В начале ноября лихой северный ветер пригнал в Теннесси отару кучерявых туч и затеял большую стрижку. Белые хлопья кружились, погружая старое ранчо в зимнюю летаргию: Марк продал всю живность, отпустил Фрэнка и продлил контракт на зиму с Каланчой и её племянником - Максом. После чего уселся в кресло качалку и, обложившись газетами, отключился от реальности.
Каланча перестала днями пропадать в поле, и занималась тем, что похрапывала на диване в гостиной между часами готовки Завтрака обеда и ужина. Максим же прописался на чердаке, где листал старинные фотоальбомы Марка и его полицейские дневники. 
И вот однажды,  Макс спустился с чердака и, растолкав мирно дремавшую тетушку, попросил гитару.
- Святой чеснок, - забормотала спросонья Каланча, - Дамбо, ты точно просишь эту штуку со струнами? Ты уверен?
Максим энергично затряс коротко стриженной головой, выражая абсолютную уверенность.
- Там целых двенадцать струн, - продолжала упираться тётка, - это тебе не балалайка,- она с трудом осилила русское слово, выговорив его почти правильно. - Может, обойдешься харпом?
Максим вздохнул и, немного смущаясь,  показал ей листочек с каракулями.
- Это песнь, - сообщил он. - Я слышал её летом, когда мы ездили на ярмарку и вот, записал по памяти.
Тётушка прищурилась в листок, но через пару мгновений отрицательно завертела головой:
- Читай сам эти иероглифы, - буркнула она. Убедившись, что Макс не собирается возвращаться на чердак, Каланча страдальчески вздохнула :
  - А, давай ты споёшь это  а-капелла, - предложила она. - Без гитары, а я послушаю.
Максим набрал полные легкие воздуха, но тут же выдохнул, смущенно покосившись на кресло качалку Марка,  поскрипывающее в углу гостиной. Самого хозяина почти не было видно за развернутой утренней газетой. Каланча проследила взгляд племянника и снисходительно махнула рукой:
- Не бери в голову - у Марка в ушах затычки, он всё равно ничего не слышит. Смотри!
Она привстала с дивана и, громко хлопнув в ладоши, гаркнула на всю комнату:
- Эй, Марк! Как насчет прибавки за работу в зимнее время?!
Газета даже не дрогнула, а монотонно раскачивающееся кресло не сбилось с ритма ни на мгновение.
-  Видал? - хмыкнула Каланча. - Старик глух, как дуб и весь в своей газете. Так что - начинай.
Макс откашлялся и начал нараспев читать с листка:
Я влюблён в тебя, Смерть*.
(* автор стихотворения aequans)
Ты запала мне в душу,
Но тебя не узреть -
И покой мой нарушен,
Е-е-е! Ие-ие!
Встретишь ли меня в петле?
Грузовик вдаль летел,
Беспощадный, как выстрел,
Ряд изломанных тел
Разлетался со свистом,
И-и-и! Иил-иил!
Но меня, увы, не сбил.
Из окна выпал я,
Альбатросам на зависть,
Только сменой белья
Твоих пальцев касаясь:
Э-э-э! Ия-ия!
Зацепились труселя.
Выпить, что ли, мне яд?
Сунуть пальцы в розетку?
Чувства к Смерти меня
Защищают нередко:
А-а-а! Уи-уи!
Заключить бы с ней пари!
Тягощусь бытием
И грущу на восходе:
Неужели совсем
Я тебе неугоден?
У-у-у! Уюй-уюй!
Умоляю: поцелуй!
Макс замолк, глядя на молчавшую тетушку. Каланча лежала на диване устремив немигающий взгляд в потолок. Внезапно зашуршала газета и из-под неё выглянул Марк:
- Сдается мне, - проскрипел он, - у парня талант.
Ковбойша моргнула:
- Как в глаз свинье, - мрачным тоном проворчала она и  медленно села. - Талант главного враля штата. На ярмарке, говоришь, слышал?!
- Ну, я немного добавил своего, - забормотал Максим, давая задний ход и метя улизнуть в коридор,- по-моему вышло очень кантрёво. Тем более, персонажей я взял с ранчо. Знаешь, меня тут всё так вдохновляет, даже, гм...ты -  вдохновляешь...
- "Кантрёво"?! - взревела тётушка, в момент оказываясь на ногах. - Уж не та ли я розетка, в  которую ты пальцы совал в четвертом куплете? А мистер Смерть - Марк?!
- А.... - опешил Макс, понимая свой основной прокол, - черт.... у вас Смерть - мужского рода... Блин...
- Так...  - тон Каланчи стал убийственно ледяным:  - Сдается мне, летающий кусок навоза,  ты меня в Смерть записал?
У Макса всегда превосходно работал инстинкт самосохранения. Не подвел он и в этот раз. Карающая длань, нацеленная дать оплеуху возмездия просвистела в пустом пространстве - племянник, выполнив боксерский "нырок", с низкого старта вылетел из гостиной и через мгновение уже забаррикадировался в своей комнатке, служившей спальней.
- Прости! - крикнул он через дверь, прижатую кроватью и тумбочкой. - Я не то имел в виду.
Переведя дух и отдышавшись, Макс прислушался. Топота по коридору не было слышно, и он с опаской покосился на единственное окно. "Ну, вот мне и капец", - мелькнула предательская мысль, едва Макс представил тётку, разламывающую вдребезги оконную раму гвоздодёром из сарая
- Дамбо, ты болван! - вдруг раздалось из коридора, и у Макса отлегло. Похоже, тётка не гналась за ним, а кричала с порога гостиной. Он разобрал баррикаду и высунулся в коридор.
- Но болван шустрый, тебе везет, - продолжала на ходу Каланча, плавно перемещаясь в кухню, -  Вылезай, счастливчик,  я уже не сержусь. И запомни, башка дубовая, песнь называлась не "Я люблю тебя, Смерть", а "Влюблен в тебя до смерти". Почувствуй разницу! Хотя... - она на секунду задумалась, разглядывая ряд эмалированных кастрюль на полке, - там был один куплет про пару заряженных пушек...

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.