СНЕГ, СЛЁЗЫ И ДРАКОНЫ

   Зима в том году выдалась лютая, снежная. Метель пела песни в пустынных дворах и мела поземкой по улицам, кидалась ледяной крошкой в окна.
Ночи слепли без света луны, и даже утреннее солнце, казалось, не могло пробиться сквозь плотные кучи ползущих по небу туч.
Старик Зур скорчился возле остывающей печи. Одеяло, что он обмотал вокруг себя, не спасало от холода. Он прижимался к чуть теплому боку печки.
До этой страшной метели он успел принести лишь одно ведерко угля из сарая, и вот уголь кончился, а сил пойти за новым у старика не было. Огонек керосиновой лампы у его ног едва светил.
«Все, старина Зур, отбегал ты свое, « - думал он, стягивая вокруг себя одеяло покрепче - «Придут люди и найдут тебя околевшим пнем в тряпках. Стыдоба какая! Разве такой смерти ты ожидал? Вернее всего было, что разобьешь ты башку о мостовую, добираясь домой из трактира после нескольких кружек темного рома. Вот была бы славная смерть! Или что продрогнешь ты по осени, копая могилы, и отойдешь в иные миры от горячки в своей постели - не так славно, но благопристойно. Дык, нет же. Уснешь ты навечно, старик, возле собственной печки. А все потому что поленился принести угля с запасом!»
Он уже закрыл глаза и попытался вспомнить хоть одну молитву, как раздался стук в дверь. Дернулся встать, но не смог. Забился пойманной птицей в одеяле и закричал, засипел: «Открыто! Входите! Не заперто!»
Стук повторился.
«Открыто! Ну же...» - кашель перебил его и так еле слышный крик.
«Великая Джай! Кормилица! Мать всего сущего на земле и на небе!» - вспомнил он  наконец молитву. - «Выручай, миленькая! Ведь подохну, подохну как пень в тряпье! Стыдобища!»
В дверь стукнули еще пару раз, и все стихло. Старик Зур всхлипнул и затряс плечами, заплакал. Теплые слезы покатились по его щекам, закапали с носа, полились по обвисшим усам, защекотали горло.
- Есть кто?
Глаза старика заливали слезы, и огонек лампы давал так мало света, что он не видел говорившего.
- Я! Я же здесь есть - прохрипел он, достал наконец руки из одеяла и вытер лицо.
В этот момент его жилище озарил ровный желтоватый свет. Незнакомец стоял рядом, держа в руках настоящий фонарь.
- Я ищу Фрау Драхен. Ты знаешь ее?
- Я? Я...
- Ты знаешь Фрау Драхен? Можешь сказать, где она живет?
Незнакомец был высоким мужчиной в длинном пальто с капюшоном, и видно было, что пальто это новенькое с иголочки, и не из какого-то барахла сшито, а из настоящей что ни на есть шерсти. В правой руке мужчина держал настоящий фонарь. А уж старик Зур точно знал, сколько такой может стоить. На весь их город таких фонаря два было, один в храме, другой у мэра.
В левой руке ночной гость держал трость. Тонкая и изящная с вычурной ручкой в форме головы чудовища она резким росчерком подчеркивала его  элегантность и богатство.
И так старику стало обидно. Обидно, что не спасение пришло и  не помощь, что будто не видит этот надменный тип стариковского несчастья.
- Знаю Фрау Драхен. Но вам ничего о ней не скажу! - так он сказал, и даже голос его окреп.
А незнакомец засмеялся. Смех у него оказался радостным и звонким, лишенным издевки. Сев на корточки рядом,  он тронул рукой в перчатке печку:
- Углем топишь?
- А то не видишь?
- Уголь где?
- В сарае во дворе направо.
- Я сейчас, погоди.
Старик Зур зашипел:
- Ведро!
- Что?
- Ведро же вот оно стоит, возьми! И уголь бери, что подальше лежит, спереди одна пыль осталась. И там в углу глянь, на растопку чего должно остаться!
- Гляну, гляну - вновь засмеялся ночной гость и пошел к двери.
