К сожалению кнопка "отправить" в режиме редактирования не работает. Поэтому с исправлениями пока ничего не получиться.

III О том, что иногда не стоит бежать или татуировки до добра не доводят

Неожиданно они услышали звуки музыки. Дженис посмотрело вопросительно на Дросси, а тот буркнув «сиди тут» выбрался из-под ветвей и пошел на звук. Лес расступился. На ближайшей к юноше ели был прибит с жестяной лист с надписью:

                                    ДЕРЕВНЯ ЛЫСОГОРСКАЯ

Деревня соответствовала своему названию, так как стояла на холмах с глинистыми склонами и с вытоптанной на них травой, а рядом виднелся пруд, заросший камышами да протекавшая сквозь него речка. Вода казалась черной и  зловещей, не говоря уже о том, что все это окружала такая же зловещая стена темного леса.
Пение доносилось из деревни. Дросси вернулся за девушкой, затушил костер, и они вместе, взявшись за руки, вошли в деревню. Дождь давно кончился, появились злые комары.
-Мы нашли привал, – задумчиво произнес Дросси. – Попоросимся переночевать, глядишь и похаваем нормально. А дальше кайфанем на сеновале.
Дженис, видимо, смутила мысль о сеновале, и она отшатнулась от Хедейка.
-Ты чего? – улыбнулся он, хватая ее за рукав.
-Нет. Все хорошо,  – легко ответила она.
Около одной избы сидело несколько пожилых мужчин, которых обычно называют «старыми козлами». Один бренчал на балалайке, другой упоенно бил в большой там-там, третий пытался что-то выпилить из альта. Впечатление было такое, что альтист просто перепиливает альт пополам смычком. Четвертый дергал струны арфы непонятной конструкции. Видимо в этот момент прострация музыкантов дошла до своего пика. Это было видно по двоим, ни на чем не игравшим, но горланящим какую-то чилийско-африканскую песню пьяного раджи из племени Замбези так, что собаки, сидящие рядом, начинали громко и жалобно выть. У «старых козлов» были такие дикие рожи, что можно было принять их за аборигенов-канибалов с острова Тумба-Юмба. Над лавочкой, где они сидели, висела деревянная вывеска:

ТАТУ-САЛОН "ИНДЕЙСКИЕ ЗНАКИ"

Девушка с боязненным интересом озиралась вокруг. Она боялась отстать от Дросси. Везде стояли кривые, почерневшие от времени избы со слепыми глазами окон. Обшарпанные заборы со скрипучими калитками наводили страх, а весь вид деревеньки оставлял желать лучшего.
Путники прошли мимо одной такой калитки, около которой стояла старая бабака с крючковатым носом, метлой в руках и волосами, выбивающимися из-под платка и топорщащимися над ее морщинистым лицом, словно паучьи лапы. Она замахнулась метлой и выкрикнула скрипучим старческим голосом:
-Пшли вон отсюдысь!
-Ох, не нравится мне все это, – вздохнул Дросси и повел за собой перепуганную Дженис дальше.
Девушка покорно шла за молодым человеком, трясясь от страха.
-Нам лучше не останавливаться, – шепнул он ей.
Они вышли на перекресток. Впереди показался широкий и огромный, как шкаф, бородатый мужик. Слева из проулка показалась компания «ребят» с такими костлявыми лицами, что Дросси не составило труда догадаться, что у них под одеждой. Сзади путников догоняла старуха с занесенной высоко вверх метлой.
-Будет мочилово, - решительно предупредил девушку Дросси. Он подождал, пока старуха приблизится, затем сотворил рукой знак и тихо вымолвил нечто странное. Метла тут же сломалась, ударившись о воздух, а «ребята» распались горстью костей, будто в них ударил огромный шар от боулинга.
Здоровенный мужик подхватил Дросси и Дженис за воротники и поднял над землей, злобно хохотнув:
-Попались, деточки!
-Сгинь, нечистая сила!! – заорала Дженис, выдав еще и то, что в книгах обычно не пишется. Что до дальнейших ее действий, то это были бесполезные взмахи рукиами и ногами и дохлое болтание между небом и землей.
Видя это бесполезное дело, Дросси почему-то вспомнил своего кузена и одноклассника Вэна, которого Джорж однажды подвесил в школьной раздевалке на крючок за ворот. «Да. Нам-то тогда было весело. А теперь я понимаю, каково было Вэну», - подумал Хедейк.
Однако он не был растерян, скорее наоборот готов к решительным действиям. Он вдохнул, как парашютист перед выходом в небо, глубоко и спокойно. Медленно поднял обе руки и коснулся ими громадной ручищи со словами:
-Аста ла виста, мужик.
Тут «шкаф» отпустил своих жертв и заорал не своим голосом, схватившись за обожженную руку.
Плюхнувшись на землю, Дросси заорал:
-Умат!! Делай ноги!!
Когда-то данным восклицанием он спас волосню Джоржа от тех, кто волоса не носил и не носит.
В эту самую минуту мужик яростно уцепился за мешок и стащил его со спины владельца, а после бросил себе под ноги и наступил на рогожу, с чувством поплясав на ней.
Раздался взрыв. И мешок, и обидчик вспыхнули ярким зеленым пламенем, сгорев вмиг дотла.
Тут у Дросси просто опустились руки.
-Все. Все пропало. Огонь для Джоржа хранил. И не уберег. Столько скитался, что бы найти, а все обернулось пеплом. Все зря и ничем уже не помочь. Назад нельзя. И Бэби не вернуть.
Дросси стоял на перекрестке. Всю округу затянуло дымом. Он обернулся в одну сторону, в другую… все дым.
Из дыма к Дросси вышла Дженис и протянула ему флакончик из зеленого хрусталя, запечатанный красной крышкой крепко-накрепко. Тот самый, что получил Дросси из рук Повелителя Дверей.
-Нет, Дро, - сказала она. – Не все. Это еще не конец. Возьми Огонь, помоги Джоржу.   Этот Огонь вечен, его нельзя убить.
-Откуда он у тебя? – прошептал молодой человек, взяв флакон из ее рук, и вдруг рванулся к ней.  – О, Бэби! Бэби! Не уходи!
Была ночь. Молодой Розендроссельхед the Хедейк лежал без сознания посреди перекрестка с подвернутой под спину рукой, в которой был зажат флакончик из зеленого хрусталя.
Над ним склонилась Дженис. Ковыляя, подошла бабка с обломком метлы.
-Эко лихо приклюшилось! – прошамкала она. – Бяда-бяда, огоршение!

