Несусветов — разножанровая прозаическая поделка из рода небылиц.
Ларь с клубками
Был у Матери ларь с клубками, к которому нам запрещалось подходить, а тем более доставать содержимое наружу. Но запретный плод, сами знаете, сладок до почесушек во всех местах, и когда Мать крепко засыпала, мы все же забирались в ларь и катали тяжеленные чернющие клубки приятные на ощупь своей мягкостью. Сколько мы ни силились, никто не смог даже на чуточку приподнять хоть один из них.
С возрастом силы росли да и ларь становился для нас тесноват. На удивление нам удалось его раскачать и опрокинуть. Грохнулся и содрогнул он вокруг так, что мы аж сами рухнули, как подкошенные. Испугались, что от этого бума проснется Мать, и спешно бросились ловить клубки раскатывающиеся в стороны. Но не тут то было.
Словно почуяв свободу, они и вести себя стали по-другому. Некоторые росли, другие наоборот мельчали. Ют подбежал к подросшему, хотел покатить назад к ларю да и пропал разом с места. Брам котом бросился на другой клубок, надеясь остановить, так тетивой до звона вытянулся, хоть на арфу прилаживай. А тут и Юта из другого клубка будто пращой метнули.
Летит он в меня, глаза вытаращил, кричит:
— Отойди! Зашибу!
А ему накрест Тсона из очередного клубка выплюнулся.
Нет, думаю, не зашибет, не успеет, и не стал с места сходить.
Влепились они друг в друга смачно, что хоть в тесто замешивай. С тех пор и повелась у них обоюдная неприязнь да стычки.
Кутерьма полная, все куда-то пропадают, потом вылетают, и так без конца, а клубки всё дальше раскатываются и поймать их нет никакой возможности. На славу поиграли. Кто только теперь игрушки соберет, пока Мать не проснулась.
Пока все кочевряжились, попробовал и я один клубок наконец-то взять, чтоб в общем безумии поучаствовать. Выбрал, что поменьше сделался, хвать, и ничего со мной не произошло. Стою раздосадованный, держу в руках то, что нам раньше так интересно было, и ничего не испытываю.
— Я ведь вам говорила, не лезьте туда! — грозно рыкнул голос Матери. — Не дозрели они еще!
Братья сразу мелкать перестали, стоят уже перед Матерью, мнутся, всячески вину выражают. А клубки раскатываются себе куда глаза глядят.
Вздохнула она и говорит:
— Собрать их уже нельзя. Вам же теперь и мучаться с ними, когда на выпас будете ходить.
А единственный пойманный я Матери протянул, она мне потом из него плащ скроила и шляпу выделала.
