Над Атополи дотлевал пожар. Главком подошёл ко мне.
Я приветственно взял под козырек.
- Господин генерал, я приказываю вам немедленно предъявить мне заключенных- каким-то удушенным шепотом просипел главком.
Я вывел его во двор и предъявил. Главкома тут же стошнило, прямо на начищенные сапоги. Освободившись от утреннего завтрака , он поднял на меня синегубое, лошадиное лицо. Его голос дрожал.
- Ге...нерал...поч…чему они в ТАКОМ виде?
- Потому что мертвые, господин главнокомандующий- пожал плечами я.
Он поперхнулся и попытался повысить голос:
- Я не про это... Я сам вижу, что мертвые! Почему они...частями?
- Потому что надо было как-то подготовить отработанный материал к утилизации - ответил я. - Если я и мои люди в чем-то допустили оплошность или неаккуратность, то просим извинения. Мы торопились. Времени у нас мало.

- Вы …их всех?!- прошипел он вопросительно.
- Да, еще пару десятков сочувствующих из числа друзей, родственников и соседей- ответил я.
- О боже...- мне на мгновение показалось, что главком прямо сейчас потеряет сознание,  - а это - что?
Он указал в сторону нашего " тотема"- гордое название конечно, но у нас это был обычный телеграфный столб, к которому было приколочено штук пять голов, рук и гирлянда из отрезанных ушей и носов.
- Наш тотем- ответил я. Он закашлялся.
- Слушайте, гхррм, генерал... Я решительно не понимаю, что вы творите? Я много, где был, но такого запредельного кошмара не встречал. Скажите, вы - пьете?
- Пью- ответил я просто. И курю- без табака тут рехнуться можно. Кстати, у вас, ваше высокопревосходительство, есть закурить?
Он удивился, но достал серебряный портсигар с вензелями и протянул мне
- Какой у вас красивый портсигар- похвалил я. - На нем выгравированы инициалы Ю.Н. Он же явно не ваш, так как ваши- Р. О. Подарок?
Он смотрел на меня, как на черта, внезапно выскочившего из самого обыкновенного колодца.
- Не мои...и тут вы правы, генерал. Вы же знаете откуда у нас появляются золотые часы, медальоны и украшенные рубинами табакерки...
- Ах, да, не подумал. Все-таки грешно обвинять своего начальника в обычных человеческих слабостях- заметил я, затягиваясь сигаретой. - Мы вас уважаем.
- Правда?
- Разумеется- заверил его я.
Он смотрел мимо невидящими глазами.
- Слушайте... Генерал…а что это за пожар?
- Поселок 117 горит. Мы подожгли- признался я.
- Зачем?!
- Там были наши лаборатории, и бараки для биоматериала. Нельзя, чтобы они попали в руки к противнику.
- Там были люди?
- Материал для исследований- мягко поправил я. - Вы не беспокойтесь, ваше высокопревосходительство- мы их облили бензином, все сгорит до костей. А потом мы свезем кости на скотомогильник, и смешаем с останками коров и лошадей. Через неделю на этом месте вырастет трава, и с воздуха никто не поймет, что тут было.

