Высоко в воздушной синеве бесшумно чертили параллельные белые полосы беспилотники. Вокруг начиналась весна, лес одевался в зеленый кафтан, птицы гомонили, где-то недалеко журчал ключ. И даже приглушенный мат и приглушенное звяканье металла, доносившееся с кормы танка, не разрушали ощущение безмятежности. Сознание не желало впускать тревогу, так сильно было очарование весны.
Капитан Бобряков, наблюдавший за небом с башни боевой машины Т-238, потянулся к открытому люку и, свесившись внутрь командирского места, достал коробочку радиоэлектронного бинокля. Но опознать цели ему не удалось, беспилотники  улетели. Бинокль выдал информацию о траектории и направлении полета.
- К своим возвращаются? - пробормотал Бобряков, глядя на пушистые полоски. - Или на разведку?
- Это разведчики, - донеслось из танка с места наводчика. - Два "Корсара" и один "Орион".
Капитан вздохнул и, выключив бинокль, сунул его в нагрудной карман:
- С каких пор ты еще и мысли читаешь? - буркнул он в люк.
В ответ послышался самодовольный смешок.
Шел второй год войны, и экипаж Бобрякова, по-началу ершистый, непримиримый и даже склочный, сейчас стал сплоченным единым организмом. Даже кибернетический организм, внедренный в их коллектив, стал походить на человека, заимев привычки и обычную человеческую лень.
"А вот год назад, - подумал Бобряков, - она бы выскочила и отрапортовала по уставу".
- Нет, серьезно, Крис, - продолжал он настаивать, - с твоего места не видно, что я делаю на броне. Как ты...
- Это психология, - перебила его Кристина - тот самый внедренный киборг, выполняющий обязанности заместителя командира танка, - а беспилотники я разглядела в визир.
Бобряков с удивлением взглянул на открытый люк. Психология? Словно почувствовав его недоумение, Кристина продолжила:
- Психотерапевт. После будет очень востребована профессия. И потом, психология, это интересно.
- Человеческая? -  Бобряков нахмурился. Мысль о том, что машины изучают людей ему не нравилась категорически. 
- Машинная тоже, - авторитетно возразила киборг. - А вот насчет силикоидов - у меня нет данных. Но, я уверена, она у них тоже есть.
Капитан переместился ближе к люку, посмотреть - не разыгрывают ли его. Кристина с самого начала имела склонность к троллингу, подчеркивая свои уникальные интеллектуальные способности. Киборги  отличались от программируемых роботов тем, что имели свои собственные системы ценностей и характеры. А характер у лейтенанта Кристины Черновой оказался вредным, за что получила в экипаже прозвище "Крыся".
Бобряков свесился в люк и несколько секунд моргал, привыкая к полутьме. "Крыся" находилась в кресле наводчика-радиста и вела наблюдение через ТТПд - тактический танковый прицел-дальномер, упираясь лбом в резиновый налобник. Почувствовав присутствие командира, она выпрямилась и, повернув голову, встретилась взглядом с Бобряковым.
- После я хочу стать медиком,  - безучастно проинформировала она. - Это перспективно. А кем ты хочешь быть - после?
Капитан фыркнул и, перевернувшись, опустился на руках в свое кресло:
- Во-первых, - начал он, устраиваясь, - не факт, что, как ты выражаешься - "после", не будет конверсии... - проворчал он. - Знаешь, что это такое? Чпок! И ты - кастрюля.  Ну и во-вторых...
Он замолчал, разглядывая командирский пульт управления.
- Да? - подбодрила его Крис.
- Роботы, ну или даже пусть вы - киборги, все равно - машины. И лечить психику людей не получится. Не должно! 
- Поэтому я и изучаю психологию, - мягко возразила киборг, - в моей памяти заложен весь опыт человечества в этой науке. Но иметь знания еще не значит уметь их применять. Я  анализирую, вырабатываю навыки в симуляциях...
- Да я не про это! - сердито перебил её Бобряков. - У машин нет души! Поэтому изучать её и, тем более, лечить - не получится. В лучшем случае машина может диагностировать, но не больше. Вот я о чем!
На несколько мгновений воцарилась тишина, и снова стали слышны  мат и бряканье железок из машинного отсека. Там механик  Колыменко с борт-инженером Евсеевым проводили ежедневное ТО. Кристина, молча, уткнулась налобник прицела:
- Что такое душа? - механическим голосом спросила она.
"Ну, вот, - кисло подумал Бобряков, - обидел. А нафига?".
- Душа это такое, нематериальное, - извиняющимся тоном произнес он, -  ну... определяет настроение человека, его состояние... Живет, в общем. Ты же изучаешь психологию, лучше меня должна знать!
- Я знаю, - с неподражаемой ноткой высокомерия "Крыси"  донеслось в ответ, - и могу сказать, что у многих машин душа есть! Даже роботизированных, без искусственного интеллекта.
- Да? - скептически хмыкнул Бобряков, уже начисто забыв о кратковременном раскаянии. - А у нашего танка - есть? Он же машина и роботизирован. 
Кристина снова оторвалась от визира и немигая уставилась на лицо командира:
- Есть, - твердо произнесла она.
Бобрякову стало не по себе, но он решил довести разговор до конца:
- Комплектация боевой машины указана в её формуляре, - сварливо заметил он, - и ничего такого, как "душа" там не значится.
- Верно, -  не смутившись, кивнула "Крыся", - потому что, ты сам сказал - душа это не материя.
- Не материя, но есть у танка! Три раза "ха". Продемонстрируй!
Кристина еще несколько мгновений разглядывала командира, потом резко повернулась к приборной панели:
- Демонстрация начинается, - механическим тоном сообщила она, - включаю эфир.
Последовал щелчок тумблера, и заработала громкая связь. Одновременно звук шел и на ларингофоны. Безмятежную тишину вытеснило шипение, улюлюканье и грохот, перемежающийся криками команд и матюками.
- Это "шестерки", - пробормотал оторопевший Бобряков, - шестая бригада.  Они на передовой.
- Да, - подтвердила Кристина, вслушиваясь в радиопереговоры, - эфир - сплетение душ и судеб. И у нашей машины есть свой эфир - сплетение наших судеб. Механическое и нематериальное, - она коснулась кончиками пальцев монитора радиостанции.
- Твою мать... - прошипел Бобряков и рявкнул:
- Чернова! Отставить слушать эфир! Выполнять приказ - вести наблюдение!
- Есть!
Тут же смолкла рация, Кристина схватилась за рукоятки наведения и уткнула лицо в визир. Бобряков отер ладонью внезапно взмокший лоб и расстегнул верхнюю пуговицу на гимнастерке. Снаружи загромыхали шаги, кто-то шел по броне. Светлое пятно люка перекрыл силуэт головы:
- Что это было? - осведомился силуэт голосом борт-инженера.
- Э-э-э, это рация, - невпопад брякнул капитан, собирая в кучу разлетевшиеся мысли. 
За командира ответила Кристина:
- Ежедневная проверка связи, - хмуро пояснила она, и тут же напористо поинтересовалась, - Вы там, с Колыменко, закончили обслуживание?
Это подействовало - силуэт исчез, послышались удаляющиеся шаги.
- Пожалуй, ты сможешь стать психологом, - признал Бобряков, когда шаги стихли. - Убедила.
В ответ послышался знакомый смешок, и через несколько мгновений - вопрос:
- Дима, а кем ты хочешь стать - "после"?
Капитан Бобряков замер, разглядывая приборы на пульте управления.