сюда,- позвала Соня Алину,- так, в таком виде летать над округом – неприлично, сейчас я тебя переодену, не бойся.
Она сделала пассы руками над сестренкой, и на той появился ярко-желтый балахон, того же покроя, что и на Соне, а на голове Алинки выросла синяя остроконечная шляпа, в крупных желтых звездах.
- Ух, ты! - Алинка завертелась, разглядывая себя,- Я теперь тоже - фея!
- Садись на черенок и крепко держись за него двумя руками,- Соня подсадила новоиспеченную фею на метлу и уселась рядом сама,- ну все, мы поехали, не скучай тут, - обратилась она ко-мне.
Мне оставалось только помахать им рукой на прощание и налить себе еще одну чашку чая. Я с завистью наблюдал, как Соня и Алинка набирают высоту, поднимаясь над деревьями.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Позязя. Но на этиом как бы всё.
Редакционная часть закончена, остались неотредактированные вещи.
А! спойлер рекламный еще есть.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Шо?
Кто работает? ОО
Неее... мне лень.

Саечку! За испуг!

Этот кусочек я подготовил для редакции какого-то журнала, типа на пробу.
Они сказали "Давайте Фсё!"
Ну,, фсе я им не дал, конечно.

А вообще, чем тебе не концовка? Все еще живы, плохие получили что хотели, хороших спасли, все ок. Хеппи енд жеж. Дальше писать, только расстраивать.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Глава 8. Дипломатический талант
Младший советник Его Величества медленно шел аллеей городского парка. Вечерело, солнце клонилось к закату. Аккуратно подстриженные кусты оставляли длинные тени на песчаной дорожке. Было безлюдно и тихо. Несмотря на жару, Ростислав носил длинное черное демисезонное пальто и перчатки. Придворный двигался неторопливо. Он размышлял о том, что сотрудничество с бесталанной, но пронырливой природницей принесло ему больше пользы, чем работа в команде с Кошечкиной. Правда, тогда ему удалось сильно продвинуться за её счет и стать советником. А милая кроткая Соня просто скромно удалилась в добровольное изгнание. Ну, и поделом! Но она ничего не забыла. Это стало понятно во время его недавнего визита, когда пришлось явиться к ней с претензиями. За триста лет прыщавая девчонка превратилась в весьма симпатичную девушку с умными печальными глазами. И в глазах этих плясал недобрый огонек, от которого становилось очень и очень не по себе.
Да еще этот её Олег... Типичное селянское быдло! Так бы и испепелил!
  Однако, от занимательных мыслей относительно возможных способов испепеления быдла советнику пришлось отвлечься. Время получить артефакт и никакие повзрослевшие Кошечкины ему будут не страшны!
В конце аллеи закрутился снежный смерч, и возникла белая фигура. Лиссовский вскинулся и деловым шагом направился к своей партнерше.
- Ростислав, вы пунктуальны и точны, как всегда,- Елена улыбалась ему губами, глаза при этом оставались безжизненными холодными льдинками,- рада, очень рада нашей встрече.
- Леночка,- вы не представляете себе, как я волновался… за вас,- негромко произнес Лиссовский,- надеюсь, все прошло успешно?
- Разумеется,- кивнула Снежная,- что могло помешать мне?
- Н-н-у, например, подружка этого Олега,- высказал предположение советник,- она почему-то очень переживает за его семейство.
- Ах, не смешите, господин советник,- рассмеялась природница,- эта деревенщина такая трусиха, она даже не появилась там.
- А, тогда, прекрасно,- кивнул Ростислав,- давайте.
- Простите? – вопросительно вскинула тонкие брови Елена.
- Артефакт,- пояснил Лиссовский,- давайте мне. Мы же условились.
- Ах, артефа-а-акт,- протянула Снежная,- нет, вы знаете, Ростик, я передумала. Наше с вами сотрудничество для меня теперь большой якорь. Сейчас я смогу подняться очень высоко, стать приближенной к самому Владыке, и отношения с техномагом абсолютно не приемлемы, понимаете?
- Дай сюда артефакт, стерва! – страшным голосом произнес Лиссовский, хватая бывшую подружку за локоть.
- Руки убрал! – взвизгнула Снежная, пытаясь вырваться,- хочешь на мне выехать в старшие советники? Как когда-то на Сонечке выкатился? Не выйдет! Помоги-и-итее!!! Убива-а-ают!!!
- Заткнись, дура! – прошипел Лиссовский,- что ты будешь делать с артефактом? Ты же, как магичка – ноль!
- Ты тоже звезд с неба не хватаешь, полудурок техногенный,- огрызнулась Елена,- отпусти, сказала, а то руку отморожу!
- Дрянь,- шипел Ростик, еще крепче сжимая пальцы на локте Елены,- продажная тварь!
Снежная свободной рукой сделала пасс над своим локтем, в который вцепился Ростислав и техномаг, взвыв от боли, отдернул руку от Елены.
- Разговор окончен, господин младший советник,- сообщила магичка,- наш договор расторгнут, советую не попадаться мне на глаза.
- Убью гадину,- сквозь выступившие от боли слезы, произнес Ростислав, баюкая поврежденную руку на груди.
- Взаимно,- улыбнулась Снежная, и исчезла в возникшем вихре мелких снежинок.

