И горькими и солеными бывают слезы.  И так в большинстве своем.  Но в мире бывает и чудо. Слезы счастья – сладки как мед.
Эту квартиру мы с мужем купили, когда дети уже выросли и, женившись, разбежались со своими семьями. А до этого были другие квартиры.
Первую мы купили не дорого, в недострое. Были только стены, двери и окна. Взяли кредит, продали машину и так в недострой вселились. Жили и делали, штукатурили, белили, клали плитку. Вели воду и канализацию. Трудностей не передать. Но отстроились. Все хорошо, только места маловато.  Пока отделывали квартиру, да с кредитами рассчитывались, я успела второго родить. И теперь мы в нашей малосемейке не помещаемся. Подумали, погадали, посчитали и выставили квартиру на обмен.
И тут нам повезло. Практически без доплаты нам предложили двушку. А платим мы только за переезд и переоформление. Как тут устоять? Только одно «Но». Двушка принадлежала двум старикам, бомжевавшим в округе. Пили они здорово, вот один раз на утро и нашли обоих у мусорных баков. А так как бомжи, то не стали и разбираться в причинах смерти. Написали, что замерзли и предали земле. Наследники же, не захотели возиться с мусором и хламом, заполнившим квартиру, и предложили нам обмен.
Мы документы все подписали, оформили. Взяв кредит оплатили все ссуды, налоги и пошлины. Единственное что просили хоть пару недель нас не выселять. Наследники понятливые и добрые попались. Дали нам месяц на переселение. А мы только две недели выносили в мусорных мешках тот хлам, что старики собирали годами.  Еще две недели белили и красили, но все равно вселились в одну комнату. Вторую доделать не успели.
Ничего. Вселились и продолжили ремонт. Детки уже подросли. Помогали, как могли. Отстроились. Пожили.
Мальчишки выросли, женились и живут отдельно, своими семьями. А мы, подкопив и подсобрав, решились на очередной обмен.
Наша-то, почти в центре, а нас по-стариковски к земле, к природе потянуло. Свою квартирку мы продали и купили на окраине. Новый микрорайон. Речка и лес рядом. К слову сказать, за этим леском, у нас был участок дачный.  Так что на выходных, пешочком на природу. Мечта. Да и квартира хорошая. Хоть и восьмой этаж, но лифт, вода – постоянно. Да и сверху, над нами всего одна квартира. Не так много над головами скачут. Двор у нас свой. Просто три дома, построены буквой «П». Дома соприкасаются углами и образуют дворик, закрытый с трех сторон. Два дома, семнадцать «ост» и семнадцать «вест» стоят вдоль, а семнадцать «бис» поперек. Дом «бис» всего два подъезда, а «ост» и «вест» по три. Мы вселились в дом «вест», в центральный подъезд.  И все бы было отлично, только окна напротив очень уж близко. Приходилось тщательно закрывать шторы, а иначе казалось, что за окном продолжение твоей квартиры.  Дворик между домами тоже веселый. Качели, карусели, горка и песочница. Высажены молодые деревца и вдоль дорожек стоят скамейки. А так как на выезде со двора сделана огороженная парковка, то и сам дворик вроде как закрыт от посторонних глаз.
Прожили в этом доме мы уже больше года.  Так чтоб сильно с кем сдружились, то вроде и нет.  Было конечно, с кем посидеть вечерком на скамеечке.  Поболтать о том, о сем, о погоде, о здоровье и закатках. Были и просто знакомые, с кем постоянно раскланиваешься, здороваешься, но не знаешь даже, как зовут. Первые кто примелькались так это старики. Точнее старушки. Как и положено, во все времена, на лавочке у подъезда свое собственное совинформ бюро. Все новости, сплетни, политика, вплоть до крепких высказываний в адрес Америки. Хотя, если подумать, где те бабушки, а где та США.
