Семен Соломонович Вайсберг и его супруга Зинаида Львовна приехали в Израиль из Киева в начале девяностых и поселились в столице пустыни Негев, в городе Беер-Шева.
Имея возраст уже далеко не средний, тем не менее Семен Соломонович поставил перед собой цель выучить иврит, как минимум на том же уровне на котором он знал идиш. То есть, другими словами, так, чтобы он мог читать на иврите Шолом Алейхема так же свободно, как читает его на идиш.
Первый месяц Семен Соломонович корпел над «Тевье - молочник» в его ивритском варианте, и, наконец, выучив, что «кен», на древнем языке предков означает «да», а «ло»-нет, понял, что готов к самостоятельному посещению шука, то бишь рынка, до которого было с четверть часа пешком, с учетом возрастных ограничений и возможностей.
И вот, в одно не жаркое утро, когда столбик термометра еще не дополз до отметки в 30 градусов, Семен Соломонович вместе с супругой отправились «на разведку» на местныЙ шук, не забыв захватить по бутылке воды на каждого, по совету бывалых соотечественников, коих тут было на каждом шагу.
Шук гудел, шумел, вопил разномастной, разноцветной толпой покупателей и продавцов.
Торговцы арабы соревновались с еврейскими коллегами в изощренности незатейливых рекламных акций:
-Только у меня абрикосы по пять шекелей за килограмм!-выкрикивал один.
-Все сюда, хозяин спятил, продает яйца за десять!-Стараясь перекричать соседа вторил другой.
Откуда-то раздавались вопли зазывал на извращенном русском:
-Карьтошка, люк, Горбачев, па рюськи!
И все это происходило под ярким, палящим солнцем в ослепительно голубом небе и при полном безветрии.
Казалось, шук кипел плавильным котлом торговцев, покупателей и невероятным богатством товаров на любой вкус. Зрение конкурировало со слухом, а слух с обонянием. То одно, то другое брало верх в этой непростой схватке настоящего Восточного базара. Манящие запахи исходящие от свежайших овощей, перебивались ароматом фруктов с непроизносимыми названиями и инопланетным видом.
Иногда, обоняние посылало сладковато-терпкий сигнал в подкорку, о необходимости насладиться бедуинским кофе с корицей и кардамоном, который тут незатейливо называли «кафе-боц», или «кофе-грязь»-на русском, из-за толстого слоя темно-коричневого осадка. Кто не пил такой кофе, тот не пил кофе никогда.
Неспешно продвигаясь среди всего этого непривычного многообразия, и поминая неприличными мыслями киевский Бессарабский рынок, Семён Соломонович с супругой остановились у прилавка с гигантскими зелено-полосатыми тушами арбузов.
На потенциальных клиентов тут же обратил внимание, слегка перегоревший на солнце немолодой продавец, который не замедлив улыбнуться очаровательной, беззубой улыбкой, произнес, панибратски тыча пальцем в грудь Семена Соломоновича:
-Па рюськи? Водка, Сибир, Горбачёв, Ельцин, арьбузь харашо!
При этом, продавец не забывал поглаживать себя по животу и причмокивать потрескавшимися, обветренными губами.
Семен Соломонович небрежно ткнул указательным пальцем в самую крупную полосатую тушу, и спросил на языке Пушкина и Тургенева:
-По чем?
Обветренные губы торговца обнажили в широченной улыбке несколько оставшихся зубов, и он, ничуть не смутившись, радостно ответил:
-Арьбузь харашо, рак хамешесре(только пятнадцать.ивр), но, при этом, не забыв показать на пальцах цифру пятнадцать, трижды раскрыв и закрыв заскорузлую пятерню.
Семен Соломонович сделал удивленное лицо, и задал очередной вопрос, ничего не подозревающему продавцу:
-В рублях?
Продавец узнал слово, и продолжая дружески улыбаться, замахал руками и ответил:
-Ло рубл, ло рубл...рак шекель, шекель!
Семен Соломонович презрительно хмыкнув, обратился к стоявшей рядом супруге:
-Зинуля, будь добра, дай мне пожалуйста мой калькулятор.
Зинаида Львовна полезла в сумочку, недовольно покачивая головой.
