Йай- Ша- Олах спала и видела сны. Ей снился Город, Сверкающие башни, Площадь,  ярко синий плюмаж на шлеме воина Ши и царапающий металлический носок его сапога, которым он опирался на ее бок перед  прыжком в седло. За тысячи лет сна ее тело занесло песком и сковало камнем. Иногда она почти просыпалась и вновь, и вновь вспоминала,  как её бесстрашный маленький наездник тонко, по- девичьи, визжал в её разуме: « Вниз!» И она падала вниз. Ветер бился о ее брюхо, гремел с каждым взмахом крыльев. Она понимала ,что внизу смерть. Понимала, что «тех» слишком много, что ей не справиться, но не могла противится этому визгу в своей голове. Вспоминала то чувство, когда поняла, что на спине больше нет этого маленького тела. И что кричит она теперь, кричит в пустоту, разум ее одинок, в нем больше нет кристальной ярости наездника, приказов больше нет. Нет и не будет.
Вспоминала, как перед тем, как опуститься на Площадь и погрузиться в сон, почти вплотную приблизилась к Башням, не страшась их убийственной силы, и жгла, жгла огнем этот ненавистный Город, где навсегда потеряла свое сердце - своего маленького наездника, своего воина Ши.
Раз в году в забытьи между сном и явью, она внутренним взором видела мальчиков, стоящих на коленях, слышала гул Песни и все искала,  и искала тонкую нить связи с одним единственным. Но Песнь замолкала, и Йай-Ша-Олах снова растворялась в своем сне без сновидений.
Эр проснулся раньше всех. Ещё не так много песка накидало, и откапываться не пришлось. Тихонько, чтоб не разбудить семью, он выбрался наружу и двумя прыжками перелетел через дорогу.
- Айна! – затопал он в люк- Айна! - люк открылся. Мелькнула плешивая голова деда и тут же сменилась двумя монетами  глаз Айны. Вышла, осмотрелась, поддернула подол сайты. Ей уже было девять. Сайта была ей положена, а Эр последний день донашивал куму.
- Привет, Эр!
-Здравствуйте, Айна! Пройдёмся?
Айна кивнула серьезно, изо всех сил стараясь скрыть счастливую улыбку, ведь в такой важный день Эр пришел к ней, а не к кому-то.
Она прекрасно знала, что Эр  никогда не женится на ней. У него богатая семья. Его, может быть, даже отправят в Школу. У неё нет родителей, люк её дома железный, а не деревянный, и у нее чёрные волосы как у рабов. Ей бы вовсе  с ним не разговаривать.  Но их люки напротив друг друга, мама и папы Эра всегда уважительно здороваются с дедом. Вся улица привыкла к их необычной дружбе. Так почему б не прогуляться вместе в такой особенный день? Не как Невесте, как сестре.
Эр церемонно подал руку и посмотрел на ее ступни. Айна была босая. Горячий песок жег их, и девочке приходилось приплясывать, не стоять на месте.
Но он был рад, что не придётся вставать на колени и завязывать ей верёвки от чиров. Тем более, что такая бедная семья, как у  Айны, не могла себе позволить чиры из кожи с короткими ремешками. Чиры Айны были с подошвой из деревяшки. Чтоб удержать её на ноге, требовались длинные шнурки, которые надо было крепко приматывать почти до колена.
Невеста или сестра, но по обычаю обувать женщину должен мужчина. А Эр мужчина.
Воином он станет сегодня.
- Тебе страшно? – Айна взяла его за руку и они пошли по дороге.
- Мне? Конечно нет! – соврал Эр.
- Я слышала, что иногда она просыпается и съедает тех, кто хочет стать воином.
- Не было такого! С чего ты взяла?
- Мне дед говорил. В прошлом году мне еще нельзя было на Площадь, но дед сказал, что наша соседка сошла с ума, а ее сын погиб, не выдержал солнца. Но ведь с вами будет все хорошо?
- Ее сын умер воином, а его мать - героиня. Такой матерью можно гордиться.
Хлопнула крышка люка. Они обернулись и заспешили обратно.
Эр церемонно поклонился.
- Берегите себя! И пусть услышит вас Дракон - Айна коснулась его руки, и Эру стало приятно и стыдно одновременно.