Была у нас во дворе и своя девочка – инвалид. Ее на инвалидной коляске каждый день, в любую погоду, вывозила бабушка.  Родители работали не покладая рук, чтобы собрать «энную» сумму на операцию. Но точно мы ничего не знали. Просто люди они были не очень общительные. Даже если бабушка, устав катить внучку, присаживалась на скамейку рядом, то на все вопросы она отвечала односложно или вообще молчала. Люди, видя такое отношение, старались не беспокоить их и не лезть в душу. Сама же девочка была мила, улыбчива и очень спортивна. Когда они выезжали за детскую площадку, где располагались не хитрые тренажеры, все, кто гулял во дворе, поворачивали головы в ту сторону.
Девчушка отжималась на брусьях, делала перевороты на кольцах и качала пресс и руки. Бабушка стояла рядом на подстраховке.
Слезы. Да. Я, не стесняясь, расскажу, что плакала. Видя эту девчушку. Шестнадцатилетнее божье творенье с силой воли богатыря.  Да вы сами представьте картину:
  Женщина, на вид лет шестьдесят, полная сил и энергии, везет перед собой инвалидную коляску, в которой сидит обездвиженная, всегда улыбающаяся, хрупкая девочка. Ой. Что – то случилось с бабушкой.  Инвалидная коляска съезжает с дорожки и с ходу упирается в железный столб. Это один из столбов турника. Остановка. Заминка. И тут. Хрупкие ручки девочки упираются в столб, обхватывают его и это дите карабкается вверх. Мужики – где вы? Кто так сможет?  Я не говорю, что это у девочки первый раз. Тот раз я не видела. Конечно же, она много тренировалась до этого.  Но все же. Две безжизненно болтающиеся, скрюченные ножки. Один раз подтянулась. Два. Три…  Поднялась над турником, легла на перекладину. Опустила и покрутила ручками. Видно устала или затекли. Я никогда не тренировалась на турнике, но думаю, что руки, поднятые вверх, сильно устают.
Полежала, пошевелила руками и еще пять раз подтянулась. Медленно спускается по трубе вниз. Бабушка напряглась. Коляска наклонилась вперед, принимая тело. Бабушка ногой придержала, а руками помогла сесть спортсменке. И катится инвалидная коляска дальше по дорожке.
Как тут не расплачешься. Видя такую тягу к жизни. Эти безжизненные ножки и по-мужски сильные руки.  Наверное, правду говорят, что если где-то убыло, то в другом месте прибыло. Ноги бездействуют, но зато руки сильные.  Как же разговорить женщину. Узнать что произошло?  Чем можно помочь? Хотя, наверное, вряд ли чем поможешь.  Таков удел всех инвалидов, кресло, кровать и чужая помощь, без которой никуда. Но такие тренировки, только сильные духом смогут вынести. Дальше ведь еще два тренажера. На одном, девочка за рукоятку отрывает от пола почти на метр, привязанную на трос железяку. На втором тренажере сводит две рукоятки вместе и опять в стороны, а держит эту рукоятку большая пружина.  И это все не один раз, а пять или шесть.  После этой экзекуции, бабушка увозит улыбающуюся, но явно уставшую внучку домой. Как тут не всплакнешь.
Замучила я, наверное, вас своим предисловием, но так, что – то мне захотелось выговориться. Сидишь тут одна. Муж на работе. А это случилось в субботу. Часов в семь утра. Я еще подумала:
- Дому еще не больше года, а кто – то занялся ремонтом.
Среди раннего утра, во дворе раздавался электрический треск и мелькание ярких синих бликов. Кто – то занимался сваркой. Потом, вдруг шум, грохот чего-то разбившегося.
Выглянула в окно, тишина. Дальше готовлю завтрак. Тут с воем во двор ворвалась скорая помощь. Среди тишины утра и из-за эха между трех домов казалось, что машина находится просто рядом, а не ниже на восемь этажей.
Писк тормозов. Машина замолкла, но тут, же следом такой, же вой. Наверное, все три дома выглянули в окно. Во всяком случае, засветились все окна. Захлопали дверцы машин и двери подъездов. Одна машина стояла у третьего подъезда «ост», а вторая возле первого «бис».  Наверное, что – то случилось, хотя может и просто совпали два вызова.
