Надеюсь, что это те редактированные версии, ибо пересматривать мне их лень

1. Конкурент(5)

Я – Мирд Ниен. За время существования повидал всякого. Встречался со многими людьми, которых теперь уже нет в живых, либо они в другом состоянии. Перепробовал кучу занятий, долго путешествуя по разным частям света и разным сферам. Для меня нет преград. Практически нет ничего невозможного.
Всю ночь провалялся в кровати, пялясь в телевизор, потому что в связи с некоторыми событиями прошлой жизни запретил себе спать. В период сна меня могли обнаружить и забрать, но не будем на этом останавливаться, когда-нибудь расскажу, чем это обусловлено. Поставив табу на подобный отдых, научился преодолевать усталость другими способами.
Итак, всю ночь провел в постели, смотря бредовые передачи ночного канала. С наступлением утра, отправился на кухню, заварить крепкий чай, а вернувшись в комнату, попал на блок новостей. Говорилось много о чем, но основной темой было очередное сообщение о том, что на одного из людей Анатоля Лаймана совершено нападение, закончившееся убийством. Последний месяц эти новости считались нормой дня; кто-то убирал людей бизнесмена, и телевизионщики с огромной любовью рассказывали об этом.
Лайман – известный и богатый человек, занимающийся выпуском одежды. Нет, не модельер, лишь держащий в руках производство различных тряпок исключительно для нежного пола. Слыл хорошим честным человеком, отличным семьянином и просто умничкой, поэтому нерадивые репортеры и обычный народ не могли понять, кто и за что объявил охоту на Анатоля.
Я знал за что. Помимо видной деятельности, Лайман, в основном, зарабатывал торговлей оружием. Сверхнадежный источник приносящий огромное количество денег. Вот меня и забавляло, что телевизионщики с газетчиками настолько раздули проблему с покушениями. Всё имело под собой почву. И ни к чему усиленно обращать внимание. Каждое неправильное занятие наказуемо, а средства для исполнения, в этом варианте, подходили любые. Торгуешь оружием – будь добр – ответь за действия. Конечно, окружение не имеет к этому отношения, но, что делать, издержки. Целились в хозяина – попадали в прислугу.
Я в силах был помочь бизнесмену разобраться с проблемами, но он пока не обращался, хотя прекрасно знал о существовании. На тот момент мое имя стало знаменитым среди людей определенного круга, потому как многим, сродни Лайману, если они приходили с просьбой, разрешил возникшие трудности. Взяв объект под охрану и проведя расследование, докапывался до сути, находя, откуда возникла угроза, и устранял ее, используя свои способы и секреты для успешного выполнения работы. Не стесняясь, скажу, что я профессионал.
Да, помог многим. Когда брался за дело, всё приходило в норму; люди оставались довольны работой и щедро платили за спокойствие. Правда, нескольких клиентов потом всё равно убрали, но это произошло спустя год или два, после того, как устранил неурядицы. Видимо, появились новые, но ко мне обратиться не успели. Никто даже не пытался обвинить в плохо выполненной работе. Когда бывших клиентов убирали, они находились очень далеко, грея толстопузые фигурки на заграничных курортах.
Досмотрев блок новостей, попивая любимый крепкий чай, включил комп, хоть теперь они уже вышли из моды, но мне такой вариант оставался сподручнее до сих пор, и залез в сеть, проверить почту. Мне редко, кто писал, только знающие, поэтому ничего лишнего не попадало в ящик, и он практически всегда пустовал. Но сегодня там находилось одно интересненькое послание.
Сразу же понял, кто отправитель, который, странным образом, не значился.
Опять "они". Снова со своей "проблемой".
Открыв письмо, прочитал:
"Нири! Ты не держишь слово. Почему Тойма до сих пор находится там? Не ты ли обещал, что беглец вскорости вернется на место?
Нам достаточно тебя.
Хорошо, на твою персону мы, практически, плюнули, но Тойма должен возвратиться. Если и дальше хочешь спокойно существовать, то выполни обещанное.
Давай не будем отнимать время друг у друга".
Ох уж это обещание, данное вынуждено. "Старые знакомые", как теперь называл их, сами почему-то не могли изловить Тойма, и вспомнили обо мне, решив, что не откажусь помочь. Сперва, естественно, были посланы далеко и надолго, но, в итоге, пришлось согласиться, потому что прилипли, как банный лист, из-за чего я потерял покой, даже не пользуясь сном. Обычно они могли достать только там, но, как уже говорилось, сон стоял под запретом. "Знакомые" стали посылать эмиссаров, чтобы те мешали жить бесхлопотно, хотя лучше отправляли бы их для поимки Тойма.
Первое время как-то терпел, но вскоре подобное начало утомлять. Посланцев становилось все больше и больше, они не страшили, лишь вертелись назойливыми мухами – спокойствию пришел конец. Оставалось непонятным, почему "знакомые" сами не могут вернуть Тойма, но ответа на вопрос я не услышал.
Вконец утомленный визитерами, пообещал взяться за дело, если меня оставят в покое. В противном случае пригрозил совершить нечто подобное, что заварил в давнее время. Просящие согласились и до сего времени вели себя тихо.
Взбешенный письмом я гневно забарабанил по клавишам, набивая текст:
"Спокойствие – признак доверия. Не надо напоминать! Обещал – выполню. Не нарывайтесь на очередные неприятности. По-моему, мы поставили все точки много-много лет назад, подтвердив решение недавно. Занимаюсь делом! Не лезьте!"
Тут же отправил письмо и вырубил комп. Попытка напомнить о долге и чести, вызвала приступ негодования. Нужно было выйти из дома, чтобы не разнести квартиру.
Быстро завязав шнурки, слетел по лестнице, вырвавшись из подъезда в яркий летний денек и, чтобы в момент ярости никто не видел, решил добежать до ближайшего леска, тонкой полоской входившего в город. Сильно взбесило, что мне пытаются напомнить про обещание таким образом, словно тыкая щенка в его безобразия, обучая гадить, куда нужно. Неужели могли забыть, что устроил многие лета назад, когда все тряслось и вздымалось, а они визжали от страха, пытаясь меня остановить и успокоить? Нет, не думаю, что это так. Возможно, решили, что больше не сподвигнусь на подобное, и подумали, что не стоит особо обращать внимание на мои взбрыки. Нет, ребята, я ведь могу опять развернуть, что было тогда. Не стоит проверять – лучше для вас.
Эта ничтожная капля вывела слишком сильно. А когда впадал в буйство, то не хотел видеть сам себя. В таком состоянии мог натворить, что угодно, поэтому и рвался в лесок, подальше от людей.
На природе, наконец-то, дал волю эмоциям, настолько увлекшись разрядкой, что не понимал творимого. Открыв выход гневу, вместе с тем вымещал всю злость, накопившуюся за последние годы. Уже давно не было повода так разозлиться, ничего настолько не выводило. Мелкие неприятности накапливались, наслаиваясь друг на друга, но не выползая наружу. Сегодняшнее письмо послужило катализатором.
Я остановился. Ярость ушла. Вернулось равновесие и хладнокровие. Оглядел лес.
Местность походила на то, будто здесь рвались снаряды: корявые воронки и горы вывороченной земли, сплошняком поваленные деревья, пеньки разной высоты. Да, в квартире получилось бы что-то более ужасающее; бедные соседи не догадывались, как им повезло.
Выпустив пар, вышел из леса, чтобы вернуться домой, но пока больше не лазить в сеть. Предстояло набраться сил; после такого выброса энергии процесс восстановления продлится до наступления сумерек.
Вся ночь опять прошла в кровати, напротив телевизора, за просмотром дрянных передач. Хотя нет, все-таки один раз выходил на улицу, насладиться ночным воздухом, что всегда помогало расслабиться. На улице пробыл не так уж и долго, поэтому, можно сказать, что всю ночь провалялся, не вставая, как и в прошлый раз.
Рано утром позвонили в дверь. Обычно никто не трогал кнопку звонка. Те, кому нужен, либо связывались по мобильнику, либо скидывали письма на электронку. Пришлось встать с кровати и подойти к двери с рождающейся мыслью, что те "уроды" начали засылать эмиссаров, дабы потревожить мое спокойствие.
Позвонили повторно. Проверить догадку не было возможности из-за отсутствия глазка. Я не боялся открывать двери перед неизвестностью, справиться со мной – надо сильно постараться.
Открыл; за порогом не эмиссар, а обычный высокий человек крепкого телосложения в строгом костюме. В голову сразу же вкралась мысль, что он обязательно должен быть охранником у очередного денежного мешка. Наверно, кому-то опять понадобились услуги в качестве борца с проблемами, однако, почему заказчик послал за мной лично, пока оставалось загадкой.
– Что хотите? – учтиво поинтересовался у гостя.
– Вы – Мирд Ниен? – осведомился он.
– Да. Так, что же надо?
– Вас желает видеть мой босс.
– Кто он, позвольте поинтересоваться?
– Анатоль Лайман.
– Что-то опять произошло?
– Я не вправе отвечать на это. Босс хочет говорить с вами.
– Подождите внизу, сейчас спущусь.
– Бежевая "Мерйота" у подъезда.
– Хорошо.
Я закрыл дверь.
Все-таки Анатоль решил обратиться за помощью. Похоже, сегодня ночью снова завалили кого-то из окружения; и Лайман уже не рассчитывает обойтись своими силами, поэтому обращается к человеку извне. Что ж, попробую помочь. Уверен, что не труднее, чем с остальными, иначе, это был бы не я.
Посмотрев в зеркало, увидел небритую несколько дней рожу и взлохмаченные волосы. Причесался, но решил не бриться, подумав, что Анатолю все равно, как выгляжу, и его волнует совершенно другое.
Едва вышел из подъезда, задняя дверца "Мерйоты" открылась, а когда забрался на широкий диванчик, тихо вернулась на прежнее место. Спереди двое: водитель и тот, кто поднимался ко мне. Машина мягко тронула с места, выехала со двора на проспект и стала стремительно набирать скорость. Водитель, как и принято, не обращал внимания ни на знаки, ни на светофоры.
Сразу стало понятно, куда едем. Сейчас я обитал в небольшом городишке, расположенном в нескольких шагах от столицы, а на его окраине, не так давно, вырос целый поселок, где кучковались "кошельки", типа Анатоля. Считалось верхом престижа строить дома на этих землях, пытаясь перещеголять друг друга. Вот и Лайман, более года назад, прикупил угодий.