Очнулся Хедейк лежа на лавке под овчинным тулупом. Рядом сидела Дженис. Ее лицо выражало нечто мрачное. Над ним склонилась бабка, обломавшая метлу о воздух, и прошамкала:
Как утро, так оклималши твой шокол.
-Я где? – вяло спросил Дросси.
Это как где? – удивилась бабка.  – В избе моей, шокол, в избе.
Старуха оказалась не такой уж и плохой, но поглядывала на молодого человека как-то испуганно.
-Ты, мать, за что же метлой-то нас? – садясь, спросил он.
-Да прибягали тута кобаны такия. Из моего огороду хлев понаделали. Забор шломали. Шодом устроили. Хулюганье! – Пожаловалась ему бабка.
Дросси рассмеялся:
-Ну, мать, забор я тебе, может, исправлю.
-Вот шпашибо, шокол. – Обрадовалась та.
-Ты зачем меня вчера Бэби какой-то обозвал? – Мрачно поинтересовалась Дженис, метнув на него сердитый взгляд.
-У-у-у, а ты ревнуешь? Ревновать не надо. Бэби уже 6 лет нет в живых.
-И ты один такую тяжесть на себя взял? Как же ты решился?
Дросси недоверчиво посмотрел на девушку.
-Тебе откуда известено?
Дженис тут же рассмеялась и оттаяла:
Во сне сам сказал.
«Не похоже.  Врешь! Ты обо мне, видно, знаешь больше, чем я сам о себе.  Неужели ты…» - он не додумал, так как она вновь спросила его:
-Почему Джоржа с собой не взял?
-Далеко. Он бы не выдержал, – Хедейк немного помолчал и продолжил. – Извини, тебе лучше вернуться назад, в Обторчалово. Со мной тебе идти опасно. Тебе нельзя со мной.
Дженис перестала смеяться и взорвалась непонятно откуда взявшимся гневом:
-Ты не хочешь меня брать, так как я похожа на нее?! Да?!
Дросси спокойно выдержал ее взгляд и твердо ответил:
-Да.

