В комнате смеха было весело.

Кривые зеркала на грани реальности и зазеркалья, так искажали внешность людей, что им приходилось смеяться, чтобы не закричать от ужаса. Взрослые хохотали, тыкали пальцами в уродцев в зеркале, а дети гримасничали и старались плюнуть и метко попасть в свое страшное Я.

   Он всегда, заходил в эту комнату, когда уже затихал наплыв людей,  желающих повеселиться.

Чуть раздвигая пугающую тишину, он останавливался перед большим зеркалом, стоящим в углу.

Это было не обычное зеркало, он видел в нем себя высоким, красивым, и даже страшный горб на спине, выглядел, словно сложенные крылья.

   Постояв немного, горбун быстро протирал остальные зеркала тряпкой и,  выйдя на улицу, усаживался на ступеньки лесенки. Он с восхищением наблюдал за маленькой, хрупкой девушкой у соседнего вагончика, балансирующей на огромном шаре. Шалунишка ветер так и норовил схватить её за белокурые кудри и столкнуть.  Её гибкие руки были похожи на крылья лебедя и взлетали то вверх, то вниз, вверх и вниз…

   Он любил! Он верил, что однажды она, превратившись в лебедя, подлетит к нему, а он, расправив свои черные крылья, обнимет её и унесет  за грань реальности в зазеркалье. Там они поселятся в райском саду и на вершине огромного баобаба совьют уютное гнездо. Он будет крепко, нежно любить свою красавицу. Оберегать и защищать.  Их малыши будут удивительно прекрасны. Райские птицы божественны!

   Однажды проснувшись от громких криков и яркого света, который просто плавил окошки его жилища, выбежав на улицу, он увидел, что все стоящие рядом вагончики объяты пламенем.  Крики, бестолково мечущиеся фигуры людей и тени зверей проносились, мимо исчезая  за контуром пылающего круга. Перед вагончиком, где обитала его любовь, лежал бездыханный Силач, а спрятавшись в завесе из черного дыма, уносилась вдаль цыганская кибитка.

   Мысль, что ей никто не может помочь и девушка сгорит там, в объятом пламенем вагончике,  как каленая стрела ударила в голову. Горбун, смешно подпрыгивая и переваливаясь с ноги на ногу, заспешил к пылающему жилищу.

Не раздумывая вскарабкался, по уже почти прогоревшим ступенькам, шагнул внутрь…

По мокрой, разбитой лесной дороге ехала цыганская кибитка.  На облучке сидела молодая женщина. Её прекрасное лицо было задумчиво и грустно. Непослушная белокурая прядь упрямо выбивалась из-под цветной косынки.  Вдруг из кибитки вылетел большой разноцветный мяч, и детский голосок громко закричал: «Мама, мама, Рома опять засмотрелся на эту большую, страшную птицу и выронил мяч». Женщина, зычно крикнув, приостановила коней и посмотрела в небо. Над кибиткой парила огромная черная птица, которая сопровождала их уже не один год. Птица подлетела и зависла над женщиной.  Заглянув в глаза птицы, красавица увидала отблески  яркого пламени…