- Ну и куда! Куда ты поскакал, Джай тебя задери?! Ключ от сарая возьми и фонарь свой. Как ты в темноте-то ?
- Фонарь у тебя пусть стоит, у меня еще есть!
Звякнуло ведро, хлопнула дверь, старик снова остался один. «Чудеса!» - думал он, качая головой. То ли от желтого света фонаря, то ли от веры в свое спасение сил у Зура прибавилось настолько, что он смог встать с пола и кое-как доковылять до стола и сесть на табурет.
- Давай знакомиться! Меня зовут Роджер.
- Имя то какое чудное. А меня стариком Зуром называют.
- А просто Зуром можно?
- Нельзя. Молодой Зур  еще есть, башмачник. Путаница выйдет.
- Рад знакомству, старик Зур!
- А уж я-то как рад!
Во время обмена любезностями ночной гость со странным именем Роджер успел затопить печь, сбегать куда-то в метель и принести небывалое покрывало из меха, плетеную корзину с крышкой и бутыль из темного стекла. С усилием вытащил из нее пробку и над столом поплыл дивный запах рома.
- М-м-м, столичный! - прикрыв глаза от наслаждения,  сглотнул слюну старик.
- Не-ет, капитанский! - с той же мечтательной интонацией возразил ему Роджер, - в сто крат лучше столичного. Где у тебя чашки, Дед? Ведь я могу называть тебя Дедом?
- Почему ж нет-то? Родных у меня отродясь не было. Хоть перед смертушкой внуком обзаведусь.
Выпили.
Старик Зур с интересом смотрел на корзину, вытирая усы. Тепло разливалось по его телу медленной тягучей как ром волной.
- Проголодался? – Роджер с улыбкой открыл крышку.
- На таком морозе и аппетит не нагулять? – засмеялся ему в ответ старик, - Что у тебя там? Чем потчевать будешь?
Роджер развернул ткань, скрывавшую содержимое корзины.
С плеч старика Зура сползло одеяло, и он этого не заметил:
- Это же! Это же… - Его рука в синих выпуклых венах, с чернотой под ногтями от въевшегося угля и земли с трепетом остановилась над развернутой тканью.
- Смелее, Дед!
- Это же Хлеб!
- Если точнее, то это булочки. Боюсь, уже зачерствели немного. – Роджер взял один золотистый шар, его корочка с одной стороны разошлась от жара, он пах детством и беззаботностью. Старик сжал его бочок ладонью, поднес к лицу, вдохнул запах сдобы.
- Дед, если зачерствели чуть, то не беда, у меня есть - на столе появилась четырехугольная коробочка.
- Масло? – пискнул  старик Зур.
- А еще... - рядом появилась маленькая белая бутылочка с красной крышкой.
- Что это?
- Дед, это ж – майонез! Не признал? Упаковку недавно изменили.  Что ж ты застыл как просватанный? Вот тебе миска, - Роджер подал  металлическую тарелку, - И нож. Приступай. Я лично проголодался! Хотя, давай-ка еще по пять капель, а то чую,  мне придется кормить тебя с ложки, как маленького.
Тепло и сытость большой урчащей кошкой обняли старика со всех сторон. Он старался не раствориться в ее мягких лапах, но глаза закрывались сами, и сил не было их потереть, чтоб проснуться.
- Не возражаешь, если я закурю? - голос Роджера пробился сквозь кошкину нежность.
- Кури.
Поплыл пряный дым.
- Это... травка? - еле вспомнил слово старик Зур.
- Нет, ты что, Дед?! Это - табак! Табак с Круглых островов.
- Скажи только честно, внучок - ты принц?
- Какой же я принц? Ишь ты удумал.
- Вор?
- Иногда. Я – бродяга.
- Это кто ж такие?
- Помнишь старую песню про Звездолетчиков?
- Про тех, что летают как звезды, не ведая пути и преград?
- Точно! Так вот я, Дед, - звездолетчик. А теперь давай спать, я только еще угля подброшу.

