Мам, я похожа на бабу на чайнике. Помнишь, у нас такая была грелка,на чайник одевалась, чтоб не остывал?
-Не мели чушь, Тоня! Очень красиво! Не на бабу ты похожа, а на принцессу. Мне б такое в мое время!- толстенькие червячки маминых пальцев юрко копошились в воланах кринолина, что- то поправляли, приглаживали, взбивали, укладывали.
-А у тебя какое платье было на свадьбу?
- Какое-какое? Белое. В Березке покупали . Я другое хотела, но твой отец настоял.
- Я тоже другое хотела! А ты..
- Не дури! Повернись лучше ко мне! Вечно тебе что-то не нравится! Все для нее! Всю жизнь стараюсь, стараюсь!
Червячки проворно разложили фату по плечам и поползли по лифу платья:
- Тощая то какая! Ты грудь то повыше подними, а то совсем доска!
- Мам, ну хватит!
- Так. Посмотри на меня! На меня посмотри, я сказала!
Тоня с вызовом подняла вперед подбородок  встретилась взглядом с матерью на мгновение и тут же отвела глаза.
В дверь постучали: « Марина Сергеевна,вы готовы? Борис приехал.»
« Сейчас все это закончится, сейчас все это закончится!»- повторяла заученную с детства мантру Тоня.
« Мы уже идем !»- прокричала в дверь мама.
- И вот,что Антонина будь хорошей девочкой. Ты же мне потом еще « спасибо» скажешь.
В просторной прихожей их ждал жених. Высокий, нескладный в темно коричневом костюме.Казалось,что белый воротничок рубашки острыми треугольниками поддерживает его большую голову ,не давая щекам стечь вниз. Увидев невесту он равнодушно поздоровался, медленно кивнув. « На верблюда похож.»- подумала Тоня-«Хороша парочка- верблюд и баба на чайнике.»

С Борисом она познакомилась у себя дома.Он приходил к Тониному отцу. Марк Геннадьевич служил в министерстве. Вечно был в разъездах.Любимой маминой историей была,та где Тоня неизменно пугалась отца,неузнавая,топала ножкой и убегала прятаться в шкаф.
-Антонина,ну как же ты не помнишь?- говорила мама,- Папа приехал,а ты его не пускаешь. Встала руки в боки и говоришь: “ Дядя,уходите!” . Он тебе еще куклу привез немецкую. Неужели и правда забыла?
Тоня пожимала плечами:
-Что-то припоминаю. Лет то мне сколько было?
Ей очень хорошо запомнилась другая кукла. Она стояла на самой верхней полке в Универсаме ,ростом чуть ниже самой Тони, с кудрявыми волосами ,одетая в платье в клеточку. Каждый раз,видя ее Тоня громко вздыхала и чуть замедляла шаг. Просить маму было нельзя. Ответ всегда был один:” Будешь клянчить, в магазин больше не пойдешь!” Поэтому оставалось только вздыхать. Но вот в один из предновогодних дней мама объявила,что они идут покупать ту самую куклу. В их семье не было принято класть подарки под елку,а существование деда Мороза яростно отвергалось. Тоня едва сдержала радостный визг. Мамино воспитание не поощряло проявления чувств. Не кричать,не смеяться ,не прыгать,не бегать,не приставать,не канючить,не плакать и еще множество “не”были разложены стопками в Тониной голове. Венчала их каменная плита с надписью :”Воспитанная девочка всегда слушается старших”, а подножием было: “ Не мешай!”
Хоть и был ранний вечер , на улице уже было темно. Снег шел стеной. Тоня в шубке,по самые глаза перемотанная шарфом еле скрипела сапогами на вырост. Мама,  стараясь отвернуться от летящего в лицо снега ,выставила вперед правое плечо , повернулась к Тоне:
-Сейчас за угол зайдем и дуть в спину будет.
Фары желтым конусом разорвали снежную пелену:
-Марина!
Мама отпустила Тонину руку и подбежала к машине:
-А ты чего так рано? Мы тебя в понедельник ждали!
Тоня видела лицо отца. На мгновение его скрыл мамин затылок в мохнатой лисьей шапке. “ Поцеловались” – догадалась Тоня. Ей стало так неожиданно тепло  на сердце,она даже сделала пару шагов к машине.
Мама села на сидение рядом с отцом:
-Тоня ты подожди здесь минутку! Только никуда не уходи! Я скоро!
Хлопнула дверца Волги и девочка осталась стоять одна на тротуаре.
Приученная четко выполнять приказы взрослых ,она стояла,не двигаясь. Вглядывалась в плотную сеть вьюги так сильно,что глаза заслезились. Потерла глаза варежкой. Стало еще хуже. Зачесался нос под шарфом. Тоня сняла варежку и дернула шарф. Добротно завязаный мамой,он не поддался. Тогда Тоня полезла к носу через верх,почесала, вытерла слезы и обнаружила,что варежка бесследно исчезла. Этот нежно- розовый комплект рукавичек и шапочки мама называла” из ангоры” Тоня представляла,что ангора- это маленькая птичка,чей пух пустили на нитки. Ей было ее так жалко,что комплект этот ненавидела и носить не хотела. Мама не слушала робких возражений дочери и будто специально надевала именно эти варежки.
Тоня покрутилась в поисках “ ангоры”. Свет фонаря смешивал снег летящий и снег лежащий в одно мельтешащее полотно. Она встала на колени и запустила в него обе руки. Голая ладошка моментально ударила жгучей болью,пальцы свело судорогой. Сжав кулак,Тоня засунула ее в карман,но теперь стало не удобно копать одной рукой. Она ерзала ,чтоб охватить как можно больше снега вокруг себя,набирая холод в сапоги и совсем скоро боль добралась и до пальцев ног. Тяжелая неловкая шуба придавила ,не давая встать.
К подъезду мимо нее прошла женщина с коляской. Поднялась по лестнице, закричала в домофон:” Давай,выходи уже быстро! Холод собачий!”
Из подъезда вышел мужчина,занес коляску. Тоня отвернулась. Ей надо было смотреть вперед,чтоб не пропустить маму.
-Девочка! Эй,девочка! Ты чего здесь сидишь?
Та самая женщина теперь уже без коляски наклонилась к Тоне:
-Ты живая? Чего молчишь? О Господи!
Она потянула девочку,заставляя встать,но замерзшие ноги подгибались и она повисла кулем на ее руках.
-Что ж такое?! Сейчас, сейчас- Тоню понесли к подъезду,- Ой ты же Маринкина! А мама ,мама то где?
Одной рукой женщина размотала Тонин шарф.
-Мама придет скоро. Она домой с папой пошла.
- Может случилось что? Ой бедная,замерзла ж совсем! И ручка голенькая!
-Я ангору потеряла- вспомнила Тоня и разревелась.
-Не плачь,ну что ты! Пойдем,я тебя домой отнесу, горе ты луковое! Ой Божечки!