IV О том, что не стоит обижать свое подсознание или лучше принять все, как есть

Бабка вошла с медным, начищенным до блеска самоваром.
-Блянов бы откушали, – Умоляюще сказала она.
-Спасибо, мать, – улыбнулся Дросси. – Не возражаешь, если я в твой колодец загляну?
-А заглядывай, шокол. – махнула старуха рукой.
Он встал, вышел из избы и подошел к колодцу, зачерпнул ведро воды, стащил с себя тельняшку и, охнув от удовольствия, вылил все на себя. Потом наклонился в колодец, усмехнулся и шепнул что-то внутрь. Проходящая мимо бабка услышала, что молодой человек пробубнил нечто шепотом, и спросила:
-Што-што ты говоришь, шокол?
-Да, так. Хороший у тебя колодец, мать. Что надо!
-Ага-ага, хороший. Его ешо дед мой рыл.
Пока Дросси беседовал с хозяйкой о достоинствах колодца, вырытого ее дедом при поддержке всей Лысогорской, Дженис кое-что задумала. Она выскочила за калитку и побежала прочь.
-Эй! Стой! Куда?! – заорал Дросси, увидев ее. Его сердце почувствовало что-то нехорошее, и он ринулся за ней через поваленный забор, напяливая на ходу тельняшку. Видимо Хедейк упустил девушку, так как ее нигде не было видно. Наконец кто-то сказал, что ее видели в «Индейских знаках».
Дросси ворвался именно тогда, когда мастер (один из «старых козлов») заносил руки над ее лицом. Юноша отшвырнул мастера и, схватив Дженис за плечи, сильно тряхнул ее, горестно вскрикнув:
-Что ты хочешь сделать со своим лицом, крейзи?!
Затем он взвалил ее на плечо,  не обращая внимания на кряхтящего и потирающего свой зад «старого козла», и вынес ее вон. Она гневно кричала, требовала, что бы тот ее отпустил, стучала кулаками по его спине. Наконец она изловчилась и так вцепилась его длинные волосы, что ему пришлось опустить ее на землю. В ту же минуту Дженис размахнулась и влепила Дросси пощечину, вторую, хотела уже дать третью, но Дросси схватил ее за руку и прикрикнул:
-Хватит!! – тут же он успокоился и вздохнул. – Навязалась на мою бедную голову.
Она стояла молча, Дроси полез за сигаретой и твердо, тихим голосом сказал:
-Нет.
Сейчас он выглядел очень уставшим. Дженис поникла головой. Глаза ее погасли. Она отвернулась от Дросси и неожиданно заплакала.
-Извини…- плача сказала она. – Я, наверное… я действительно лишняя… Ты ее любишь…
Что-то перевернулось внутри Розендроссельхеда the Хедейка. Он повернул Дженис и прижал ее к себе. К слову, он не любил, что бы кто-то из-за него плакал. Не любил кого-либо обижать.
-Нет. – спокойно повторил он. – Нет, Джен. Я любил ее, но она перестала существовать. Она миф. Черная дыра. Пустота. Квадрат черный. А ты живая, теплая, из плоти и крови. И сердце у тебя стучит. А она-пустой гулкий звук. Это память, которую ничем не убить и которая уже ничего не значит.
-Много значит, Дросси. Ведь ты простил?
-Простил, – хрипло отозвался он. – А что было делать? Морду бить? Некому. Выбор не за мной.
Дженис посмотрела в его глаза, наполненные грустью.  Он увидел худенькое лицо, необычайно схожее лицом той, кого так любил. Она сказала:
-Я от тебя никуда не уйду.
-Но, Джен, почему все-таки я? Почему она умерла? Я ведь ничего не знал! И Джорж… Когда она была со мной все было нормально.
-Ты узнаешь все потом.
-Пойми, Джен, круг разорван, и никто, кроме меня, не в силе да и не в праве его соединить. Это должен сделать я сам. Один. Только не знаю, каков ключ. Я вполне представляю себе свою цель, но не понимаю, с помощью чего ее можно достичь.
-Зачем, Дросси? Ты это уже знаешь, только… не видишь. Вспомни все, что нужно. Сделай все, что должен и что можешь. ЭТО важно.