Хлопнула дверца машины и водитель, с носилками, скрылся в первом подъезде «бис».  Через несколько минут кого-то вынесли, поставили носилки в машину, и та с мигалками и сиреной ринулась со двора. Вторая машина стояла еще минут пятнадцать. Значит это не одно и то же. Просто вызовы совпали. После отъезда первой машины, во многих окнах погас свет. Суббота. Люди пошли досыпать.  А я, пока мы завтракали, все думала. По времени, сколько работал лифт, тут хорошая слышимость, водитель поднимался на восьмой или девятый этаж. Помню, видела, что свет в окнах горел, но вроде ничего необычного. Для верности поднялась и посмотрела опять в окно.
Да вроде все как обычно. Шторы закрыты, свет горит. Из необычного, только палка. Да, точно. Палка с балкона девятого этажа дома «бис» лежит на балконе дома «ост». А может то веревка? Нет, слишком ровно лежит. Веревка провисла бы. Надо будет днем рассмотреть или расспросить кого – то.
Когда вышла во двор, людей почти не было. Сделала моцион, прошла весь двор крест на крест, обошла вдоль и поперек. Устала и села на излюбленной скамейке. Отсюда видно почти все. И свой подъезд, и проход во двор. Вышла соседка по подъезду, еще пару знакомых. Все видели скорую помощь, но никто не знает причин приезда и что за грохот был перед этим во дворе.
Тут произошло такое, что мы все сразу умолкли, а потом и забыли про утреннее происшествие. Все разговоры были только об увиденном.
В обычное время из подъезда выехала инвалидная коляска с девчушкой, правимая бабушкой. Все было бы как обычно, если бы не внешний вид.
- Посмотрите, что они сделали с дитем. Ручки перемотаны бинтами и лежат бездвижно на покалеченных ногах.
- Да что там ручки. Вы на лицо посмотрите, у ребенка синяк на пол лица, да и само лицо поцарапано. Ее, наверное, били.
- На саму женщину посмотрите. Что – то бабушка сегодня без макияжа. Ни тебе помады, брови не подвела.
- Может запила, и спьяну девочку избила.
- Да вряд ли. Вон что грохот был. Наверно бандиты напали. Обоих избили и деньги отобрали, ценности. Слышали, какой рэкет в городе. Как в девяностых.
- И я слышала, что сейчас из тюрем выходят те, кто в девяностых убивал, а теперь им жить не за что, вот и берутся за старое. Грабят и убивают.
- Ага. А кто деньги сам не отдает, тех пытают.
- Что вы все ерунду несете. Какие ценности у бабки и инвалидки? Утренний грохот к ним не относится.
- Ой, бабоньки посмотрите. Сегодня девочка совсем без сил. Она даже забраться на турник свой любимый и не может.
- Девочка плачет.
- Домой ее старая везет.
- Они обе плачут.
- Да что у них соседей нет? Никто, ни чего о них не знает.
Тут подошла Маргарита Андреевна. Наша старшая по С.М.Д.
- Вот Лешка гад. Разбил такую технику. Просил на часок. Говорил вернет в целости и сохранности, а сам грохнул. А вы тут, о чем. Ну да, жалко девчушку, но героиня. Молодец. Спасибо ей, а может и медаль дадут. Пошла я думать.
- Ритка стой. Ты тут все знаешь. Быстро выкладывай про грохот с утра. Про две скорые помощи. Да и про синяки на лице у девочки.
- Так вы что, ничего не знаете? А о чем же тогда все утро тараторите? Я думала об этом.
- Да об чем об этом, толком расскажи, не томи.
- Раз вы ничего не знаете, то начну издалека.

Несчастье.
Жили, были парень с девушкой. Подросли и поженились, и родилась у них дочка. В общем, обычная городская семья. Только было у молодежи одно увлечение. В отпуск или там выходные, ездят в горы. Альпинисты вроде. Когда поднимаются наверх. Когда просто встречи проводят возле гор. Ну как мы на шашлычок в лес, так они к камням поближе. Когда уезжают, то его мамаша с дочкой сидит. Ейная мамаша бизнесом занималась. Помогала детям, чем могла. Трагедия случилась, когда они еще там жили, на старой квартире.
