Темнота. Звенит связка ключей. Поворот ключа в замке и щелчок выключателя. Вспыхнувший свет показывает небольшую комнатку со столом и парой стульев посередине.
- Проходите, - раздается женский голос.
- Только после вас, - отвечает низковатый мужской.
- Не положено. Вперед! - командует дама.
- Как изволите, - соглашается второй.
Он входит первым, в длинном черном плаще в пол, на голове широкополая черная шляпа, половину лица скрывает борода.
Следом заходит огненноволосая дама, цокая сапогами и поскрипывая кожаной одеждой. Она указывает на один из стульев, куда и усаживается человек в черном, а сама садится напротив. Стол разделяет их.
Дама выкладывает на стол диктофон и папку.
- Веда. Рейнджер. Предупреждаю, будет вестись запись беседы.
Черная шляпа согласно кивает.
- Итак, начнем. Вопрос первый. С чего вы начинали своё творчество и сколько лет уже пишете?
- С чего начинал? - слегка усмехнувшись переспрашивает человек. - Ну, в детстве, едва научившись читать, я стал придумывать продолжения к тем книжкам, которые, как мне казалось, закончились неправильно. А может это делал и раньше, когда мне читали вслух, но точно уже не помню. Разные истории я придумывал часто, но никогда не записывал, такое со мной и сейчас, много их уходит на полки моей головы, где и останутся не явившись на свет. А в детстве, перед сном, уже лежа в постели, я мысленно рассказывал сам себе бесконечную историю, эдакий предсонный сериал, и засыпал под него, а на следующий день, перед сном, вспоминал последнее, что помнил, и продолжал рассказ.
- Да, представьтесь.
- Вам какое имя? Из многих.
- Настоящее.
- Владислав Владиславович, - хитро прищурившись выглянул из-под шляпы и снова ухмыльнулся. - Первое, что было записано на бумагу, это совместная с одноклассником трешовая повесть сюр про наших учителей: географа, трудовика и двух физруков, которых мы сделали сотрудниками разведки. Писалась она классе в девятом, или восьмом. Мы собирались на лестничном пролете в подъезде, этаже на пятнадцатом, и смотрели на снующие туда-сюда электрички, и сочиняли, записывая в общую тетрадь в клеточку. Повесть называлась "Иракские деньки". Исписали тогда две тетради. С ним же мы писали "Добрые и злые веселые люди", но чуть позже. С ним же мы написали десяток песен про друзей и для друзей, записали на кассету чтение наших тематических стихов под названием "Пивные заметки". Кассеты все утеряны, - ржет в полный голос. - А потом друг пошел в армию, а я снова начал писать сольно.
- Описаны ли в произведениях твоих реальные события или все-плод фантазии? - перебивает Веда следующим вопросом.
- Конечно это плод реальной фантазии запакованный в минувшие события и приправленный всевозможными неточностями и нелепостями наряду с достоверностью и натуральностью, а что там есть что, я уже и сам стал путать и забывать, - борода зашуршала по плащу слегка подрагивая.
- Ладно. Что самое сложное, что самое приятное в творческой работе?
- Сложно бывает начать. Нет, это не про миники, которые я раньше вообще не писал. Я всегда склонялся к повестям, крупным формам, даже рассказы мне было неинтересно записывать. А сейчас весы качнулись в другую сторону. Так бывает. Но идей для больших произведений еще осталось. Раньше у меня была тетрадочка, в которую я записывал основную мысль для обработки, а сейчас она куда-то затерялась, вместе с мыслями в ней. Приятное - это строить мир, который потом живет уже без твоего участия. Вот как, напишешь повесть, думая об одном, а потом через время ее прочтешь, а там о другом оказывается, и сидишь такой думаешь, а разве меня это волновало тогда, вроде нет. И получается, что не ты пишешь повесть о ком-то, а кто-то тобой пишет повесть о ком-то. Но если брать в расчет одну теорию, а может и не одну, то все выглядит гармонично.
- А яснее нельзя? - скептически смотрит рейнджер.
- Так все ж ясно, - смеется человек в черном.
- Что послужило вдохновением, откуда черпал идеи?