Семен Соломонович взял в руки калькулятор и начал делать какие-то вычисления, бормоча что-то невнятное себе под нос.
Продавец терпеливо ждал.
Наконец, покупатель снова хмыкнул, изобразив одновременно очень раздосадованное и удивленное лицо.
-Зиночка, ты знаешь сколько таких арбузов я могу купить на свою киевскую пенсию? Нет? Этот поц хочет меня разорить. Он думает что у меня нет высшего образования, чтобы не понять о каких невероятных суммах идет речь! Нет, ты только посмотри на эти цены! Они думают что в Киеве мне бы хватило десятка таких вот арбузов, чтобы позволить себе полноценное питание! А еще и лекарства... И это после сорока лет работы на одном месте!
Продавец уже не улыбался...
Тронув возмущающегося покупателя за рукав, торговец успокаивающе произнес:
-Беседер, беседер, рак асара шкалим, тов?(в порядке, в порядке, только десять шекелей, хорошо?). При этом, не забыв дважды открыть и закрыть ладошку.
Семен Соломонович снова углубился в вычисления, а продавец смотрел на это действо со все возрастающим беспокойством.
Когда Семен Соломонович, наконец, оторвал взгляд от калькулятора и взглянул на продавца арбузов из под кустистых бровей, отнюдь не добрым взглядом, тот, выставив вперед пятерню, жалобно спросил:
-Хамеш шекель, тов?(пять шекелей, хорошо?)
Семен Соломонович понял, что настал его час. Вспомнив все что успел выучить за месяц изучения иврита, он схватился за сердце, и начав закатывать глаза, с трудом выдавил из себя заветное «ло»(нет.ивр).
Зинаида Львовна обеспокоено подхватила мужа под руку, а, порядком занервничавший торговец усадил покупателя на свой табурет, протягивая открытую бутылку с водой.
Но, Семен Соломонович продолжал держаться за сердце и повторять:
-Ло, ло, ло...
Вокруг начали собираться любопытные. Некоторые протягивали пожилому покупателю свои бутылки с водой, кто-то советовал срочно уложить Семена Соломоновича на асфальт и поднять ему ноги...кто-то спрашивал, не позвонить ли в скорую...
Несчастный торговец стоял рядом с Семеном Соломоновичем, потирая тому спину и бормоча что-то успокаивающее. Наконец, видимо, прийдя к какому-то умозаключению, он сорвал с крючка один из больших полиэтиленовых мешков, аккуратно положил туда арбуз, и протянул пожилому покупателю, повторяя:
-Хинам, хинам, хинам(бесплатно, бесплатно, бесплатно.ивр.).
Лицо Семена Соломоновича тут же начало возвращать свои привычные оттенки, глаза вернулись на место, спина выпрямилась. Покупатель медленно поднялся с табуретки, опираясь на надежную руку Зинаиды Львовны, взял из рук торговца арбуз, поблагодарив на русском, медленно и чуть пришаркивая, побрел в сторону дома. Не успели они отойти и нескольких шагов от прилавка с арбузами, как их догнал продавец и протянул дрожащей рукой смятую, видавшие виды десятку.
Очень удивившись такой щедрости, Семен Соломонович положил бумажку себе в нагрудный карман, в полной уверенности что это не рубли.
Дома, вечером, нарезав сочный, без единой косточки, кроваво-красный арбуз, Семен Соломонович задумчиво произнес:
-Зиночка, знаешь, мне, почему-то, впервые в жизни не по себе...
То есть, с одной стороны я доволен, что провел этого шлымазла, но, с другой стороны... Верно говорят, что бытиё определяет сознание. Видимо, это тот случай...
Я не знаю был ли это араб или еврей. Тут они все на одно лицо. Но, как мне кажется, Зиночка, я провел хорошего человека, и от этого мне не по себе.
Знаешь...а ведь арбуз действительно потрясающий. В следующий раз найдем ту лавчонку, и на его десятку купим у него арбуз... Немного поразмышляв, Семен Соломонович добавил:
-Два арбуза...
А на столе перед ними, одиноко валялась помятая и местами порванная, видавшая виды десятка.
Отредактировано Юджин (2020-10-30 06:41:50)
