Год китайской собаки.
Утро началось, как обычно - с завтрака. Предвкушая пресную, но полезную овсянку, я сел за стол и заправил салфетку. Миссис Гадтсон осведомилась, можно ли подавать и не буду ли я ждать своего компаньона, на что я велел нести еду. Черт его знает, где пропадает Херли Шомс - мой компаньон по меблированной квартире, а заодно величайший сыщик в Лондоне. Вполне возможно, что он и не ночевал у себя, а овсянка ждать не будет - остынет и станет совсем несъедобной.
Миссис Гадтсон выпорхнула из кухни, неся на вытянутых руках поднос с блюдом, закрытым никелированной крышкой.
В крышке отражалась комната и моя непропорционально раздувшаяся фигура в области живота и задницы. Я поморщился:
- Что это, Берримор? - сострил я, надеясь, что старушка ответит голосом бородатого дворецкого:" овсянка, сэр".
Но Гадтсон вполне соответствовала своей фамилии. Почему в Лондоне не популярны простые фамилии? Ну, например, Сидоров. Просто и понятно.
- Собачьи тефтельки с рисом, доктор,- шокировала меня наша домовладелица. - В честь года желтой собаки по китайскому календарю.
- Как, собачьи?
- Для вашего настроения, сэр,- невозмутимо отрапортовала упрямая старуха.
- Миссис Гадтсон, -  вздохнул я, - почему пропущенная через мясорубку дворняжка должна поднять моё настроение?
- Потому что вы - китаец, сэр. Доктор Хонь Вонь-сан.
Услышав родное имя, я закашлялся, мучительно краснея:
- Зовите меня просто: Джон Ват-сан, - попросил я. - И с чего вы решили, что китайцы едят собак? Это корейцы ...
- Корейцы?! - рассердилась старушка. - Да кто вас, косоглазых, разберет? Есть будете?
Я взглянул на дворняжку в тефтелях и кивнул:
- Буду. Под херес!
***
Блюдо с тефтелями успело опустеть на половину, а бутылка с хересом на две трети, когда появился мой дорогой друг Херли. Он вошел, неся с собой прохладу Лондонской весны и инспектора Гадкинса. Еще с порога гадкий Гадкинс начал водить носом, явно принюхиваясь то ли к тефтелям, то ли к хересу. К моим носкам принюхиваться он никак не мог, так как я сидел в халате Шомса и его персидских туфлях на босу ногу. Компаньоны, знаете ли, должны выручать друг друга.
- Не дождались меня, док! - весело воскликнул Херли, потирая руки, - Ну, ничего! Сейчас я вас догоню. Что вы там едите? Мясо!?
- Тефтели, Шомс! - не стал я разочаровывать друга. - Что нового в городе?
- Убийство, мой друг! - Херли энергично потер руки и направился к себе в комнату, -  я переоденусь, а Гадкинс вам расскажет. Не кормите его! Он не заслужил!
Гадкинс, тем временем, уже подсел к столу и, даже не сняв пальто, вооружился вилкой. Легко сказать - не кормите. Полицейский инспектор при исполнении, что хочет, то и делает.
- Это собачатина, - сказал я, когда Гадкинс нацепил на вилку свою первую тефтелю.
Это не остановило инспектора, он поместил тефтелю в рот и жестом попросил меня передать ему херес.
- Я знал её при жизни, - доверительно сообщил я, делая вид, что не понял просьбы и передал солонку, - и кормил барбитуратами.
В черных глазах Гадкинса не было ни единой мысли, он хотел жрать, и тефтели ему подходили. Дело принимало дурной оборот.
- Это влияет на потенцию, - пришлось опуститься до аптекарских тем, - йенк начинает заворачиваться в обратную сторону, сэр.
Это подействовало. Гадкинс отложил вилку:
- Как, в обратную?
- Вниз, на полшестого, - терпеливо пояснил я, - у некоторых даже случается файв-о-клок, вечерний чай. Представляете, как неудобно?
Инспектор обтер губы рукавом пальто и поднялся:
- Произошло убийство, - без предисловий начал он рассказ. - Убита любимая собака лорда Треплоуна. Супруга лорда в бешенстве, сам лорд требует найти убийцу в течении суток.
- Убита? - уточнил я и предположил:
- Отравлена?
- Вовсе нет, - вздохнул Гадкинс. - Её застрелили.
- Как?!
- Пробкой из шампанского, - инспектор полез во внутренний карман пальто и извлек пачку бумаг, - вот отчеты судмедэксперта и патологоанатома.
Он протянул мне бумаги, и вдруг его лицо сделалось плачущим:
- Это катастрофа, мистер Ват-сан! Лорд грозит развязать войну с Германией, если мы не докопаемся до истины. Вы военнообязанный?
- Я даже не гражданин Великобритании, - гордо сообщил я.