Дочери исполнилось шесть лет. Скоро в школу. Вот молодежь и решили приобщить ребенка к горам. Нет, подниматься не собирались. Только погулять, посмотреть, рассказать и показать.
Вот тогда и случилась трагедия. Толи лавина или обвал произошел, но человек пять погибли. Нашим молодым повезло, успели убежать. Но когда бежали, не заметили, что произошло, но у девочки повредило позвоночник. Не может теперь ходить. Что только не делали. По каким врачам не ездили. Кстати, там и мать их погибла – бизнесменша. Они ее похоронили, а весь бизнес продали. Все деньги ушли на эту квартиру и лечение девочки. Их вот и сейчас нет. Где-то на заработках. Нашли врачей в Германии, которые обещают Аленке помочь. Но надо три миллиона. Вот и пашут, по заграницам. Они там, а здесь бабка за девочкой присматривает. А дите растет. Кормить, одевать, обувать надо. Да еще курсы реабилитации, спорт клуб – занятия специальные. Денег много уходит. Не могут они сумму собрать. Но девочка красавица. Как – то во дворе занималась, да вы и сами видели. Вот и Леха из дома «бис» ее увидел. Влюбился. Они уже год как встречаются. Его то мама сначала против была. Оно и правда, куда женится на инвалидке.  Ни тебе внуков, да и уход за ней. Одни проблемы. Но потом поняла сына. Девочка то хорошая, умная. Смирилась. Так на Лешку новая напасть – в армию его забирают. Вот вчера вечером прибежал:
- Дайте, Маргарита Андреевна, сварочный аппарат на денек, верну в целости и сохранности.
Вернул вот. Кучу мусора. Понимаете. Он хотел переход с одного балкона на другой сделать, что бы Аленка к его матери могла переезжать, если понадобится.  А что ей понадобится? У нее бабушка есть. Жили ведь без него до этого. Но молодой, вбил себе в голову, что так будет лучше. Дала я ему аппарат. Он достал, где-то два уголка и с утра варил эти уголки. Со своего балкона на её. Спешил. У себя прихватил, а вместо того чтобы обойти, полез по этим уголкам к ней на балкон. Стал варить, но то – ли уголок нагрелся, а может искра в него попала, в общем, аппарат упал и разбился, а Лешка повис на одном из уголков. Аленка как увидела такое, она ведь к нему выехала на балкон, что б поговорить. И вот как увидела, что он повис на одной руке, сама со своей коляски прыг на пол и схватила его за вторую руку.  А она девочка сильная. Видели, какие она упражнения делает. Только когда с коляски упала, сильно лицом ударилась, вот и синяк. Да еще когда тащила, об перила вся поцарапалась, да и руки в кровь порезала о цемент.  Но вытащила Лешку. А тот сам чуть сознание не теряет. Когда падал, пузо себе располосовал, чуть кишки не выпадают. Перебрался кое как к себе на балкон по уголкам, оттуда его скорая и забрала. Девочке прямо дома помощь оказали и уехали. Вот вам и две скорые помощи с утра. И грохот от того что сварочный аппарат упал да разбился. Как теперь его списать надо. Да вы чего ревете то, бабы. Вот бабы – дуры, все же хорошо. Все живы. Леху правда через неделю в армию заберут, но я ему перед скорой помощью обещала, что сделаю этот, чертов переезд.  Сварщика найму, он все сделает.
- Вот возьми Рита. Я домой схожу, еще тебе принесу.
- Ты чего Петровна деньги суешь? Не надо они мне.
- Это я тебе за Лешку, ну за сварку эту. Пенсию принесут, я тебе еще дам. Не кори ты парня. Любовь ведь. Чего ради любви не сделаешь.
