Еще из старенького

ЧЕРТОВЩИНА

Константин продрал глаза; в голове был шторм, а все тело казалось ватным. За окном давно стало светло. Совершив неимоверное усилие, он оторвал голову от пола, на который грохнулся, вернувшись домой около четырех часов утра, и взглянул на часы с кукушкой. На работу он опоздал –  два часа дня. Выматерившись, и проклиная все дни рождения и прочие праздники, он кое-как встал на четвереньки и пополз в ванную комнату. С трудом забравшись внутрь ванной, включил холодную воду и подставил под струю волосатую голову. Холодный душ – только он мог помочь в данной ситуации. Это был проверенный годами метод, который хоть как-то способствовал возвращению в нормальное русло. Затем глазунья из трех яиц, обильно посыпанная перцем, и чашечка черного кофе.

  На улице оказалось жарко. Стояла середина июля и солнце пекло с неба не щадя никого. Дождь не шел уже больше месяца; и солнце все это время будто пировало. Даже листья и трава слегка пожелтели и высохли. На жаре Константина опять разморило и внутреннее состояние, ухудшившись, стало напоминать утреннее – послесонное. Вяло переступая ногами по асфальту, Костя побрел по центральному проспекту.
Пешеходная дорожка, вдоль которой были посажены деревья и кустарник, проходила между двумя автомобильными, по краям коих тянулись ряды домов и магазинов. Людей на улице гуляло достаточно, хотя и меньше, чем обычно.
Закурив, Костя вдруг вспомнил, что сегодня обязательно должен быть на работе, так как заключение договора, которого так долго добивался, было назначено на этот день. Увидев, что стрелка часов приближается к половине пятого (назначенное время) он выругался в полный рост и, как лань, рванул с места в сторону работы.
От бега его начало мутить, в желудке что-то стало прыгать, настойчиво подбираясь к горлу. Общее состояние ухудшилось окончательно; не хотелось ничего – совсем ничего. Он остановился и перегнулся через кустики, которые ровно постригли работники-озеленители. Настроение опустилось до нуля. От скуки Костя достал еще одну сигарету. Руки тряслись, ломая спички о коробок – прикурить не получалось.
Слева звякнула "зиппо" и чья-то рука поднесла огонь к сигарете. Рука показалась Константину женской, но он сперва прикурил, затянулся, а уж потом решил рассмотреть обладателя. Повернувшись влево, увидел перед собой девушку с довольно приятным лицом и не менее приятной фигурой, на которой было желтое платье и почему-то синяя бейсболка на голове. Девушка мило улыбнулась ему, закрыла "зиппо", которая исчезла из ее рук, Костя не понял и куда, произнесла: "Спасибо, что прикурили", и пошла от него прочь.
От удивления и некоторого непонимания Костя открыл рот и мотнул головой – сигарета выпала изо рта. Пока она падала на землю, казалось, что прошло несколько минут. Сигарета медленно вращалась в воздухе, создавая тянучий нарастающий низкий звук. Когда же она ударилась об асфальт, то в разные стороны полетели снопы искр, которые не могли быть произведены одной сигаретой. Константин схватился за голову, думая, что сходит с ума, что дает о себе знать прошлый день, что он наверно получил солнечный удар, что вот он пришел делирий, что…
Но тут он услышал заразительный смех. Смеялась та незнакомка в желтом. Она была от Кости уже шагов за сорок и вокруг нее увивался какой-то странный мужичок, что-то ей говоря, от чего она приходила в восторг. Костю стала душить жаба. Как же так, такая красивая девушка сама к нему подошла, а он стоит и хлопает ушами, смотря на то, как она уходит с каким-то уродом в тренировочных штанах, затертых до безобразия, белой с грязными пятнами майке, соломенной шляпе и сандалиях на босу ногу. Возможно, если б вокруг этой дамы не крутился странный тип, Костя оставил бы ее без внимания, но теперь в нем заговорил какой-то частнособственнический  инстинкт. Он еще чуток постоял в нерешительности, а потом быстрым шагом ринулся догонять незнакомку с субъектом.
  Он даже забыл о жаре и о том, что еще несколько минут назад ему было так хреново, что хотелось лечь на асфальт и спокойно умереть, не обращая ни на что внимания. Оказавшись рядом с незнакомкой, он брел слегка поодаль, соображая с чего начать разговор, но в пустую голову не приходила ни одна мысль. Девушка сама обернулась в какой-то момент и, увидев Константина, идущего за ней, спросила с усмешкой:
-Молодой человек, вам опять прикурить надо?
