Вечер неумолимо раскрашивал небосвод в темно-синий. Заходящее солнце добавляло кровавых тонов, но они таяли, растворяясь в глубокий пурпур. Желтый ломоть луны презрительно наблюдал за уходящим светилом, постепенно прибирая яркие дневные краски.
Луг, окаймленный жиденьким перелеском, вспотел росой и наполнился стрекотом кузнечиков. Трое погонщиков, двое верхом, а один - на своих двоих, щелкая бичами, собрали небольшое стадо подросших телят в тесную кучу.
- Дамбо!  - гаркнула высоченная наездница пешему пареньку. - Кнут это не вентилятор. Прекрати! Лучше иди, займись костром. Мы с Фрэнком управимся. 
Белобрысый "Дамбо", до сего момента неуклюже махавший бичем, помрачнел, но спорить не стал.  Он огляделся по сторонам и побрел к краю луга, где начиналась поросль молодого орешника. Там он занялся сбором сухостоя, и к тому моменту, как подошли напарники, натаскал внушительную гору хвороста.

- Собирательство у него в крови, - заметил третий погонщик - Фрэнк, загорелый мужчина средних лет. В его тоне звучала ирония.
- Сдается мне, ты не рад, что парень приносит пользу? - с ноткой вызова поинтересовалась наездница.
Фрэнк бросил на нее короткий взгляд и спешился:
- Рад, рад, - проворчал он, стреноживая лошадь. - Я всему рад, Рейчел, потому что все в этом мире так или иначе для пользы. К примеру, дуб... - он машинально кивнул на дерево рядом, но Рейчел перебила: 
- Это тополь.
- Святые долины! Да ты чемпион по ботанике! - ковбой начал потихоньку заводиться, но продолжил мысль:
- Даже никому не нужный одинокий дуб приносит пользу - он дает тень.
- Волшебная польза от одинокого дуба, - фыркнула Рейчел, снимая со своей коняги притороченные к седлу сумки, - особенно ночью. Живой хвост!

***

Они втроем сидели у костра, кутаясь в шерстяные одеяла. На перекладине меж двух рогаток над огнем закипал закопченный чайник. Фрэнк и "Дамбо" жевали консервированную фасоль, орудуя ложками в жестяных банках. Рейчел дымила сигарой, ожидая кипятка для кофе.
- Все-таки это жестоко, заставлять нас идти в перегон, когда можно было перевезти телят на грузовиках, - заметил "Дамбо", когда фасоль в его банке закончилась. - Старик совсем свихнулся на экономии.
Фрэнк смерил его насмешливым взглядом и промолчал, а от Рейчел прилетело дымное сигарное облачко.
- Макс, то что здесь не ловит твой интернет, не делает нашего Марка чудовищем, - сквозь зубы процедила она. - Да, старик прижимист, но три дня на свежем воздухе, летом, еще никого не убивали. Подумай, каково ему там одному, без нас? Тоже жрет консервы и смотрит ящик.
- Между прочим, бобы - ничего, - подал голос Фрэнк, заканчивая свою фасоль. - Я помню, были большие перегоны! О! Две недели, к концу которых Лонг Джон* становился единым целым с твоей шкурой. Вот это было жестоко.
Он вздохнул и мечтательно глянул вверх, на чернеющий небесный купол, усыпанный сияющими звездами. В костре громко потрескивали сучья, неумолимо шумел закипающий чайник, чуть в стороне слышалось сопение улегшихся на ночевку телят.
- Интересно, а у кого больше жестокости, - прервал молчаливую паузу Макс, - у мясников  или погонщиков, которые ведут скотину на убой?
В ответ ему прилетел тычок от Рейчел:
- Забиваешь голову всякой ерундой, - недовольно проворчала она, - зип!
- Мы все рождаемся, чтобы умереть, - заметил Фрэнк. - В этом нет жестокости, хотя и особой доброты - тоже. Просто такой порядок.
Вдруг темноту ночи прорезал протяжный волчий вой. Тут же беспокойно заворочались телята, послышалось испуганное фырканье лошадей.
- Святой чеснок! - нахмурилась Рейчел.
- Это... койоты? - вытаращил глаза Макс.
- Мы не в Техасе, - заметил Фрэнк, поднимаясь на ноги. -  Проклятье.
Вой повторился, но он не приближался и не удалялся, и шел с противоположной стороны луга.
- Банан переполошит все стадо, - буркнула Рейчел. Она была уже на ногах и пробовала полицейский фонарь с длинной обрезиненной ручкой. Свет ярким лучом прошелся по серым окрестностям, выхватывая пучки осоки и телячьи спины. Фрэнк тоже достал фонарик:
- Надо посмотреть, - пробормотал он, когда вой снова повторился.
- Дамбо, возьми дубину подлиннее, - распорядилась Рейчел, - и лучше с рогатиной.
Макс пошарил в остатках хвороста и выудил сук,  почти с его рост, раздваивающийся на конце.

Все трое двинулись по лугу, подсвечивая путь фонарями. Вой больше не повторялся, зато стал слышен скулеж и вскоре стал виден его источник. Большой взрослый волк угодил лапой в капкан, лежал, уткнувшись мордой в землю, и жалобно скулил.
- Это фермеры, - заметил Фрэнк, - ставят ловушки.
- Здесь никогда не было волков, - возразила Рейчел. - Ловушки ставят для лисиц.
- Скажи это ему, - хмыкнул ковбой, кивая на попавшегося хищника.
- Жестокие фермеры, да, Макс? - буркнула Рейчел, покосившись на белобрысого "Дамбо".
Тот был необычно задумчив:
- Если его оставить, он погибнет, - начал рассуждать Макс, - а если отпустить - может загрызть теленка. Черт! Какая-то прям дилемма!
- Есть третий вариант, от жестоких погонщиков,- добавил Фрэнк, - прибить, чтобы не мучился. Все равно лапу капкан перебил, волк обречен.
- Отличный вариант, - саркастически заметила Рейчел, - я только сбегаю на ранчо за волкобойкой. К полудню вернусь.
Фрэнк пожал плечами:
- Всегда восхищался твоей скоростью.
- Давайте освободим? - предложил Макс. - Может, лапа уцелела?
Фрэнк и Рейчел переглянулись. Ковбой снова пожал плечами, а Рейчел нахмурилась и запыхтела сигарой.

***

Рано утром, едва рассвет заставил небо посветлеть, маленький отряд уже был на ногах. Фрэнк седлал лошадей, Рейчел собирала вещи в сумки, а Макс бегал вокруг стада, считая телят.
Когда он закончил, погонщики были уже верхом и, щелкая бичами, начали поднимать скотину.
- Я тут подумал, - обратился Макс к Фрэнку, - выходит, весь мир построен на жестокости. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц, верно?
- Что до яиц, абсолютно, - важно согласился ковбой, - но насчет жестокости, все относительно. Есть терпимая жестокость, бытовая.  Этакая нулевая отметка. Знаешь, кто самые жестокие люди?
- Фанатики? Террористы?! Политики?  Коммивояжеры? 
- Не... - Фрэнк белозубо улыбнулся и достал из кармана куртки пачку "Мальборо". - Математики.
Он чиркнул зажигалкой и осторожно прикурил:
- Да, да,  те самые конусы, которые считают цифры, - добавил он, - потому что им все равно, что или кто за ними стоит.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.