Сегодня была война.
Нет бабушка я не ошибся. Сегодня. И каждый день.
Сегодня убили кошку Машу. Вчера дядю Мишу.
Каждый день мы что-то теряем. Привыкли.
На днях дом номер семнадцать, на той неделе улица Стоцкого.
Ну нет. Дом и улицу не убили. Разрушили.
Дом сгорел, а на улицу теперь никто ни ногой. Деревьев и крыш нет. Просматривается и простреливается.
Пока я вам пишу, в дом забежала соседская собака Жулька. Вся в крови. Скулит и рвётся на улицу. Мама её осмотрела, пощупала. Кровь не её. Ран нет.
Лицо у мамы побелело, и она выбежала во двор. Собака следом.
Оказалось, осколком ранило соседку тётю Любу.
Даже собака понимает, что людям плохо и прибежала за помощью. Как же люди в Киеве этого не поймут? Неужели собаки умнее? Нет. Я такого не говорил, но в голове всякие мысли.
Ой! Я же не с того начал.
Здравствуй дорогая бабушка!
Как у вас дела? Как вы там поживаете, в своём городе? Как мой дружок Вовчик там?
Мама увидела, что я пишу письмо, переспросила кому? Узнав, что пишу тебе бабуля, сказала, чтобы я ни чего плохого не писал, не волновал тебя. Так что у нас всё хорошо. Мы живы и здоровы, чего и тебе желаем.
Вся, родня у нас уцелела и теперь работает на ремонт дома.
Каждый для своего. Мама тоже пашет «как лошадь» на ферме, а то если наступит осень и пойдёт дождь, то нас зальёт. Это от того что половина шифера на нашей крыше пробито осколками и даже одной миной. Но она не взорвалась и лежала на чердаке, пока не приехали дяди в форме и не увезли её с собой.
За то теперь ночью очень красиво, когда смотришь через дырки в шифере на небо. Видно много звёзд. Но мама мне не разрешает там спать, говорит, что может ещё что не хорошее прилететь, а я не успею залезть в подвал. А я не люблю подвал. Там сыро и не интересно. Не то что на крыше.
С крыши дома видно, как через поле летают трассеры. Это такие светящиеся пули. Они летят сначала в одну, а потом в другую стороны. Бывает правда, что летят и в обе стороны сразу и после этого почти всегда бывает арт обстрел из пушек или миномётов. Мама меня сразу загоняет.
В подвале у нас есть только одно развлечение. Мы с мамой на стенках, угольком, играем в крестики нолики. Раньше я всегда проигрывал и злился, а теперь могу и выиграть у мамы. Могу правда читать, но свет от керосиновой лампы очень тёмный. А электричество папа ещё не провёл. Вот когда он вернётся, мы вместе его и проведём. Я даже рассказ про электричество прочитал. От куда оно берётся. А оно к нам идёт от самого солнца из-за круговорота воды в природе. Это так интересно!
Вот! Опять мина пролетела. Мы с Витькой уже на слух определяем, что летит и почти всегда угадываем куда. Но мины и снаряды это пустое.
Интереснее собирать гильзы. Автоматные, пистолетные или пулемётные. Были даже с не русскими буквами. Необычные. Раньше мы ими просто обменивались, а теперь ещё и играем на них.
Подкидыш. Это когда ставишь по три гильзы в круг. В любом месте. Отходишь на десять шагов и подкидываешь шарик от подшипника. Сколько гильз сбил – забираешь. Кидает второй. Мне правда не всегда везёт. Шарики, а они от разбитой техники, тяжёлые и подкидывать их не получается точно. Чаще выигрывают те кто по старше. Хорошо, что гильзы не кончаются. Их здесь в окопах и ямах – множество.
Недавно мне от мамы перепало. Я бегал на окраину села, за гильзами. Зашёл в старый, давно сгоревший дом и стал собирать своё богатство. Но тут что-то            щёлкнуло. Отвалился кусочек обгоревшей рамы и меня стукнуло очень больно в грудь. Испугавшись я пустился на утёк и остановился только дома.  Мама увидела меня и испугалась. Остановила. Вытащила что-то из лямки моего рюкзака и дала мне рукой два подзатыльника. Потом сильно прижала к себе и заплакала. Я хотел её успокоить, но она сильно меня прижимала. Потом меня отпустили и дав ещё один подзатыльник разрешили гулять.
Синяк, что мама нашла у меня на груди, смазала йодом, а потом отдала мне согнутую пулю, которая застряла в замке лямки моего рюкзака и от которой у меня синяк.
Ещё на улице мы играем в «пекаря». Но это только похоже, так как   вместо консервных банок мы берём гильзы от снарядов.
Ещё раньше брали гильзу от крупнокалиберного пулемёта без капсюля. Кидали в неё кусочек карбида. Плевали туда и немного потрусив, подносили зажжённую спичку. Получался красивый хлопок. Так бабахало что взрослые выбегали на улицу. Но после того как нам не плохо всыпали, мы бросили эту забаву. Да грохота и без нас стало хватать. Скучно и страшно это.
За то у нас есть общая радость. Ни кого не заставляют полоть огород, он простреливается. А ещё нам разрешили купаться в фонтане, что в центре села. Это раньше фонтан работал и был красивый. Теперь он зарос травой и весь в грязи. Взрослым не до него , а нам в такую жару в самый раз.
Скоро лето закончится, и мама сказала, что отправит меня к тебе в город. Нашу школу уже точно не восстановят к началу учебного года. Так что мы скоро увидимся. Будь здорова и свари малинового варенья. Я его очень люблю.
С огромным приветом к тебе я, твой внук Ванька и моя мама.
До свидания и до встречи у тебя дома.
У нас не было задачи напугать вас или вызвать жалость. Нет. Это письмо мы привели как пример того как люди и особенно дети не признанных республик стойко переносят горести военной жизни. Как адаптируются к окружающим их  условиям. В какие игры играют дети. Нам это напомнило, нет, не Чеховского «Ваньку», а «Молодогвардейцев». Молодых людей, живших обычной жизнью, но имеющих светлые, умные и грамотные мысли.
Будьте счастливы и пусть ваше небо никогда не наполнится воем бомб и рёвом истребителей.