Ближе к концу дня Дросси исправил бабке забор, сбегал в деревенский магазин.
Пора была уходить, но дорогу он потерял. Пришлось ему тащить Дженис через лес. Иногда было не просто пробираться через болото, крапиву или кусты. Крапива поражала своими гигантскими размерами. Дросси был усажен репьями, но весел и чем-то очень доволен.
Солнце опускалось за лес. Впереди возникло очередное болото. Хедейк решил заночевать рядом, что бы утром перебраться через него. Это было вполне нормальным решением. Теперь и он, и Дженис сидели на теплой земле, привалившись спинами к мощной сосне у горящего костра. Немного поели.
Становилось темно. Костер догорал. Дросси пытался сделать вывод из всего увиденного, но ничего не получалось.  «Ну ладно, – думал он. – Деревни это деревни, а кто тогда Дженис? Откуда у нее Огонь? Неужели она та, кто принимает формы?! Тогда понятно, откуда она знает меня. Но кто ее послал? Видимо, мне дан шанс. Нет. Дженис не Бэби. Тогда почему она подошла к совершенно незнакомому человеку, ушла с тем, кого не знает, и полностью доверила ему себя? И все-таки это Дженис. Но, май Лорд! Почему же ее появление обусловлено сном? Совпадение? Возможно.  Конечно, да. Ничего такого не случилось».
Голова у Дросси «распухла». Ему стало не по себе. Против замешательств, обломов и других непонятных и неприятных случаев и впечатлений у него  было средство. Он не относился к классическому типу странствующих юношей с гитарами, да и вообще не был ни в чем классическим типом. Его гитара была далеко дома, запертая в квартире Каменного Обломовска, где-то там, за горизонтом. Однако словно порядочный харпер он носил с собой в заднем кармане потрепанных джинс губную гармонику а-ля Боб Дилан. Часто Дросси в шутку именовал  сей инструмент «Мастер Блюз». Рука Хедейка нырнула за спину, в карман, и вот уже он сжимает в горячей ладони свой Мастер Блюз. Песни Дросси не запоминал. Они стихийно рождались в его голове, как и в данном случае.
А сейчас он набрал побольше воздуха в легкие, поднес инструмент к губам и… О, как любил он этот дребезжащее-металлический звук, такой близкий и милый его душе!
Где-то с час в лесу раздавались музыка и пение. Наконец все стихло. Молодой человек успокоился. Его рука, снова нырнув за спину, опять забралась в карман. Хедейк совсем забыл о Дженис, а она сама напомнила о себе, дернув молодого Дросси за рукав. Он обернулся и увидел ее умоляющие глаза.
Дро, мне понравилось. Сыграй еще. Пожалуйста…
Неприступный Розендроссельхед вдруг как-то беспомощно улыбнулся и ответил, словно извиняясь:
-Прости. Не могу. Устал очень. Ты спи, ведь завтра идти надо.
Дженис отвернулась. Она слышала, как тот чиркает зажигалкой, но минуты через две и это прекратилось. Дросси почувствовал, что курево его как-то уже не привлекает, швырнул сигарету в тлеющий костер и заснул. Со сном к нему вернулись воспоминания.

Сон Розендроссельхеда

Концерт. Джорж замешкался в толпе. Она рядом. Ей плохо видно, и Дросси, которому всего 16, как настоящий рыцарь, сажает ее на плечи. Ох и легкая же она! Они познакомились. Он подарил ей феньку с «А…» и браслет из жемчуга.
Он называл ее Бэби. Розы, розы, розы... Белые, красные, розовые желтые. Большие букеты роз. Для нее. О, как любил ее Дросси! И Джорж был рад. Они как братья.
Время. Удар за ударом. И снова розы, но уже на жестком холодном камне и ее фото, где она осталась молодой, со счастливыми глазами. Куда приведет Дросси судьба? Перед его глазами возникает живая Бэби:
-Ради нашей любви, прошу, сбереги Джоржа, – вдруг она испугано хватает его за плечи и трясет, крича. – Не спи! Не смей спать! О, Боже! Дросси!! Дросси!! Проснись!!

Тревога передалась Дросси, и он проснулся Дженис будила его, указывая на болото.
Над травянисто-водной гладью поднимался огромный белый пузырь, еще один, третий, еще и еще… тут молодой человек схватил свои вещи, Дженис за руку и побежал прочь от опасного места. Ночь подходила к концу. На рассвете они вышли на шоссе. Розендроссельхед неожиданно обхватил широкими ладонями голову девушки, наклонился и тихо поцеловал ее голову.
Сзади послышался звук мотора. The Хедейк поднял руку, и грузовик остановился.
-Вам куда? – спросил  водитель, посчитав видимо этих двоих за студентов, отставших о группы.
-В каменный Обломовск. – ответил Дросси.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

VI О том, что музыку любят все и везде или истина где-то там.

Разговаривая, они продолжали продираться сквозь живую колючую стену. Вдруг из ближайших  ветвей выглянуло чье-то лицо. Дросси от неожиданности остановился.
-Ты кто? – обалдело спросил он.
-Лицо, – ответило Лицо.
-Я понимаю, что лицо, но чьё? – осмелел Дросси.
-Мое, – опять ответило Лицо.
-А ты где? – поинтересовался юноша у Лица.
-Глупый вопрос, – рассердилось оно.  – Вот оно я! А вот вы кто такие?
-Позвольте представиться, – обратился к Лицу Дросси, переходя почему-то на «вы» и говоря так, словно читал сборник правил хорошего тона. – Розендроссельхед the Хедейк, а это моя де… Подруга. Дженис-С-Подгорка.
-Вижу, – подобрев, сказало Лицо. – Может, вы на праздник пожаловали?
Дросси облегченно вздохнул.
-Не совсем. Ну, вообщем, мы… - и вдруг что-то сообразив он закончил. -  …заблудились.
-Позвольте вас с этим поздравить от лица моего лица. – брянуло Лицо, и эта дурацкая мысль повисла где-то в воздухе на вершине березы.
Дроссси решил, что сейчас не время для идиотских разговоров, а поэтому снова повел Дженис за собой прочь от Лица, которое в это время о чем-то задумалось.