Смотреть на дорогу не имело смысла, и так понятно, куда привезут в конце концов, поэтому достал из кармана семидюймовый планшет фирмы "Сонксон", став играть в "Солдата Севера". Уйдя с головой в игру, не заметил, как подъехали к особняку. Среагировав на то, что замолк двигатель, оторвал взгляд от дисплея и посмотрел сквозь тонированное стекло. Мы стояли перед огромным домом в пять этажей. Щелкнула открывающаяся дверца, намекая, что пора выходить. Сохранив «Солдата», убрал планшет в карман и покинул машину; человек, присланный за мной, пригласил проследовать в дом.
Я оказался в огромном зале, по левую и правую сторону которого находились лестницы, уводящие наверх; также заметил еще два выхода в какие-то другие помещения первого этажа. Несколько колонн, может, декоративных, помимо них много всякой всячины, присущей подобной обстановке. Не обошлось и без богато инкрустированного столика, возле которого размещалась пара кресел трехсотлетней давности. В одном располагался Анатоль Лайман, потягивая ржавую жидкость из объемистого стакана. На столе стояла литровая бутылка вискаря, опустошенная наполовину.
Услышав звук шагов, хозяин поднял голову, фокусируя взгляд, и разглядев, кто вошел, попытался подняться. Не получилось – алкоголь хорошо постарался над координацией.
Да, воочию Лайман был не так интересен. Сидячая поза не давала усомниться, что он ниже меня. И более колобкообразен, чем казался по "ящику". На широкой моське губастенький рот, верхнюю губу покрывают уже поседевшие усы, на голове какой-то молодежный ежик со старческой окраской – среди пепельных волос кое-где проглядывались остатки черных.
– Мне рекомендовали вас, – вполне внятно начал Анатоль.
Если и выпил пол-литра, то это не повлияло на речевые функции.
– Будьте добры, садитесь, – указал он на второе кресло. – У меня возникли большие проблемы, которые не могу решить сам. Мне необходимо с вами поговорить, молодой человек.
– Я не так уж молод, – ответил ему, присаживая в кресло, – не думаю, что у нас большая разница.
– Что вы, что вы, мне уже полтинник, – покачал головой Лайман, – вы явно моложе.
– Да нет, сорок три.
– Сколько?! – встрепенулся толстячок, внимательно смотря на меня. – Не может быть! Выглядите на тридцать. Я и предполагал, по рассказам советчиков, что вам под пятьдесят, раз так мудро решаете возникающие вопросы. Юнцу подобное не под силу, в этом уверился за годы. А вот, когда вошли, подумал, что вы юн и зря к вам обратился. Ну, да не об этом сейчас. Знаете, что кто-то объявил охоту на моих приближенных? Я же склоняюсь к мысли, что целятся в меня. Раньше все происходило где-то далеко от дома, но сегодня ночью добрались и сюда – в хорошо охраняемое здание. Это не помешало. Ночью убили начальника охраны – моего давнего и близкого друга Алекса. Убили здесь. Ничего не помогло. Никто не видел убийцу. Поэтому обратился к вам, надеясь, что вы разберетесь.
– Почему об этом ничего не говорили по телевизору?
– Знают только те, кто был сегодня здесь. Пойдемте, покажу тело друга.
Анатоль с трудом выбрался из кресла; поднялся и я. Сопровождавший хотел пойти следом, но Лайман приказал остаться.
Хозяина особняка прилично зашатало, когда он двинулся в сторону лестницы. Я подумал, что из-за этого подниматься будем долго, но опасения не оправдались. Миновав лестницу, прошли к одному выходу из зала, очутившись в небольшом помещении перед лифтом. Да, перемещать колобкообразное тело по пяти этажам можно только так – лифт необходим. В кабине Лайман надавил цифру три.
Присмотревшись к Анатолю, я понял, что ему сильно не по себе; даже выпитое не скрывало внутреннего состояния. Он, наверно, не мог и подумать, что подобное произойдет у него под носом, стопроцентно надеясь на неприступность особняка, но события ночи показали обратное. Убийство начальника охраны – человека способного за себя постоять – а не кого-нибудь простого, сильно ударило по спокойствию миллионера.
Лифт остановился; мы вышли в коридор с несколькими дверьми. Вероятно, спальный этаж. Пол оказался застелен богатым ковровым покрытием, по которому страшно было ходить ногами в ботинках. Вдоль стен разнообразные дорогие безделицы.
– Когда утром обнаружил труп, – заговорил Анатоль, прервался, посмотрев на меня. – Удивился, что не зашел ко мне, и решил сам сходить к нему, – пояснил, почему пошел к начальнику охраны, хоть и другу. – Так вот, когда обнаружил тело, сразу приказал, чтобы мою жену и детей увезли в аэропорт. И отправили куда-нибудь подальше отсюда. Пока всё не разрешится.
– Логично, – согласился я, – но не совсем верно.
– Почему? – удивился Анатоль.
– Кто их увез?
– Кто-то из охраны.
– Где уверенность, что это не он убил вашего Алекса? Ведь, как я понял, вы говорили, что система охраны не зафиксировала проникновения, значит, был свой, так?
– Да, – сказал Лайман, меняясь в лице, судорожно выковырял из кармана телефон и набрал номер. – Никто не берет, – заволновался, прождав минуту, а затем повторив вызов. – Алло, – тут же заверещал в трубку, – дорогая, вы где? В аэропорту. Скоро вылетаете. Хорошо, солнце мое. Я тоже люблю тебя.
Анатоль расплылся в улыбке, убирая аппарат.
– Все нормально, они в аэропорту.
– Но ведь тоже была версия.
– Согласен с вами, Мирд, – он первый раз назвал меня по имени. – Пойдемте, покажу комнату и то, что в ней, – улыбка исчезла с лица.
Подойдя ко второй двери слева от лифта, он открыл ее, застыв в нерешительности на пороге; я слегка подвинул Лаймана, входя в апартаменты Алекса.
В комнате не было ненужного хлама, который присутствовал по всему дому. Кровать, шкаф и столик с аппаратурой. Друг Анатоля, судя по обстановке, был аскетичен. И вот в этой обстановке лежало то, что еще недавно называлось человеком.
Да, картина не из приятных, но доводилось видеть и похуже. Кто-то постарался на славу: части тела валялись в разных местах, что выглядело уже не так прозаично, как освещали по телевидению предыдущие убийства. Тут действовали чем-то типа топора или хорошего меча, куски гладко отсечены от тела. Также покромсаны аппаратура и шкаф. Кровать не тронута. Кое-где в стенах тонкие длинные выщерблины. Осмотрев  место происшествия, я четко представил картину произошедшего.
На друга Анатоля напали, когда тот еще не спал. Он встретил "гостя" и попробовал сопротивляться. Можно сказать, не попробовал, а бросил на это все свои возможности. Все началось от двери. Увидев незнакомца (или знакомого) в комнате (сама жертва в это время стояла около столика с аппаратурой), Алекс метнул нож, который с тех пор так и торчал в двери. Нападавший увернулся и, быстро оказавшись рядом, нанес рубящий удар. Друг Анатоля среагировал, уйдя в сторону; оружие врезалось в аппаратуру, раскромсав ее до столешницы. Уклонившись, начальник охраны выхватил следующий нож, намереваясь поразить убийцу, но тот уже переместился в другое место. Тогда Алекс метнул лезвие, но противник оказался еще резче; нож стукнулся о стену и упал на пол, где теперь и валялся. За тот момент, пока он летел до стены, киллер приблизился к жертве и отрубил правую руку. Лежит рядом со столиком. Потом, видимо, хозяину комнаты удалось отскочить к шкафу и достать левой рукой еще один нож. Бросить не успел, "гость" молниеносно подлетел и рубанул по ноге; оружие отлично срезало ногу и воткнулось в шкаф, оставив выбоину. Нога около шкафа. Защищающийся, похоже, все-таки отпрыгнул в сторону, потому что тело находилось не у шкафа, а рядом с кроватью. Да, это был сильнейший человек, если потеря конечностей не сказывалась на его стремлении отбиться и не ввергала в болевой шок. И, вероятно, когда отпрыгнул, визитер нанес последний – все решающий – удар. Алекс рухнул на пол, так и не применив вытащенный нож; голова откатилась в сторону, и лежала справа от кровати.
Я описал Анатолю, как представил свершившееся здесь; он с удивлением посмотрел на меня.
– Вы рассказываете, будто присутствовали при всем.
– Просто хорошая практика в подобных вещах, – ответил серьезно. – Представляя себе картину, потом сравниваю ее с показаниями виновных. На девяносто восемь процентов оказываюсь прав, это практика, Анатоль.
– Но как же сюда попал убийца?
– Говорю вам, все началось от порога. Убийца вошел в дверь.
– То есть, хотите сказать, что это кто-то из моих приближенных?
– Пока ничего не утверждаю. Алекс был мощным человеком, подумайте, кто мог бы ему противостоять, из ваших людей.
– Я не знаю этого, все сведения о безопасности находились в его руках. Он сам подбирал людей и все знал о них, что и пугает. С его потерей теперь не знаю, кому можно доверять, поэтому обратился к вам. По многим отзывам, вы – человек, на которого можно положиться. Поможете мне, заплачу любые деньги, лишь бы быть спокойным, а не покойным?
– Хорошо, Анатоль, обещаю устранить вашу проблему. И все же, с кем еще следует поговорить по поводу безопасности вас и дома?
– Мой друг сильно доверял только одному человеку из охраны – Корнею – на ком теперь все и осталось.
– Кто это?
– Тот, кто ездил за вами.
– Зачем же нужного человека посылать за мной?
– После увиденного с утра я плохо соображал, что делать, поэтому и послал его.
– Ладно, где его найти?
– На первом этаже – другая дверь из зала. А что же делать с телом?
– Вызывать органы правопорядка, пускай все зафиксируют.
– Но вместе с ними примчатся репортеры.
– У вас есть право не пустить их. А, вообще, идите, отдохните, мы с Корнеем со всем разберемся – и с органами, и с репортерами.
– Да не могу я отдыхать!
– Выпейте хорошенечко и засните, – поставил я точку и пошел к лифту.
Спустившись, нашел Корнея и обговорил с ним, что требуется сделать. Он оказался смышленым, понимая с полуслова, позвонил в органы, а пока ждали их, объяснил всю обстановку с охраной дома и безопасностью людей, находящихся здесь.
В покои Анатоля не так легко проникнуть, и сделать это мог только один человек, ныне покойный начальник охраны. Опасаться за хозяина не имело смысла, оставалось приглядеться ко всем, кто имел право передвигаться по дому. Это было немного хлопотно, но вполне выполнимо.

