Теплый ветерок прошмыгнул между узких домиков, растрепал блестящие листья высоких каштанов и, взвившись вверх, запутался в ярко-зеленых шторах в красный горох: из распахнутого окна квартиры Кравчиков доносились возня, детские голоса и недовольный бубнеж главы семейства.
- ...Как знал, что нужно было подумать об этом вчера!.. - Януш Кравчик пыхтел, сидя на чемодане и пытаясь застегнуть тугую молнию.
- Не волнуйся, Ян, вылет ночью, мы все успеем, - Марта пригладила жиденькие соломенные волосы мужа и принялась аккуратно складывать детские вещи в рюкзак.
- Все потому, что перед дорогой ни в коем случае нельзя хохотать и веселиться. Примета такая. А ты знаешь, как я к подобному отношусь!
Почти не дыша, Януш бесшумно слез со вздувшегося чемодана и, состроив страшно-трагическую мину, бросил взгляд на орущих и беснующихся детей: Зося и Петер нацепили солнечные очки и скакали на кроватях, пытаясь побить рекорд по прыжкам с растопыриванием ног.
- Дети, перестаньте! - Марта со вздохом посмотрела на закипающего мужа. - Папу сейчас хватит удар. Лучше сходите вниз и посмотрите, собрал ли вещи ваш дядя, иначе мы оставим его тут...
Петер с грохотом приземлился задом на кровать, отчего каркас хрустнул и одна из ножек сдела скользящий "шафл".
- Как оставим?! Без дяди Лешика нельзя! - Петер хрюкнул носом и бросился к скрипящей лестнице. - Дядя, они хотят оставить тебя без Памаских острово-о-о-в!..
- Комарских, дурень, - поправив очки, Зося слезла с кровати и неспеша стала спускаться следом за братом.
В гостинной дяди Лешика не оказалось, а вот из столовой доносились звуки бряцающего стекла и горловое пение вперемешку с хрипящим радио.
Пан Лешик попивал что-то темное и тягучее из рюмки, вихляясь в такт музыке, изрыгаемой старым приемником. После каждого глотка он прикрывал веки и, топорща длинные рыжеватые усы, пытался подпевать, но у него получалось что-то невнятное, напоминающее симбиоз тибетских рычаний и булькание закипающего чайника.
- Мама спросила, собрал ли ты вещи? - ткнув пальцем дядю в жилистый бок, Зося вывела его из астрала.
- Ао..гм... - пан Лешик разлепил глаз и уставился на племянников. - Конечно! Разве много нужно для отдыха на Канарах? Шорты, майка и хорошее настроение!..
От него шел аромат спирта и трав.
Притоптывая разноцветными тапочками, дядя Лешик сделал радио погромче и, влив в себя остатки настойки, довольно причмокнул и снова затянул ритуальное песнопение.
Дети переглянулись и громко захохотали, а дядя, войдя в раж, вскинул руки и сделал "волну", задев при этом сервант и полку с тарелками.
Под их бряцание в столовую влетел Януш и, зашипев, громко прошептал:
- С ума сошли? Не время улыбаться! Вы же знаете...
- ...как ты к этому относишься, да, - дядя Лешик закатил глаза и развел руками.
- Па, не волнуйся, дядя все собрал и полностью готов! - Петер довольно закивал, одергивая сбившиеся гормошкой шорты.
- В том, что он "готов" у меня, как раз, сомнений нет...
Вытерев пот со лба, Януш с трудом отобрал у брата бутылку настойки и, намертво закрутив крышечку, со звоном убрал ее в шкаф.
- Ах, какой будет отпуск!.. - Лешик мечтательно забарабанил пальцами по столу. - Кстати, а где та тетя, которая намылилась с нами? Лично я весь в предвкушении знакомства...
Помутневшие глаза Лешика заблестели, а Януш схватился за сердце.
- Святой Генрих, еще же и эта женщина!.. Марта! М-марта!..
Перепрыгивая через две ступеньки, Януш поскакал наверх, к жене.
- А ты что, не знаешь пани Францишку?.. - дети уставились на дядю Лешика, а тот замотал головой.
- Ну...она такая...внушительная. - Зося хихикнула, а Петер обвел руками в воздухе большой круг.

Она вломилась в дверь через два часа, когда Януш на нервах был готов побежать по потолку.
Распространяя вокруг себя шлейф тяжелых, убийственно-сладких духов, пани Францишка стянула в объятиях тоненькую Марту и бледного Януша и, расцеловав алыми губами щеки детей, исподлобья томно взглянула на покрасневшего дядю Лешика.
- Францишка, - качнув пергидрольными кудрями, она протянула ему полную руку, перетянутую гремящими браслетами.
- Ле-е-шик, - просипел вдруг потерявший голос дядя и ойкнул, уколовшись о ее лиловые длинные ногти.​ - Весьма...сражен.
Его усы взметнулись наверх, обнажая широкую улыбку.
Окинув взглядом салатовые клетчатые штаны, майку и ягодного цвета пиджак Лешика, пани Францишка удовлетворительно хохотнула.
- А у вас есть вкус...
Мохнатые брови дяди затрепетали в такт густо накрашенным ресницам Францишки.
- Не время улыбаться! - Януш сорвался с места и подтащил к двери чемоданы и рюкзак. - Марта, что с такси?
- Я вызвала, но...
- Прекрасно! - перебив жену, Януш еще раз проверил паспорта и билеты.
Кое-как выпихнув из квартиры семейство, Януш щелкнул замком и повернулся на звук подъехавшей машины.