Они шли на смех и звуки музыки. Наконец ельник кончился поляной, на которой танцевал непонятно кто: какие-то скрученные чудовища с паклей волос на головах, поросшей плесенью и мхом, гоблины, молодые блиннорожие юнцы и зеленовласые синюшные пьяные девицы, сучковатые кряжи, с вершинами, украшенными зелеными ветвями и травой, еще какие-то гады с кабаньими и лисьими мордами, бурые медведи и так далее.
Путники смотрели на эту странную дискотеку, пока Дроси наконец не выдавил из себя:
-К-кажет-тся эт-то к-кантри.
К ним подлетел пень, поросший зелеными ветвями.
-Разрешите пригласить Вашу даму на танец? – попросил он.
Дросси ответил по всем правилам хорошего тона голосом благородного принца из импортного фильма:
-Прошу прощения, сударь, но дама не танцует, так как она уже приглашена мной.
-Покорнейше прошу меня простить за беспокойство. – сказал пень и умчался так же быстро, как и появился.
-Пойдем дальше, – устало вздохнул Хедейк.
Пройдя еще немного, они вышли еще на одну поляну, где уже сидела публика подобного рода. Большую часть пространства занимала сцена, напоминающая спил трехсоттысячелетнего баобаба. С куста, приютившего невольных свидетелей лесных дел, свисала афиша:

ЛЕСНОЙ РОК-КЛУБ ПРКЕДСТАВЛЯЕТ

Ко + Дык-Елкин-Палкин Подсковородный

Спонсор клуба: фирма «Вы вам прайс, а мы вам шиш»

Дросси с видом журналиста-критика окинул сцену взглядом. На сцене появился конферансье во фраке и семейных трусах.
-Дрюкель Обалделов! Баллада №Х «Ах, ты, джинс мой джинс, недадёванный!» - объявил он.
Молодого Розендроссельхеда заинтересовала группа «Шумел Камыш», но он не мог понять на кой тут затесался бард. Что-то зазвенело над головой Дросси. Он посмотрел вверх и увидел висящий на ближайшей ёлке телефонный аппарат. Не долго думая, Дро снял трубку.
-Алёооооуууу – прозвучало в трубке, словно что-то крупное утонуло в болоте.
-Да-да! Я слушаю! – ответил Хедейк.
-В прошлый раз Вы заказывали у меня пятидесятиногий комбайн с всосом для жмыханья? – осведомился Голос.
-И что? – Усмехнулся Дросси. – Нету?
-К сожалению. Может, Вас устроит десятиногий с раздолбом?
-А как же? Два раза. – снова усмехнулся юноша.
-Хорошо. Значит, я пришлю Вам два.
-Скажите, а машинки для пострига болотных ежиков в монахи у Вас имеются? – поинтересовался он просто так, ради развлечения, не ожидая ответ.
-Да. Есть. Вам какую? С автоматическим ситом или ломовым искателем?
-Мне и то, и другое, – сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, сказал Дросси. – Да, пожалуйста, прибавьте автомат-воневыжиматель и  придельные грабли-на-прицеле.
-Что еще Вас интересует? – спросил трубочный голос.
-Пока достаточно.
-А куда Вам все это прислать? Простите, потерялся Ваш адрес.
-В сектор «Дабл Ноль», +100500 два икса, Дохлая улица, www. Posholnafig@hren.ru , третья дверь направо по кривому коридору. – улыбнулся юноша, слыша, как в трубке что-то забулькало.
-Извините, а с кем я говорю? – растерялся телефонный голос.
--С господином Розендроссельхедом the Хедейком, – рассмеялся Дросси и бросил трубку, усевшись на свое место.
Молодые люди удобно расположились под кустом и ожидая музыку. Рядом с ними что-то зашелестело, и пред ними возник уже знакомый пень.
-А вот и вы! – радостно воскликнул он. – Хотите с музыкантом познакомиться? От него я просто в щепки ломаюсь, вернее торчу. Как услышу, так встану и торчу!
-Это с кем? С Подсковородным знакомиться? – зассмеялся Дросси. – Ну, это подождет. Мы голодные, нам заправиться надо, тогда другой разговор.
-Ну, это мы сейчас сообразим, пипл. Всего-то аска! – так же весело проговорил пень и опять куда-то провалился. Наконец он явился, неся на голове, выточенные из березы, стаканы с бесцветной жидкостью.
-Все фирмааа! – прокряхтел он. – Сервис, понимашь!
Только Дросси и Дженис поблагодарили его, как он опять куда-то делся.
В это время начался концерт. Около сцены показалась вершина знакомого пня. Он застыл на одном месте, видимо, уже «торчал».
Жидкость в стакане была сладкая, терпкая и в тоже время горьковатая, с особым привкусом леса, зажигающая кровь и дурманящая разум. Дросси чувствовал,  как от выпитого кружится голова, а по телу разливаеся усталость и тяжесть. Он загрустил. Вспомнил Джоржа, Бэби и Каменный Обломовск. Вдруг сжал кулаки и сказал с горечью:
-Май Лорд! Какой же тряпкой я был! Как унижался и позволял вытирать о себя ноги! Гордился и был счастлив, что у Джоржа самая красивая девушка в мире! Я считал их лучшими из всех, но они меня предали! Почему я был так глух и слеп? Где мое мужество? Лучше бы я Огонь не Джоржу, а себе искал! Почему я не боролся за свою любовь? Чего я добился своими светлыми намереньями? Нет! Ничего он не получит! Я столько страдал. Но с этого ничего не обрел! Не хочу!
Последние фразы он громко выкрикнул, но никто, кроме Дженис не услышал его. Тут голосом Дросси заговорил другой человек:
-Почему же я такой эгоист? Джорж, брат, что же я делаю? Почему всегда думаю лишь о себе? Я бы все отдал, что бы повернуть время вспять. Только бы ты жил Джорж.
И вновь он переменился, вскочил на ноги и заорал:
-Не надо меня жалеть! Жалость унижает! Я и так уже умер для всех! Я не хочу но… но… - Он запнулся и простонал. - …один… свободен…- И вновь закричал. – Разве я ЭТО заслужил?! Я не хочу падать! Ненавижу!!
Дросси пнул ногой гриб, который сказал «ой-ей-ей» и тут же убежал.