Приехали блюстители порядка. Корней пошел беседовать с прибывшими, а я принялся изучать дом, чтобы не попадаться им на глаза. Сотрудники не любили меня, зная, кто я есть и что из себя представляю. Всегда рычали, что, мол, мешаюсь под ногами и обещали за что-нибудь привлечь. Хрен бы это вышло, ко мне не с чем было придраться. Больше всего их бесила моя помощь "кошелькам". Раньше миллионеры обращались к ним и, соответственно, немало отстегивали, но эффективность органов была менее чем удовлетворительной, а с моим появлением проблемы стали решаться во много раз быстрее и четче, сотрудники же остались ни с чем, за что и ненавидели. Кто же не любит халявные деньги?
Пока служители правопорядка вяло суетились в комнате убитого, задавая различные вопросы Корнею, я облазил все видимые пять этажей и три уровня подземелья.
На первом подземном располагались бильярдная и боулинг. Думаю, боулинг говорит о размерах помещения, да еще вкупе с четырьмя бильярдными столами: два для русского и два для пула. В принципе, обстановка подобных особняков давно уже не удивляла.
На втором оказался тир и более ничего, но тир, что надо. Там не просто висели мишени, а присутствовали движущиеся объекты: прогуливающиеся или пробегающие животные, дичь, мелькающая с различной скоростью из разных мест. Прямо охотничий клуб на дому – сафари каждый день.
Последний этаж отведен под водные развлечения. Вкруговую стояли аквариумы с различными рыбешками: от малюсенькой до человеческого роста, а то и более. В полу несколько бассейнов, не соединенных друг с другом, да пара дорожек для заплыва. Не дом, а дворец императора. Ну, конечно, если продаешь оружие, то деньги, явно, девать некуда.
Когда я поднялся из подвальных помещений, сотрудников в доме уже не было; Корней находился в аппаратной, где располагались мониторы, показывающие внутреннюю обстановку дома и уличную территорию. Сев недалеко от теперешнего главы охраны, достал "Сонксон" и продолжил "Солдата".
– Сотрудники интересовались, не обращались ли за помощью к вам, – сказал Корней.
– Что ответил? – спросил, не отрываясь от игрушки.
– Сказал, что не владею подобной информацией, а босс в трансе и не может отвечать на вопросы.
– Хорошо.
Паренек, правда, соображал на раз, и видя, что у меня нет особого желания беседовать, замолчал, продолжив пялиться в мониторы.
Я настолько увлекся, что не заметил наступления сумерек; свет в аппаратной включился автоматически, выдернув меня из игры. Совсем забыл, что не ел с раннего утра, сам бы и не вспомнил, но об этом подсказал желудок, издав уверенно-голодную трель. Корней даже обернулся, услышав такое.
– Черт возьми, забыл предложить вам пообедать, – сказал он. – Лайман не простит мне этого.
– Ему же никто не скажет. Где могу поесть и выпить? – спросил, сохраняя игру и убирая планшет.
– Хотите, принесут сюда?
– Хочу.
Корней позвонил по телефону. Через пятнадцать минут притащили огромную тарелку дымящегося борща, шашлык, а также чашечку кофе, хотя к мясу больше подошло бы вино. С удовольствием съев все и выпив кофе, почувствовал, что желудок успокоился, оставшись доволен принятой вкуснятиной.
Время близилось к полуночи; ничего особенного не происходило. Меня удивило, что мониторы показывают коридоры, лестницы, лифт, общие помещения, но не выдают обстановку комнат, и полностью всего «спального» этажа.
– Почему не видно, что творится в комнатах? – поинтересовался у Корнея.
– Лайман запретил вести наблюдение там. Мы не имеем права смотреть это.
Тут до меня дошло, что я почему-то не поинтересовался ночной записью комнаты начальника охраны. Теряю сноровку. Но теперь выходило, что записи-то, как таковой, и не имеется.
– Стало быть убийство начальника охраны нигде не зафиксировано? – спросил для верности.
– Нет.
– И после него Анатоль не дал указания?
– Нет, указания не поступало.
– Самоуверенный сумасшедший, – вырвалось у меня.
Корней посмотрел понимающе.
– Замечательно, – промолвил я, – но все-таки покажи Анатоля.
– Ведь нельзя.
– А кто кроме нас с тобой узнает?
Корней не стал сопротивляться, переключил что-то на пульте и сам с интересом уставился в монитор. Ничего хорошего там не было. Хозяин валялся на кровати и храпел как дикий зверь. Последовал моему совету и выпил. И выпил очень много, потому что распластался, в чем был одет при встрече. Мало того, заблевал полкровати, размазав все по себе.
– Выключай, – с отвращением сказал я.
Корней с радостью вырубил монитор.
– Пойду, прогуляюсь по двору, – осведомил я "помощника" и вышел из дома.
Была уверенность, сегодня, вряд ли, что произойдет; со мной боялись связываться.
Обойдя всю территорию и выкурив две сигареты, вернулся в аппаратную. Наблюдатель клевал носом, но продолжал упорно смотреть в мониторы. Я предложил ему поспать несколько часов, пообещав последить за обстановкой. Он с радостью согласился и, пересев в кресло, моментально уснул.
Охранник проспал около трех часов; за это время ничего не произошло. По крайней мере, мониторы показывали спокойные пустые коридоры и лестницы, по которым никто не передвигался. Такая же картина и снаружи. Проснувшись, Корней занял место за столом, а я снова решил прогуляться и покурить.
За остатки ночи я несколько раз выходил на улицу, всегда просив слегка послеживать камерами за моими прогулками, вдруг объективы уловят что-то такое, что не удастся мне. Когда возвращался, Корней лишь качал головой, давая понять, что ничего не увидел.

– Пойду, разбужу Свирида, – сказал "напарник".
Я посмотрел на часы – семь утра.
– Кто это?
– Водитель.
– Зачем его будить?
– Анатоль должен поехать на важную встречу, нельзя пропустить.
– Если встанет, после вчерашнего, – усомнился я.
Корней вышел, а я пожалел, что не узнал, как вызвать приносящего кофе.
Долго жалеть не пришлось. Охранник быстро вернулся, и по лицу было понятно – СЛУЧИЛОСЬ.
– Кто?
– Свирид, – спокойным голосом ответил вернувшийся. – У себя.
– Говорил же, надо включить наблюдение комнат! Когда меня не слушают – всё через одно место!
– Надо, наверно, органы вызвать?
– Сперва посмотрю, а потом делай, что хочешь.
Корней проводил к пристройке сзади дома, о которой хотел у него спросить после прогулок; оказалось – жилище водителя. Сам жилец на кровати – труп трупом. Это убийство выглядело не так изощренно, как произошедшее днем ранее, и походило на те репортажи по телевизору. Может, чуть поужаснее. Снесено полчерепа, да разворочена грудная клетка.
Предполагаемую картину рисовать не пришлось. Убийца ворвался к спящему водителю, выставив дверь. Валяется на полу. Водитель так и не проснулся, труп очень ровно лежит на кровати. Да, бедняга любил крепко придавить подушку. Выбив "калитку", убийца подскочил к спящему и раскроил череп. Что использовал, было очевидно, то же оружие, что и с начальником охраны. Вслед за черепом вскрыли грудную клетку.
– Что-то мы с тобой прощёлкали, – сказал я Корнею.
С улицы донеслось бурчание и матерная ругань. Обернувшись к дверному проему, увидели Лаймана, идущего в нашу сторону. Его штормило хуже, чем вчера; весь костюм в пятнах засохшей блевоты.
– Почему… я никого… не могу… найти? – орал Анатоль, вставляя мат почти через каждое слово. – Где… все шастают? Что… это такое? Что здесь, вообще, происх…, – резко затих, не успев договорить, и уставился на труп водителя, трезвея прямо на глазах, при виде такой картины.
– Что это? – прошептал еле-еле.
– Труп, – однозначно ответил я.
– Еще одного убили, – выдохнул Лайман.
– Да, хотя мы всю ночь наблюдали в мониторы. Почему запретили смотреть за комнатами?
– А зачем, чтобы какой-то охранник смотрел, как я занимаюсь любовью с женой?
– Мне не важно, с кем и чем вы занимаетесь, Анатоль, – твердо сказал я, – но сегодня желаю видеть все комнаты!
– Ты лучше разберись, кто хочет меня убить! И побыстрее! – крикнул он. – Я тебя для этого нанял?!
– Ну-ка, заткнись! – резко осадил я. – Иди – проспись, и не лезь в мои дела, а тем более не смей орать и хамить!
Лайман как-то сразу осел и успокоился, увидев мое разъяренное лицо.
– Может, и не на вас охотятся, а, может, мстят, не собираясь убивать. Во всем надо разобраться. Свое дело знаю, за это и платят.
Анатоль развернулся и медленно побрел от места происшествия. Корней смотрел на меня с огромным уважением, наверно, радуясь в душе, как приструнили хозяина. Второй человек в охране такого позволить себе не мог, хотя лицо говорило, что нестерпимо хочет сделать что-то подобное.
– Ну чего, Корней, вызывай блюстителей, а я в аппаратную.
Где-то через час приехали сотрудники; Корней опять возился с ними, а я наблюдал за мониторами: Анатоль заперся у себя, уничтожая бутылку за бутылкой, и вскоре вернулся во вчерашнее состояние – захрапев прямо на полу, предварительно заблевав и его. Картина походила на пиршество свиньи.
Разобравшись с гостями от правопорядка, Корней пришел в аппаратную и, увидев в каком состоянии босс, презрительно скорчил лицо.
"Придворные" начали потихоньку шушукаться, что пора, мол, сваливать от Лаймана, а то, не дай бог, попасть в мясорубку только из-за того, что кто-то имеет зуб на хозяина. Несколько человек осуществило задуманное, быстренько сбежав, пока в доме сумятица, а главный не появляется на глаза. Мы с Корнеем не пытались остановить их, обдумывая, кто из обслуги способен совершать убийства. Линяющие из особняка автоматически выпадали – убийце нет смысла покидать дом.
Ближе к ночи упорхнул еще один, и на этом поток "крыс", вроде, прекратился. Мы врубили все внутренние и наружные камеры, теперь видев, что происходит в комнатах – везде спокойствие и тишина. Из оставшихся спали все, кроме двух охранников, катающих шары на первом подземном уровне. Анатоль благополучно хрюкал, валяясь на полу, иногда перекатываясь со спины на живот и обратно.
Около трех ночи Корнею захотелось кофе. Он позвонил, чтобы принесли, однако, никто не откликнулся – поварёнок покинул дом. Моему теперешнему напарнику пришлось самому идти на кухню. Вернулся, минут через десять, с подносом, на котором стояло две чашки и лежали бутерброды на тарелке.
Поужинав или скорее поночивничав, снова уставились в мониторы. Спокойно, без изменений. Почему-то Корней решил спросить, как я разбирался с такими проблемами у других заказчиков, а затем добавил, что пялиться в монитор, ничего не предпринимая, вряд ли поможет. В ответ получил, что, если такой умный, то сам займись работой, а я посмотрю, что будешь делать. Он не нашел, что ответить, и заткнулся.