- Вам везет, - вздохнул инспектор.
***
Пока мы втроем ехали в имение сэра Треплоуна, я все размышлял об отчетах, которые дал мне прочитать Гадкинс. Что до моего друга, он был очень задумчив и курил папиросу за папиросой. Когда пачка кончилась, он достал трубку и накрошил в её чашку несколько бычков. Дело было очень серьезное.
В отчетах скупым казенным слогом сообщалось, что пес Иван был убит пробкой от шампанского этим утром. Версия самоубийства отвергалась полностью -  пробка прошла через анальное отверстие и вышла через ухо, смерть наступила мгновенно. Представив ощущения бедного пса, я невольно испытал дрожь:
- Господи, какая ужасная смерть, - пробормотал я.
Никто из моих соседей не откликнулся, и мне ничего не оставалось делать, как уставиться в окно нашего кэба. Проклятый лондонский туман скрывал архитектуру поместья. Мне удалось разглядеть лишь решетку забора и пару констеблей, которые азартно резались в карты.
- Газированное ружье, - вдруг произнес Херлок, и мы с Гадкинсом одновременно уставились на него.
- Я знал немецкого механика, фон Шикеля, он делал газированные ружья, - пояснил Шомс. - Чудовищная убийственная сила! Сидя в Мюнхене  за двенадцать минут в Амекрике был убит президент Грант! Пробкой от шампанского и еще парой пуль тридцать восьмого калибра, для верности.
- Невероятно! - воскликнул я.
- Вы хотите сказать, - замирающим голосом произнес Гадкинс, - в деле замешан шпионаж?
- Ищите мотив, - буркнул Шомс, затягиваясь потухшей трубкой, - как найдете, зовите...
***
- Господа, умоляю, придумайте что-нибудь!
Мне впервые приходилось видеть лорда в таких человеческих встревоженных чувствах. Он постоянно промокал белоснежным платком глаза и время от времени сыпал под язык успокоительный порошок доктора Кокса.
Когда мы прибыли в поместье, нас немедленно препроводили к его хозяину, лорду Треплоуну. Оказалось, что войну с Германией желает развязать супруга лорда, в память об убиенном Иване.
- Боже, господа, это был несчастный случай, - признавался лорд. - На днях мне доставили настоящее газированное ружье...
- Ага! - радостно воскликнул Шомс.
- Да... это очень редкий образец, изготовлен слепым механиком фон Шкурером...
- Шикелем, - попробовал поправить я, но тут же был подвергнут молчаливому остракизму.
- Такое событие! - продолжал лорд. - Я немедленно распорядился принести шампанского... отметить.
- В восемь утра, сэр? - уточнил Гадкинс
- Шампанское по утрам пьют только истинные аристократы, - вздохнул Шомс. - Продолжайте, сэр, мы слушаем.
Треплоун кивнул и продолжил говорить:
- Все было прекрасно. Я, ящик шампанского, газированное ружье... Но все испортил эта с-сука Иван...
Я и Гадкинс переглянулись:
- Простите, сэр, - промолвил инспектор, - но экспертиза установила - Иван был кобель...
Возникло неловкое молчание. Лорд Треплоун подошел к бару и налил в стакан шнапса:
- А то я не знаю, - пробормотал он. - Убил бы суку...
- Что вы и сделали,- спокойно произнес Херлок Шомс. - Вы давно подозревали Ивана, он был не просто любимцем вашей жены, он был её любовником!
Неловкое молчание стало еще более глубоким. Лорд махнул полный стакан шнапса и налил еще:
- Что вы такое говорите, мистер Шомс? - спросил он, перед тем, как махнуть стакан еще.
- Ваша жена любила Ивана, - повторил мой друг, - а он - любил её.
- Да... - убито признался Треплоун. - Я застрелил его из бутылки шампанского. Прекрасный брют, прошло навылет... Что меня ожидает, господа?
- Вам придется заплатить штраф, - сурово произнес Гадкинс, - возможно, даже отсидеть под домашним арестом.
- Развод, война с Германией, - печально продолжил лорд, - Британия на коленях...
- Черт возьми! - воскликнули мы трое одновременно.
- Давайте, скажем леди Треплоун, что Иван был естествоиспытателем, - предложил Херлок Шомс. - Допустим, он увлекался космическими перелетами и использовал бутылку шампанского, как разгонную ступень в своем летательном аппарате.
- И произошел несчастный случай! - подхватил Гадкинс. - Бутылку установили наоборот, и она ударила реактивной струёй в ракету!
- Иван погиб, как герой, - заключил я.
Треплоун икнул и допил шнапс прямо из горлышка:
- П-прекрасная идея, господа! - одобрил он.
