Ноябрьский вечер быстро вытеснил серенький день и заполнил город своей чернотой. Вспыхнули фонари уличного освещения, зажглись неоновые витрины, в парках засветилась разноцветная иллюминация.
По дорожке мимо всего этого великолепия спешили двое мужчин: один интеллигентного вида, в меховой шапке-пирожке и рыжей дохе, второй - в кожаной кепке с утепленными "ушами" и короткой куртке а ля "Пилот".
- Подумать только, - восхищенно качал головой интеллигент, - а я ведь помню, когда здесь было темно и криминальных элементов - пруд пруди.
- Разбазаривают народное добро, - огрызнулся мрачный владелец кожаной кепки,- раньше в подъездах лампочки били - электричество экономили, а теперь что?
- А теперь - красота, - улыбнулся его спутник. Разноцветные огни иллюминаций игриво отражались в стеклах его очков.
- Красота, это когда выпил, закусил, матч по телеку посмотрел, оппонентам морду набил, - возразил ему кожаный, - то есть культурно отдохнул. Вот это красота! А все эти лампочки...
- Шура, умоляю, не выражайтесь!
Шура криво ухмыльнулся и смачно сплюнул на тротуар.
- Согласитесь, что иллюминация создает настроение, - горячо продолжал очкарик, - несет атмосферу праздника, надежд, желаний.
- Водка тоже несет  и создает... И вообще, Муня, не нервируй меня!
Так, перебрасываясь фразами, они пересекли парк и, пройдя вдоль улицы, остановились у скромного вестибюля страховой конторы.
- Ну, и? - Шурик вскинул левую руку и постучал желтым ногтем по циферблату командирских часов. - Уже шесть.
Интеллигент-Муня  пожал плечами и демонстративно сунул руки в глубокие карманы дохи. Так прошло минуты две, за которые Шура успел выкурить сигарету, как вдруг дверь конторы распахнулась, и на улицу вылетела черноволосая девица в вязаной шапке с пушистым помпоном и пестрой шуршащей курточке.
- О! Буэнос ночес, лос гардеспалдес! - протараторила она ожидающим на крыльце мужчинам.
- Чё?! - тут же набычился Шурик. - Ты обещала не трындеть на своем тарабарском!
- Добрый вечер, Элеонора, - вежливо поздоровался Муня. - Как прошел день?
- Прет, Шурья и Мунья, - девица перешла на некое подобие русского языка, - день лететь, комо птиц. Вы не мерзнуть? Может, пойти-ить и что-то съесть?
Мужчины переглянулись и одновременно кивнули. Троица двинулась по улице.
- А ки беллеза! - выпалила Эль, любуясь новогодними огнями. - Прекрасенно украсенно!
- Вот видишь, - с некоторым самодовольством хмыкнул  Муня своему коллеге, - молодежь придерживается моей точки зрения.
- Да нифига подобного, - суфлерским шепотом свистнул ему в ответ Шурик, - Тефт-Эля так говорит потому что мы жрать идем. А если бы мы перлись на лекцию в консерваторию какую-нибудь, она б так не восхищалась.
Брови Муни взметнулись над очками, и он на некоторое время потерял дар речи:
- На лекцию в консерваторию?  - только и смог пролепетать он.
- Ну, или в дом Малевича, - величественно отмахнулся от него Шурик.
Тем временем Эль, вышагивающая впереди, развернулась лицом к Хранителям и, продолжила движение задом наперед:
- Что вы там шептать? - вопросительно нахмурилась она. - Конспирац'иён?
- У нас чисто теоретический спор, - тут же ответил Муня, нервно разгляживая рыжий мех спереди дохи, - что создает праздничное настроение: еда или лампочки?
- В смысле - что тебя больше будет радовать, - уточнил Шурик,- водка с закуской или мигающая эта хрень на улице?
Эль задумалась, замедляя шаги, пока совсем не остановилась.
- Ну вот, - буркнул Шурик, бросая на сотоварища укоризненный взгляд, - она зависла. И теперь мы не попадем в жральню...
- На самом деле - вопрос серьезный, - парировал Муня. Он поднял руку и попытался пощелкать пальцами у носа Эль. Словно кобра в прыжке взметнулась рука в черной перчатке, и интеллигент тонко заголосил, пытаясь вырваться.
- А ки э ло ки кьерра? - мрачно поинтересовалась у него черноволосая бестия.
- Н-ничего, просто немного... разбудить, - проблеял он. - Отпусти, пожалуйста -  мне дороги эти пальцы именно на этой руке...
- Э, буэно, - Эль разжала пальцы, и Муня обрел свободу. - Я подумать над вашей э-э-э... проблем-ма. И решить, что вы оба есть не правы.
Интеллигент удивленно поднял брови, а Шурик разочарованно харкнул на асфальт:
- Хорош трепаться, - буркнул он, - мы жрать идём или нет?
- Вот! - торжественно выпалила Эль, и её палец в черной перчатке ткнул Шурика в грудь: - Самый большой удовольствий от ла фиеста приходить не тогда, когда он есть, а когда готовить к нему. Порки ты мочь воображать... Пор ехемпло, - обратилась она к Шурику, - ты какую водовку пить сегодня на ужин?
Шурик, мрачно созерцавший её палец на своей мощной груди, моргнул и задумчиво поднял глаза:
- Пшеничную, - произнес он и тут же заколебался: - ...или на березовых бруньках? Или коньяку хряпнуть? С лимончиком! А еще хреновухи хочется, вкусная зараза.
Мрачная физиономия Шурика расцвела мечтательной улыбкой. Он сдвинул кепку на затылок и, устремив взгляд желто-карих глаз куда-то вверх, к ломтю желтой луны и звездам, что-то шептал, шевеля губами и иногда аппетитно причмокивая.
- Видеть? - самодовольно улыбнулась Эль и, убрав руку, развернулась лицом вперед: - У Шурьи уже начаться ла фиеста. Идтить уже! - скомандовала она. - Я есть хотеть.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.