- Ты только не волнуйся, Ян, - Марта растерла в руках холодные пальцы мужа. - Ты мне не дал договорить тогда. В общем, сезон отпусков, все такое...поэтому был только минивен.
- Это больше напоминает катафалк...
- Не преувеличивай! Все поместимся, а вон в то квадратное отделение можно сложить вещи...
Марта хотела было улыбнуться, но вспомнив о примете, сделала серьезное лицо.
Дети без труда запрыгнули внутрь машины, дядя Лешик был нагрет и весел, поэтому наплевал на мрачный облик "такси", вальяжно прилег в прямоугольную нишу и вытянул ноги в длинноносых ботинках. Пани Францишку пришлось долго уговаривать и пихать в необъятный зад, чтобы она залезла в машину. Наконец, перекрестившись, оно все же пролезла на сиденье-лавку, засунув пухлые ноги под бочину дяде Лешику. Марта и Януш раскидали чемоданы и "такси", наконец, тронулось.
До аэропорта Зелена-Гуры было недалеко, но водитель решил прокатиться по окрестностям, собрав все ухабы и ямы.
Дети визжали от радости, кривляясь и прикладывая носы к стеклу, после чего на нем отпечатывались размазанные четыре дырки и два слюнявых рта;
Януш бубнил что-то про "приметы", повторяя "я же говорил, что это до добра не доведет", а Марта через щель между сидениями сжимала его плечо, изредка бросая снисходительные взгляды на обезумевших от удовольствия детей, которых мотыляло по всей машине;
Заднее стекло запотело от ароматного дыхания дяди Лешика, который щурился от солнца и следил за перекатывающейся от тряски грудью пани Францишки, готовой вот-вот прорвать баррикады платья...

Маленький региональный аэропорт встретил их ветерком и толпами людей, разодетых в летние цветастые наряды и готовящихся разлететься по разным городам и странам.
Отстояв очередь регистрации и сдав, наконец, багаж, семейство Кравчиков долго торчало перед дверями туалета, выжидая, пока дети​ справят нужду, а пани Францишка приведет себя в порядок после всего пережитого.
- Сейчас пройдем контроль и все, считайте, мы справились с первым пунктом, - Януш обвел всех взглядом.
- А, прости, дорогой Янчик, сколько всего пунктов в твоем списке?.. - Францишка нервно хихикнула.
- Не смешно, - щека Януша дернулась, и он потер ее ладонью. - С вашей нулевой организованностью...
- Пойдемте уже, - Марта примирительно замахала руками. - Приготовьте документы. Дети, идите сюда!..
Пока семейство проходило контроль, Януш менял цвет с пурпурного на бледно-зеленый и обратно.
Сначала в детском рюкзаке обнаружился целый литр воды, который дети ни в какую не желали оставлять и остервенело пытались выпить. Затем на рамке металлоискателя зазвенел дядя Лешик, которого крутили, как кнедлик в соусе, пока не нашли причину - набойки на причудливых ботинках. Разувшись и беззвучно прошлепав в оранжевых носках через раму, он победоносно выпятил костлявую грудь и передал эстафету пани Францишке.
Та наотрез отказалась идти через стеклянную будку и запросила ручной досмотр. Шумно дыша, таможеннику пришлось проверить все возможные места "хранения оружия и прочих запрещенных к перевозке вещей", поскольку сама пани на это постоянно намекала, чем очень сильно разволновала работников аэропорта.
Спустя пятнадцать минут Кравчики неслись к указанному выходу, когда вдруг стало очевидно, что дядя Лешик пропал.
- Кажется, я погибаю. - Януша забил озноб.
- Да вон он, смотрите!.. - тыкая пальцем в блестящую витрину магазина беспошлинной торговли, Петер замахал кому-то рукой.
- Сейчас. Буду. Душить... - Януш сделал шаг вперед, но Марта перехватила его и развернула на сто восемьдесят градусов.
- Я его приведу.
Как оказалось, дядя Лешик вдруг осознал, что страшно боится лететь и ему срочно понадобилось успокоительное в виде небольшой квадратной бутылочки бальзама.
- На борту все равно нельзя пить! - почти рычал Януш, вытирая огненный пот со лба.
- Я буду просто обнимать ее... -​ Лешик сделал "ангельское" лицо.
- Вы можете обнимать меня, дорогуша, - Францишка хваткой бульдога вцепилась в сухую руку дяди и поволокла того к трапу серебристого самолета.
Пристегнув негодующих детей, Марта протиснулась между креслами и села рядом с Янушем.
- Вот и второй пункт... - она выдохнула и растянула губы в улыбке.
- Подожди радоваться, мы еще не взлетели...
Януш оказался прав.
Где-то сзади послышалась возня, недовольный голос пани Францишки и щебет стюардесс.
Оказалось, что слишком узкое кресло и короткий ремень совершенно не подходят для "нежного тела" весом под двести кило.
Рейс задерживался, а компромисс так и не был найден, поэтому у пани вдруг резко подскочило давление. Усатый дядя Лешик сновал вокруг нее, охая и теребя рукава стюардесс, после чего их, ко всеобщему облегчению, пересадили в бизнес-класс.
- Если мы тихо и удачно приземлимся, я расцелую землю, - Януш потер дергающийся глаз, смотря, как их дети по очереди хлопают дверью туалета, избавляясь от выпитого литра воды.
Самолет и правда вовремя приземлился в аэропорту жаркого Тенерифе.
Правда, потом началось такое... Но это уже другая история.