Костя глупо улыбнулся на эти слова и ответил еще глупее:
-Нет. Я хотел вас поблагодарить за ту любезность.
Незнакомка остановилась; мужичонка тоже застыл рядом с ней, как-то с издевкой наблюдая за Константином.
-А я думала, что вы скажите что-то более оригинальное. Мне показалось, что вы достаточно умнее, чем показали себя сейчас.
На такое Костя открыл рот и стоял, ошарашено хлопая глазами. Девушка вновь заразительно захохотала и, взяв его под руку, повлекла за собой по дорожке. Мужичок куда-то сразу пропал. Константин смотрел на свою спутницу сверху, потому что был значительно выше ее, и пышный бюст, представший его взору благодаря открытости платья, так притягивающе действовал на него, что не хотелось никогда расставаться с этой незнакомкой. А дама, порой поглядывающая на него снизу вверх, постоянно улыбалась и что-то говорила, говорила и говорила. Однако Костя ничего не понимал из произносимого. Он был так увлечен созерцанием бюста, что даже не знал, куда идет и что в данный момент творится вокруг. Иногда до него долетали обрывки фраз, но они казались ему настолько незначительными, что не вникал в их смысл. А зря. Послушать, что она говорила, стоило бы.
-Ну что, попался, голубчик? Двух слов связать не можешь, а все туда же. Легко вас брать – все на одно лицо. Только покажи вам половину груди и вы, как собаки за сахарной костью, побежите, чтобы увидеть и все остальное. Да и не только чтоб увидеть, а еще и руками своими паскудными потрогать. Иные аж пеной исходят, такие дифирамбы трубят, что заслушаешься; иные силой хотят действовать – хамством, наглостью, а иные молчат, как пни и смотрят так, что даже жалко становится. Но ничего, жалостью меня не возьмешь. Слышь ты, пентюх?
Но Константину не дано было услышать этих слов. Он находился в мире своих грез. Он уже представлял себе, как затащит ее к себе домой, как они лягут в кровать, как… Однако на данный момент не он тащил ее в постель, а она вела его непонятно куда…
Когда Костя осознал, что они стоят, то оторвал глаза от бюста незнакомки, прикрытого желтым платьем, и осмотрелся по сторонам. Местность показалась незнакомой. Он никогда здесь не был. Она хоть и была похожа на центральный проспект, но ему почему-то думалось, что они пришли в другой город. Люди по улице практически не ходили. От силы два-три человека. На улице заметно потемнело, хотя солнце еще не зашло. Глянув на часы, он удивился; восемь вечера. Неужели они так долго шли. За это время можно было обойти город два раза. Костя снова засомневался: в своем ли он городе. Он посмотрел на незнакомку, та продолжала стоять и улыбаться.
-Как вас зовут? – спросил Константин.
-Неостроумно, - ответила та.
Костя слегка подумал и произнес:
-Где мы?
-Вот это уже ближе к теме. Присядем?
Лавочка, которой только что здесь не стояло, оказалась справа от Кости. На ней висела табличка: "ОСТОРОЖНО  ОКРАШЕНО" и пахло свежей краской.
-Да, но там же написано "осторожно", - попробовал вставить Костя, - еще испачкаемся.
-Нормальный человек грязи не боится, - захохотала она и плюхнулась на скамейку, - садись, не бойся.
У Кости круги пошли перед глазами: только что желтое платье стало зеленым, переменив цвет в тон краске. Синяя бейсболка исчезла, а на голове очутилась красная широкополая женская шляпа с сидящим на ней попугаем, который хрипло сказал: "Садитесь, Константин, приехали".
Откуда попугай мог знать его имя, Костя не представлял. Он только подумал, что вот он и пришел – делирий, которого Костя так боялся заполучить. Он помахал перед собой руками, надеясь что морок рассеется, но не дождавшись должного, зажмурился и тряхнул головой… Все оказалось на месте, когда он вновь открыл глаза и услышал от незнакомки:
-Зря стараетесь, Костя, я не исчезну. Я – натуральная. А вот какой вы – это мне еще надо подумать.
"И она знает мое имя. Что со мной происходит? Где я?" 