VII О том, что лучше вовремя остановиться или кому сейчас легко

Дженис, видя, что парень не в себе, ухватила его за джинсы.
-Отвали! Не трожь меня! – заорал Дросси, замахнувшись на нее кулаком, а она сжалась в комок, ожидая удара и с ужасом глядя на него.
В этот момент он услышал голос, исходящий откуда-то из его сердца: «Нет, Дросси. Ты не должен.  Прими ее так, как есть.  Не смей делать того, что ты готов был сделать сейчас».
Рука Хедейка застыла в воздухе, затем бессильно упала вниз, а после и сам Дросси бросился на колени перед Дженис, раскаиваясь. Слезы текли по его щекам. Второй раз. После страшной вести. Он сжал Дженис в своих объятиях так, словно кто-то пытался отнять ее у него. Дженис тоже плакала, обнимая Дросси. Оба они словно молили о спасении вдвоем.
Джен, я не знаю, что происходит. Прости. Я почему-то всем должен, хотя не должен никому. И мне тоже никто не должен. Помоги мне. Я сейчас, кажется, умру.
-Нет, Дро. Это проснулось твое сердце. В тебе, милый, происходит борьба между светом и тенью, а ты сам на грани. Ты человек, но хочешь победить самого себя.
Она назвала его «Дро». Точно так же. Как называла его Бэби. Может, он слишком устал, но он увидел браслет из жемчуга и феньку с «А…». Затем браслет пропал, а фенька осталась.
-Я понял, Джен, я люблю тебя, – Сказал он. – И это все, что у меня осталось.
Его любовь к Бэби не находила своего места. А любовь не может жить в пустоте. Но теперь вакуум заполнила Дженис. Рана Дросси, открытая и кровоточащая, зажила. Круг почти был  замкнут. Не хватало лишь одного звена.
-Знаешь. Дросси, она умерла не потому, что торчала, – сказала ему Дженис. – Она не смогла пережить собственное предательство.  Не простила себя. За то, что стала яблоком раздора между двумя друзьями.  Почти братьями. Она не смогла себя простить, за то, что обрекла тебя на страдания. Тебя, того единственного человека, понимающего ее и ничего не желающего для себя, того, кто желал ей счастья, даже осознавая, что его предали. Она умерла гораздо раньше и умерла не физически. Она нарушила то, что нарушать было нельзя и не в ее праве. Ее беда в том, что она должна была отпустить тебя, а она не хотела этого. Она наказана и заслуженно.
-Наказана... – эхом повторил Дросси. – А разве мне с этого легче? Ну, пусть бы жила и радовалась.
Он помолчал немного, прежде чем задать новый вопрос.
-Откуда ты знаешь это? И откуда у тебя ее фенька? Это то же я ей подарил.
-Узнаешь, когда настанет время. Пока нельзя об этом. Ты хочешь быть целым? – улыбнулась она и уткнулась в его грудь. – Я тоже люблю тебя очень сильно, бедный мой Дросси.
Он посмотрел в ее глаза.
-Я хотел сказать тебе… Я… - Он запнулся, она была так близко.
-Что, Дро?
-Я… нет, не сказать… просто… - Дросси к ней будто притянуло магнитом. Их губы сомкнулись.

