(из конкурса "Аллюр")

Утренний лондонский осенний туман едва пропускал тонкие струйки солнечного света, скудно освещая зал двухэтажной квартиры миссис Гадтсон. Зелёные винтажные обои оживали совершенно иными, казалось, оттенками и даже рисунками! На небольшом дубовом круглом столике стоял фарфоровый чайный набор, чайник испускал теплые белые ленточки пара, гармонируя с туманом за окном. В мягком высоком кресле сидел, укутавшись в свой длинный халат, Шомс. В зал взошел Ват-сан, сразу же приметив позу, в какой находился его дорогой друг.
Она походила на что-то сочетающее возвышенное вверху и скукоженность, скрученность внизу. 

— Утренняя пресса! – Ват-сан взметнул свёрнутого убийцу мух из новостей и сплетен.
Шомс не шолохнулся, находясь в состоянии расслабленного ума и скованного тела, преимущественно в нижней его части.
— Ты замерз? – Ват-сан вместе с газетным свитком опустил взгляд, и обнаружил совершенно голые и босые ноги друга. Ни носков, ни тапок. И даже туфлей на посиневших конечностях не наблюдалось! – У меня была где-то пара хороших китайских носков. Совершенно новых!
Но голову Шомса терзали какие-то мысли, чрезвычайнно далёкие от носков и даже самого Ват-сана. Доктор, бросив газету на диван, подошел к столу, пар из чайника всё ещё струился полупрозрачной влажной взвесью. Он сел во второе кресло, и внимательно посмотрел на своего чудоковатого друга. Тот вдруг резко и громко изрек:
— Тауэрский мост треснул! – доктор вздрогнул и пролил горячий чёрный английский чай себе на штаны, поднося недавно наполненную чашку ко рту.
— Чёрт! – выругался Ват-сан, – какого чёрта?!
— Без понятия, – холодно ответил Шомс.
— Нет, я спрашиваю. Херли, зачем ты так кричишь с утра пораньше? У меня теперь штаны мокрые! – доктору стало жарко в области левого бедра и он встал, чтобы оттянуть мокрую ткань штанины от ноги.
— О, ты облился, прошу прощения, – Шомс, наконец, сменил позу и стал принюхиваться, на разнервничавшего Ват-сана сыщик не обращал никакого внимания. – У меня предчувствие… – тихим баритоном сказал Херли.
— А у меня, возможно, ожог! – не переставал пыхтеть, словно старый паровоз, Ват-сан.
В это время миссис Гадтсон поднималась из кухне, что находилась на первом этаже апартаментов. На подносе она несла что-то большое под металлической крышкой-куполом, две небольшие пустые тарелки и ещё одну с румяными хрустящими круассанами. Аромат выпечки и почуял Шомс еще минуту назад.
— О, дорогая наша миссис Гадтсон! Вы не представляете, как скрасили моё скучнейшее английское утро! – Херли вскочил, как ребёнок, полный счастья. Лишь его почти шести с половиной футовый рост напоминал, что господин давно не ребенок. Ват-сан снова вздрогнул, но без последствий и повреждений.
— Милый, что с твоими брюками? – Гадтсон застыла с подносом на пол пути к столу, завидев казусную картину на штанах доктора.
— Он облился, – махнул рукой Шомс, – ничего особенного. Но у меня есть для вас, мои дорогие, преинтереснейшая история, которую я предчувствую. И она, несомненно, обязана произойти… – сыщик обратился к своему внутреннему голосу, – не меньше чем через два часа и тридцать семь минут! – заключил Херли.
Ват-сан всё это время стоял и не мог найти, что ему делать.
— Ват-сан! Ты должен переодеться, у нас дело!
Доктор вздрогнул в третий раз, и, наконец, вскинул обе руки вверх, сказал:
— Непременно, Хер! – доктор удалился в свою комнату.
— Захвати свои китайские носки, Ват-С! Я и правда замёрз, – опомнился Шомс.