- Об этом я отвечал не единожды. Освоив чтение еще до школы, я читал много литературы разной направленности. После школы в поле зрения попал еще и Юнг, почти досконально зачитанный, что было найдено. Мифологии, философии, разные религии, до двадцати лет было съедено много, оно потом и дало сюжеты для произведений. Перевернутые, перекрученные друг с другом, слегка измененные, но основа там есть, если знать, что читал.
- Ты помнишь свое детство? Есть ли забавная история?
- Прям раннее-раннее, наверно, нет, мож лет с трех, хотя прорывается иногда и что-то более ранее. Случай? - человек улыбается в бороду и пускает зеленые искры из глаз. - Дело было в лесу. Принято у нас было ходить по выходным в лес, благо он примыкал к городу. Родители грибы вроде собирали, немного отвлеклись, а я отошел, недалеко, что-то меня заинтересовало, наверно, Дух Лесной. Оборачиваются, а меня нет. Родители зовут, а я не откликаюсь. Они немного испугались, куда я мог деться, но потом отец, приметил за кустами мою шапочку. Рассказывает, подхожу, а ты стоишь тихонько, листики разглядываешь, и так хитро смотришь.
- Расскажи немного о себе?
- Немного? Хорошо. Немного обо мне. Если что-то хочешь, сделай сам.
- Это все?
- Этого достаточно для всего. Как говорил мне папа, надо не пробовать, а делать.
- Ладно. Какое свое произведение вы считаете самым любимым (удачным)?
- Неудачные я сжигаю, - смеется. - Дело было давно, еще до совместного писания с одноклассником. Написалась пародия на пародию, там какие-то новые приключения колобка, где он был лихим парнем. Вот эти несколько листков были мной торжественно сожжены в песочнице со слезами на глазах, ибо были полной чушью. Такая участь постигла еще несколько вирш. Градус влюбленности в свои произведения всегда нестабилен. Ведь все у меня прикручено друг другу, произведения, почти все, разными линиями и крючочками цепляются меж собой. Это как одна большая картина со множеством мелких деталей. Одна повесть происходит вон в том уголке, другая в противоположном, четвертая посередь них, но они на общей картине событий Мира. А самая любимая, как обычно, в голове, еще не написана, но я знаю о чем она и что я хочу в ней сказать, - довольно поглаживает бороду.
- Любимые писатели, поэты?
- Я отображал их в теме открытой Котом. По сию пору люблю иногда перечитывать Ефремова: Лезвие бритвы, Час быка, Туманность Андромеды. Есть еще подборка пока не прочитанных книг, но она теперь в электронном виде в планшете. Вдруг там чего понравится. А любовь моя не будет оригинальной. Это Булгаков, выборочно, Гоголь, не все, совсем недавно открыл для себя Одоевского, понравилось. Северные сказочники прошлого века: Писахов, Шергин - их произведения хорошо показаны в мульте "Смех и горе у Бела моря". Само собой Толкин. Его Хоббит был прочитан мной в середине восьмидесятых, в конце книги было указано, что существует Властелин колец и я принялся его искать, - улыбается. - Искать тогда книги дело достаточно бессмысленное. Изданных переводов почти не существовало, они появились через несколько лет, когда книги стали печатать все кому ни лень. В Олимпийском, в Москве, тогда открылась книжная ярмарка, куда я и ездил почти каждые выходные, собирая свою библиотеку интересов. У меня даже появилась приговорка: Несу десять килограмм слов, - смеется. - Пара сумок набитых книгами, что лямки от них перерезают пальцы тщедушного подростка. Переводные книги не блестали шедевральностью переводов, но суть передавали.
- Круг твоих интересов? Чем душа радуется?