Дверь ,обитая серым дерматином с вычурной цифрой пять открылась.
-Вот,Марин…девочка ваша одна и…
-Спасибо.
Женщина без коляски протянула Тоню в руки маме. Мама посторонилась.
-Она варежку потеряла. Вы ее не ругайте.
“ Марусик,ты где? Кто там? Гони всех ,и как пойдешь еще шампусика захвати!” – послышалось из теплого нутра квартиры.
-Спасибо вам еще раз. Тоня иди сюда.

Мама боролась с оледеневшими завязками шапки:
-Черт,я так все ногти пообломаю!
Тепло растворило лед в пальцах и побежало огнем.
-Маам,ручке больно!
-Ручке ей больно, а жопе не больно? Сейчас ремень возьму!
Тоня терпела. Ее детское восприятие не могло осознать всю величину несправедливости. Она и слова то такого еще не знала. Но чувствовала одновременно и свою провинность и провинность матери,и всем своим сердцем оправдывала мать. Лукавый мозг из нежелания нанести вред трактовал поступок матери ,как обычный,стандартый,единственно-возможный. Тоня была в собственных глазах плоха- она не дождалась маму,она помешала,она- невоспитанная девочка.
-Маарусик!
Отец вышел из спальни в мамином цветастом халате. Тоня не смотрела на него. Скосила глаза на мамины руки ,развязывающие завязки.
-Тоня? Марина? А что ? А где она была?
-Нет,ну ты посмотри! Все штаны изгваздакала! Варежку потеряла! Сапоги новые! А я тебе говорила,светлые не бери.
- Где сейчас была моя дочь?
-Как где? Мы же вместе уехали.
-Ты оставила ребенка на улице? На улице в такую погоду? А сколько время сейчас?
Тоня смотрела на мамины руки. Теперь они стаскивали с нее сапожки.
-Я тебя,сука спрашиваю!
Отец грубо развернул маму к себе. Она не удержалась на корточках,села на пол,вскинула руку,защищая голову.
-Уходи! Ты не папа! Ты- дядя! Чужой дядя! Уходи! Мамочка! Не плачь,мамочка! Мамочка,прости! Я тебе новую ангору куплю!- Тоня кинулась к матери,обхватила за шею.
- Антонина,ты как с отцом разговариваешь?- ответила ей Марина Сергеевна.