Да, паренек умен. Слишком умен. Задает лишние вопросы и сует нос не в свое дело.
К пяти утра почувствовались легкие признаки усталости. Немудрено, ведь торчал здесь уже около двух суток и еще ни разу не проводил сеанс восстановления сил. Отойдя от мониторов, сел на пол, приняв, изученную давно, позу, и начал процесс, во время которого слышу, что происходит вокруг, но никогда не прерываюсь, если это ничем не грозит. Процесс начат – процесс должен быть завершен.
Через несколько минут услышал обращение Корнея, но не стал отвечать, не желая приравнять результат к нулю. Охранник угрозы не представлял, поэтому был проигнорирован. Из его слов смутно понял, будто тот увидел кого-то по монитору и желает проверить. Не дождавшись ответа, он вышел, оставив меня сидеть на полу, погруженным в транс.
Закончив процесс, посмотрел на часы – стрелки приближались к шести. Корней отсутствовал, но самое странное – камеры в подвальных помещениях не работали, выдавая рябь. И в комнате Анатоля пусто.
Едва развернулся к выходу из аппаратной, чтобы обследовать дом, как в проеме образовался Лайман в мятом костюме, еще не протрезвевший, лицо начало зарастать черно-седой щетиной. Два дня пьянства превратили нормального человека в какого-то опустившегося бомжа, а исходящий запах соответствовал внешнему виду.
– Меня что-то разбудило, – промычал вошедший.
– И что с этого?
– Почему никто не поднялся, когда вызывал, – выговорил он заплетающимся языком.
– Корней куда-то пропал, – бросил я, выходя из аппаратной и отодвигая Анатоля.
– Куда идешь, Мирд? – шлепая губами и хлопая глазами, вопросил домовладелец.
– Камеры подвальных помещений не работают, надо проверить.
– С тобой хочу… одному страшно по дому ходить… сюда еле доплелся… казалось, что кто-то следит.
Я не стал возражать, но и не собирался ждать, быстро направившись к лифту; Лайман постарался идти в том же темпе.
Выйдя на первом подземном этаже, я сразу понял, из-за чего отключены камеры. Два охранника, что играли в бильярд, так и находились здесь. С ними порезвились не хуже, чем с предыдущими. Увидев их, Анатоль заскулил и сел на пол.
Больше здесь осматривать нечего. Интересовало, где Корней, и почему не вернулся. Я подошел к лифту, намереваясь спуститься на второй этаж, Анатоль, на четвереньках, заполз следом, его била дрожь и он постоянно всхлипывал, чего-то шепча.
В тировой работал механизм, двигающий чучела животных. Звери перемещались по помещению, птицы летали под потолком, а на один из шестов, на котором ранее обитало что-то другое, был насажен тот, кого мы искали. Увидев его, Лайман безумно заорал и забился обратно в лифт. Я пригляделся к "напарнику" и понял, что он стал мишенью для метателя ножей, которые скорее всего взяли у него, потому что ранее приметил на Корнее поясок с разнообразными острыми игрушками. Примерно такой же, как был в свое время у Ли Эра. А когда подошел туда, откуда велась стрельба по мишеням, обнаружил именно этот поясок, приколотый к стойке одним из лезвий.
Работал профессионал. Жертву насадили на самый быстро перемещающийся шест. Метать ножи по объекту, носящемуся с такой скоростью, дело нелегкое. Орудия торчали в разных местах, но попали точно в цель. В печень. Селезенку. Сердце. Два маленьких вошли в обе глазницы.
В лифте я нажал кнопку первого наземного этажа.
Анатоль сидел на полу, смотря испуганными глазами, и не мог сказать ни слова.
Кабина доставила наверх и открыла двери. В зале царила суета: оставшиеся с вечера люди бешено носились, выбегали из дома. Похоже, кто-то спускался в бильярдную и уже растрезвонил, что там видел. "Крысы" снова пришли в движение, покидая "тонущий корабль", никто больше не хотел оставаться здесь – всем была дорога жизнь.
Лайман собрался с силами, поднялся и вышел из лифта, пытаясь остановить прислугу. Даже кричал на них, но никто не слушал. Все покидали особняк без оглядки.
Как только поток людей прекратился, Анатоль, так никого и не остановив, обернулся ко мне и закричал:
– Я зачем вызвал тебя, Мирд?! Чтобы ты решил мои проблемы! Ты ничего не решил! Меня все кинули! Кто не кинул, того убили! Почему ты ничего не сделал?!
– Потому что не собирался решать твои проблемы, – ответил вполне серьезно, глядя в глаза оппоненту. – Я – источник твоих проблем.
Глаза Анатоля расширились, когда понял смысл сказанного.
– Что? – как-то обреченно спросил он. – Кто ты?
– Не стоило убегать, Тойма! Не туда суёшься. Слаб для таких действий.
– Кто ты?
– Разве еще не узнал? Бывший соратничек мой.
– Нири, – выдохнул Тойма, открыв рот от удивления. – Но почему… Ах да, у тебя же может быть другое лицо. Как я…
– Да и у тебя не собственная рожа. Ни к чему пробовать повторить мой путь, тем более, так безграмотно. Не люблю конкурентов! Из-за твоих выходок меня оторвали от развлечений.
– Тебя же уничтожили. Тогда. Мне так сказали.
– Говорят, но это не так. Мы заключили соглашение. Думал, знаешь об этом, предатель. Когда "братцы" были поставлены в безвыходную ситуацию, то приняли мои условия, потому что создал угрозу, которую они не могут преодолеть. Не в силах поймать. Каждый их ход опаздывает, по определению, а в моих руках стрела, которую можно спустить, и все оборвется, к чертям собачьим. У нас уговор, а ты влез, куда не надо.
– Я хотел быть, как ты.
– Хреново получается. Никогда не торговал оружием.
– Такое время, что торгую. А ты делал вещи и похуже. Давай снова объединимся.
– Никогда больше, предатель.
– Я не вернусь, – крикнул Тойма, прыгая в мою сторону и пытаясь что-то достать из кармана брюк.
Не долетел. Пространство дернулось, прыгун вернулся на прежнее место, а затем все стало повторяться вновь и вновь. Я посадил его во временную петлю, из которой сам выбраться не сможет никогда. Так и будет кружить до тех пор, пока за ним не придут посланцы братьев.
Зайдя в аппаратную, я отсоединил от системы наблюдения "Сонксон", который успел туда пристроить, пока "напарник" ходил за кофе. Именно он показала охраннику несуществующий объект в подвальных помещениях, где Корней и был настигнут, пока гонялся за призраком. Думаю, перед смертью он понял, что не надо задавать лишних вопросов. Сперва, конечно, пришлось разобраться с двумя в бильярдной. После тировой поднялся к комнате Анатоля, чтобы пробудить хозяина стуком в дверь, а затем возвратился на прежнее место.
Вот так все и было.
Я набрал на "Сонксоне" текст:
"Тойма в петле, присылайте эмиссаров и забирайте его отсюда.
Хорошенько следите за родственниками.
Больше не вздумайте беспокоить.
С презрением!
Нири".
Отправив послание, я вышел в зал, глянул на прыгающего Тойма и покинул особняк. Проходя по участку, обратил внимание на бежевую "Мерйоту", решив забрать себе – не пропадать же добру.
С начальником охраны было немножко по-другому. Ни меча, ни топора, а мой любимый четырехлезвийный нож ледяной стали. Если посылал его в жертву, то он сам менял траекторию, находя объект. Уклониться не удавалось никому. Практически, никому.
К Алексу, действительно, зашел через дверь и, сформировав оружие, пустил в цель. Он швырнул своё, но я уже благополучно стоял у окна, откуда больше и не перемещался. Его первый нож воткнулся в дверь, второй, вообще, пролетел в метре от меня. А ледяная сталь знала своё дело. Хоть сначала удар и пришелся в аппаратуру, зато следующий гладко срезал руку. Друг Анатоля оказался прытким, но это не помогло. Я наблюдал от окна, как четырехлезвийник ампутирует ногу, заодно прорубая шкаф, и вновь меняет траекторию, нацеливаясь в шею. Потеряв точку опоры, начальник охраны начал заваливаться к кровати, и тут ему снесло голову.
Все жертвы в этой истории были сущие дети, давно не сталкивался с настоящим могучим противником. Это скучно.
Все же осталось загадкой, почему "родственнички" попросили поймать Тойма, а не выцепили его через сон (или он тоже не спал?). Может, братья хотели проверить, есть ли еще у меня порох в пороховницах, и стоит ли обращать внимание на мою персону?
Стоит. Порох есть.
А если интересует, почему так усложнил задачу, сразу не посадив Тойма в петлю, да еще угрохал кучу людей? Это были те люди, которые беспрекословно выполняли откровенно скверные задания своего хозяина. Других, невинных, я не тронул. И ещё люблю развлекаться. Столько повидал за все это время. И когда очень скучно, всей моей сущности хочется подурить.
Ведь я – Мирд Ниен.

2004

2. Очередная встреча(7).

Я – Мирд Ниен. Ну а остальное вы уже знаете. После событий с Тойма прошло достаточно времени, и мне пришлось избавиться от несколько тел. Жаль, но теперь они не предназначены для долгого использования, и волей-неволей необходимо их менять; СЛАВА ПОЭТУ, в свое время постиг это в совершенстве. Территориально я остался в той же стране, потому что нравится, как здешняя жизнь располагает к совершению всяких чудачеств, тут весело.
С некоторых пор я стал неравнодушно относиться к власти, и уже побывал в этом государстве, в разные периоды, у руля или очень близко к нему. Вот и сейчас снова ввязался в такую игру; бояться мне нечего, а развлечься – не прочь. Правда, теперь стало немного сложнее добиваться желаемого, но это не отпугивает. Раньше всё достигалось проще, чего только не испробовал: когда-то – выбирал себе жизнь престолонаследника, рождаясь в его теле, когда-то – очень близко подходил к царствующей особе, становясь единственным слушаемым советником, оказывающим безоговорочное влияние на правителя, разок поднимал смуту, добиваясь переворотом высшего поста, иногда, просто вышибал сущность из руководящего лица, помещаясь на его место. Но все это я уже делал, а повторяться слишком скучно. Не люблю.