Жара поднималась золотой дымкой от земли, притянутая взошедшим светилом.
Из домашнего люка вылез Первый отец. Подошёл, наклонился, приобнял за плечи. Очень высокий, белые волосы ниже бедра. «Сегодня важный день! Ты же позовешь Йай – Ша- Олах?»
Эр кивнул. В глубине души он думал, что звать мёртвого дракона, которому тысяча лет – бред. Но без этого бреда не одеть сайту, и не поддержать честь семьи. Стоять на коленях на солнце не хотелось, но без этого обряда он стал бы отщепенцем. Его выгнали бы за Башни, а мать обрили бы и сделали рабыней. Женщину, не способную воспитать воина, Город отвергал.
Отец свернул листья дыши, закурил, сел на люк. Красное лицо побелело. Зрачки уменьшились и вытянулись вертикально.
Вышел Второй отец. Волосы он заплел в две косы. Так же притянул к себе Эра. Нос Эра уткнулся ему в живот. Второй отец был ему ближе. Более мягкий и заботливый в отличии от Первого, которого дыша делала иногда злым, безумным, приносила видения.
Мать, стуча белым железным  бидоном, вышла последней. Праздничная булавка в волосах и зубы предков на верёвке на шее:«Пойдём!»
Пошли гуськом по дороге. Эр впереди, Первый отец за ним, мать следующая, и Второй отец - замыкающий. Свернули к колонке. Мать поставила бидон под кран, сняла с него крышку и принялась качать воду. После пары пустых всхлипов вода ринулась тугой лентой.
Двинулись дальше. Мать несла теперь уже полный бидон, покачиваясь, останавливаясь, откидываясь назад, чтоб потереть поясницу, нещадно потея и стиснув зубы.
Обычай требовал от Матери Воина того же испытания, если не большего.
Ближе к Площади людей становилось все больше.
- Нет! Прошу! Нет!
Полная женщина в платке бросила бидон и тащила за руку Эма, лучшего друга Эра прочь, обратно домой от площади.
Люди смотрели на нее и шли дальше.
Эм молча вырывался, его чиры скользили по песку.
- Я не смогу! Не смогу! Нет!
Мать поставила бидон на землю, тяжело выпрямилась, не обращая внимания на любопытные взгляды, подошла к кричащей, ударила ее по щеке со всей силы. Та выпустила руку Эма, укрыла свое кричащее лицо двумя руками, наклонилась и затряслась.
- Ина! – мать обняла ее, - Ина, успокойся! Эм должен стать воином. Он хочет. Он может.
- Он-да,- глухо из объятий матери сказала Ина,- Я - нет.
- Тогда иди домой. Эм пойдет с нами. Я буду его матерью на испытании.
Мать оторвала от себя дрожащую Ину, взялась за бидон, кивком позвала Эма.
- Подожди! - Все обернулись.
Ина протягивала платок:
- Возьми! Тебе он поможет. И береги моего мальчика как своего.
Мать взяла платок, и снова тем же строем семья пошла по дороге. Эм шел за Эром, не оглядываясь.
Площадь была уже близко. Её границы очерчивали с одной стороны стена и три треугольные башни. С другой стороны был камень, таящий в себе дракона, с остальных - просто булыжники ,выложенные на песке. Эр перешагнул через такой булыжник и почувствовал разницу. Площадь была иной. Не такой как весь город. На ней было немного прохладней, чем во всем Городе. Именно это помогало мальчикам и их матерям выжить при Песне.   Сразу после того, как семьи переходили черту из булыжников, папы останавливались, и к камню Дракона шли только мальчики и их мамы. Мальчики садились на колени полукруглыми рядами, мамы становились рядом, опуская бидон на песок.
Жарко. Очень жарко. В обычные дни в такое время никто не выходит из дома. В обычные дни. А этот день особенный. Те мальчики, кто его переживут, станут воинами, их выжившие мамы Матчхаллами - матерями воинов, если устоят и не упадут. Если же не выдержат, то станут Матчхайджи – матерями, ушедшими ради воинов. И, что более почётно,  никто не знает.
Зной нарастал. Эм встал на колени. Эр рядом с ним. Мать за ними. Краем глаза он увидел, как мать открывает бидон и окунает платок в воду, надевает его себе  на голову.