- Ну тут разные интересы меня одолевают иногда. Вот захотелось мне сделать журнал для Шляпы, сел да сделал, обдумав концепцию, ибо графическими редакторами пользоваться приходилось, когда у меня был другой интерес. А с журналом я хотел большего, но постучав в двух наших Медведей, это так сказать и есть та ТКМ - Тайная Коллегия (или Канцелярия) Медведей, - начинает истерично хихикать, - что указана на обложке, и, не заметив должного интереса, пришлось урезать желания. Я хотел лично от них эксклюзивных рассказов для журнала, также замутить конкурс, для отбора произведений других авторов в журнал Тройкой судей, которой бы и стала ТКМ, даже начал писать "рыбу" конкурса. Но затем все отверг, ибо Медведям было неохота. А как и сказано было ранее, все что неудачно я сжигаю, то и "рыба" была торжественно уничтожена, - ржет, - под пиво. С Корелом, это и есть графический редактор, я учился обращаться, страдая другим интересом, во время, когда я ходил на концерты Пикника, и не только, и записывал видео, а потом собирал у других и сводил концерт для любительского двд, и делал обложки к нему. Это было мне интересно. Когда же я понял, что для развития интереса мне надо как минимум десять точек для съемок, чтобы видео получалось лучше, а осуществить этого я скорее всего не смогу, то интерес пропал. А сейчас мне сад интереснее сажать, - смеется.
- Есть ли творческие планы на будущее, желания?
- Всегда! А если б не было желаний, я б в лотосе сидел, - снова начинает ржать.
- Вы под наркотиками? - подозрительно осведомляется Веда.
- Ни в жизнь, меня и так прёт, - наглаживая бороду отвечает ВВ.
- Какое время твоей жизни было наиболее интересным?
- Мне всегда интересно. Каждый день можно открывать что-то новое, а иначе получится как с моим другом, он к жизни интерес потерял, уверил себя в том, что ничего нового с ним уже не случится, и он все видел, забухал, да и помер.
- Как ты пришел на Шляпу?
- Внезапно. Вдруг всплыло в голове, надо навестить Плюша, - неприлично ржет. - Может это он наколдовал. Как в одном фильме "третий раз является, надо сходить". Пошел на яндекс, искать неведомую мне дотоле Шляпу, причем не зная как она точно зовется. Вторая или третья попытка увенчалась успехом.
- Что для тебя значат друзья?
- Почти большая часть героев моих произведений списана с моих же друзей. Если б они для меня ничего не значили, то и не попали бы на страницы. "Мирд Ниен" вообще посвящена рано ушедшему другу, но не тому, который любил коньяк, а другому, создав главного героя, я, для себя, продлил жизнь моему другу, уход которого немало отразился на мне. "Мирд Ниен" это выборка букв из его имени и фамилии. Да там у меня почти везде что-то кому-то и для кого-то из друзей. Или любимой, - загадочно ухмыляется.
- Твой хулиганский поступок?
- Плюнул в Пугачеву с верхнего ряда трибуны стадиона на день города, в девяностые, когда она со свитой была снаружи стадиона, - шмыгает носом и утирает слезы. - Правда потом оказалось, что это и не Пугачева вовсе.
Веда закрывает лицо рукой и качает головой.
- Что лучше петь в душе или под луной с гитарой?
- В Душе я всегда пою, а вот в душе, если честно, почти никогда и не пел. Раз в пару дней я беру в руки гитару, чтобы не забыть как аккорды зажимать, да пальцы жесткость не потеряли. Пробренчу пару песенок и ставлю обратно.
- Какие добродетели ценишь больше всего?
- Не совать нос в чужие дела. Не осуждать, не разобравшись. Не давать советы, пока не попросят. Это по отношению к социуму. По отношению к любимым другие, - снова усмехается в бороду.
- Любимый исторический персонаж?
- Не имею.
- Какой способностью тебе хотелось бы обладать?
- Целительство - лечение любых болезней.
- Что будет если смешать брют, самогон,  коньяк и пиво?
- Йооохххху, ёооооооо, виваласвегас. Карнавал. Ну и перемещение во времени и пространстве. Чистая фантастика. Иногда с мистикой. Может даже фентези с порнографией, - хохочет в полный голос.
- Пара слов своим читателям, пожелания.
- Вдумчивость, здравомыслие, внимательность. Ой, что это там? - делает испуганное лицо, смотря вытаращенными глазами на дверь за спиной рейнджера.
Веда резко оборачивается. В двери никого нет. Раздается шуршание и хохоток. Веда поворачивается обратно. За столом она одна. Собеседника в помещении нет.
Гаснет свет.

Подпись автора