-Естественно я знаю ваше имя, если его даже мой попугай знает.
Попугай деловито качнул головой, щелкнул клювом, вспорхнул со шляпы и скрылся в кроне дерева, сказав при этом:
-Хэ, мне бы не знать. Я же ученый.
-И ничего с вами не происходит, - продолжила незнакомка, - все обыденно. Вы пока еще на земле нашей или вашей грешной. Опасения ваши напрасны. К тому же страхи никогда ни до чего доброго не доводили. Я надеялась, что вы не такой трусливый, но похоже снова ошиблась. Эх, старость – не радость. Бывает - сбоит.
"Какая старость? Ей на вид лет двадцать – двадцать пять".
-Да? Неужели я так хорошо выгляжу? Надо посмотреть.
Она залезла рукой под платье и вытащила оттуда зеркало. Да, именно зеркало, а не зеркальце. Костины глаза лезли от всего этого на лоб.
"Где оно могло у нее там лежать?"
-О, вы знаете, Константин, у меня столько потайных мест, что я иногда даже забываю, куда чего положила, - кокетливо пролепетала она, разглядывая себя в зеркало. –Действительно, больше двадцати пяти и не дашь. Вы правильно подметили. А я уж и забыла, что так хорошо выгляжу. Ведь порядка ста лет я в зеркало не заглядывала. Все дела, заботы.
"Ста лет. Или я сошел с ума, либо она свихнулась. Сто лет. У вас, мадам, крышак в плаванье ушел видимо".
-Не льстите мне, Костя. Мой крышак, говоря, по-вашему, на месте, а я была бы так рада, если бы он отправился в круиз.
-Вы кто? – спросил Костя вслух.
-Вот с этого и надо было начинать. Я – девушка. И в прямом и в переносном смысле этого слова. В наш жестокий век соблазнов так трудно остаться девушкой. Сохранить свою честь. А мне же это удалось. По вашему лицу вижу, что вы мне не верите, но я вас за это не виню. Я даже вас понимаю. Трудно встретить доверчивых мужчин. В основном только лгуны и лицемеры. Говорят одно, думают другое, а уж, что делают, в том и не сознаются. Я многих мужчин видела за свою долгую жизнь, в этом у меня опыт есть, разобраться в мужчине я сумею быстро. Вот вас я почти сразу раскрыла, хоть и получились некоторые накладки. Теперь же я разобралась полностью. Вы – хамелеон. Причем один из лучших. Вы даже, я вам скажу, царь хамелеонов. Вот.
-Ну если я – царь хамелеонов, - уже совсем осмелев и перестав удивляться, развязано сказал Костя и плюхнулся рядом, - то кто же тогда вы? Мечта моей жизни?
-О, смотрю, вы стали способны делать комплименты, - рассмеялась она. – Вы делаете успехи, мой дорогой, но вопросы по-прежнему скучны и однообразны. Придумайте что-нибудь более интересное.
-Какой сейчас день и год?
-Скучно. Те же самые, в которых вы сегодня проснулись.
-Кто ваши отец и мать?
-Это уже интереснее. Такие вопросы мне не часто задают. У меня нет ни отца, ни матери. Я сирота.
"Ё, о чем же ее спросить? Это ей не так, то ей не эдак. Вот ведь стервоза".
-Молодой человек, как же вам не стыдно обзываться? Я ведь вам еще ничего плохого не сделала, а вы меня так… Если хотите ругаться, то делайте это вслух. Мне так будет приятней.
-В следующий раз так и сделаю, - уже начинал злиться Константин. – А если вы экстрасенс или телепат, то нехорошо подслушивать чужие мысли. Это не эстетично.
-Что за пошлые слова: телепат… экстрасенс… вы меня еще йогой назовите. Да, батюшка, вы тугодум.
-Нечего тут, нечего. Тугодум я или не тугодум – это вопрос второй, а от вас я только и слышу, что оскорбления в адрес мужского населения планеты. Вы прямо какая-то мужененавистница.
-Да что вы. Я наоборот люблю вас – мужчин. Но своей особенной любовью.
-А как же несколько минут назад вы говорили о девственности и чистоте?
-Костя, можно я буду вас так называть?
-Вы меня так и называете.
