- Послушайте, этому нельзя научится в полной мере. Одухотворенность игры должна исходить от актера, а если нечем одухотворять... - пожилой Мастер в свободной белой рубахе грациозно развел руками и трагически склонил седую голову.
Перед ним, почти в центре зеркальной залы, на высокой барной табуретке сидела Шельма. Бесовка была без очков и прочей атрибутики, в простом облегающем трико. Она внимательно следила за движениями Мастера, и когда тот отошел к стене, поднялась и повторила его движения.
- Неплохо, неплохо, - проворчал Мастер, - у вас прекрасные данные, хорошее сложение, пластика годная для пантомимы, но все же... Давайте, попробуем с репликами. Еще раз.
Шельма кивнула и повторила, копируя Мастера:
- Этому нельзя научится в полной мере....
- Ах нет же! - белые рукава рубахи взметнулись, будто крылья. Мастер - тонкий и нервный, циркулем прошелся вокруг бесовки, разочаровано качая головой:
- Все не то! Я не вижу души, не ви-жу. Вы играете и это бросается в глаза. Кстати, что у вас с глазами?
Шельма удивленно моргнула и вперилась темным взглядом в лицо маэстро. Тот на секунду замер, потом одобрительно кивнул:
- Вот сейчас было неплохо, - похвалил он, - удивление - искренне. А потом? Опять этот кошмарный взгляд бездны! Зачем?
- Я так смотрю... - голос бесовки, обычно надменный и самоуверенный, звучал необычно робко.
- Ужасно! - резюмировал Мастер. - Вот что, голубушка, вам перевоплощаться не дано. Играть - да, вы можете, но так, чтобы по-настоящему - ни-ког-да. Вы - пустышка. Бездушная кукла и это -  диагноз!  Или вы начинаете играть с душой или...
Он осекся, снова поймав взгляд Шельмы. В этот раз Мастеру не удалось выдержать и секунды, он побледнел, на лбу выступила испарина.
- Что... что вы делаете? - прошептал он, прикрывая тыльной стороной ладони глаза.
- Один человек говорил: "Зри в корень", - Шельма оставила робость, в её голосе вновь зазвучали нотки превосходства.
-  Ах, оставьте, это был не человек, - отмахнулся Мастер, - вернее, не один. И вы напрасно думаете напугать, мне знакома ваша братия... Нда-с...  Перерыв!
Он отошел к небольшому столику в углу и налил из графина холодного зеленого чая. Обращаясь к своему отражению в зеркальной стене, Мастер пил чай:
- Страх возникает от понимания перемен. Еще более сильный страх от понимания перемен к худшему. В любом случае, это вызывает волнение, даже некий трепет... Но не мне, - он улыбнулся отражению и приподнял чашку в тосте:
- Хорошо выглядишь.
Шорох за спиной заставил Мастера обернутся. На табурете сидела сгорбленная фигура, с понуро опущенной головой. Шельма стояла позади, держа ладони на плечах сидевшего. Мастер удивленно приподнял бровь и балетным шагом двинулся вперед:
- Что это вы придумали? Пригласили зрителя в поддержку? - поинтересовался он.
Сидевший вздрогнул от его голоса и медленно поднял изможденное лицо. Мастер замер, чашка выскользнула из пальцев. На табуретке сидел он сам.
- Вы сказали - играть с душой, - мяукнула Шельма, растягивая тонкие губы в кошачьей улыбке. - Мы готовы, маэстро.
Но Мастер оставался неподвижен, потрясенно разглядывая свою изнуренную копию.
- Узнали? - голос Шельмы обволакивал, мягко, как паутина. - Сорок лет назад к бедному юноше пришли известность и слава. Он стал знаменитым танцовщиком, любой театр мира мечтал пригласить его на гастроли. Но время... Ах, это неумолимая стихия, несущая забвение! И Танцовщик стал Мастером, у него появились ученики. Он преподавал, рассказывая о том, как вложил душу в любимое дело. Но мало кто догадывался, что сделал он это - буквально.
- Мне обещали, что об этом не узнает ни одна живая душа, - пролепетал Мастер.
- У меня нет души, - пожала плечами бесовка, - во всяком случае - персональной. Зато есть вот эта, - она легонько хлопнула ладонями по плечам сидевшего. Тот вздрогнул и вдруг проговорил, обращаясь к Мастеру:
- Хорошо выглядишь.
Тот кивнул и опустил голову.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.