***
- Конечно, собаку убил не Треплоун, - осчастливил Гадкинса Шомс, когда мы возвращались в кэбе на Булки-стрит. - Такой пьяница не смог бы  ювелирно попасть псу в задницу. А промах из газированного ружья чреват дырками в стенах. Ват-сан, вы заметили дырки в поместье?
- Нет, Шомс, оно выглядело целым, - признался я.
- Вот и я не заметил, - согласился Херли, - стрелял явно профессионал, а вся эта история с шампанским придумана чтобы запудрить мозги Гадкинсу.
Мы посмотрели на инспектора.
- Что же делать? - промямлил он.
- Идите, Гадкинс, и работайте, - посоветовал ему мой друг, - ищите немецкого шпиона, не зря лорд жрал шнапс. Вот вам и ниточка.
- Черт, - вздохнул Гадкинс, поднимаясь, - какой тяжелый год...
- Желтой китайской собаки, Гадкинс-сан, - крикнул я ему вслед на родном языке.

В телевизоре продолжался новогодний концерт. Какая-то молодая певичка с усилием тянула соло. Юля поморщилась, каждый год новогодние огоньки становились все хуже и хуже. Девушка уже давно нарядилась и сделала себе праздничную прическу, собрав свои роскошные черные волосы в замысловатый пучок и украсив его шпильками увенчанными яркими разноцветными камушками.
Юля все ещё колебалась идти ей в гости или нет, она выключила раздражающий её телевизор. Подошла к зеркалу, машинально поправила локон. Юля видела в зеркале не себя, а его. Она всегда думала о Саше. Как бы она хотела сейчас встречать Новый год с ним,  обнять его и просто быть рядом. А теперь неделя выходных, и все это время она даже не сможет его видеть. Юля тяжело вздохнула и прошла в коридор одеваться.  Через несколько минут она вышла из дома и остановилась под козырьком подъезда. На улице разыгралась метель. Ветер проносил мимо хлопья белого снега. Юля смотрела на снежные вихри и опять думала о нём…
Вдруг её тело стало невесомым, становясь частью снежного потока. Вот она уже достигла верхушек деревьев, потом закружилась, поднялась ещё выше в темные небеса и обрушилась вниз, пролетев над самой землёй. Юля летела мимо гуляющих людей, светящихся витрин, домов. Она, то поднималась ввысь, то опускалась пониже, но точно знала, куда она летит. Вот и дом, ярко светят окна в нём. Юля застыла перед одним окном снежным фонтаном, заглядывая  вовнутрь.
За столом сидел Саша и смотрел телевизор. Он был один! Снежный вихрь затрепетал и  закружился.  Юля коснулась стекла и разлетелась на части снежными брызгами, из-под стола выскочила рыжая собака и заливисто загавкала. Саша поднялся и окликнул пса. Но тот не унимался и истошно рвался на улицу уже облаивая входную дверь.
Юля была готова прильнуть к любимому и растаять на его теплых губах.  Это было бы для неё таким счастьем!
Открылась дверь, Саша выглянул в проем, щурясь от налетевшего на него снега с порывом ветра. И… Увидел Юлю.
- Привет! Вот так сюрприз!
Юля ничего, не понимая, стала озираться,  она действительно стояла перед Сашей собственной персоной.
- Наваждение какое-то, - ошарашено проговорила она, трогая себя за руки и лицо.
- Проходи, Юля, ты замерзла? Новый год скоро!
- Я не… Я…
- Да ладно, я рад, что ты пришла! Для меня такой праздник сегодня, такой подарок!
Он взял её за руку и провел в дом.
- Я не знаю, как я тут очутилась. Извини, если помешала, - девушка не могла прийти в себя.
- Да ладно, - улыбнулся Саша, - я думал о тебе, ты и пришла.
- И я думала, - Юля осеклась, и в её распахнутых глазах отразился любимый, - ты думал? - уже осознанно выдохнула она.
- Всегда! Но не решался сказать тебе. Боялся отказа.
Саша помог Юле снять пальто и провел к столу.
- Ты не представляешь, какое чудо ты сейчас сделала! Настоящее новогоднее чудо!
«Только это чудо сделала не я» - подумала Юля.
- Чудеса случаются, - тихо проговорила она.
Саша, который до этого сидел изваянием, ожил, и суетился вокруг гостьи. Он принёс бокал, вооружился бутылкой шампанского и усердно раскупоривал его.
- Мы с тобой уже пропустили куранты, давай…. – шампанское шумно стрельнуло, прервав его речь.
Звонко залаял пес и рыжей молнией пронесся в сторону выстрела пробки.
- За Новый год, - улыбаясь, продолжила  Юля, ещё не веря своему счастью.
- Нет! За нас с тобой! – подал бокал Саша.
Рыжий пёс подбежал к Юле и положил у её ног пробку от шампанского, и сам улегся рядом. Странный  магический огонёк горел в его глазах.
Год собаки наступил.