Сон Розендроссельхеда

Серые дома.  Темные, со слепыми окнами. Освещенные улицы Камменного Обломовска. Фонари. Зима. Холодно. Нелепость свойственная только сну: на деревьях цветы и листья. Да не простые цветы, выращенные воображением ума. А розы… нет. Похоже, уже не на деревьях, а на столе в знакомой комнате.
На диване лежит Джорж. В окне облака.
Дросси подходит ближе и зовет его. Джорж не слышит.  Он спит. А может, без сознания или… Нет! Только не это!
Хедейк помнит: он вошел к другу. Просто вошел: дверь была открыта, словно Джорж боялся, что открывать будет поздно и некому, но все же ждал.  Так же сделала когда-то и она...
Дро сел на кровать друга и взял его за руку, произнеся имя и позвав. Тот открыл глаза и пришел в себя, но не до конца. «Значит еще не поздно». - решил про себя Хедейк.
-Прости, дружище, – медленно говорит ему Джорж. – Другого выхода нет. У меня не осталось сил. Я знаю, что сделал и очень виноват перед… Ты понял? От нас уже ничего не зависит. Прости и за то, что до сих пор люблю ее. Я скоро буду рядом… А теперь пустота.  Зачем ты тратил на меня годы и силы? Приятель, все решать не нам. Это просто бесполезно. Еще раз прости, если можешь. Прощай.
Джорж замолкает. Дросси зовет его, и имя вырывается из легких криком.
Буран ворвался в окно, подхватил Дросси и вынес вон.  Понес в неизвестном направлении…
И снова улица. Холодное звездное небо.  Холодные зимние звезды качнулись над головой Дросси, когда он входил в ярко освещенный подъезд. Да это и не подъезд вовсе, а Торчальня-На-холме. И вот она расплылась в 80 млн. км2 воды. Океан. В лодке стоит он сам. Метрах в двух тонет Джорж и вместо призыва «sos» выдает «all you need in love». За спиной Бэби.
-Вот и все. Дро. Пойми, я жива. Я люблю тебя. Я должна была вернуться, чтобы исправить все, что  не сложилось. Я буду с тобой.
Лодка превратилась  подоконник. Садилось солнце. От него к ногам Дросси протянулась широкая розовая полоса. Дросси шагнул и свободно пошел. Откуда-то вывернулся пень и с радостным идиотизмом закричал:
-А вот и Дык Елкин-Палкин Подсковородный!
Раздался гром. Дросси резко упал, разбившись о землю. Тут он проснулся.

Он растерянно огляделся - все было на своих местах. Концерт продолжался. Но Дорога–к-Солнцу! Она была так реальна! Он шел по ней! Самое главное, Дросси точно знал, что так будет. Откуда? Он и сам толком не понимал. Он еще давно, когда встретился с Повелителем Дверей, что-то смутно предчувствовал. Ему было сказано, что путь этот тяжел и неизвестно, что встретится.
Пень вывел Дросси из задумчивого состояния:
-Вот вам и рок-музыкант. Ах, да, забыл представиться – Пентюх III. Прошу прощения, я должен удалиться.
Дык Елкин-Палкин Подсковородный был с нечесаными лохмами, украшенными мхом. Парень имел весьма пофигистичный вид и то, что у добрых людей называется «глаза в кучу». Он был не брит по меньшей мере лет 5 к ряду. То, что он носил на себе крутым прикидом мог назвать человек, живущий без каких-либо удобств. Скорее это являлось не более чем мешковиной рогожной. Весь вид дополняла обувь на босу ногу а-ля Харе Кришна. Дросси сравнил ее про себя с сандалиями римского легионера времен Юлия Цезаря. Дженис с интересом смотрела на это явление Подсковородного пиплу. Тот в свою очередь протянул свою руку сначала Дросси, а потом ей.
-Дросси.
-Дженис.
-Очень приятно, – тупо проскрипел Дык Елкин-Палкин. Дросси, пожавшему руку Подсковородного, который сразу убрал ее в дыру вместо кармана, показалось, что рука похожа на сушеную воблу.
Описывать беседу с тем, кто заставлял торчать и ломаться на щепки, значит, тратить впустую время,  бумагу и чернила, так как разговор был такой, который подобает обдолбанному чуваку после порции хороших мухоморов.