   Утром старик Зур проснулся обновленным и очень голодным. Смахнув крошки со стола, он с сожалением посмотрел на последнюю булочку и решил выйти во двор до ветру. Дернул дверь раз, другой. Она не открывалась. Туго соображая, спросонья он попытался приложиться к двери плечом, но она не дрогнула. Огляделся. В комнате было светло, благодаря Фонарю. С окон свет шел тускло и был бледно-серым, не похожим на утренний.
- Роджер! Внучок! Вставай! Нас занесло! Делать что будем? Вставай! Просыпайся! – старик Зур пританцовывал около двух составленных вместе лавок, на которых устроился на ночлег гость. Под себя он постелил пальто, накрылся меховым пледом.
Роджер сел, опустил лицо в ладони. Воротник рубашки был расстегнут, и Зур сбился с мысли, увидев украшение на его шее. Это был толстый кожаный ремень, весь покрытый рунами, и старик мог бы поклясться, что видит огоньки, пляшущие в сплетении знаков. Прямо посередине, закрывая кадык, было кольцо, на нем висел то ли чей-то маленький клык, то ли большой шип. 
- Дед, что случилось?
- Занесло нас! Совсем ! По самую крышу! Я до ветру  хотел, а там - вновь затанцевал Зур, - Дверь как влитая стоит. Я ее дерг-дерг...
- У тебя только одно ведро в доме?
- Нет. Ну а как дальше-то? Вода кончится и вообще.  До весны сидеть будем, с голода и холода окочуримся...
- Придет кто из города и откопают.
- Не придет никто. Могильщик – я. Ко мне без надобности не ходят. А надобности до Джай новорожденной не будет. В ее канун первые похороны. Так уж давно заведено.
- Значит придется самим выбираться. Но я бы сначала позавтракал.
- Так и я бы перекусил, но в доме только одна булочка нам на двоих осталась.
- Еды нет совсем? Никакой?
- Да как же нет? В сарае то есть. И рыбка есть, и грибочки, яблочки. Городские меня не обижают, подкармливают, да и сам я еще в лес ходить умею. - обиженно сказал старик, - а у Прялки, у соседки моей, еще  долг мой лежит - три яйца. А...
- Погоди, погоди, - перебил его Роджер, скручивая папироску, - А в сарае-то почему еда лежит?
- Так зима ж. Дома тепло, уголь-то бросовый в шахте лежит, бери-не хочу. Попортится еда же в тепле. А в сарае холодно, до лета хранятся запасы. – терпеливо начал объяснять старик Зур, - Подпол же не вырыть нам. На камнях стоит город, на скале. Чем ты камень то пробьёшь?
- А шахта?
- Шахту еще до войны прорубили.
- До какой войны - первой или второй?
- Ясен день - до второй. Первая-то и не война была, а так ,-  войнушка! А во вторую в наших краях такой замес творился! Через нас как раз маги драпали. Корабли пожгли, шахту завалить хотели.
Роджер затянулся папироской,  внимательно посмотрел на старика, выпустил сизый дым изо рта:
- Маги драпали... А зачем они корабли пожгли и шахту завалить хотели?
- Как зачем? Чтоб людям не досталось ничего полезного! Ты будто не знаешь?
- Может и не знаю. А может у тебя спросить хочу.
- А что тут спрашивать?  Всем известно, поработить людей маги хотели, и земли все наши себе забрать. Но мы оказались не лыком шиты и победили.
Пепел упал с папироски Роджеру на колено, он смахнул его ладонью, не отрывая тяжелого взгляда от старика Зура.
- Умный ты, Дед! Может в школе учился?
- Да нет, школы до моего рождения еще закрыли. Не такой уж я древний. – засмущался старик, - При храме бабка была одна, она нас - ребятню, в святой день собирала и рассказывала, у нее книга была с картинками. Так что я и о поезде представление имею и о Поющих башнях. Показывала картинки бабка.
- И про башни, и про поезд… А что раньше люди по воздуху летали и под водой плавали - тоже знаешь?
- Под водой - это сказки. А по воздуху очень запросто. Драконы же были. Пусть Джай подарит им вечный покой! На них должно быть и летали. - Старик был так горд собой, что может блеснуть перед кем-то своими знаниями, что совсем не замечал, как глаза Роджера становятся все темнее, как он все крепче стискивает зубами папироску.