***

Я пил третью чашку чая и кормил Тузика кусочками пончика. Набегавшийся за сусликом пес лежал в траве и, глядя на меня тоскующими глазами, покорно жевал угощение.
- Не расстраивайся,- утешал я пса,- Соня чего-нибудь обязательно придумает, что бы ты стал нормальным. Вот увидишь.
Но пес лишь жалостливо скулил в ответ.
- Сомневаюсь я, молодой человек, что госпожа Кошечкина что-либо сделает для собаки,- услышал я смутно знакомый голос и обернулся. На поляну, к домику Колдуньи вышел Крысс в компании со здоровым белобрысым детиной в белых одеждах.
- Не в её это правилах – любить собак,- усмехнулся Уполномоченный, поблескивая моноклем,- одна фамилия – ко многому обязывает, знаете ли.
- Здрас-сте,- поприветствовал я подошедших и замолк.
- Здрав буде, селянин,- могучим басом протянул детина,- мы к хозяйке пришли, поговорить хотим.
- У нас дипломатическая миссия,- важно заметил Крысс,- желаем вступить в переговоры.
- Э-э-э.. а её нет дома,- признался я,- хотите, посидите, подождите.
Я махнул рукой на пустую скамейку по другую сторону стола.
- Мда-м, неувязочка,- пробормотал Крысс,- может, пойдем? В другой раз, как-нибудь? – он заискивающе, снизу вверх, бросил взгляд на детину.
- Ну, уж нет, подождем, раз не гонят! – мотнул головой парень и, обойдя меня и стол, протиснулся на скамейку. Тузик подбежал к усевшемуся детине и запрыгнул на скамейку рядом с ним.
- О! Животное, знакомиться пришел?- улыбнулся белобрысый, протягивая огромные руки к Тузику, но вдруг замер: - Эвон как! Да ты - нежить! Но добротная. Мастерски выполненная. Кто ж тебя такую сотворил, а?
- Соня его оживила,- буркнул я, приглядываясь к действиям молодчика.
- Да ну? – удивился белобрысый,- а я думал, она деревенщина необразованная, а тут – такая работа! Да, мастерица, признаю.
- Вот, примерно такой линии, Павел Иванович, я бы и советовал держаться в переговорах,- вполголоса заметил Крысс. Уполномоченный стоял у торца стола, напротив самовара и, не стесняясь, любовался своим отражением в медном исполине.
Тузик жалобно заскулил и задергался в руках детины.
- Цыть, такими словами ругаться! – нахмурился парень,- а если бы не она – кончилась твоя жизнь. А так – радуйся, чему есть. А! Радоваться-то ты и не можешь, да. Но смертным быть – тоже не сахар: хвори, слабости, усталости.
Тузик громко тявкнул в ответ.
- Ну и что? – полюбопытствовал я,- что он сказал?
- Не согласен он, конечно,- покивал головой детина, - жить мертвяком – безрадостно и уныло. А главное, понимаешь, что существование такое твоё вечно и от этого еще хуже делается. Животные - не люди, конечно, но очень многое понимают. И еще неизвестно, благо творила хозяйка, поднимая нежить, али зло.
- Благо, благо,- проворчал я, недобро косясь то на Тузика, то на гостя,- это я её, гм, попросил.
- Ты?! – удивился парень,- а тебе по что мертвяк-животная?
- Да я не себе,- вздохнул я,- для сестренки младшей. Любимец он её. Был. Ну и попросил оживить, что бы бегала собачка, да на имя откликалась.
Тузик сердито зарычал на мои слова.
- Да тихо ты, окаянный! – рассердился гость,- Видишь, не со зла с тобой такое учинили, а по не знанию. Правильно я тогда говорил – глупая она, деревенщина, многого не знает и не понимает.
- Мне кажется, молодой человек,- Крысс повел длинным носом в мою сторону,- иного мнения. Не стоит нагнетать обстановку и делать прецедент на ровном месте. Не угодно ли вам, господа, представиться? Так, право, было бы много удобнее вести переговоры.
- Я – Павел,- назвался детина, устремляя на меня взор серых глаз.
- Я – Олег,- в тон ему ответил я, упрямо впериваясь в глаза Павла. Тот от неожиданности моргнул и рассмеялся.
- Ты что, Олег, в гляделки со мной поиграть решил? – смеялся Паша, похлопывая ручищей по спине Тузика, пригревшегося у него на коленях. Пес первые два шлепка терпел, а затем стал повизгивать.
- Ты первый начал,- сердито заметил я.
- Ха, а ты, я смотрю, молодец с гонором, не тушуешься,- Павел отсмеялся и посерьёзнел,- но запомни на будущее – не стоит глядеть в глаза незнакомым магам. Да и знакомым тоже не всегда стоит.
- О! Ведьмы летят, а до шабаша еще месяц,- растерянно заметил Крысс, поднимая глаза вверх. Я и Паша синхронно задрали головы. Над поляной, нарезая круги, плавно снижались, верхом на метле, Соня и Алинка. Они увидели прибывших гостей, и Алинка что-то говорила Соне, тыча пальчиком в Уполномоченного.
- Какая невоспитанная ведьма,- оскорбился Крысс,- никаких манер.
- Это моя младшая сестра,- проинформировал я его,- если есть какие-то претензии…
- Нет, нет, я не про девочку, - поспешно отыграл назад Уполномоченный,- мне просто вспомнилась одна ведьма. Очень невоспитанная, да. Сожалею, что так некстати вспомнилось.
Через мгновение метла совершила посадку, и барышни спрыгнули на землю.
- Лежик! Это было так здорово! – Алинка, путаясь в длинном балахоне, мчалась ко мне,- Мы посмотрели и болото, и курган, и селение! А еще летали на излучину реки и к подножию горы! Там такие странные люди ходят – вот как этот дядечка. Прям, Иван–Царевич!