Он повернулся ко мне и очень долго, щурясь всматривался в мое лицо, будто прицеливаться.
- Скажите... Генерал...только честно...вас сны не мучают?
- Какие сны?
- Ну об всех этих...людях...
- Биоматериале- поправил я его.
- Какой к дьяволу биоматериал! - вдруг завелся он, переходя на глухой крик - сюда не сегодня- завтра придут. Вы понимаете, что то, что творили ваши люди и лично вы-тянет, самое меньшее на расстрел без суда и следствия?!!
- Господин главнокомандующий, зря вы нас так- ответил я. -Конечно, иногда мы перегибали, так сказать. У кого же не бывает ошибок? Но лично я абсолютно спокоен- мы уже уничтожили почти все доказательства нашей великой работы. Врагу в руки они не попадут. А если...
- Да вы бредите, генерал! - заорал он гневно - вы тут пять лет не просто убивали людей, а расчленяли их на куски, заражали какой- то хтонической хренью, травили ядами!  И делали это на государственные деньги!
- И во славу императора- вставил я. Он оборвал свою гневную и полную пафоса речь и взглянул на меня вопросительно.
- Ну да, во славу императора- продолжил я мысль.
- Вы же знаете, нашу маленькую, но гордую, богами избранную страну окружают озлобленные варвары. Они только и мечтают нагадить в наших храмах, изнасиловать наших жен и дочерей, а нас самих сделать памяти не имеющими рабами. Но мы, с разрешения и под покровительством нашего властителя, создаём здесь то оружие, которое не только остановит эти озверелые орды, но и отобьёт у них надолго охоту посягать на нашу независимость.
- Слушайте, генерал- зашипел главком.
- Вы или негодяй или сумасшедший, а может и то и другое вместе! Война закончена, мы проиграли. Вы своими действиями компрометируете место нашей страны в мире, как оплота гуманизма и цивилизованности! И продолжаете тут, перед своим начальством упираться и отстаивать свою правоту! Я арестую вас!
- Воля ваша- ответил я. - Мы- маленькие люди просто честно выполнявшие свой долг. Мы хотя бы знаем, ради чего мы трудимся и приносим жертвы. А вы, видимо, уже забыли, чему присягали.

    Он побледнел, и тут же налился кровью так, что его физиономия приобрела оттенок вареного рака:
- Генерал! Да я пристрелю вас прямо здесь, сам!

Он схватился за кобуру, долго возился с нею, и победив наконец свой вальтер, выдернул его, и направил мне в лицо.
Я выбросил окурок и выпрямился.

- Если вы решили от меня избавиться, господин главнокомандующий, то делайте что задумано- сказал я.- Но имейте ввиду, вы так же запачканы в крови и экскрементах этого био...этих людей, как и я.

- Что вы несёте? - он слегка шатался, что заставило меня заподозрить его в распитии тайной фляги.
- Что вы себе позволяете?! Я - боевой офицер! Я две войны прошел, я встречал грудью пули на передовой! А вы... Вы штабная сволочь в форме! Как вы вообще до генерала то дослужились?
- Пока вы бряцали оружием да увешивались побрякушками, как попуас, мы здесь не покладая рук создавали будущее.
Будущее в котором мы стали бы хозяевами этого континента. Да и рисковали мы не менее вашего. Но, боюсь вы это не способны оценить- сказал я ему.
Он все больше наливался кровью, становясь лилово- синим, под цвет перезрелого баклажана.

   Я повернулся к нему спиной, и зашагал прочь, давая возможность ему прицелится. Выстрел прогремел, когда я уже прошел шагов сорок по прямой.

  Я не ощутил попадания, и прошел ещё немного. Было тихо. Я обернулся. Главнокомандующего не было. Тогда я зашагал обратно, туда, где я его оставил.

Там же я его и обнаружил. Он лежал среди ядовито жёлтых одуванчиков, лицом вниз. Затылочная кость черепа была раздроблена, и из развороченной пулей дыры вытекала мутная вспененная мозговая жижа вперемешку с темной кровью. Что ж, его ранимая душа наверняка воспарила в заоблачные дали. Помянем.
.....
На плоском, как блин, зелёном берегу реки зацветали вишни. Ветер колыхал их лепестки, срывая и осыпая их снегом траву.

   Жизнь просыпалась после долгой зимы, поднимала голову, расправляла плечи.

  Я был здесь очень далеко от дома, и часто, чтобы окончательно не свихнуться от монотонной, изнурительной работы, смотрел на фотографии родного дома и жены.

  Их, фотографий, было всего три: вот наш дом, одноэтажный, совершенно крестьянский, жмется у могучего ствола старой смоковницы. Вот жена (фото это я снимал сам, неожиданно для нее- она стоит на коленях около сундука, ищет в нем какие- то вещи. Она поворачивается на звук моих шагов - такая красивая, с обнаженными, словно из кости выточенными округлыми руками, и шеей.

