+/- 20

- Мам, мы на пару дней. Покрасили кухню, и вонь такая, что в обморок упасть можно.
Марина прятала улыбку, пожимала плечом, напускала холодок в голос, но была, конечно, очень рада. Сын в свои двадцать два вырос, повзрослел, съехал в отдельную квартиру, и никаким образом от нее не зависел. Она гордилась им. И каждый раз наступала на горло своей материнской заботе. Воспитывая его одна, она очень боялась залюбить, вырастить тепличное растеньице. Вот и поощряла самостоятельность.
- Мы - это кто?
- Сашка Павлов. Он из своей Тмутаракани приехал. Пока у меня остановился. Помнишь его?
Что-то маленькое и лопоухое мелькнуло в памяти.
-С ремонтом его идея была. – говорил сын в трубку,- Краску зря на рынке купили. Точнее не на рынке, а у дяди Миши...
- Приезжайте.  Что с вами делать? Только где вы спать будете? Я из твоей бывшей комнаты кровать убрала. Там диван теперь. Не раскладывается.
- Придумаем что-нибудь. Спасибо, мам! Скоро будем.

Марина налила кипяток в кружку. Помешала ложечкой растворимый кофе. Потянулась. Пошла в ванную ставить стиральную машинку. Негоже мальчишкам видеть ее трусики, лифчики и колготки. В одиночестве все же есть свои плюсы. Поклацала кнопки пульта на телеке. Позвонила Наташке. Послушала, что ее старшие оболтусы натворили, и чем младшие порадовали. Провела ревизию холодильника. Поняла, что в магазин все же идти придется. Помыла чашку.

У Сына был свой ключ. То, что они пришли, она не услышала. Поняла, стоя спиной к входной двери. Обернулась. 

"Маленькое  и лопоухое" из детства cына вырос. Теперь он был выше Марины на целую голову. Майка в обтяжку и ноги облитые синим джинсом. Модно выбритые на висках волосы на затылке перехваченные резинкой, светлая прядь на лбу, голубые глаза и зубастый рот в улыбке.

Марина вздохнула, сглотнула, едва не схватилась за сердце. Взяла себя в руки:
- Привет! Ничего себе! Ты подрос!
- Здравствуйте, тетя Марина!

От этого дурацкого слова “тетя“ пол под ногами дрогнул. За какие-то секунды от первого взгляда до этого слова Марина родилась и тут же постарела. Еще немного и умрет.

- Мам, а есть что поесть? – cын разогнал дурман. Черноволосый, юркий. Сразу заметила пятно на футболке, круги под глазами, похудел, врет.
- В магазин шуруйте. Я не ждала гостей. – фраза получилась жестковатой. Но что делать? Написала список покупок, и пошла на балкон курить. Набрала Наташку. Договорилась приехать вечером с вином.

Жарила яичницу, посыпала шкворчащее укропом и видела голубые глаза, прядь на лбу. Крикнула сыну, чтоб пришел за едой. Пришел Сашка.
Раскладывала по тарелкам, забыла помыть помидоры, всем телом ощущала его присутствие. Нечаянно соприкоснулись руками. Марина пальцами, он запястьем.

Ехала в такси к Наташке, смотрела в окно, ругала себя. И снова видела его лицо. Как наваждение,  как галлюцинацию. На него был похож мужик на остановке, таксист, даже подруги муж.
Открыли вино, разлили, сели.

- Чет ты не в себе, мать. Что случилось?
Марина рассказала. Между глотками вина рассказала про волосы, взгляд, мышцы, которые как зерна граната под кожей, про жар от него, про зубы, джинсы, и вены на запястьях.

- Это ты сейчас о ком?
- Сын с другом приехал. Сашка Павлов. Не помнишь? Маленький такой был. С соседнего подъезда. У него еще батя крутой был. А потом что-то случилось, и Сашку бабушка забрала к себе в деревню.
- Ты совсем чекнулась? – Наташка прикурила.
- Не начинай! Самой хреново.
- Лет ему сколько? Он твоего сына ровесник!
Теперь и Марина закурила. Молчали.
- Ты же не...
- Проехали. Твои как? Рассказывай. - Марина потушила сигарету. Разговор был окончен.