Сейчас, с этими свободными выборами людьми своего предводителя, решил поиграть по их правилам, интересно, смогу ли пройти весь путь, и убедить народонаселение избрать меня. Я в точности осознавал всю кухню выборов, понимая, что просто так пробиться к власти вряд ли выйдет. Потратив несколько лет (не так уж и много для меня), сумел нагрести достаточно денег, благо, за годы существования научился куче различных способов для накопления средств за малые сроки. Соответственно, вслед за деньгами создал политическое объединение, либо, как их называли ранее – партию. Все шло даже очень гладко, мое объединение попало в государственный совет, как и несколько других, в очередной период избрания. Конечно, на людях я не позволял себе говорить МОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ, а говорил НАШЕ, но все равно считал его только своим.
Проторчав несколько лет в совете, понял, что увяз, и мои преждевременные радости были обыкновенной глупостью. Как же мог забыть, что подобное сборище – болото, ведь уже проходил такое. Да, когда существуешь многие-многие годы, что-то можно и запамятовать.
Надо было менять правила игры; как раз в это же время ко мне с предложением подошел глава другого объединения. Сперва я насторожился, что он выбрал меня, всегда плохо отношусь к чужой инициативе, но приглядевшись к человечку, пришел к выводу, что у него свои планы, а для их осуществления необходим я. Расценил, что если свяжусь с ним, то, в принципе, ничего не потеряю – лишь приобрету, к тому же смогу отделаться от него в любое время. Мы слились. Каждый добился своего – сдвинулись-таки с мертвой точки, но все же это слишком скучно. Такой путь больно долгий, я привык к другому.
Начал все же не для того, чтобы рассказывать о моей политической жизни. Нет. Это небольшая предыстория о том, как попал туда, откуда хочу начать.
Все нынешние члены политических организаций жили в отдельном комплексе зданий в черте города, что-то типа поселения для представителей власти. "Простым" пути туда не было, только изредка на территорию пропускали группы людей для непосредственного общения со своими избранниками. Для подобных случаев построили отдельно стоящий клуб, чем-то напоминающий здание часовни.
Сегодня должны были пожаловать гости к нашему объединению; Клим еще вчера предупредил об этом, и попросил, чтобы я присутствовал, говоря, что гости должны показать что-то, вероятно, интересующее и меня. Не особо хотелось идти на мероприятие, но Ли Эр (мой помощник и секретарь, а также очень давний друг) настоял, чтобы мы отправились туда. Он сделал упор на то, что последнее время очень редко выхожу на люди и общаюсь с избирателями, а это приводит к тому, что большинство склоняется в сторону Клима, совсем забывая обо мне, вследствие чего выражается недовольство и чувствуется открытая холодность. Помощник сказал, что если все еще желаю добиться того, о чем задумывал, то непременно нужно пойти на встречу. Ли Эр был прав; я чувствовал, что людям больше нравится Клим, и совсем уж перестаю нравиться я.
Ах, да, забыл сказать, кто такой Клим. Он как раз и есть тот – предложивший объединиться. Но во все времена двуглавие не доводило до хорошего, одной голове все равно в какой-то момент предстоит отпасть. Именно это сейчас и происходило, причем, не в мою пользу. Ли Эр несомненно прав – нужно сходить на мероприятие; в то же время чувствовалось, что почему-то не стоит этого делать. Последние дни мучило ощущение чего-то непонятного, творящегося вокруг моей персоны, терзало предчувствие, что кто-то затевает выпад, только не мог понять с какой стороны ждать неминуемого удара. Стал внимательнее поглядывать на Ли Эра, поражаясь, откуда вообще могла взяться такая мысль в моей голове относительно него, не верилось, что этот человек сможет продать, знал его не в первый раз – встречались и при других обстоятельствах, и в другое время. Сказал бы, что вижу его насквозь, но не стану этого делать по той причине, что какими бы хорошими люди не были, они все равно подвержены изменениям в своем сознании, и можно быть уверенным в человеке в течение пяти лет, а потом за пять секунд разувериться в этом. Таковы люди.
Ли Эр пока не вызывал опасения, но я чувствовал предстоящую дребедень очень близко, хотя это могло исходить и от Клима, а может еще от кого-то. Как бы не хотелось идти на встречу – идти надо. Окончательно приняв решение, почувствовал, что настораживающее уже несколько дней произойдет именно сегодня. Пришло полное спокойствие – ясно – объявлена охота. Это хорошо. Это интересно. Охота, так охота. Испугать меня трудно. Если это задумал Клим со своими приспешниками, то сочувствую им – глупым детишкам, не знающим, с кем хотят связаться и на кого поднимают руку.
Еще кольнула мысль, что это старые знакомые опять дают о себе знать, забыв наше древнее соглашение, подтвержденное относительно недавно. Я решил отмести прочь эту мысль, веря в их благоразумность, осмотрительность и знание о том, что в любой момент могу отпустить стрелу, решающую все. Правда, порой думается, что пойдут на всё, лишь бы закончить ту глупость, которую совершили, кинув меня сюда и заработав себе этим огромную проблему. Никак не могут успокоиться, что вышел из-под контроля, создав опасность для них. Знают ведь, что мне терять нечего, и пойду на ЭТО, но складывается впечатление, что сами подходят к тому же, осознавая свою беспомощность. Видимо, не дает покоя то, что вышло у меня, а они не в силах добиться. Не знают где искать.
– Мирд, пора идти, – голос Ли Эра оторвал от раздумий. – Только что звонил советник Клима, сообщил, что группа прошла контрольный пункт и под охраной направляется к клубу.
– Хорошо, подожди у выхода, – ответил я, нехотя поднимаясь из кресла.
Ли Эр вышел; я подошел к своему рабочему столу и взял стальной брусок черного цвета – по ширине и высоте меньше пол-ладони, а по длине немного превосходящий кисть. Раз уж вокруг началось такое копошение, то стоит взять с собой этот предмет – мой четырехлезвийник ледяной стали. Да, с виду обычный черный брусок, но, в нужный момент, всегда принимающий необходимую мне форму, разящего насмерть, оружия. Почти никому не удавалось укрыться от ножа, если тот был пущен в ход. Закатав манжет рубашки, положил брусок на предплечье левой руки; словно присасываясь к ней, сталь слегка дрогнула, тихонько отдавая холодком. Несколько лет не ощущал этого – последнее время потребность в четырехлезвийнике отсутствовала. Нож занял положенное место, я накинул пиджак; пора идти общаться с людьми и Климом.
Ли Эр стоял у выхода с территории нашего дворика; все поселение было разбито на несколько таких, содержащих по десять домов, огороженных забором с пропускным пунктом и сидящим охранником. В данный момент вахтер вышел из будки и о чем-то трепался с Эром, иногда посмеиваясь над фразами, произносимыми Ли. Оба курили, причем сигареты принадлежали моему помощнику; обладая достаточно чувствительным носом, издалека признавал табак, употребляемый им.
Когда я подошел, охранник поприветствовал меня и, как-то смутившись, попятился в будку.
– Ну что, готов к встрече с народом? – весело спросил Ли Эр, дымя сигаретой. – Тогда пошли.
Я осмотрелся по сторонам; Ли Эр заметил это.
– Я не стал вызывать машину, – пояснил он, видя мой вопрошающий взгляд, – потому что был уверен, что ты все равно откажешься. Но, если хочешь, позвоню?
– Нет, не надо. Ты прав, машина лишнее, однако, все-таки спрашивай, иногда, чего я хочу.
– Надеюсь, ты не обиделся, Мирд?
– Ни в коем случае. Чего охранник ждет?
Ли Эр махнул в сторону будки, и охранник наконец-то открыл калитку, чтобы выпустить нас.
До клуба было пять минут пешком; Ли решил правильно, не став вызывать машину. Люблю пройтись. Эр знает об этом. Я снова пристально посмотрел на него, но тут же отринул сомнения, увидев добродушную физиономию с сигаретой во рту.
Мы пошли вдоль забора, параллельно ему, слева от нас, располагался сквер с лавками, на которых, по-моему, никто никогда не сидел, даже не знаю, для каких целей они были нужны. Все люди, обитавшие здесь, не покидали своих громадных квартир причудливых форм, а если и покидали, то уезжали прочь, никак не собираясь рассиживаться в сквере. Вскоре мы пересекли дорогу и по декоративному мостику направились к клубу, стоявшему подальше от домов в целях безопасности. Если ехать на машине, то пришлось бы объезжать зеленую зону и подруливать от главных ворот, в стороны от которых расходился еще один забор, окольцовывавший собой всю площадь поселения.
На окончание мостика топталось несколько охранников, остальные плотно обступили здание клуба. Ребята на мосту стояли к нам спиной и даже не слышали как мы подошли; эффективность такой охраны была близкой к нулю. Задайся я определенной целью, то положил бы всех в одиночку. СЛАВА ПОЭТУ, что это понятно только мне, а не всем живущим в поселении. Защитной системой своих апартаментов занимался самостоятельно, не подпустив туда ни одного из этих болванчиков. Мои средства и возможности намного надежнее.
Подойдя к охранникам вплотную, я кашлянул, но не ожидал такой реакции. Они отпрыгнули от меня, чуть не посбивав друг друга, присели и засуетились, пытаясь выхватить стволы. У двух получилось, но, не удержав оружие в руках, они благополучно выронили его на землю. Кольцо защитников сразу же зашевелилось, услышав суету со стороны сквера и, похоже, готовясь к отражению нападения.
– Стоять! Не двигаться! – закричал кто-то из них, вероятно, самый сообразительный или самый смелый.
Чтобы ничего не началось, Ли Эр выступил вперед и громогласно (как он умел) крикнул:
– Тихо всем! Свои!
– Это кто там такой умн..., – попытался крикнуть все тот же смелый и, наверно, недавно поступивший на службу, но кто-то из сослуживцев дал ему под дых, отчего крикун захлебнулся собственной фразой.
Охранники все до одного знали моего помощника, поэтому нелепый возглас мог исходить только из уст новоприбывшего, желающего показать свою прыть. Ли Эр посмотрел на согнувшегося пополам новобранца и уже тихим голосом сказал:
– Теперь я и тебя знаю. А ты, надеюсь, запомнишь меня!
Сутолока мгновенно прекратилась, стражники расступились, пропуская нас в клуб. У входа стояла машина Клима, хотя он жил ближе. Внутри все обстояло как обычно: народ, стоя, слушал «проповедь», которую с возвышения нес Клим. Он и не собирался ждать моего появления, а на встречу звал лишь ради проформы; в его речи не было места для моих слов. Что ж, паренек хорошо развернулся после слияния наших организаций, правда, этой сволочи еще расти и расти до мировых масштабов.
