Сегодня сбили Ваську. Мы долго лежали на обочине и смотрели на него.
- Нет, не встанет, - Заскулил Дружок, и засеменил на своё привычное место. В центре кольца.
Мы все жили в центре круга. Здесь люди не ходят. Что это за круг? Спросите вы. Это центр дороги с кольцевым движением. Днём мы спим, так как машины едут сплошным потоком. Ни нам выйти, ни людям зайти. Удобно. И только с наступлением ночи, можно отправляться на поиск пропитания, да и просто побегать. Размять лапы, да и залежавшееся тело. Можно побегать за машинами. По гавкать. Погонять кошек или других собак. Чужих. У нас своя стая. Нас шестеро. И, теперь уже был, седьмой Васька. Он хоть и кот, но свой. В сахарную кость. Всегда с нами. Мы делимся с ним. Он с теми, кто не нашёл себе сегодня пропитания.
Сам Васька пришёл на кольцо днём. Проскочил между машин. Ну, он же – Кот! Вёрткий!
Мы, было, кинулись к нему – прогнать, но он поднял лапу и зарычал. Да-да! Почти как мы. Пришлось отступить. Только Шарик не отошёл.
Пару раз гавкнул и даже сделал скачок в сторону постороннего. Кот повернул, опустил голову и упрямо пошёл на Шарика. Тому пришлось отступить, да ещё и вслед получить удар когтём по хвосту.
Взвизгнув, Шарик убежал на другую сторону кольца. Васька упал под куст самшита, и проспал до ночи. А к утру притащил с десяток сарделек. Откупные. За это и был принят в стаю. Наверное, этот кот, в прошлой жизни был собакой. Как мы. Всё время проводил с нами. Днём отсыпался. Ночами промышлял или по-своему выл на луну.
Васька никогда не жаловался на судьбу. Да мы бы его и не поняли. Всё же мы разные. И язык общения совпадал только телодвижениями или выражался добром и нервозностью. Нам ведь проще чем людям. Большинство жизненных проблем заключаются в основном понятии: Сыт ты или голоден.
Если ты сыт, то проблем вообще не существует. Живи, гуляй, играй. Но если желудок сводит, а закинуть туда нечего, тогда не только заскулишь, но и завоешь. Тогда и кошачий и человечий языки изучишь и поймёшь. Лишь бы унять боль внутри себя. Кроме голода страшней всего – холод. От кинутого в тебя камня или палки, можно убежать. От летящей на тебя машины можно увернуться, а вот от холода не деться ни куда. Ни деревья, ни кусты не помогут. Не помогает и кинутая кем-либо тряпка. Она греет только снизу. Не плоха картонная коробка, но при морозе слишком уж тонка. Защитит только от ветра.
Так вот с Васькой мы много не общались. Если вдруг к нам на кольцо забредал кот или кошка, то наш выходил вперёд, выгибался дугой и шипел. Да так громко и жутко, что и у нас шкура подрагивала. А когда противник понимал, что попал не в то место и не в то время, вот тогда мы все с весёлым лаем гнали не прошенного гостя по кругу. Машины не давали возможности убежать на обочину, и гонки могли продолжаться до того что мы аж запыхались.
Если на кольцо забегала собака, то тут было проще. Лай и визг приводили гуляку в ужас и он, лавируя между машин, быстро ретировался.
Васька же в это время лежал в сторонке и лениво наблюдал за всем одним, открытым глазом. В то время как второй глаз спал. Кот помахивал хвостом и удовлетворённо мурчал. Ему тоже не нравились чужаки. У нас своя, сложившаяся стая.
Вот возьмите Дружка. Старый, умудрённый опытом пёс. Он для нас как отец. Из-за того, что старый, часто не может добыть себе еду. И зрение слабо, и сил маловато. С Дружком все по немного делились. Почти каждый вечер к кольцу подъезжала машина и человек бросал Дружку кости. Мы подозревали что это бывший хозяин, но подтверждения этому не получали.
Из-за того, что старый, его и из дома то выгнали. Дружок одним из первых пришёл на кольцо. Шерсть клоками, блохи заедают, а он добрый. Всех нас приютил и примерил на этом кольце.
Верба – полукровка Лесси. Хозяева бросили в аэропорту. Ну хватало прививок. Ждала два месяца, а потом стала пробираться домой. Избитая вползла на кольцо. Мы её выходили.
Носик – мопс. Бросили, как и Вербу, но в Керчи у парома. Подобрал дядька на огромной машине. Довёз до нашего кольца и оставил. Просто. Без причин. Увидел, что нас много. Но в то время была зима и там, Носик бы замёрзла. Здесь, с нами, у неё появился шанс. Спасибо дядя и на этом.
Шарик. Милый и умный двортерьер. Белый, с серым подпалом. Красавец, каких ранее не видывала. Вырос и жил на улице. Почти, как и я Герда.
Я родилась в детском парке. Подъедалась в зоопарке. Выросла и мне намекнули знакомые. Видела, мол что наши понемногу пропадают, а тигры ночками шумят. Я всё поняла и быстро сбежала, попав на кольцо.
