ЧУЧЕЛО ОГОРОДНОЕ

   Дорога в Санта-Монику шла вдоль берега. Прямая и неумолимая, она скользила под колеса урчащего "Ягуара". Было тепло, даже жарко. В воздухе пахло ночью и бензином. Мы мчались со скоростью двести километров в час. Пьер - мой жених - выглядел слегка рассеянным, мы мчали в сторону моего дома.
Было уже два часа ночи, и хотелось спать. Я ахнула, а Пьер сдавленно вскрикнул, когда в свете фар мелькнул силуэт. Он походил на соломенное чучело вроде тех, что во Франции выставляют вдоль полей. Чучело метнулось наперерез машине. Я закрыла глаза, испытывая больше, чем облегчение. Этого психа мы не задавили, я цела. Пьер тоже.
- Слава небесам! - воскликнул Пьер, - ты не пострадала, дорогая!
Но радоваться было рано - раздался взрыв, и автомобиль Пьера вспыхнул.
- О боже, - простонал он, - наверное, это бензин...
- Интересно, что еще там могло взорваться? - язвительно осведомилась я.
И тут я вспомнила про того психа. Он же остался у машины! Пьер бежал следом. Незнакомец неподвижно лежал на асфальте, но в стороне от огня. Этого психа, это чучело огородное, этого юного красавца звали Жаном.

***
- Ради всего святого, что делает у тебя этот мальчик?
- Как что? Выздоравливает, приходит в себя после того случая. Ты же знаешь, Пьер, у него с ногой серьезно. А в кармане ни гроша, семьи нет, вообще ничего нет.
Пьер тяжело вздохнул:
- Вот это меня и беспокоит, моя дорогая. Ну и, конечно, то, что этот молодчик был накачан ЛСД, когда кинулся мне под колеса. Так сказали в больнице.
- Но, Пьер, он ведь все уже объяснил. В дурмане он принял нас не за машину, ему почудилось... В конце концов, не могла же я бросить его на улице в таком состоянии!
- Но ты могла оставить его в больнице.
- Ему там не нравилось, и я его понимаю.

   Никогда еще я не встречала столь молчаливого существа. Только раз он выдавил из себя нечто членораздельное - когда захотел выписаться из больницы на третий день после аварии. Мое гостеприимство он принял как нечто само собой разумеющееся. С тех пор Жан жил у меня. Молчаливый красивый мальчик.
Прошёл месяц...
Однажды вечером Жан вдруг решился и встал. Легко, как будто нога никогда и не была сломана, сделал несколько шагов и остановился передо мной. Я была совершенно изумлена.
- Смотрите, я здоров.

***   
   Однажды мы все вместе отправились на побережье. У приятеля Пьера было бунгало километрах в пятидесяти от города, и мы решили провести там уик-энд. Стояла прекрасная погода. Домик прилепился на почти отвесной скале, и к морю надо было спускаться по узенькой козьей тропке. В тот день штормило, и мы с Жаном купаться не пошли.
- Уютное местечко! Так бы и не уезжал отсюда никогда, - лениво заметил Жан, глядя на море.
Мы предпочитали смотреть, как плавает Пьер. А ему хотелось выглядеть спортсменом. Многие хорошо сохранившиеся мужчины его лет любят строить из себя суперменов. Это чуть не довело его до беды.
Пьер плавал метрах в тридцати от берега, бахвалясь своим элегантным кролем, как вдруг ему стало плохо. Тем временем мы с Жаном, облачившись в халаты, пили на террасе холодный апельсиновый сок. Снизу, от моря, до нас донесся слабый крик. Я увидела, как рука Пьера взметнулась над водой и огромная волна накрыла его с головой. Я бросилась к тропе. Но Жан уже скинул халат и прыгнул в воду с восьмиметровой высоты, рискуя размозжить голову о камни. Он подхватил Пьера, и через пару минут оба были на берегу.
- Старина, - растроганно сказал ему Пьер чуть погодя, уже согретый и разморенный грогом, - вы храбрый человек. Такой прыжок! Если бы не вы, мне крышка...
- Мне, знаете, было все равно, утонете вы или нет, - без тени смущения ответствовал тот.
Я остолбенела:
- Тогда почему же вы рисковали жизнью, спасая его?
- Мне не хотелось покидать это уютное местечко и везти его в Париж, чтобы похоронить...

Подпись автора

А люди делятся на умных
и тех, кто много говорит. /Губерман/