***

В скором времени Ват-сан стоял в зале перед Шомсом и Гадтсон в абсолютно сухих штанах и с парой новых китайских носков в руке. Густой туман за высоким окном тем временем рассеивался, пропуская всё больше солнечного света. Гостинная заполнялась теплом и скрывавшейся ещё недавно невесомой пылью.
Херли успел съесть круассан с начинкой из фисташковой пасты и нехотя ковырял ещё горячую овсянку.
— Доктор, поторопитесь. Каша вот-вот начнёт остывать, - Гадтсон держала пустой поднос и собиралась спускаться вниз на кухню. Она окинула гостиную взглядом и добавила:
— Пора здесь провести влажную уборку.
Ват-сан чихнул.
— Пожалуй, стоит провести, – согласился доктор.
— Овсянка, сэр, остывает, – напомнила Гадтсон.
Ват-сан посмотрел на кислую физиономию Херли и сказал:
— Вы знаете, миссис Гадтсон, я, как и мой друг, начну с круассана, – сев в кресло, доктор развернул хлопковую белую салфетку и укрыл ею свои сухие бедра. - Должно же в это утро что-то быть приятное, – выдержав паузу, Ват-сан бросил скупой короткий взгляд на сыщика, - не только для него.
— Ммм? - жуя слизкие овсяные крупы, издал вопросительный звук Шомс.
— Приятного аппетита! – громкое пожелание вылетело из уст доктора.
Но Херли даже не подавился, оставаясь сухим и чистым, и для Ват-сана убийственно спокойным. В гостиной воцарила тишина. Оба друга молчали. Лишь редкое позвякивание ложек о тарелки и тихое чавканье Ват-сана нарушали утреннее солнечное блаженство.
Опустошив тарелку, Херли встал, подошел к окну и стал всматриваться куда-то ввысь.
— Ты доел? – не отрывая взгляда от лондонского неба, спросил он у Ват-сана.
Тот дожевал последнюю ложку каши и ответил:
— Да!
— Отлично! Собирайся, тебе нужно пребыть на Тауэрский мост ни минутой раньше, ни минутой позже, а в назначенный срок!
— Мне? Без тебя? – глаза Ват-сана округлились, выражая недоумение.
— Хм... – задумался Шомс, – я там ни к чему.
— А я там зачем? – в глазах доктора уже застыло удивление.
— Ты? Хм... Думаю, ты неотъемлемая часть моей...
— Твоей? – томность разговора стала раздражать доктора.
— Мечты! – Шомс отвёл взгляд от неба и с наслаждением улыбнулся.
Ват-сан всё еще сидел в кресле, пытаясь соединить Тауэрский мост... О, да, он вспомнил, что тот треснул! Треснувший мост, себя и мечту Шомса. Ничего не выходило.
— Не думай, тебе это вредно. И да, приведи себя в порядок.
— В порядок? Я в порядке.
Шомс осмотрел Ват-сана.
— Пожалуй. Ногти остриги, и подпили. Ты же врач, в конце концов.
— Ногти? – Ват-сан стал рассматривать свои ногти, затем добавил, – я – бывший врач.
— Бывший, настоящий... Какая разница. Привычки должны сохраняться. Но да, ты несколько нестандартный экземпляр.
Милое оскорбление доктора не тронуло, он всё ещё рассматривал свои ногти, решая, что их, действительно, пора подстричь.

***

В назначенный Шомсом час Ват-сан стоял на Тауэрском мосту. Он всё еще пытался решить головоломку и трех составляющих. От невозможности найти решение, Ват-сан раскинул руки в стороны, как в следующее мгновение услышал:
— Ненормальный!
Еще через мгновение послышался выстрел, пролетающий над падающим велосипедом. На велосипеде была девушка. Ват-сан слово вторая пуля, бросился к жертве.
— Я – врач!
Свинцовая пуля летела в конструкцию моста. Где-то в её глубине, тонкой миллиметровой нитью распускалась трещина. 

***

«Теперь мы будем есть на завтрак французские блинчики с сыром и ветчиной. Мечты сбываются!» – воскликнул Херли.

На текст вдохновила (точнее я вспомнила некоторые строчки из песни, не слушая её):

Подпись автора

Z