Лайка. Красавица. И кличка Лайка. А вот не ко двору пришлась. Жила как петух в курятнике. Любые прихоти её исполняли. Пока… Пока не поехали на выставку таких же красавиц. И там оказалось, что не соответствует параметрам. Итог – у нас на кольце. Долго грустила и плакала. Вспоминала хозяев. Днями, во сне, всё бежала куда-то. Скулила и выла.
Кстати, она первая из нас попала под операцию. Как это назвали наши мучители. Сначала поймали Лайку, Вербу и Носик, а потом, когда они вернулись, то поймали меня и Доню. Мы даже не успели пообщаться. Только и увидели, как те были измучены.
Долго оставаться в неведении нам не пришлось. Уже в этот день нас усыпили, а когда проснулись, то всё тело ныло и болело. Зато в ухе у нас красовалось по жёлтой серьге. Которая очень необычно и приятно смотрелось в ухе Дони, как думаю и в моём.
Потом, через несколько дней, нас с Доней отпустили туда же где и поймали.
Было паршиво. Тошнило. Ничего не хотелось.
Встретили нас дружелюбно. Даже Васька, который не отличался общительностью, пришёл и сел рядом, рассматривая швы у нас на животах. Потом подошёл, тихо муркнул, потёрся об лапу и ушёл под свои кусты.
Это была величайшая сентиментальность с его стороны.
Ну, в общем эти операции и стали моментом, с которого начался отсчёт нашего уничтожения на кольце.
Доня! Донечка! Тихая девочка потеряшка, которая всю свою жизнь у нас, мечтала о том, что её найдут. Найдут и вернут на коврик возле кровати. Будут баловать косточкой от стола и будут кидать мячик. Это игра такая. Когда хозяин соглашается поиграть с тобой, он кидает подальше мяч, а ты бежишь и радостно несёшь его к ногам кидающего. Радость общения. Я такого не знаю. Я уличная.
Ах, да! Я про Донечку! Только мы отошли от операции, швы под зажили, жизнь пришла в обычное русло.
Ранним утром Доня еле взобралась на бордюр и упала под первым же кустом. Лежала и тихо скулила. Мы собрались чтобы послушать что случилось. Только она ничего не сообщала. Лежала, скулила и тихо смотрела на нас глазами, полными слёз. Первым решился подойти Васька. Обнюхал. Попробовал вылизать кровоточащую рану. Дико завыл и ушёл через всё кольцо. Там затих.
Нам стало ясно – дело плохо.
Дружок подошёл, лизнул нос Донечки и отошёл. Лайка и Верба легли рядом и стали зализывать раны. А их было много. Не большие, круглые, кровоточащие и болючие. При каждом прикосновении языков Лайки и Вербы, Доня вздрагивала. Днём, на солнце, мучений от жары и мух прибавилось. А к вечеру Доня отмучилась.
Ночь. Все разошлись на поиски пропитания, а я не смогла. Перешла через дорогу и легла за углом. Я всё видела.
Вернулись Дружок с Шариком. Они оттащили Доню через дорогу. Там, её уже мёртвую переехала машина, но ей то уже всё равно. Только я не сразу поняла, за что они так с ней?
Только потом поняла. За мёртвым телом на наш круг, пришли бы люди. А это наше место. Там никого чужого не будет.
Мы много мечтаем, но судьба вносит свои коррективы. Через месяц после Дони, новое «ЧП». Возвращаясь к утру на кольцо, мы обнаружили машину в центре кольца. Машина лежала кверху колёсами. Вокруг крутились люди. Много людей. Машину поднимали, переворачивали и собирали вещи.  Людей увезла большая белая машина. Разбитую машину увезли в другую сторону. Когда все наконец-то разъехались, мы пошли обнюхивать место трагедии.
Васька нашёл кулёк с сухим кормом и, зарычав, утащил кулёк себе под куст.
Мне было всё равно, и я пошла на своё место. Легла и собралась спать. Как вдруг произошло что-то не ясное. Пугающее. Я вскочила, взвизгнула, отбежала в сторону и зарычала. Прибежал Шарик. Стал всё обнюхивать, но ничего не найдя, тявкнул и ушёл. Я с оглядкой пошла к кусту, но звук повторился, и я отбежала.
Пришли Шарик и Дружок. Долго ходили. Дружок был по выше, поэтому он заметил. На стриженом кустике, сверху, лежало нечто. С опаской стали обнюхивать что это такое? По запаху вроде собака. По виду щеночек. Стащили сверху под куст. От жары по дальше. Они ушли спать, а я легла и стала рассматривать это чудо.
По виду щенок, но пахнет как взрослая. Странно.
До следующего утра Кнопа (кличку мы узнали позже), лежала без движения. И лишь позже, стала шевелиться. Но она явная неврастеничка.
Есть отказывалась, тихо скулила и почти не общалась. На седьмой день Васька принёс ей во рту сухого корма, того что он подобрал после аварии, но Кнопа и его не стала есть. А на восьмой день, когда я уже подумала, что Кнопа издохла, на кольце появилась – О чудо – женщина. Она ходила по траве, среди кустов, плакала и тихо звала:
- Кнопа! Кнопочка!