В такси на обратном пути странно пахло мятой. Водитель с неким испугом поглядывал на Марину в зеркало. Бледная женщина в черном  смотрела в одну точку. Ей уже не надо было смотреть на лица, чтоб увидеть Сашку. Ей было тяжелее его не видеть, чем вызвать картинку из памяти: его лицо детально до пор.

Засветился и загудел мобильный.
- Вспомнила! Я вспомнила и у Димы спросила!- кричала подруга шепотом.

- Наташ, ты о чем?
- Сашку твоего вспомнила! Его батя тогда кинул кого-то.  Деньги так и не вернули. Батю и мать расстреляли на трассе. А Сашку в деревне спрятали. Понимаешь?
- Что понимать-то?
- Деньги не нашли. Сашка наследник. 
- Наташ, это когда было? Все уже забыли и...
- А если – нет?? – голос перестал шептать, перешел на крик. На заднем фоне послышались голоса.
- Марин, тебе срочно надо сына… Гони этого Сашку!
- Куда? Куда я его ? Ночь же! Утром.

Такси свернуло к дому.

- Марин, это не шутки - говорил теперь уже Наташкин муж Дима.

Ей сразу вспомнились круги под глазами сына и очевидный запах вранья от него. "Краска. Какая краска может сейчас вонять два дня?„- выстрелом пронеслось в голове.
- Хорошо. Я уже около подъезда. Поговорю с ними, с ним. Я перезвоню.
Еле дождалась сдачу, чуть не сломала ногу, выходя из машины. Родной двор показался враждебным. Неслась, ища ключ в сумке. Нашла. Достала. Поднесла к двери. Краем глаза уловила движение сбоку. Втянула воздух поглубже, побольше, чтобы закричать.

- Марина!
На втором зажегся свет. И она увидела Сашку.
Шагнула вперед. Сквозь него. В него. Лбом прижалась к ключице. Срослась. Утонула.
Обнял.
- Это правда?
- Да, меня ищут.
- И что теперь?
- Надо уехать.
- Уезжай.
- Нет. Без тебя - нет.
- Ты дурак? Я старше тебя на двадцать лет! Я - тетя! Тетя!
Закричала. Отстранилась. Не получилось. Держал сильно.
- Ты девочка. Маленькая девочка. Какая же ты тетя?
- Нет. Нельзя так. Не хочу. Где мой сын?
- У подружки. – улыбнулся.

Выдрала, вырвала себя из него. Отошла на шаг. Закурила:
- Что будешь делать?
- Что мы будем делать?
- Что ТЫ!
- Окей, - свет на втором этаже погасили, и его лицо растворилось в летней ночи. Теперь говорила темнота, - Утром я пойду в банк, заберу деньги отца, потом мы все встретимся и улетим далеко, далеко.
- Нет!
- Да! Давай в три в аэропорту?!
- Нет!
- Да!

Был это поцелуй или ветер? Может, свет фонаря?

Невозможно плакать всю ночь. Марина не смогла. Уснула. Проснулась в двенадцать. Ходила по квартире, смотрела на часы: на плите, стене, микроволновке, телефоне. Помыла голову. Полистала соцсети. Позвонила сыну. Наругала. Послушала, что надо ехать в аэропорт, что Сашка совсем один, что “почему  мы не можем куда-то поехать“. Согласилась. Отказалась. Искала купальник. Сбегала за вином. Звонила Наташка. Не брала трубку. В два часа вызвала такси. В десять минут третьего отказалась. В без десяти три выключила телефон, легла, заплакала снова.

Взрывом ее кинуло на угол кровати. Сигнализации машин сошли с ума.  Не помня себя, выскочила на балкон. Белый свадебный лимузин горел погребальным костром под ее окнами. Но не это пламя привлекло ее внимание. И даже не розы обугленные и живые веером на газоне.  А майка. Кусок черной майки, которая так хорошо подчеркивала мышцы, как спрятанные под тонкой кожицей зерна граната.
„Мальчишка! Какой ребенок! Лимузин, розы… и майка“- подумала Марина. Ей еще было неизвестно: как это прожить сорок лет, спрашивая себя каждый день, а что было бы, если б она поехала в аэропорт? И надеяться. Каждый раз надеяться, что он все-таки улетел.

17.10.2023
M. Tiidt