Хозяин оружейной лавки  пристально рассматривал плотного невысокого блондина с хитро бегающими глазами.
- Значит, говоришь, все что угодно и кому угодно можешь продать?
- Именно так, господин. Что угодно и кому угодно, - подтвердил блондин.
- Не люблю я пустого бахвальства, - поглаживая небольшую окладистую бородку, сказал хозяин,  - предшественник твой тоже много болтал, да что-то мало делал.  Да еще и подворовывать стал. Так приказал его высечь и гнать взашей. Вот и тебя высечь велю, если первому, кто войдет, ничего не сможешь продать.  Но я не только строг, но и справедлив. Коли сможешь продать, твои пятьдесят процентов от первой продажи. Согласен? Или пойдешь другую работу искать, пока не поздно?
- А чего ж не согласится? – вопросом на вопрос ответил юноша, - согласен, конечно. Хозяин, что у вас тут самое дорогое?
Бородач аккуратно взял с прилавка большой нож, ручка которого была украшена  переливающимся бриллиантом:
-Вот. Нож турецкого султана. Целых семь тыщ стоит. Чую, быть тебе сегодня поротым, хвастун. Не думаю, что сюда забредет покупатель на данный нож.
Не успел юноша ничего ответить, как  зазвенел колокольчик, сообщавший о посетителях.  По лавке уверенным шагом шел  бородатый мужчина.  Выражение его лица не вызывало желание познакомиться. Скорее наоборот, побыстрее распрощаться и только после этого почувствовать облегчение. Левый глаз скрывала черная повязка. Хозяин оружейной лавки побледнел, так как узнал в посетителе известного своей кровожадностью  атамана местной  шайки разбойников.  Чуть  позади  следовала парочка мрачных верзил. По слухам, а слухи эти соответствовали правде, был  атаман не только очень кровожадным, но и очень суеверным. Он никогда не возвращался, даже если что-то забыл. Обходил за несколько верст баб с пустыми ведрами. По его приказу подручные перестреляли всех черных кошек в округе.  Местные купцы тринадцатого числа могли спокойно разъезжать без охраны, не опасаясь разбойников.
-Что желаете? – учтиво спросил у атамана молодец. Голос его не дрогнул, хотя и он знал, кто перед ним.
-Что нам надо, мы сами возьмем, -  прорычал атаман.
- Могу предложить великолепный нож, - не обращая внимание на грубость  посетителя,  юноша показал тот самый нож.  Хозяин лавки из белого стал красным и схватился за сердце. А у разбойников глаза засветились также как бриллиант на рукоятке.
- Давай сюда. Будет мне подарком. У меня, как раз, в этом году день рождение было.
Атаман выхватил у юноши нож.
-Конечно, я бы  с удовольствием отдал бы Вам этот нож бесплатно, - юноша поклонился разбойнику, - но, увы, дарить ножи плохая примета. Даже отнимать ножи плохая примета. А вот  купленные ножи приносят удачу.
- Что-то не слышал про такую примету, - атаман замешкался, вертя нож в руках, а вы? – обратился он к своим подручным.
-Что-то такое слышал от бабки, - сказал один верзила.
Атаман замолчал, предоставив суеверию и жестокости бороться между собой. И суеверие победило:
- Доставай деньги, - обратился он к верзиле.
-Атаман, но это же в общак, - ответил разбойник, -  ты же знаешь правила. Если через час не привезем,  общество потребует избрать нового атамана. Такие правила.
Внутри атамана вновь произошло сражение. Теперь между двумя желаниями:  получить нож или остаться атаманом. Наконец, он решился:
-Давай деньги. Сколько стоит нож?
- Семь тыщ, - ответил юноша и подмигнул еле живому хозяину лавки.
-  На. Ведь брать деньги можно? Это же не плохая примета?  И нет приметы , запрещающих дарить деньги? Я бы хотел отблагодарить тебя.
-Нет. Такой приметы нет. Деньги дарить  можно. В этом ничего плохого нет, - весело заявил юноша, пересчитывая полученные им семь тыщ.
- Ну, тогда, - также весело сказал атаман и приставил только что купленный  нож к горлу блондина, - подари мне восемь тыщ. Если не хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку.
-Вот теперь все нормально, - сказал атаман, вернув деньги верзилы, - сегодня нас  больше не ждите. Возвращаться плохая примета.
Когда дверь закрылась, хозяин лавки заорал:
- Выпороть!
- А как же слово купца? – возмутился юноша, - я же продал товар.
- Ну, тогда забирай свои пятьдесят процентов и убирайся отсюда, - прокричал лавочник.