Светало. Концерт окончился. Музыка, смех и разговоры смолкли. Даже Пентюх III куда-то подевался. Дженис спала, положив голову на колени Дросси. А сам он потихоньку размышлял.

Воспоминания розендроссельхеда

-Ради чего ты пришел ко мне? – спросил у Дросси Повелитель Дверей.
-Ради Джоржа и ради себя. Я испытываю чувство вины.
-А может, ради Бэби?
-Возможно.
-Ты не виноват.
-Я не отрицаю, но я много потерял. Я пришел взять свою жизнь, чтобы не потерять еще больше.
-Чтобы не наломать дров?
-Как раз, что бы сделать и довести все до конца. Когда другим плохо я страдаю. Я не спокоен. Вернее, на 50%.
-А остальные 50% чисто человеческие?
-Да.
-Что ж,  Дросси, ты должен быть готов ко всему.
-Я готов.
-Вот этого я не знаю. Я помогу тебе, но, боюсь, ты должен будешь уйти. Тебе придется остановиться на достигнутом.
-Как?! Я столько шел сюда! И все ради того, чтобы уйти?!
-Ты не понимаешь.  Ты должен будешь остановить реальность, порожденную полной нереальностью положений, и перейти на другую сторону. Один. Сам. Тебе будет трудно, так как это будет держать тебя. Смысла оставаться уже не будет. Да и нельзя. Ты один.
-А как же… зачем… - шепчет Дросси растерянно.
-Ты свободен от того, что характерно для любого другого. Перейдя, ты ничего не потеряешь.
-И что я должен делать?
-Прежде всего, принимать, отказываясь и отказываться, принимая.
-А что я обрету с того?
-Ты должен понять это сам. – Говорит ему Повелитель Дверей.
Дросси пробуждается с осознанием «ТЫ ОДИН, СВОБОДЕН».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Нууу... Чего молчим?)
Комментируем! Коментируем! Не спим!)

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Знаешь, с Кастанедой получилось забавно. У меня на даче в виде макулатуры для розжига печки лежали старые газеты и журналы лохматых времен. Там было несколько выпусков журнала Наука и Религия. Вот в них печатали Кастанеду: Путешествие в Иклстлан и, дай Бог памяти, Сказки Дона Хуана. Я зачиталась. Причем мне тогда было не более 12-ти, и я относилась к этому скорее как к интересной мистико-приключенческой литературе, тем более, об индейцах Мезоамерики я тогда врядли что знала. Далее история получила продолжение, когда я всерьез начала интересоваться творчеством группы Дорз. Кстати в Замкнуть круг влияние Дорз тоже ощутимо. Ну, вот. Мне повездо, потому что несколько лет спустя я пошла в книжный и обнаружила там сборник из 4 книг Кастанеды. Я его приобрела. А дальше пошло поехало.
Влияние Кастанеды есть, конечно, но оно минимальное, потому что полный интерес и осознание появятся позже, а на данном этапе на повесть отразилось только то, что я прочитала ранее. Кстати, кое-кто мне говорил, что тут есть нечто от жутеньких рассказав Эдгара По. Ну, не знаю...*со вздохом* Кому что показалось и это замечательно. Одинаковых голов не бывает.)

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Паш, а как ты думаешь, что произошло с Дросси в самом конце? У людей возникало разное видение финала, что скажешь?

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Вряд ли смерти, Паш. Смерт за жизнь не борется. Он скорее собой пожертвовал, чтобы другим хорошо было.

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Не, они же удивленно смотрели ему вслед. Явно физическое действие. Иначе это были бы ехиптяне какие-то мумифицированые.)))
Если ты заметил, он время в обратную сторону повернул. Герой!)))
Если серьезно, он просто пошел свой путь и донес крест до конца.
Не думаю, что с новой-старой подружкой у него бы сложилась жизнь. Вобще бы ничего не сложилось. Девушка-то с одной стороны настоящая, а с другой иллюзия, которую он придумал сам себе. В конце, видимо он понял и избавился от этого. Во-вторых, махнув рукой на друга, дескать, пусть подыхает, он все равно не смог бы жить с этим-совесть потамучтааа.
А так...все исполнил и душа не болит.) Это из серии "я все сделал, что мог, а дальше сами".

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!

Знаешь, кто-то посчитал, что он умер, кто-то из читателей говорил, что парень в нирвану ушел, кто-то решил, что он как Мастер покой заслужил, еще кто-то высказал, что он опять путешествовать отправился. А Битлы бы свою версию какую-нибудь придумали. Финал открыт и дает возможность придумать для героя свое пояснение ухода. Мнения на этот счет разные.)))

Отредактировано Marysia Oczkowska (2018-11-18 13:02:44)

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!