- Скорее, Иванушка-Дурачок,- вполголоса заметила Колдунья, отгоняя метлу в избу и кидая косой взгляд на Павла.
- А, ну вот и полетели острые ножи,- вздохнул Павел,- а я ведь не ругаться сюда шел. Я дружиться хотел. Да вижу, с тобой де…
- Стоп! – вскричал Крысс, перебивая Павла,- спокойно! Не надо острых слов, позвольте лучше мне?
- Да что ты скажешь ей, коли она нас дурачками считает? – Паша раскипятился не на шутку,- идем, жалобу составлять будем. На сговор, непонимание и черствость.
Соня, загнав метлу в дом, вышла из избы и присела на ступеньки, глядя на гостей кроткими голубыми глазами.
- Да подождите вы, Павел Иванович! – рассердился Крысс,- вы даже не начали разговор!
Он вышел из-за стола и сделал пару шагов по направлению к Соне.
- Любезная госпожа Колдунья,- начал он напыщенным тоном,- я и мой друг хотели бы достичь с вами понимания и согласия в одном вопросе.
- Только в одном? – уточнила Соня, тщательно скрывая улыбку в уголках рта.
- Да,- признался Крысс, он подошел к Колдунье и вдруг уселся рядом с ней на ступеньки.
- Ну, как дела, как здоровье, настроение – нормальное? – негромко, спросил Уполномоченный.
- Да, все хорошо,- покивала головой Соня.
- Соседи, как? Не беспокоят? Сон – крепкий? – продолжал Крысс
- Прекрасные соседи, отлично высыпаюсь,- в тон ему отвечала Колдунья.
- Так, а может, нужда, какая есть? Мучается парень, а ведь он – лучший маг в приходе,- Крысс бросил искоса внимательный взгляд на Колдунью,- если что-то надо, то…
- Надо,- твердо произнесла Соня и, повернув голову к Уполномоченному, еще раз повторила,- очень надо. Порчу с проклятием снять надо. Сможет?
Крысс вынул монокль и, неторопливо протерев его платочком, вставил обратно.
- Сможет,- кивнул он и поднялся.
- Я счастлив, госпожа Колдунья, что мы достигли консенсуса во взглядах, - Крысс церемонно кланялся, пятясь задом к столу,- позвольте я донесу суть моему господину.
Он повернулся к Павлу и сказал:
- Павел Иванович, Колдунья согласна более не чинить вам препятствия, в обмен на скромную услугу.
- Что за услуга ей понадобилась? – нахмурился Паша.
- Нужна помощь в снятии чумного проклятия,- Соня встала со ступенек и приблизилась к столу,- я одна не справлюсь, не моя специализация.
- На кого же такую пакость наложили? – удивлению Паши не было предела,- это же жуткая вещь!
- На неё,- Соня указала рукой на Алинку, устроившуюся у меня на коленях и уже перемазавшуюся в малиновом варенье.
Паша посмотрел на нас и присвистнул.
- А я сразу и не заметил, защита на девочке такая, будто и нет этой заразы,- он покосился на Соню,- а ты, хозяйка, мастерица, признаю. Хорошо свое дело знаешь.
Колдунья чуть потупилась, и улыбнулась.
- Хорошо, давай лечить девочку,- согласился Паша, вылезая из-за стола,- ей лучше прилечь,- обратился он ко мне.
- Пройдем в дом,- пригласила Соня,- Аля, не бойся, больно не будет, просто поспишь немного. Хорошо?
Алинка кивнула и послушно слезла с моих колен. Соня взяла её за руку и повела в избушку. За ними потопал Павел. Я остался в компании Крысса.
- Вы не переживайте, Олег,- сказал Крысс, усаживаясь за стол и намазывая кусок хлеба маслом,- все будет хорошо. Они справятся. Я помню, был один случай…
Но договорить ему не дали. На пороге избушки появился Павел, держа в руках извивающуюся полупрозрачную гадину. Он подкинул тварь в воздух, и она развеялась серым пеплом.
- Ну, вот и все,- выдохнул природник,- кончилось проклятие.
Он спустился по ступенькам к нам.
- Я это, посидел бы еще с вами, - парень смущенно улыбался,- но, пока не стемнело, хотел бы пройти к моей Марине.
- Спасибо, Паша,- я поднялся и протянул ему руку.
Тот удивленно посмотрел на меня, но руку пожал.
- Иди по тропинке,– на порог избушки вышла Соня. Она махнула рукой в сторону леса и стала ясно видно широкую тропу,- здесь минут десять идти. И прости меня за слова обидные, не буду больше смеяться над тобой. С Мариной в гости заходите, как-нибудь.
Павел поклонился и быстро зашагал в лес.
- Все разрешилось,- Соня подошла к столу и уселась рядом со мной,- девочка здорова, спит. И я бы тоже,- Колдунья подавила зевок,- не отказалась. Трудный выдался день.
- Позвольте мне откланяться,- церемонно заявил Крысс, - дела, не терпящие отлага..
Он замолчал, увидев, что Колдунья, подперев щеку ладонью, мирно посапывает во сне. Я осторожно снял с Сони сбившуюся на бок шляпу и приобнял её. Она заворочалась, устраиваясь у меня на плече.
- Ну, не буду мешать,- шепотом сказал Крысс, вылезая из-за стола. Он стянул приготовленный бутерброд и на цыпочках ушел.
Солнце клонилось к закату, деревья оставляли на полянке длинные тени. Полуденный зной сошел, воздух наполнялся вечерней прохладой. В избушке, на широкой печной лежанке, укрытая шерстяным одеялом спала моя выздоровевшая сестричка. Она улыбалась своим детским снам. Рядом с ней сторожил покой бессмертный Тузик, настороженно прислушиваясь к посторонним шорохам. А я сидел на скамейке, перед остывшим самоваром и старательно оберегал сон Колдуньи, прикорнувшей на моем плече. Я еще не знал, какие приключения ждут нас дальше, но я был счастлив.