Ли Эр решительно двинулся в сторону трибуны, но я притормозил его, а на вопросительный взгляд, покачал головой. Мы немного обошли народ и пробрались к одной из стенок, о которую я и оперся; Ли Эр сел на корточки, доставая сигарету. Сперва хотел его остановить, но потом не стал этого делать. Табачный дым начал распространяться по огромному залу, но учуять его могли только находившиеся рядом. Они стали недовольно поворачиваться в нашу сторону, желая что-то высказать, однако, увидев, кто курит, а кто стоит у стенки, лишь поджимали губы, заискивающе кивали и отворачивались. Так что о моем присутствии знали немногие, лишь те, кто стоял с края. Похоже, и Клим не заметил появления однопартийца, через некоторое время начав кидать камушки в мой огород, которые с каждой минутой становились все больше и больше. Такое поведение "соратника" заинтересовало, выходило, что все-таки с его стороны началось копошение вокруг меня, которое почувствовалось несколько дней назад.
Я посмотрел на Ли Эра, он слушал с интересом; несколько раз мы даже переглянулись, поражаясь мерзопакости оратора. Такого говнюка давно не видывал, подобного свинства по отношению ко мне уже много лет никто не допускал, созрело огромное желание пустить в ход четырехлезвийник. Ли Эр пребывал в том же состоянии, но мыслил намного трезвее, потому что мгновенно схватил меня за левую руку, едва я пошевелил ей. Он знал это движение, и вовремя предотвратил его.
– Мирд, здесь много людей, – процедил он сквозь зубы, – подумай о последствиях.
– Ты как всегда прав, Ли, – его железная хватка сразу остудила меня.
Вскоре на возвышение, справа от трибуны, поднялась группка людей и затянула какую-то песню. Сперва не понял, что это такое, но вскоре дошло – хвалебный гимн народного сочинения в честь нашей организации, хотя больше походило на дифирамбы Климу. Люди пели около десяти минут; хорошая акустика клуба сослужила свое дело – гимн слушался как хорал, не просто хорал, а хорал эпохального значения. Когда гости закончили, весь зал, кроме меня и Ли, зашелся в овациях, больше всех хлопал и радовался Клим.
– Я верю в вашу поддержку! Вы нужны мне! – продолжил Клим, когда певшие спустились обратно в зал. – Я очень доволен. Вы видите, что я не погнушался встретиться с вами, как мой компаньон. Мирда Ниена позвали, но он, видимо, решил, что ему нечего здесь делать, не о чем с вами говорить. Он не соизволил явиться на эту встречу. Он...
– Почему же не соизволил? – громко сказал я, так и оставшись у стенки. – Вот он я. Здесь. И все прекрасно слышал.
Клим резко повернул голову на голос, его лицо изменилось; я хорошо это увидел, хоть и стоял на приличном расстоянии. Мои органы чувств работают на том уровне, который людям пока не доступен, но был присущ изначально. На лице Клима отразилось сразу несколько состояний: испуг, ненависть, восхищение и снова ненависть. Они волной прошли по его физиономии, сменяя друг друга.
– Я внимательно слушал, что ты здесь говорил, – твердо повторил я. – Продолжай.
– Может, хочешь сказать что-нибудь сам? – предложил Клим, наконец совладав со своей мимикой.
– Думаю, что ты сказал предостаточно, и мне, вряд ли, стоит добавлять.
– Ну, что ж, раз мой компаньон не хочет ничего добавить, то, думаю, что встреча благоприятно повлияла на наши с вами отношения, – обратился Клим к людям. – Время аудиенции подходит к концу, если есть какие-то вопросы, предлагаю их задать.
Вопросов ни у кого не нашлось; всех слегка огорошило наше короткое выяснение отношений. Люди стали потихоньку вытягиваться из клуба, где их сразу же обступали охранники, чтобы препроводить к выходу с территории. Мы с Ли Эром вышли с общей кучей, а затем отошли в сторону от толпы. Я хотел еще немного переговорить с Климом, возникло такое непреодолимое желание, однако, произошедшее далее отбило его напрочь.
Последняя группа людей, за которой уже шел Клим с эскортом, совершила действие, не укладывающееся в рамки нормального сознания. Гости стали падать на землю, образуя из себя ковровую дорожку, ведущую от дверей клуба к автомобилю. Клим сперва опешил от такого, застыл в дверях и с удивлением смотрел на людей под ногами. Стражи попытались было вздернуть развалившихся, но те ухватились друг за дружку, не желая подниматься, пока по ним не пройдет их кумир к своей машине. Несколько минут безуспешной борьбы с людьми не привели ни к чему, полоумные, как завалились на землю, так и остались лежать на ней, а охранники стояли над ними, не зная, что предпринять. В конечном итоге Климу пришлось шествовать до автомобиля по живой тропинке; дорожка восторженно кричала, а вся остальная толпа аплодировала. Абсурду не было предела.
Посмотрев на лицо Клима, я понял, что говорить с ним не о чем. Ему нравилось происходящее, и он с удовольствием продолжал бы этот момент, пребывая в восторге от хождения по ковру из людей.
Обратно мы возвращались той же дорогой; охранник открыл калитку, я сразу пошел к дому, а Ли заглянул к нему в будку.
Ощущение приближающейся опасности было совсем рядом, что-то произойдет в ближайшие минуты, только пока еще неизвестно, где: на улице или в апартаментах. Это совершенно не пугало, я мог легко заглянуть в следующий кусок времени и выяснить, откуда последует нападение, но так неинтересно. Всегда предпочитаю не знать, откуда произойдет удар – увлекательнее жить. После речей Клима совсем уверился, что ветер дует с той стороны, другой вывод не напрашивался. Зря, зря он всё это затеял, недооценивая, с кем связывается.
Ли Эр догнал у дверей подъезда.
– Слушай, Мирд, охранник какой-то странный стал за время нашего отсутствия, словно заторможен, да не в своей тарелке. Попытался выяснить, что стряслось, но не добился более-менее сносного ответа. Тебя это не настораживает?
– Да, Ли, я чувствую, что-то должно произойти. Основной удар, конечно, будет направлен на меня, но все равно будь готов защититься, вероятно, и ты в списке.
Мои апартаменты занимали три первых этажа десятиэтажного цилиндрического здания, со стороны походившего на башню диаметром около пятидесяти метров. Непонятно, почему дома построили не угловатые, как обычно, а круглые. Мы вошли в квартиру; охранная система не была нарушена и не показывала присутствия постороннего. Это слегка удивило, потому что чувства говорили, нападение случится с минуты на минуту, а, значит, противник должен уже находиться в квартире. Одно противоречило другому.
Ли Эр посмотрел, вопрошая, что делать; я махнул рукой – следуй за мной. В ближайших ко входу залах все спокойно, прошли еще несколько, оказавшись у комнаты, в которой я иногда развлекался. Круглое помещение без какой-либо обстановки, все, что там находилось – четыре экрана, висевшие крест-накрест друг к другу. Простой человек подумал бы, что это обыкновенные двухметровые ЖК-панели, но на самом деле не совсем так, то была моя разработка для собственных тренировок, а также эффективное средство защиты. Подобные экраны, основанные на биокристаллах, висели в каждой комнате, но были поменьше этих четырех.
Зайдя в зал, понял, что противник окажется в одной из следующих комнат, голосом приказал панелям включиться – на всех четырех появилась одинаковая картинка, но снятая с разных углов. На экранах бились создания, будто порожденные мозгом неистового комиксодела. Да, мониторы показывали фильм, но этот фильм был не так прост.
Посоветовав Ли Эру остаться здесь, сам вышел в следующее помещение, в котором экран смотрел на дверь зала. Небольшая гостиная с диванчиком, парой кресел и журнальным столиком. Было тихо, но угроза, можно сказать, ощущалась все реальнее. С полной уверенностью, что в следующей комнате должен кто-то ждать, подошел к ней и замер на пороге.
По правую руку вдоль стены стоял гостиный гарнитур, рядом с ним ползал работающий пылесос, все время чистивший апартаменты, исполненный в виде странного животного, одновременно создавая присутствие живности в доме. Прибор вертанулся вокруг своей оси, и я понял, что прав – чужак в этой комнате – подсказали глаза "животного-пылесоса". Данное чудо техники тоже переделалось мной в охранное средство, а цвет глаз говорил о присутствии незваного гостя.
Я сделал шаг, как раз в это же время открылась дверца шкафа, и оттуда вышло то, что должно было напасть. Честно говоря, еще не видел таких созданий: определенно не местного происхождения, по фигуре напоминало женщину, но не во плоти, тело отблескивало на свету, словно сделано из золота. Создание оказалось абсолютно голым, достаточно красивым по формам и с не менее приятным личиком, а вот глаза на этом личике были не как у человека, вместо них в глазницах торчали ограненные зеленые камни. В правой руке нападающая держала многоствольную вещицу, направленную в мою сторону. Оружие выглядело внушительно, но против меня бесполезно. Я шевельнул левой рукой, и в ладонь сполз брусок, принимая задуманную форму.
Создание выстрелило; я швырнул четырехлезвийник, уходя со своего места по временным клеткам. Ледяная сталь понесла холодную смерть к цели; а я уже стоял за пылесосом, когда выстрел разворотил дверной косяк. Убойная сила выглядела внушительно. "Женщина" успела отклониться от ножа и вновь целилась в меня; реакция у нее, что надо. Мне пришло на ум, что она умеет пользоваться временными клетками, но не достает опыта. Это немного расстроило. Если тот, кто послал (теперь выходило, что не Клим), научил её таким перемещениям, то появился значимый противник. Еще почти никто (из тех, кого знал), кроме меня, не добивался успеха в операциях с пространством-временем. Были претенденты, но они в данный момент находились под опекой моего заключения. И еще странно то, почему пославший сам не соизволил напасть? Либо это проверка моих сил, либо проба чьих-то возможностей? Если появились адепты в таком трудном деле, то у кого они обучаются?
Я сделал следующий шаг; "пылесос-животное" разлетелся в клочья, оставив после себя облако пыли. Четырехлезвийник снова не попал в цель; "женщина" в самый последний момент отклонилась, и он пролетел рядом с ее правой грудью, срезав сосок. Показалось, что нож довольно трудно отрезал кусок неизвестного материала. Даже пожалел, что сталь уж слишком холодна, и сразу замораживает место пореза, стало интересно, польется ли кровь из поврежденной груди или  что-то другое.
"Женщина" словно и не заметила потери небольшой части тела, и опять направляла на меня многоствольное орудие. Нож, облетая по кривой дуге, должен был угодить в шею. Я немного замешкался, оценивая правильность траектории, и чуть не получил залп в солнечное сплетение, но буквально в последний момент шагнул по клеткам, избежав поражения. Выстрел вынес окно; четырехлезвийник снова не попал в цель. Что-то здесь не так. Уклониться от ножа можно один раз, и то, если очень хорошая реакция, а вот не попасть под него три раза – сверх нормы. "Гостья" начинала нравиться – великолепный противник интересен. Таких давно не встречалось, подумал я, делая следующий шаг; пол на том месте ощетинился кусками паркета. Да, комната принимала достаточно жалкий вид, разруха полная. А Ли Эр молодец, стоит, где его оставили, не мешается, хотя слышит весь этот грохот, правильно думает, что сам здесь разберусь.