-Ах, да. Склероз. Костя, вы что-то неправильно поняли из моих слов. Либо истолковали их смысл по-своему. Любить мужчин и оставаться при этом девушкой совсем не сложно. Гораздо сложнее наоборот – не любить мужчин и быть при этом блядью. Вот это да. Это, по-моему, сложно. А то, что говорите вы, извините, детский лепет.
Костя, выслушивая эту тираду, сидел и проверял: краситься скамейка или нет. И удивляло его следующее: когда он касался скамейки кожей руки, то на ней оставалась краска, а когда прикасался одеждой, то материя оставалось чистой. Исследуя это, Константин услышал оклик незнакомки:
-Костя, я смотрю, вы меня не слушаете, а занимаетесь какой-то ерундой. Право, вы еще ребенок.
-Нет, - возразил он, - я внимательно тебя слушал. Ничего, что я на "ты"?
-Давно пора уже было перейти на "ты". У меня язык ломается говорить человеку "вы". Но я не могла первой.
-Что ж ты такая робкая? – посмотрел на нее Костя. – Меня вот что интересует. А какой у тебя объем груди талии и бедер?
-Ого, а ты все-таки оригинал. Такую пошлость у меня осмелился спросить только один.
-И что ты ему ответила?
-Не важно, что я ответила ему, а ты, сам измерь, - она протянула ему резиновый сантиметр.
Ничуть не смутившись, Костя встал, попросил подняться со скамейки собеседницу и принялся измерять ей грудь. Приблизившись вплотную к незнакомке, он почувствовал какой-то терпкий аромат явно экзотических духов. Но запах не шибал по носу, а наоборот был приятен.
-Ты вкусно пахнешь, - заметил Константин, - ничего подобного я еще не встречал.
-Мне тоже нравится этот аромат. Я искала его много лет, а обнаружила лишь в Непале тринадцать месяцев назад.
-Ты была в Непале? – удивился Костя, ощущая под своими руками упругие ягодицы девушки. – Я же дальше России никуда не ездил.
-Ничего успеешь. Жить, я думаю, ты теперь будешь долго.
Тело, к которому прикасался Константин, было таким теплым, что это ощущалось сквозь платье. Погода же на улице изменилась совсем: стало прохладно, подул навязчивый ветерок. Костя закончил измерения и, протягивая сантиметр его хозяйке, произнес:
-Размеры для стандартов видно снимали с твоей уникальной фигуры. Как тебе удалось такого достичь?
-Это веление природы и один из моих секретов, который я не открою никому.
Костя смотрел на эту девушку, имя которой он так и не узнал, и ему казалось, что она нравится ему все больше и больше, но чувство какого-то неведомого противоречия говорило, что надо отсюда бежать и чем быстрее, тем лучше. Однако природное упрямство взяло верх и он остался стоять рядом с незнакомкой.
-А ты ведьма, - как-то благоговейно произнес Константин. – Как я не понял этого сразу?
-Тебе лучше знать, кто я, - с вызовом ответила незнакомка. –Раз ты говоришь, что я – ведьма, так тому и быть.
-Можно я тебя поцелую?
-А вот это надо было сделать давным-давно, - загадочно улыбнулась дама. – И чего ты ждал, я не знаю…
Константин обхватил ее идеальное тело руками и прильнул к губам. Вышло так, будто он прислонился к заслонке печи. Губы жгло, а во рту ему ворочали какой-то раскаленной кочергой. С каждой секундой становилось все жарче и жарче. Это было невыносимо. И тут ему в рот как будто потекла лава извергающегося вулкана. Костя, тяжело дыша, оторвал свои губы от губ незнакомки и с ужасом увидел перед собой лицо старухи.
Волосы седыми клочьями торчали из головы, густые рыжие брови нависали над черными провалами глаз, все лицо покрывали борозды морщин, а в открытом рту торчало два зуба и длинный, как у змеи, язык. Руки Константина все еще сжимали теперь уже дряблое тело, одетое в серые лохмотья.
-Что испугался? – прохрипела старуха неземным, а если сказать точнее, то подземельным голосом.
Костя, как ошпаренный, отшатнулся от старухи и побежал прочь – подальше отсюда. Он хотел запрятаться в какую-нибудь щель, чтобы его никто не мог  отыскать. Он мечтал залезть туда с головой, свернуться в позе зародыша и тихо лежать – прятаться. Ветер словно преследовал его, подгоняя и задавая темп, неся за ним слова старухи: "Куда же ты побежал от меня – мечты твоей жизни? Тебе никуда не деться. Ты теперь МОЙ".