- Не так все было, Дед. Маги подарили людям знания и кристаллы, научили летать и построили Поющие башни, а люди...
- А потом маги решили всех поработить и истребить! - перебил его старик Зур, - Но на помощь пришли драконы, и мы победили магов. Стерли с лица земли их и их потомство. – радуясь, что не забыл заученный в детстве текст, скороговоркой выпалил он.
Роджер встал, затушил папироску о край лавки, кинул окурок на пол, рывком одел пальто:
- И потомство. Потомство причём? Дети причем? – он стоял почти вплотную к старику, высокий широкоплечий, руки в карманах. Зур понял, что чем-то обидел его, не понимал, чем и поэтому испугался. Испугался, что он уйдет с этой обидой и будет думать о нем, о старике Зуре, плохо, и это разом перечеркнет всю эту снежную ночь, которая положила начало их дружбе, и опять старик Зур будет одинок.
- Внучек, миленький! Ты чего это? Я сказал что не так? Ты прости меня, я ж старый совсем, мелю, что на язык попадет без умыслу!
- Без умыслу. Я тебе скажу, Дед, чтоб ты больше такого никогда не говорил. Детей магов, всех детей магов несмотря на возраст, на Рудники отправили добывать кристаллы. Те самые кристаллы, которые маги, их родители, для людей создали. Интересная задумка, не правда ли? Их там в ошейниках на цепи как собак держали. Те, кто могли в руках кайло держать, тех в забой отправляли, а тех, кто не мог, оставляли на полировке. Изо дня в день, из года в год, практически не видя солнца. Один час на прогулку в каменном боксе в Святой день, и снова за работу. Истребили – говоришь?
- Прости! Прости меня! - старик чуть не плакал. Он даже не особо вслушивался в слова Роджера, он чувствовал его боль и гнев.  Он даже не пытался понять, почему он злится.
Роджер молча пошел к двери, подергал за ручку, налег на нее плечом, отошел, огляделся.
- Это что?
- Люк на чердак. Крыша подгнила, я им не пользуюсь, забыл про него даже.
- Лестница есть?
- Лестницы нет, но если табурет на скамью поставить...
Уже через несколько минут Роджер исчез в темноте чердака, затопал над головой старика Зура.
- Внучок! Ты не топочи так! - задрав голову, закричал Зур, - Ветхое все.  Провалишься.
- Не боись, Дед! Не провалюсь!
У старика отлегло от сердца: «Простил, не сердится больше!»
- Ого! Вот это да! Вот это снег!!! - голос Роджера звенел восторгом. Распахнув чердачное окно, он смотрел на засыпанный по самые крыши город.

   Уголь почти уже прогорел и кипяток в чайнике остыл, а старик Зур совсем отчаялся вновь увидеть названного внука, послышался гул и пол в домишке ощутимо вздрогнул. Заплясали чашки на столе, с потолка посыпался мусор.
Дед схватил топор и застыл напротив двери, готовый ко всему. Гул прекратился, ручка на двери дернулась и…
На пороге стоял Роджер. Его широкая улыбка сияла ярче любого Фонаря:
- Ну и снег! Вот это снег! Не снег, а снежище какой-то! Король всех снегов!
- А я уж было подумал! Я уже испугался! А ты не ушел! Вернулся! - причитал Зур, бросаясь обнимать  Роджера.
- Куда же я уйду? Чего удумал? Смотри, я ром принес. Выпьем на дорожку. Собирайся и поехали отсюда. Тучи сюда несет. Через пару часов еще навалит. Тогда точно не выберемся. Собери самое важное и в путь!
- Куда же мы поедем и как? – глаза старика стали большими как плошки. Он оторвался от груди Роджера и отступил на шаг назад.
- Для начала к фрау Драхен. Есть у меня к ней дело важное. А потом куда захотим. Туда, где тепло. А хочешь на Круглые острова? Куплю там домик, посадим табак, будем пить Капитанский ром по вечерам... Женим тебя, Дед! Чтоб сподручнее по хозяйству было.
- Женим? Меня? - глаза Зура стали еще больше. Теперь он был похож на растрепанную сову.