Ледяная сталь кружила рядом с "женщиной", но никак не могла нанести смертельного ранения, словно та заговоренная. Надо было чем-то отвлечь противницу, чтобы нож смог сделать правильный удар. А что может отвлечь целенаправленного убийцу? Только сама жертва, если поддастся ей. Это, конечно, немного опасно, однако не смертельно. Перед очередным выстрелом сделал небольшой шаг по клеткам, а когда заряд попал в то место, где я был, тут же совершил движение обратно обычным способом. "Гостья" уже хотела увернуться от ножа, но заметив, что я стою на прежнем месте, решила сперва выстрелить еще раз. Это было как раз то, что нужно. Видя, как нож идет точно в горло, я шагнул, едва не попав под повторный залп, и с улыбкой уставился на нападавшую.
Это уже не лезло ни в какие рамки. Четырехлезвийник должен был прорезать шею, но этого не произошло, он попал в плечо и, видимо, перебив ключицу, засел в теле, хотя всегда перерубал любые препятствия. Нож больше не помощник, если только не заморозит противника, однако теперь действенность этого казалась призрачной. "Женщина" взяла многостволку в другую руку, и вновь принялась палить. Надо как-то прекращать это. Пройдя по клеткам, оказался вплотную к противнице, обхватил ее и сразу же шагнул в зал, чтобы не волочь на себе довольно-таки крепкое и тяжелое тело через две комнаты. "Пришелица", похоже, все-таки не умела совершать таких перемещений, потому что сопротивления не последовало, а, может, она просто удивилась, что я вцепился в нее, кто знает?
Ли Эр стоял на прежнем месте.
Выпустив убийцу, выдернул нож, схватил старого друга и, крикнув:
– Закрыть двери! Экраны – атака! – шагнул из зала в соседнюю комнату, где находился экран, направленный на дверь.
Удаляясь, успел заметить, как из экранов полезли те создания, что до этого бились друг с другом; теперь "женщине" будет, чем заняться, противников у нее появилось намного больше, и ей станет труднее шагать по временным клеткам, если она все же умеет, но не такой спец в этом деле.
Отпустив Ли, наконец-то рассмотрел четырехлезвийник, повреждений не было (да их и быть не могло), но он оказался настолько горячим, что его трудно было удерживать в руках. Я, конечно, ощутил, когда перетаскивал "гостью", что ее тело пышет жаром, и всё же не мог подумать, что ей удастся нагреть ледяную сталь. С тех времен, когда смастерил оружие, это был первый враг, против которого оно оказалось бесполезно, если не считать еще одного случая, но там все было по-другому. Выходило, что за меня опять всерьез взялись старые знакомые-родственнички, позабыв соглашение или просто потеряв страх. Что же они никак не успокоятся и смирятся, что упустили мою персону, и теперь практически ничего не могут поделать с этим?
В зале грохотало еще пуще, чем в той комнате, где мы встретились. Порождения экранов справлялись с задачей, но не особо эффективно, потому что вскоре дверь, ведущая к нам, начала сотрясаться от ударов; "женщина", не обращая внимания на атакующих, пыталась добраться до меня. Похоже, она осталась без своей многоствольной штуки, выстрелов не слышалось, а удары в дверь становились все сильнее и сильнее, словно за ней находился разъяренный вепрь.
Ли Эр озадаченно посмотрел на меня; я стоял спокойно, держа в руке четырехлезвийник, который потихоньку принимал обычную температуру. Вскоре из зала доносились только удары в дверь – охранные создания с экранами были уничтожены. Если "пришелица" вспомнит, что имеет возможность ходить по временным клеткам, то будет очень плохо. Я надеялся, что в разгар битвы с порождениями экранов она просто забыла о своих возможностях, в пользу этого, говорило то, что она безумно ломилась в дверь, хотя могла миновать ее. Наверно.
Конечно, есть и другие методы, чтобы разобраться с "женщиной", но пока не хотелось пускать их в ход, поэтому быстро включил экран, содержащий более разрушительное оружие, на всякий случай, если не справятся охранники в зале. Сейчас был именно тот случай – крепчайшая дверь ходила ходуном, готовая в любую секунду вылететь в нашу сторону. Экран ожил, ощетинившись миниатюрными боеголовками, давая надежду, что против такого "гостья" не устоит. Мы с Ли Эром отошли в сторону, и я приказал экрану атаковать. Разом из него вырвалось несколько сполохов и врезались в дверь, разнося ее в щепы; тут же показалась фигура, стремящаяся преодолеть смерч наносимых ударов. Яркие вспышки хлестали в нее, но она все еще пыталась выйти к нам, хотя это получалось все хуже и хуже. Да, "пришелица" заслуживала уважения. Вскоре залпы совсем отбросили ее в зал, выведя из поля зрения. Какое-то время снаряды продолжали долбить молниями, а потом завершили атаку, сообщая этим о том, что охранная система больше не видит объекта.
Я двинулся к залу и вошел внутрь; все кончено, "женщина" валяется на полу, не шевелясь, разбиты руки и ноги, покорежено все тело, крови нет, голова с изумрудными глазами цела. Подойдя к ней, присел, коснувшись рукой плоти и ощупывая раны, тело состояло из какой-то непонятной субстанции, до сих пор остающейся горячей. Губы двигались, монотонно произнося одно и то же грудным мужским голосом:
– Не выполнено. Клим. Не выполнено. Клим.
Неужели все-таки Клим заслал ко мне странный субъект, откуда он мог взять такую боевую машину? Я был в курсе всех новейших разработок, но не слышал, чтобы подобное делали в земной сфере. И, даже, если он и заслал убийцу, то откуда осведомленность, что я достаточно умел в отношении постоять за собственную жизнь?
Занеся четырехлезвийник над горлом жертвы, ударил, нож вошел с трудом, перерезая шею; губы перестали шевелиться, звуки смолкли. Никаких артерий, никаких сухожилий, а тем более позвоночника, я не обнаружил, отделив голову от туловища.
Нож сложился обратно в черный брусок и пристроился на левом предплечье.
– Ну и чего здесь такого? – спросил Ли Эр, входя в зал.
– Да вот, что-то совсем неизвестное.
Ли также присел над телом и потрогал рукой.
– И я такого не встречал. На кого грешишь?
– Надо идти к Климу, задать кое-какие вопросы.
– Думаешь, он послал такое странное существо? Откуда бы он его взял?
– Нет, не думаю, что он, но "она" твердила: "не выполнено, Клим".
– По-моему, обыкновенная подстава.
– Вот сейчас схожу и выясню.
– Мне с тобой?
– Нет, не надо, приберись здесь, пожалуйста, – ответил я Ли Эру, осматривая зал. – Жалко эти здоровые панели, мне они нравились.
Нежданно-ожидаемая "гостья" разгромила все четыре монитора в крошку.
Взяв отрезанную голову за короткие черные волосы, направился к Климу пешком, решив не шокировать его своим неожиданным появлением, посредством временных клеток; жилище Клима находилось через три дворика от моих. Пришлось прогулялся по улице, так и неся трофей за волосы. СЛАВА ПОЭТУ, никто не встретился, а то не хотелось видеть косых взглядов на предмет в руке.
Подойдя к переговорному устройству, нажал вызов.
– Апартаменты Клима, – раздалось оттуда.
– Открывайте. Гости пришли.
– Клим сегодня не принимает, – возразил динамик.
– Это – Мирд Ниен. Открывайте.
– Клим никого сегодня не принимает.
– Я тебе сказал, что это – Мирд, давай быстрее!
– Нет, – тявкнуло переговорное устройство и отключилось.
Такое обращение взбесило. Я шевельнул левой рукой; брусок сполз в ладонь, приняв желаемую форму. Удар ножом во входную дверь раскромсал запирающее устройство, и я спокойно вошел в вестибюль, так и держа правой рукой голову, а левой – четырехлезвийник. Подозрения по поводу причастности Клима, наверно, были не беспочвенны.
Очутившись в лифте, надавил кнопку шестого этажа. Это было глупо, но двери лифта, в этом здании, вели сразу в апартаменты.
Когда створки открылись, передо мной показалось двое охранников с удивленными лицами.
– Мы же не открыли вам, – промямлил один из них
– Ничего, иногда я и сам довольно умело вхожу, – ответил им, покидая кабину.
Охранники попытались преградить дорогу, но мне совершенно не хотелось тратить на это время, хотелось увидеть Клима немедленно. Размахнувшись трофеем, нанес удар, вложив в него как можно меньше той силы, которой располагал; не было желания убивать глупых ребят, по крайней мере, сейчас, а дальше по обстоятельствам, однако, не рассчитал, из чего сделана голова. Остаток "гостьи" почему-то усилил удар; у первого охранника хрустнула грудная клетка, он отлетел на товарища, почти сбив того с ног. Второму досталось по черепушке. С ним, вроде, все прошло удачнее – только потерял сознание.
Я пошел дальше, на встречу вылетело еще несколько человек, услышавших голоса у дверей лифта. Отмахиваясь головой и расшвыривая людей в разные стороны, я уверенно продвигался к кабинету Клима; теперь, уже совсем приловчился к новому орудию, только оглушал охранников, но все же, на всякий случай, держал наготове нож.
Клим сидел за столом, с испугом смотря на дверь, и слегка вжался в кресло, пока я приближался к его рабочему месту.
– Что это такое? – спросил я, бросив голову на стол. – Откуда это взялось?
– Я здесь не причем, Мирд, – залепетал Клим, – не моих рук дело.
– Тогда чего же ты боишься меня?
– Боюсь по поводу, чего ты услышал в клубе.
– Это, думаю, тоже причем. Что за тварь и откуда взял?
– Это не мое.
– Тогда почему "оно" твердило: "не выполнено, Клим", – закричал я, подталкивая голову в его сторону.
– Не знаю. Ничего не знаю, – запричитал он.
– А кто знает? – взревел я, нависая над столом.
– Хорошо играет, да? – раздался за спиной мелодичный знакомый голос.
– Угу, – буркнули в ответ у меня же за спиной.
Клим застыл в одном положении, будто его кто-то заморозил.
Услышав слова, я обернулся.
Да, это были именно те, на кого подумал, едва раздались голоса. Еще несколько мгновений назад их здесь не было; входя в кабинет, точно видел, что диван пуст. Сейчас на нем расположились три субъекта, окончательно проясняющие, откуда растут ноги нападения – все-таки старые знакомые решили побеспокоить меня.