- Да что вы, в самом деле. Не надо мне ваших денег. Уберите. Да спишу я его, как пришедший в негодность. Если уж так хотите, то организуйтесь и соберите Аленке на операцию. Родители вон, сколько уже лет собирают, а все ни как. Я им предлагала, что бы в фонд написали. Оттуда помогут, может.  Так они гордые. Сами говорят, сделали инвалидом, сами и вылечим.  Но теперь не отвертятся. Я уже звонила в нашу, городскую газету. Обещали журналиста прислать, описать в газете подвиг этого ребенка.  А я от себя добавлю, что нужны деньги на лечение. Надо только фонд создать, и мы соберем нужную сумму.
Вот такой вот рассказ и такая история. Я не могу сказать, что плакса или истеричка. Всего-то три раза плакала в своей взрослой жизни. Когда переезжали из квартиры в квартиру.  А вот здесь во дворе, сама не знаю, что со мной. Часто плачу.  Когда Аленка на одних руках поднимается на турник и подтягивается, плачу. Когда увидели девочку с синяками на пол лица – плачу. Как послушала историю любви Лешки и Аленки – плачу. Это, наверное, старость.
Мы с дедом обговорили все дома и всю мою пенсию отдали в фонд Аленки. После публикации в газете, наш двор показали по местному телевидению. Как хорошо, что мы живем в такой стране и у нас такие добрые и отзывчивые люди.  В образованный фонд, на лечение Аленки пришли тысячи переводов и девочку отправили в Германию.   Родители там на заработках, поэтому впервые бабушка Аленки, смогла просто выйти посидеть на лавочке.  После происшествия она немного осунулась. Постарела что ли. А может и просто, меньше за собой ухаживает. Расслабилась. Не для кого ведь теперь марку держать. Пример стойкости показывать. Год прошел. Лешка вернулся.
Это было днем. Идет такой бравый солдатик. В голубом берете. Тельняшка выглядывает. Аксельбанты качаются. Красавец. Идет со всеми здоровается. Тем, кто далеко рукой машет. В подъезд зашел. Наверное, бегом бежал, потому как уже на балконе.
Маргарита, как и обещала, наняла сварщика, и тот сделал хороший переход. С перилами. По нему Лешка в соседний дом прошел. Долго не было, а потом вышел на этот переход и как закричит.
- Люди! Соседи! Большое вам всем спасибо!  - и пошел к себе в квартиру, а за ним Аленкина бабушка.
А мы тут опять, хором, всей лавочкой плачем. Где бы узнать – что там с Аленкой.

Сегодня.
Да, именно сегодня. Перед входом в оба подъезда висят шарики, на переходе между балконами стоят цветы. Это мы с соседками свои лучшие отдали, чтобы украсить квартиры молодых. Все в радостном ожидании. В предчувствии чуда. И…  Вы себе не представляете наше разочарование.  Во двор заходит Леша и катит перед собой инвалидную коляску, в которой сидит одетая в тонкое, черное трико девочка. Наша Аленка. Они, молча, идут к турнику. Вслед идут ее родители и бабушка с Лешиной мамой. Мы все в замешательстве, как в шоке. Неужели ничего не помогло, и не вылечили? 
Леша берет Аленку на руки и подносит к турнику. Она хватается за перекладину и начинает подтягиваться. Леша подтягивается на соседнем турнике. Отец Аленки с бабушкой тянут, какую-то ткань. Это парашют. Они его подкидывают и легкая ткань, взлетая вверх, накрывает всех. Шорохи, шевеление. Парашют стягивают с турников. В увитых цветками стойках турников стоят жених и невеста. Он берет ее за руку, и они медленно идут через весь двор. С улицы, со двора, с балконов несутся аплодисменты. Люди выкрикивают поздравления.  А я и слова сказать не могу – плачу. Но какими порой бывают сладкие слезы.  Слезы счастья и благодарности. Счастья за них и благодарности за нас. Что мы тоже приложили капельку своего добра, для создания их счастья.
(А инвалидную коляску и парашют кто-то ночью спер, за них забыли).
Живите люди мирно и счастливо. Нам ведь и без войн хватает горя и проблем.
Счастья и удачи всем добрым людям.