Папа исчез из их жизни надолго.
Только к окончанию школы он стал появляться в семье чаще, а через какое-то время и вовсе осел дома в своем кабинете. Теперь у него был свой халат, своя кружка и свой добрый джинн в лице мамы. Если Тоня была обузой, которую было необходимо воспитать, то папа был обожаемым чадушкой, чей малейший чих приносит радость.
В доме установилось хрупкое счастье.

Борис был то ли папиным секретарем, то ли учеником, Тоня особо не вдавалась.   Серость и муторность школы наконец-то сменила «настоящая»жизнь: платьюшки, прически, подружки, мальчики.  Марина Сергеевна не особо ее контролировала, уйдя с головой в благоустройство быта для мужа.
Единственным условием было  - чтоб Тоня была дома не позднее девяти часов вечера. В то самое время, когда начиналось самое веселье. И тут ей очень пригодился Борис.

-Тоня! – позвал Марк Геннадьевич из кабинета.
-Борис два билета на концерт раздобыл этих..ты их знаешь..
Тоня в недоумении посмотрела на отца. С Борисом она уже была знакома, здоровались, прощались столкнувшись в коридоре, но никакого интереса к нему она не испытывала, и он свой интерес к ней не показывал.
-С Борисом? На концерт? А когда?
- В следующую пятницу.
- Но у меня были свои планы..
- Никаких но. И ты…это..Присмотрись к Борису! Он хороший парень. Далеко пойдет.
- Ладно- недовольно буркнула Тоня  и пошла в свою комнату.

Голос отца догнал ее:

- И матери скажи,что в пятницу мы с ней на дачу едем. Пусть собирается. А ты здесь за хозяйку останешься.

Вот это была новость! Вот это подарок! Выходные без родителей! Да ради такого Тоня была готова ходить на концерты с Борисом хоть каждую неделю.

Всю дорогу до Зала Борис молчал и весь концерт молчал, и после него. Иногда кивал головой,иногда улыбался. Тоня в начале пыталась его растормашить, но вскоре прекратила попытки, и просто отсиживала положенное время, как на уроке в школе. У подъезда чинно поклонился.
« Придурок какой-то»- подумала Тоня.

В субботу после полудня в квартире Марины Сергеевны и Марка Геннадьевича собралась компания молодежи. Пили портвейн,пиво, играли в карты, курили на балконе, присев чтоб соседи не увидели.
Звонок в дверь превратил всех в фигуры « Море-замри!» Замерли, переглянулись. Тоня на цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок. За дверью стоял Борис. Тоня не спешила открывать. В руке у парня был раздутый портфель. « Может бумаги какие папе принес?» - подумала Тоня. Портфель открылся и теперь две бутылки вина светились зелеными боками в глазок.  Тоня улыбнулась и впустила Бориса.

С тех пор так и повелось. Тоня говорила:» Я иду гулять с Борисом. «И мама совала ей  деньги в карман, шепча:»  Ты деньги-то не  свети. На то он и мужик, пусть платит! Но если что, зависимой не будь!»

Тоня брала деньги и убегала в гости к подружкам ,  на дискотеку. Борису, ждущему её и в снег и дождь, мило улыбалась и объясняла: « Борь, мама тебе верит, отмажь плиз!». Он терпеливо переносил даже когда ему несправедливо пеняли за то,что Тоня опять пришла так поздно. Ей льстила его верность. За три года их знакомства она сменила пять ухажеров и сделала аборт от  Первой Настоящей Любви.

Об ухажерах Борис знал. Тоня была достаточна тактична, чтоб не прикрываться им как ширмой перед родителями в таких делах. Но полностью его отгородить от этого знания она не могла, да особо то и не хотела. Понимание родительских попыток свести ее с Борисом в ее глазах поднимало самооценку. Собственная яркая безжалостная молодость ставила на ступень выше этих смешных стариков.  Мамино воспитание запретило , забило любые попытки откровенности, причастности к родителям. Тоня знала себя как абсолютно отдельную единицу и училась строить свою жизнь без примеров .