Метаясь по улице, Костя увидел, что кроме него больше никого нет – все исчезли. На глаза попался магазин. Решив проверить, имеются ли там люди, он рванул туда. Влетев в открытые двери, он обнаружил пустой огромный зал, в котором ничего не было, кроме стен. Прямо напротив еще одна дверь, рядом с которой висела табличка с бегущим вниз по лестнице человечком, чем-то похожим на него. За дверью Костя действительно обнаружил лестницу и ринулся по ней вниз. Это оказалась подсобка со множеством переходов и дверных проемов, которые он пробегал, пытаясь найти хоть кого-нибудь. В одном из помещений он наконец-то увидел нескольких женщин в белых халатах, переносящих разномастные коробки.
Со всех ног бросившись к ним, Костя не заметил крюк, болтающийся на уровне груди, и  с размаху влетел в него. Он зацепился за него одеждой, крюк дернулся слегка вверх, оторвав его от пола на полметра. Беспомощно заболтав ногами, Константин удивился, как все смогло произойти, и тут же закричал: "Помогите".
Женщины оторвались от работы и, подойдя к нему, окружили со всех сторон.
-Ты кто такой и чего здесь делаешь? – спросила, видимо, самая деловая из них. – Ишь ты, повис тут. А кто тебе разрешал здесь висеть? Чего молчишь, я тебя, по-моему, спрашиваю? Как ты тут очутился?
-Я это… с улицы бежал… и вот, повис…
-С улицы он бежал… Нет вы только посмотрите на него… Бежал… А куда ты бежал, ты хоть глазами смотрел? Так можно и без головы остаться. Бежал он, а теперь вот висит. А есть у тебя разрешение здесь висеть?
Костя начал подозревать, что попал в какой-то дурдом, но попытался объяснить, что с ним произошло. Женщины внимательно его выслушали; и одна из них сказала:
-Ааа, Марковна опять шалит. Ха. Зин, сними его с крюка. Жалко парнишку.
Костя увидел, что другая женщина взяла в руки коробку с двумя кнопками и длинным шнуром, уходящим в стену, нажала на одну из кнопок и крюк медленно пошел вниз. Очутившись на ногах, Константин поблагодарил женщин и справился, куда ему надо сейчас идти. Одна из женщин подвела к двери, указала на нее, и сказала:
-Пройдешь этим коридором, выйдешь на улицу, слева от тебя будет автобусная остановка. Сядешь в автобус – все будет нормально.
Что же будет нормально, Костя не стал выяснять, а еще раз сказал "спасибо", на что женщина ответила, усмехнувшись: "Смотри, не заблудись".
Пройдя переходом, он действительно вышел к автобусной остановке. По улицам сновали люди, спешащие по своим делам; местность походила на его город. Вскоре подкатил  наполовину пустой "икарус" с буквой "К" черного цвета на борту. Спокойно войдя в автобус, так как теперь он был уверен, что находится в родном городе ( "К" был основным маршрутом ), Костя плюхнулся на сиденье и довольно уставился в окно.
Автобус закрыл двери и поехал.
"Как же хорошо, что все это закончилось. Может, это был всего лишь делирий, который цепанул чуток и ушел. Хорошо. Интересно, а какая следующая остановка?"
Костя пробежался глазами по салону: на сиденьях располагались бабульки в платочках, степенные женщины, разнообразные мужчины – просто люди.
-Девушка, - обратился  Константин к впередисидящей пассажирке, - а куда мы едем?
-Далеко, - услышал он в ответ знакомый голос незнакомки. – Тебе как раз туда.
Она обернулась, и он снова увидел ее молодое лицо с улыбкой, которое постепенно превращалось в старческое с провалом рта. Хохот заполнил "икарус", и Костя понял, что все пассажиры – это те женщины из подсобки, которые теперь превращались в обыкновенных чертей. Перед самыми глазами маячило лицо старухи Марковны, которая, видимо, была главной в этом сборище.  И ее смех перекрывал общий гвалт.
Чтобы избавиться от этой какофонии, Константин зажал уши руками и, вскочив с места, бросился к выходу. Но когда выглянул в окно, то увидел, что облака плывут рядом с автобусом… 
1997