- Тебя, тебя! - засмеялся Роджер, - Ты собирайся!
- Я сейчас, я мигом! - старик забегал по комнате, схватил мешок для угля, топор, притащил одеяло, нож, две побитые миски.
- Стой! – голос Роджера остановил его суетливый бег. - Садись, выпей.
Старик Зур послушно сел, взял в руки чашку.
- До дна пей! А то ты так весь мусор из дома в мешок сложишь.
Чашка опустела. Старик задышал по-собачьи, вытер усы, и успокоенно обмяк:
- Нечего собирать мне, внучек.
- Тем лучше. Налегке  удобнее.
За порогом старика Зура ждало новое потрясение. Он даже за сердце схватился и заикаться начал.
В узком коридоре между снежных стен висело над землей на уровне человеческого колена блестящее яйцо размером с большую лодку.
- Эт-т-т то т-т-т чт-т-то?
- Самоходка моя! Не бойся. На ней поедем.
Роджер обошел старика Зура, прикоснулся к гладкому боку яйца. Часть его растаяла в воздухе, и старику стали видны сидения в нем.
- Сам-м-моходка?!
- Она самая. Спасительница наша. Без нее мы бы тут сгинули.
- Сгинули. - эхом повторил дед.
- Не время стоять и разговоры говорить. Выпей вот. И слушай меня внимательно. Я с твоей крыши видел: весь город занесло, некоторые дома полностью под снегом. От храма один шпиль виднеется, можешь себе представить. Снег со льдом. Он как камень. Если вручную рыть, то как раз к весне управимся. Ты меня понимаешь?
Старик кивнул и сделал еще глоток.
- Ты можешь объяснить, где дом фрау Драхен?
Старик еще раз кивнул.
- Смотри! - Роджер дотронулся до острого носа яйца. Металл исчез, обнажив ярко- голубой кристалл.
- Это?
- Да, это магический кристалл. Если у тебя есть какие-то предубеждения, можешь остаться дома.
- Нет, нет! Какие уж тут...
- Хорошо. Я могу управлять им. Я могу им нагреть самоходку и она расплавит снег, превратит его в пар. Нам останется только идти за ней. Мне нужно, чтобы ты объяснял мне самый прямой путь до фрау Драхен. Будет очень хорошо, если ты абсолютно точно будешь этот путь объяснять. Иначе эта малышка расплавит и дома, если они попадутся на ее пути.
- Я почти сто лет живу здесь - дед наконец смог говорить без заикания, - Каждый камушек знаю!
- Вот и отлично! Тогда вперед!
- Погоди, а как же люди?
Роджер обернулся. Он больше не улыбался. И не был похож на обиженного или разозленного. На лице не было ни единой эмоции, оно превратилось в маску.
- Люди! Горожане! Мы же поможем им? – старик Зур смотрел на эту маску и понимал, что просить, умолять, клянчить - бесполезно. Он спрашивал, заранее зная ответ.
- Люди и без нас справятся. Куда нам? Прямо? – Роджер отвернулся. Что-то загудело все громче и громче, самоходка начала мерцать и наливаться пурпуром. Взметнулся первый клуб пара, Роджер сделал шаг, второй, третий за самоходкой.
Старик Зур смотрел ему в спину, надеясь, что сейчас Роджер оглянется и вернется. Но тот все шел и шел вперед в клубах пара.
“Святая Джай! Мать всего сущего на земле и в небе! Помоги! Не о себе прошу! Помоги Прялке с ее сиротами, помоги толстому Томсу, и семье рыбака Бруно и...” -  шептал старик Зур, глядя в небо. Небо темнело и наливалось свинцом. Скоро пойдет снег.
