Когда последний раз вы вслушивались в звенящую песнь тишины? Такую, что от нее гудит в ушах. Нет, в городе вы ее никогда уже не услышите, город не имеет тишины, даже ночью. А если эта тишина еще дополняется полной темнотой безлунной или плотнооблачной ночи. Ни фонаря, ни искринки, только темнота, сколько бы ни ширился растопорщить веки, и гул эфира, чистой энергии, который в городе не уловить.
Вот в такие моменты кромешной тишины в головы лезут разные образы, многочисленные воспоминания, легкие и тяжелые. Память пения начала строки, той строки, которая поворачивает сложившуюся жизнь на другой путь. Когда ты думал, а ступать ли на него, может он неверный, может лучше локомотивить по старым рельсам, проверенным, но в сердце вонзается пение стрелы дарующее песнь легкого помешательства, безумия, тянущего, влекущего броситься с головой в неизведанное доселе. И ты кидаешься в омут пения дорог, и начинаешь скрываться от прошлого, но и не получаешь будущего. Будто оказываешься в подвешенном состоянии, болтаешься мухой в паутине, пытаясь расслышать запоздалое пение дождя вкупе с пением осени. И когда тебе кажется, что уже вот, поймал ты птицу счастья, раздается песнь выстрела разлуки. Резко. Быстро. Четко. Хлоп, и нет ничего, что тебе показалось. Помаячило, сбило с пути, и прошло, порождая в груди песнь конца жизни. И ты начинаешь любить пение без слов, не желая больше их растрачивать впустую. И вот тогда все больше прислушиваешься к пению тишины. Тишины тысячелетий...