Я видела! Меня это сильно поразило. Женщина плакала. Вы понимаете? Она плакала из-за собаки! Из-за одной из нас! За мной никто и никогда не заплачет. Я не выдержала. Вскочила, залаяла и кинулась к женщине. Схватив её за подол юбки, потащила к себе. Сначала женщина сильно испугалась и даже вздрогнула, но потом пошла за мной. Еслб вы видели, как она обрадовалась, когда увидела Кнопу. Как её обнимала и целовала, а потом быстро пошла, села в машину, и они уехали.
Ещё раз в жизни я увидела Кнопу. Как-то отдыхая под своим кустом, услышала звонкий лай. Открыла глаза и увидела большую, красиво сверкающую машину. Из окна выглядывала наша Кнопа, которая сидела на руках у женщины.
Дверца машины открылась и на траву поставили большой пакет. Машина взревела и умчалась в даль. Подойдя по ближе и обнюхав содержимое, поняла. Вкусное. Громко залаяла. Прибежали другие, и мы честно растащили на куски большую вязанку домашних колбасок. Праздник.
Настоящее мясо. Не какие-то объедки или очистки. Домашние колбаски. Вот Кнопе с хозяйкой спасибо! Порадовали!
Но на это наши радости и кончились. Наступила чёрная полоса. Три ночи ужасов.
В первую ночь сильно избили Лайку. Во вторую ночь досталось Шарику, а в третью ночь – пострадала Верба. Вернувшись они не в силах были что-либо сообщить и так и не дожили до вечера.
Теперь уже мне с Дружком пришлось оттаскивать мёртвых с кольца.
Нас всё меньше. Нет желания ни есть ни пить.
Ваську! Нашего вёрткого, шустрого Ваську сбила машина. Это не спроста. Он очень переживал. Много думал и выл ночами. Нет нашего Васьки.
Простыл и слёг Дружок. Ночные заморозки доконали его старые кости. Он перестал подниматься. Потом не стал есть то чем я с ним делилась. И тихо «ушёл». Но я смогла утащить его с круга. Сама. Мне плохо.
Носик. Весёлая и болтливая. Любившая побегать за одинокими машинами.
Кому же она помешала?
К утру она прибежала счастливая. Неся в зубах пару кусков свежего мяса. Рыча и поскуливая быстро съела.
А потом!!!
Потом её рвало и выкручивало. Изо рта шла пена. Моментами она выла, плакала и лёжа на боку пыталась бежать.
Видя всё это я убежала под дальний куст на кольце. Легла, закрыла глаза и уши лапой. Вой, стоны и крики длились вечно. Я порой думала, что умираю сама.
И вот я одна. Это ужас. Полный.
Дружок. Шарик. Верба. Носик. Лайка. Кнопа.
Одна, маленькая как щенок, одна из нас выжила.Мы оставались здесь только с Носиком. Теперь одна.
Сил стащить на дорогу, подругу – нет. Есть не хочу. Пить не хочу. Просто лежу.
Но что мне мешает? Я же выросла одна. Всегда и везде была одна. Просто жизнь в стае легче. Нет, я не спорю. Иметь такую хозяйку как у Кнопы, мечта каждой собаки, но и жизнь в стае это вам не одиночество.
Э-эх! И зачем я гоняла других собак? Теперь не осталась бы такой одинокой.
У кольца остановилась машина. А-а! Старый знакомый. Машина с зелёным огоньком. Мужчина принёс куриных костей. Он и раньше нас баловал. Только сейчас я ничего не хочу.
Мужчина свистнул. Ещё и ещё. А в ответ тишина. Нет никого. Одна я. Он прошёл по кольцу и нашёл мёртвую Носик. Взяв её за хвост, перетащил через дорогу. Зачем? Теперь это никому не нужно. Все ушли туда, от куда нет возврата.
Подошёл. Схватил за загривок и потащил. Уложил в машину. А мне всё равно. Без разницы. Куда-то привёз. Уложил на тёплые тряпки в маленьком доме.
Мучают и делают уколы, как на операции было.  Мне всё равно.
А сегодня я захотела есть. Дали каши и кусок колбасы.
Кашу с мясом. Кашу и кости.
Мне кидали мячик, и я его приносила к ногам женщины. Может мне повезло, и я завела себе хозяев?
Как же это прекрасно, иметь своего хозяина. Он тебя кормит, а ты с ним играешь. Ждёшь его прихода. Когда он возвращается то часто приносит что-то вкусное. Я весела и счастлива. Только иногда, в ночи бывает нахлынут воспоминания, и я вою на луну.
В такие ночи хозяин пускает меня в свой дом, или сидит со мной на ступенях и курит.
Люди! Вы же для нас как боги!
За что же вы нас бросаете, бьёте, травите, избиваете и убиваете? Приютите нас, и мы всю свою не долгую жизнь отдадим за вас. Для служения вам.
Когда бывает совсем плохо и захочется уйти из жизни – уйдите. Только не из своей. В вашей жизни будет ещё много счастливых моментов. Уходите из жизни тех людей, с которыми вам плохо.