   Зур сбегал в дом, обмотал руки тряпками: “Кончится все это, скажу Прялке, чтоб рукавицы мне соорудила!”, взял металлическую миску со стола, прикинул направление к сараю: ”Там лопата“, отогнал мысль о том, как же Роджер прорыл ход к самоходке и зачерпнул миской снег. Стена из снега не дрогнула. Может пару кусочков от нее откололось. Роджер был прав. Лед сковал эту стену изнутри. Дед бил ее топором, ковырял миской, руками, ободрал только ладони в кровь. Сел и заплакал закричал в небо: “Джай! За что? Прялку за что? Детей? В чем виноваты? Ланка, трактирщика дочь, на сносях! Ей за что?“ – перечислял имена и видел мысленным взором всех этих людей, своих соседей, тех, с кем дружил и враждовал, с кем пил эль и чьих родных хоронил.
- Что ж ты за Джай такая?!
- Не гневил бы ты ее, Дед!
Старик Зур затаил дыхание на мгновение, но всхлипы рвались из его груди сами собой и поэтому какую-то часть он прослушал. Руки Роджера подняли старика за подмышки и поставили ногами на землю. В губы ему ткнулось горлышко:
- Пей, пей. А то заболеешь. Это ж надо удумать - сидеть на морозе и орать во все горло. Завтра ты и шептать не сможешь.
- Внучок?
Пальцы Роджера платком вытерли усы деда и, ухватив за нос, заставили высморкаться.
- Не реви, Дед! Все. Я тут.
Старик Зур покорно шел с Роджером. У самоходки они остановились.
- Внучок, ты прости меня, но дальше ты сам. Я останусь.
- Останешься? Почему? Объясни! Я не понимаю! Ты же сам говорил, что тебя даже вызволять не придут. Ты же могильщик! Тебе какое до них дело? Кто они тебе эти люди?
Зур опустил голову, пожал плечами:
- Никто. Просто люди.
- Что они тебе хорошего сделали?
- Ничего особого вроде и не сделали.
- Так почему же ты ехать не хочешь???
Старик Зур поднял голову и посмотрел Роджеру прямо в глаза:
- Как я жить дальше буду, зная, что их умирать бросил? Как самому с собой жить после такого? Там же дети! Они-то никому худого не сделали.
- Дети? Ты про детей вспомнил! – из глаз Роджера посыпались искры, он схватил старика за плечи, - Про детей магов ты что сказал?
- Внучек, - дед говорил мягко, - я не прав был. Ты прав, а я нет. Учили нас так, а я что?  Я тебя понимаю. Ты езжай.
- Понимаешь, значит? Конечно, как тут не понять! Ты же умный дед! – Роджер распахнул ворот, приподнял свое украшение на шее вверх. Темно-бордовые шрамы толщиной с мизинец ярко выделялись на светлой коже, - Понял!? Я ошейник носил как собака! Понял?!
- Я понял - дед говорил еще мягче и тише, - ему до слез было жаль этого высокого, широкоплечего мужчину с детской улыбкой, носящего в себе такую боль и память, - потому и говорю, чтоб ты уезжал. С твоей стороны это правильным будет. А с моей нет.
- А-а-а! Джай такая! - Роджер закричал, рывком убрал руки с плеч дела, - Что с тобой делать, старый ты пень? Зачем оно мне?
Дед несмело улыбнулся:
- Не знаю, внучок. Может потому что ты хороший... - запнулся он на последнем слове.
- Маг. Не человек. И маг я плохой. Плохой я маг. Не учил же никто. Смотри, кристалл не вечный. На весь город таять снег его не хватит. Его заряжать можно. Но я не знаю, как это сделать быстро. Я во сне его заряжаю... вся ночь уходит, а я его еще ни разу до конца не пользовал. Так что не выйдет с кристаллом ничего.
- Что ж делать?
- Не реветь!  Есть у меня одна идея. Фрау Драхен...
- Опять о ней? Я уж подумал,  что ты помочь хочешь, а ты...
- Да не мельтеши ты! Она нам помочь может!
- Фрау Драхен? Это каким это способом? У нее есть кристалл?
- Про кристалл не знаю. Да даже если и есть, то на целый город не хватит даже двух.
- А что ж тогда?
- Чем можно растаять снег?
- Огнем например.
- Умный же ты дед! Вот огнем она его и растает!
- Да как же??? Или она тоже маг?
- Не маг - это точно! Бери покруче.
- Ничего не пойму! Кто же?
- Она - дракон!

M. Tiidt