Еще жарче. Эр вытягивается на песке вперед, накрывает голову руками, поворачивается, смотрит на Эма. Друг так же сползает телом, упирается локтями, сплетает пальцы над макушкой. Его лицо пышет алым, глаза затягивает пелена.
Эр чувствует, как кожа на локтях и лопатках лопается. Ему больно, он готов прямо сейчас вскочить и убежать, и в этот момент его слабости на его спину льется вода. Он выгибается по- кошачьи. Мать садится перед ним на корточки и ладонью черпает из бидона, умывает его лицо, он тянется и слизывает влагу с ее пальцев. Она находит в себе силы, чтоб ему улыбнуться, и он видит, как рвется ее обгоревший на солнце рот. Мать идет к Эму.
Потом возвращается на свое место за ними. Звякает ручка бидона, и начинается Песня. Значение древних слов никто не помнит и не знает. Но матери поют ее, пытаясь разбудить Дракона.
Эр коротко взглянул на Башни. Они были пурпурными. Потом они станут фиолетовыми, потом черными и снова, но уже по убыванию: пурпурными, красными, оранжевыми, желтыми. И можно будет пойти домой. Мама оденет на него сайту. Намажет обгоревшее тело маслом. Папы будут веселится и курить дышу . Будет праздник. Он станет воином.
Песня неслась истерзанным шёпотом. В ней не было красоты и высоких нот. Матери рваными губами, сухими языками старательно выводили неизвестные слова. Брякнула ручка бидона, и Эра охватил ужас.
- Что, если я сейчас повернусь, а моя мама лежит на песке мертвая? Даже, если я все выдержу, как я буду без нее жить? Как Отцы будут без нее жить? Как весь Город будет жить без нее? А Эм?
- Что ж ты за джай такая, - закричал мальчик,- каждый год мы мучаемся, чтоб ты проснулась! Наши мамы умирают на площади в пекле, а ты все спишь! Если бы я был драконом, я б полетел далеко - далеко за Башни и нашел бы всем нам новую землю. Если б я был драконом, я б женился на Айне и никто бы не смел мне сказать про ее черные волосы. А ты просто камень. И весь смысл в тебе- это новая сайта.»
Йай– Ша- Олах проснулась: « Воин Ши!» – позвала она ментально всем своим разумом. Она, все ещё не отойдя от тысячелетнего сна, вспоминала телом как открываются глаза, как работают мышцы ног, как бьётся сердце и дышится. «Воин Ши !»– с памятью о сердце к ней вернулась другая память. Вот он такой маленький, но уже очень красивый и сильный подходит к ней. Она делает вид, что обижена, отводит взгляд и не опускает крыло, чтоб он мог забраться на неё. « Что ж ты за Джай такая!»- злится Воин Ши и оглядывается. Ругаться так даже на дракона никому не разрешено.
Йай- Ша- Олах опускает крыло, оценив смелость мальчика воина. Он чувствует ее лукавую усмешку.
Серебристый носок сапожка опирается, и невесомое тело мальчишки воина опускается в седло: «Скучала по мне?»               
Камень вздрогнул. Вздрогнула Площадь. Вздрогнули Город и Башни. Вздрогнули мамы и отцы, и мальчишки, лежащие на песке.  Йай- Ша- Олах открыла глаза, чуть повела хвостом, отряхнулась от песка. Последними она вспомнила свои крылья. И теперь они больше не лежали. Она подняла их и расправила. Послышался звон. Две башни из трех рухнули.

Эр встал с колен неожиданно для самого себя. Что то будто толкнуло его к этому гигантскому чудовищу. Что то тянуло подойти к нему, посмотреть в глаза.
Подошёл.  Оценил белизну зубов размером больше его роста, пар струящийся из двух ноздрей, броню гигантской грудной клетки.
« Что ж ты за Джай такая»!?- подумал мальчик.
Йай – Ша- Олах опустила крыло.  Эр уцепился за мозаику её брони и подтянулся. Уселся, широко расставив ноги.
-Что ж ты за Джай такая!? - уже в полный голос сказал Эр.
-Я ждала вас,Воин Ши!» - услышал он ответ в голове.
И они взлетели.