Неровный голос дудочки пастушьей,
За яром дышит робко и воздушно,
Теряя сон над волнами речными,
Шумит камыш за бродами чужими.

И там я жив, и там еще крылат я,
И небо так близко и необъятно,
И не умыт еще закат слезами,
Ее одной, с бездонными глазами.

Придет огонь той осени священной,
И все былое вспыхнет непременно,
Сгорит до тла, и даст ростки живые,
И им цвести над пепелищем ныне.

А нам пылать, и таять в чьих-то строчках,
И проклинать пожар любви порочной,
Под стрекот  пуль и подвизги картечи,
Встречать смирясь, не свой  последний вечер.

Неровной песней дудочка рыдает,
А ветер ивы над рекой качает,
И в тишине рассыпался как эхо,
Ноктюрн из слез, из вздохов, слов и смеха.

Сгорят мосты, а снег присыпет пашни,
А с ними след, неявный след вчерашний,
И белый дым растает над полями,
Как быстрый сон, навек забытый нами.

Уйдет пастух, и дудочка умолкнет,
Оставив мне лишь снег да ветер колкий,
Забрав с собой заботы и усилья,
Навек связав ослабленные крылья.

Подпись автора

מְנֵא מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין‎