  Длинные и черные, как хвост фризской лошади волосы ниспадают по плечам, и в них воткнута веточка белых цветов. Я постоянно думаю о ней, о ее теплом, уютном теле, нежном голосе. Она- как холодное молоко, как запах свежескошенной травы, как сон, весной под цветущими деревьями. Как сама жизнь, способная пьянить и кружить...
А на третьем снимке- сплошной официоз: мы- она и я. Она в синем платье с вышитыми хризантемами, я- в строгом черном костюме, в галстуке и очках. Вид у меня и у нее немного испуганный- сидим неподвижно на фоне стены дома. Это- наша свадьба. Свадьба, в том самом доме, под смоковницей, куда я уже вряд ли когда-нибудь вернусь…
………………..
А тело главнокомандующего все лежало в одуванчиках. Я увидел, как по его щеке медленно поднимается, высунув коричневые рожки, виноградная улитка.

  Конечно, мне не стоит оставлять его тут. Рядом есть река, для столь достойного воина- вполне недурная могила. Я осторожно снял с тела улитку и усадил ее на лист лопуха. Взял тело главнокомандующего за ноги и потащил к реке. Он был вполне упитанным человеком, и я ожидал что тащить его будет очень тяжело.

  Но сейчас тело как-то легко двигалось по траве, оставляя небольшую кровяную полосу на молодой зелени. Вначале я немного удивился, потом вспомнил разговор с солдатом, работавшем у нас в крематории: он говорил, что мертвые теряют в весе и куда легче живых.
Объяснений я дать этому явлению не могу, хоть и посвятил изучению физиологии и медицины почти всю жизнь. Наверное, тут что-то нематериальное- может от них отлетает душа, или память. А может и совесть- все это должно как кандалы держать их на этой планете, не позволяя улететь с нее...

  Вода жалобно хлюпнула, принимая в себя верного сына империи. А после ил взбаламутился и закипел: мириады хищных рыбешек, почуяв кровь сплылись к берегу и начали свой пир. Теперь обглодают все- кроме пряжек и пуговиц.
Они слопали бы и их, да железо им не по зубам.

    Я знаю, что этот мир устроен иначе, чем его видят большинство людей. Внутри абсолютного большинства- пусто, и в этой пустоте селятся те, кто использует бренную плоть человеческую, как личный автомобиль, или экзоскелет, если хотите.

  Они смотрят на мир через глаза человека, чувствуют его рецепторами, дышат его лёгкими. У них нет имён, и они не принадлежат нашему миру. Их день- миллионы световых лет далеко от земли.

Они правят телами, заставляя носителя идти на риск, убивать других, убивать себя, страдать, страдать, страдать - потому что, только так они могут ощутить мир, недоступный им изначально. Мулла назовет их джиннами, христианский пастор- демонами.

  А я знаю, что имён у них нет. Нет и личностей, ибо все они- одно целое, и то, что узнает один через захваченного им человека, узнают и другие.

Я никому никогда не рассказывал этого- так как знаю, что меня бы не поняли. Зачем мне было даровано это знание, если бы я не смог применить его? И я применял.

   Там, в Поселке 117 их было много. Мы искали и отбирали «носителей», пытались лечить, убивать, заражать. Мы искали метод изгнать пришлых из их тел. Но единственный способ спасти их лежал на поверхности- разрушить тело и оставить тварь без убежища.

  Мы это поняли слишком поздно, когда проиграли все.
Жизнь состоит из неправедной борьбы за непреднамеренную победу.
  Так я и стоял- ощущая на лице теплый ветер и солнечные лучи, ласкавшие лёгкими поцелуями мои губы.

А между тем, виноградная улитка, сползла с лопуха и медленно поднималась по моему сапогу.

Отредактировано Константин Чарторыйский (2025-05-16 23:46:34)

Подпись автора

מְנֵא מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין‎