Обернувшись к возникшим, приветственно махнул рукой и пристроил свой зад на стол. Передо мной сидели главные среди эмиссаров.
– Здравствуй, Нири, – произнес тот же мелодичный голос, принадлежавший "кенту" в фиолетовом костюме-тройке.
– Здороваться с вами нет никакого желания, уже многие лета убедительно настаиваю, отвязаться от меня, Метаморф.
– Метаморфоз, если правильнее, – поправил он.
– Да мне параллельно, как тебя называть.
– Ты всегда был груб, Нири.
– А ты всегда рожи меняешь, и что из того? По-моему, обо всем договорились в последний раз, и еще много раз до этого. Им что, не терпится попробовать то, что я обещал, зачем опять вас прислали?
– Не торопись, Нири, и не грози.
– Ну чего, лысый, решил временную задачу? – обратился я к абсолютно лысому субъекту в зеленой хламиде.
– Нири, просил же, называть меня Временщик.
– Вот, когда разберешься с проблемой, тогда и посмотрим, как тебя звать. А ты, Каменщик, как поживаешь?
– Угу, – раздалось из-под пыльной маски, закрывающей лицо до глаз.
Я видел Каменщика и без маски, но лучше этого не видеть никому. У меня-то, конечно, с нервишками нормально, не такого насмотрелся, а вот теперешним людям подобное видеть не след.
– Вон его работа, – произнес Метаморф, – сидит сзади тебя, а ты и не понял, что это пустышка. Стареешь, Нири, или Каменщик стал лучше работать?
– Да, одно из двух, – ответил я, глядя на Клима; теперь-то, уже зная, что там ненастоящий человек, заметил это и так, действительно, работы Каменщика стали изысканнее и владели мимикой.
– А где настоящий Клим? – посмотрел я на Метаморфа.
– Его уже нет.
– Давно?
– Относительно.
– Ну и для чего вы все это затеяли, низшие?
– Мы не низшие, – возразил лысый.
– Вы всегда были и останетесь для меня низшими, не спорьте. Когда еще был ТАМ, видел вас среди заготовок.
– Тебя Там уже давно нет.
– И очень даже хорошо, бесконечно рад, что братья поступили со мной таким образом, иначе никогда бы не стал тем, кем сейчас являюсь. Понимаю, что это им теперь не дает покоя. Как же, такой противник и на свободе.
– Да, ты как заноза в заднице, – вставил Метаморф.
– У меня несколько иной взгляд на данный вопрос. Я ничем не мешаю, живу в свое удовольствие, к ним не лезу, ни на что не претендую.
– Да, но ты неподконтрольная сущность.
– А не надо меня контролировать, разве они забыли, чем закончилась давняя попытка?
– Нет, все прекрасно помнят, вот поэтому и неспокойно. Если смог тогда замутить такое, то почему не может возникнуть желание повторить это?
– Да потому, что мне не нужно мировое господство во всех известных сферах.
– Это тебе только так кажется.
– Уж я то лучше знаю, что кажется, а что нет. Открепитесь от меня, оставьте в покое, не надо злить. Ведь могу...
– Вот именно это главная причина беспокойства. Возможность вероятной угрозы с твоей стороны.
– Мы всё тогда обсудили! – вскипел я. – Мне больше нечего добавить! Если не отстанут, то...
– Не спеши, Нири! – твердо произнес Метаморф. – Трезво оцени свои силы.
– Что ты имеешь в виду? – не понял я.
– Твои силы, Нири, твои силы. Все призрачно в этом мире. Может ты себя переоцениваешь, может не так уж хорош?
– Не понимаю тебя, Метаморф.
– Вспомни, что сделал тогда, из-за чего и попал на переговоры. Самолично уничтожил всю свою армию синхиков. Просто кто-то постарался, чтобы ты совершил это. Знаешь, это Тойма. Хотя откуда ты можешь знать?
Да, я не знал имени, и на Тойма никогда бы не подумал, но и они не знали всей правды об уничтожении войска, не знали одну невероятную способность синхиков. Но при чем же здесь Тойма?
– Именно Тойма предложил братьям, – словно отвечая на мой мысленный вопрос, продолжил Метаморф, – чтобы они потребовали от тебя уничтожения армии. Именно Тойма, спустя многие лета, вынудил тебя охотиться за ним, чтобы изнутри обследовать твою временную петлю.
– Ну и что бы он там понял? – спросил я, осознавая, что при определенном умении можно кое-чего добиться.
– Тойма не такой простак, как тебе всегда казалось. В твоей петле он провел интересные и познавательные, для него, моменты. Ты сам предоставил ему материал для раздумий, даже не подозревая об этом. Думал, что поймал нам беглеца, а на самом деле – раскрыл некоторые козыри. Не рассчитывал, что петлей смогут воспользоваться? Ты, как обычно при охоте, оставил петлю, которая разрушается от прикосновения извне, но незыблема изнутри. Нам это и было нужно.
Такое откровение полоснуло как серпом, я, действительно, посадил Тойма в петлю, которую снаружи мог убрать кто угодно. Так вот, значит, в чем там было дело, из-за чего просили меня изловить его. Чувствовал же, что не так все легко, но не рассчитывал, что простак Тойма окажется тем врагом, из-за которого чуть не погорел в давней битве. Вот оно как выходит. Если ему удалось в чем-то разобраться, пока был внутри, то это очень и очень плохо.
– Ну и что же, он успешно посидел в петле? – спросил я, поигрывая четырехлезвийником.
Метаморф знал мою игрушку, как-то я попортил ему шкуру именно этим ножом, потому что разозлил меня поступком с Бальдом. Именно тогда и видел троицу в последний раз, затем они присылали своих подопечных по поводу поимки Тойма.
– Даже не думай об этом, – резко сказал Метаморф, кинув взгляд на нож. – Мы – парламентеры, а не мясо.
– Это я еще не решил. К тому же тебе все равно особого вреда не будет, ведь, да, Каменщик?
Глаза поверх маски заискрились ненавистью; Каменщику тогда не досталось, но он, наверно, принимал оскорбление Метаморфа и на свой счет.
– Нири, давай не будем опускаться до банальной поножовщины, – встрял Временщик. – Выслушай нас и дай ответ.
– Какой еще ответ?
– Нири, ты спросил, успешно ли Тойма посидел в петле, – сказал Метаморф, – отвечу, что вполне успешно. Это он подкинул идею Каменщику и Временщику по созданию той особи, голову которой ты притащил. Вижу, тебе довольно быстро удалось справиться с ней, но это ничего. Она была одна. А вот когда их будет много, сможешь ли ты с ними совладать? Ведь это, можно сказать, почти синхики, которых ты потерял. Справишься ли с нашими творениями без них?
– Это даже на жалкое подобие не тянет. Синхики были естественного происхождения, а ваши твари искусственны, им никогда не добиться тех возможностей.
– Время покажет, – покачал головой Метаморф. – А на счет искусственности, вопрос спорный, все относительно в наших сферах.
Каменщик встал и направился в сторону стола, но не ко мне, а своему созданию, которое находилось в застывшем состоянии. Щелкнул пальцами; существо обратилось в облако, осевшее на (и без того) пыльную робу. Каменщик вернулся на диван.
– К чему клонишь, Метаморф, говоря, что время покажет?
– Все очень просто, Нири. Тойма сейчас бьется над решением проблемы, поставленной тобой, и у него неплохо получается. Едва отведем угрозу, тебе придется рассчитывать только на свои силы. Хватит ли их, когда броситься не одна такая тварь, а сотни тысяч, будет ли время, думать о чем-то другом? Они станут охотиться до тех пор, пока не согласишься вернуться обратно и занять свое место. Нас послали объявить, что братья вскоре начнут войну против тебя.
– У меня есть козырь.
– Может быть и есть, – ухмыльнулся Метаморф. – Еще просили передать, сдаться так, чтобы не сотрясать и не разрушать все известные сферы. Твои братья не вероломны.
– Это они-то не вероломны?! – вскипел я. – Ну, всё, достали, если почувствую предвестие опасности – отпущу стрелу!
– Посмотрим, – ответил Метаморф вставая.
Следом поднялись Временщик с Каменщиком.
– Лучше еще раз хорошо подумай и все взвесь, – посоветовал Метаморф.
Хотел было ответить, но сразу же после этой фразы все трое исчезли из кабинета.
– Суки! – рявкнул я в пустой воздух ругательство ПОЭТА.
Почему они так осмелели? Неужели Тойма обнаружил что-то важное, пока находился во временной петле? Неужели ему удалось раскрыть механизм этой вещи? Не хотелось верить в это.
А по поводу уничтоженной когда-то армии, они, конечно, погорячились, но пускай будут уверены в своей правоте. Я же знал то, что они не могли предполагать.
Решив проверить свой козырь, раз уж мне в открытую объявили о войне, закрутил временную спираль и пустил еще одну, такую же, ей навстречу, ожидая скорейшего столкновения с целью.
Что-то шло не так – спирали коснулись друг друга, но не выявили постоянно перемещающегося объекта – это насторожило. Пустил третью перпендикулярно двум первым; объект мелькнул на доли секунды и благополучно исчез, а потом стал неожиданно мелькать в разных точках, не особо задерживаясь там, где появлялся. За такие мимолетные промежутки его нельзя поймать, если же пускать четвертую спираль, то, вполне, можно разрушить объект или потерять навсегда, что не устраивало, поэтому не стал этого делать.
Прескверная догадка кольнула сознание, похоже, Тойма запустил ручонки в эти области. Как у него получилось это сделать? Радовало одно: своими кривыми ручками он не только, практически, лишил меня нужного, но и сам не смог до него добраться, а, стало быть, братья все еще думают, что я могу встряхнуть их.
Это хорошо.
Вот, значит, о чем говорил Метаморф, упоминая решение проблемы моей угрозы.
Это хреново.
Меня, можно сказать, лишили всего, теперь остается только блефовать по поводу спуска стрелы, но лишь до тех пор, пока они не поймут этого, а, поняв, выпустят своих "золотых баб", чтобы самим не марать руки. Вот тогда придется туго. Нет, конечно, могу уйти в ТОТ коридор и остаться там, но не хочу этого. Мне нравится здесь, нравится находиться в этом месте. И как же трудно, в этом месте и в это время, собрать армию, которая сможет противостоять моим братьям и иже с ними. Если не найду выхода и не поймаю нужный объект, придется попотеть. Есть, правда, еще один резерв с нужными людьми, но он слабоват для такого противостояния.
Что ж, будем надеяться, Тойма не в силах понять, чего натворил, а, значит, пока имею возможность подумать, где и как собирать армию для новой, а, возможно, последней войны для меня или, вообще, для всех.
Ведь я – Мирд Ниен.
2004.

Влес по самые ягоды