Конец!

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Ну дык! Сам придумал. Мозгом!
Ручная работа... мэм.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Да ладно. Мне кажется у каждого писателя есть пара-тройка собственных миров в рукаве.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Ой, да там все просто
Мир разделен на 2 половины: люди и маги.
Есть еще земной народец, но он малочисленен и в магии совсем слаб. То есть и не люди и не маги, так, фигня из-под ногтей.
Люди не колдуют, но охотно пользуются услугами магов и их изделиями. Ну там, скатерти самобранки, летающие коврики, ведьмы-таксистки (это будет потом, там где про Столицу будет)
Но сами люди не колдуют. Маги только колдовством и кормятся. Им запрещено вредить людям под страхом посадки в Башню. Особое место, из такого Джек Воробей на пяти черепахах в свое время убегал.
Маги делятся на два клана: некроманы и духовники.
Некроманы - это те, кто владеет магией смерти. Духовники - это магия жизни.
Первые - техномаги, их сфера деятельности охватывает всё, что связано с неживой природой. Механизмы, устройства, морок.
Духовники - это природа. Это здоровье, искусство и силы природы.
Руководит людьми и техномагами Король(человек, а не маг). А  у природников - Владыко. Но выше всех Абсолют, хитро замаскированный под викария Василия в столичном приходе.

Видишь. Все просто же!

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Ыыыы!

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

Ммм.. обоснуй, пожалуйста. Я пока не улавливаю жесткость.
Конец пути в самом начале - это эпатаж. Может и ничего, но уж очень смело, кмк.
Название пролога планировалось, как краткий пересказ содержимого. Т.е. Старенький Олег при смерти, в агонии, что-то бормочет, чиркает карандашом по бумаге, смеется, заходясь кашлем, грозит стариковским пальцем в никуда...
Ммм?

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.