11 или 12.(я запуталси) 

— Спасибо, девонька, — покряхтывая встал Розенбом. — Но бежать не в наших правилах, да, Балда?
— Как есть истину говоришь, — подмигнул детина.
— А чего же вы себя связать дали? — опешила Саша.
— Планчик был, — расплылись усы гусляра в разные стороны.
— Зря я вас спасала, значит, и Лариосику попадет ни за что, — расстроилась и сникла Саша.
— Ничего не бывает зря, Сашенька, — Балда подошел и слегка приобнял её. — Всё случается не просто.
Саша удивилась, отстраняясь от Балды.
— И куда вы сейчас?
— Гидру надо бить с головы, — похлопал по ноге Розенбом. — А эти горе охранники не удосужились даже гусли у меня отобрать. Правда мы рассчитывали, что нас приведут к Гекате... Кате... Катрине... развела вокруг себя клоповник, не то что раньше, — Розенбом мечтательно задумался, видимо, что-то припоминая, а потом добавил. — А за Лариосика Балда словечко молвит, не перживай.
Балда согласительно кивнул.
— Благодарю, девонька, еще раз, но тебе сейчас лучше подальше отсюда, ступай в домик, — посоветовал Розенбом расчехляя гусли.
— Так ты с этим наступать собрался? — недоверчиво ткнул пальцем в инструмент Балда. — С балалайкой?
— Эта балалайка, всем балалайкам балалайка, — довольно хмыкнул Розенбом, поворачивая гусли обратной стороной.
Там оказались ручки регулировки, тумблеры и стрелочные индикаторы.
— Из неопубликованных дневников Ван Хельсинга, давнего предка моего по какой-то линии. Струмент собран по его чертежам и опробован на нескольких местных кровососах. Изумительная вещь. Предок обнаружил что определенная частота повергает упырьков в ступор, вызывает страх, некоторых доводит до полного уничтожения. Тех, что послабже. Человечье ухо этого не слышит, а для вампиков сущая забавушка с покорежками. Вот такие гусли-самогуды.
Розенбом тренькнул по нескольким струнам, крутнул пару вертушек, глянул на индикаторы:
— Готово. Резонанс держит. Пошли.
Балда и вправду ничего не услышал, но войдя следом за Розенбомом в здание, понял, что волынка работает. Персонал валялся на полу, кто без признаков жизни, кто еще слегка подрагивая.
Дойти до кабинета Гекаты не составило труда, никто не мешал.
— Смотри-ка, — усмехнулся Розенбом, — всех перепробовала ненасытная, всегда такая была, нет чтоб оставить хоть отряд некусанных.
В кабинете на кресле корчилась Геката. Красноватая пена некрасиво стекала по подбородку, глаза испуганно бегали по сторонам, руки выворачивало наизнанку, ноги били о пол туфлями с отломанными каблуками.
— Ну вот и встретились, зазнобушка моя давняя, — встал гусляр перед извивавшейся и подкрутил на гуслях ручку, отчего Геката еще больше изогнулась почти кольцом.
— Ты ее знаешь? — спросил Балда.
— Знал. Еще до ее обращения. Но она и тогда стяжала все что могла. Нт красива была и маняща.
— Сколько ж тебе лет? — посмотрел Балда на Розенбома.
Старик промолчал, взял со стола телефон, набрал, подождал и произнес:
— Ихти, можно.
Он снова встал перед Гекатой.
— А все равно хороша. Даже сейчас. Могли бы семьей быть, но ты захотела другой жизни, Катрин.
Сквозь конвульсии Геката прошипела, скрежеща зубами:
— И дочку свою мучить также будешшшшь...
— Значит не ошибся я, признав её своей, — невозмутимо сказал Розенбом. — Я успел ей дать то, что отведет от нее сигнал. Остальным хана, всей твоей братии.
— Как был козлом, так козлом и остался. И доча твоё семя паршивое, правильно Глюк над ней эксперименты ставил в детстве, а то была б такой же как ты, ненавижу, — еле выдавила из себя Геката, теряя сознание.

Отредактировано Пчёлочка (Сегодня 11:37:06)