Как бы это странно не звучало, но легенда Аламо, самая высокая женщина-рейнджер штата Теннесси, на досуге занималась.. литературной критикой.
Вот несколько заметок об этом.
1. Разбор поэзии в какой-то безымянной дуэли.
Каланча, набросив клетчатый плед на плечи, с удобством упаковалась в плетеном кресле. Разместив на переносице крохотные очки, она приоткрутила регулятор настольеой лампы и взяла в руки планшет.
Какое-то время ковбойша молча водила длинным пальцем по глянцевому экрану, наконец, бросив взгляд Максима, азартно крутящего настройку крохотного приемника Фрэнка, она произнесла:
- Послушай, Дамбо, можно ли клясть себя вне сознания?
Секунду юное дарование переваривало вопрос, пытаясь добраться до его сути, затем, уяснив тщетность этого занятия, затрясло белобрысой головой:
- Какая-то философия? - предположил он. - Марксизм?
- Чего? - нахмурилась Каланча.
- Ну, бытие определяет сознание, - пояснил Макс.
- Послушай, деревянный, я стихи читаю. Вот, послушай: "В сознании, себя кляня,"
- А-а-а, - Макс облегченно выдохнул, - ну, это значит, он проклинает себя осознано. Не просто материться, а конкретно - по адресу. Типа: "Я - болван!"
- Это-то понятно, - заметила ковбойша , попровляя съехавшие на кончик носа очки.
- Чего понятно? - подозрительно спросил Макс.
- Что ты - болван!
- Да не я, а автор! - возмутился парень. - Читай, чего там дальше?
Того, что все зовут мечтой,
Теряюсь, покрываюсь краской,
Ведь все, что до сих пор со мной,
Я делал, прикрываясь маской.
- Ну, здесь у него опечатка, - улыбнулась Каланча. - Не "теряюсь", а "теряю". То, что зовут мечтой - теряю.
- Нет там опечатки, - сварливо пробубнил Максим. - он перед своей мечтой, читай, пасует...
- Вот, куриная башка! - не удержалась ковбойша.
- ... а вот рифма "покрываюсь-прикрываюсь", - продолжал Макс, - это конечно, фейл.
- Так и напишу ему, - согласно кивнула Каланча, начиная тыкать пальцем в экран планшета: - ва-ши, ассо-нан-сы вы-зыва-ют душев-ные дис-сонан-сы, - по слогам бормотала она под нос.
С самим собой, с гостями лет,
Что вмерзли в лед воспоминаний,
А кто сказал, что я поэт,
Ведь нет и письменных признаний,
- Гостями лет? - переспросил Максим, вопросительно глядя на приятельницу. - Может, костями?
- Нет, башка костяная, гостями! Это метафора такая.
- Гость пятилетки, - хохотнул парень. - Обалдеть!
Ни орденов и нет заслуг?
А строчки лезут просто сдуру,
Идут, как ветреный солдат,
На жизни-смерти амбразуру,
- Макс, я слыхала, что палка-селедка у вас, русских, есть рифма, так как заканчиваются одинаково. Но, святой чеснок, объясни где одинаково у "заслуг" и "солдат"?
- Одинаково у них - в одном месте, - многозначительно ответствовал Максим. - В интонации!
- Живой хвост!Может, лучше было бы использовать "наград"? - Каланча бросила вопросительный взгляд на собеседника.
- Лучче! - согласился тот. - Но "заслуг-солдат" - это модерн! А "наград-солдат" слабая невыразительная рифма.
Когда светлее, а когда
Чернее ночи, жарче Ада,
Но для меня они всегда
Животворящая награда.
- А когда? - уточнил Максим. - Когда чернее?
- Захлопнись, - фыркнула Каланча, - все написано: чернее, когда жарче Ада. Усёк?
- А-а-а, ага... Давай, дальше.
Моя мечта совсем проста
Собой остаться без притворства,
С людьми делиться иногда
Секретами души проворства,
- Дамбо, у тебя душа проворная?
- А то!Но - ленивая.
- В точку, Макс, так и охота тебя пнуть, время от времени.
По розе провести рукой,
Шипы погладив в благодарность,
Что не впивались все гурьбой,
По одному...
преодолевши стадность.
Закончив чтение стихотворения Макс и критиканша смотрели друг на друга. Максим моргал, Каланча сопела.
- А, какая была тема этого поединка? - парень попробовал поискать смысл услышанного, проявляя тонкий росток надежды его обнаружить.
- Надежды тоненький росток, - мрачно объявила Каланча.
- А, ну... стадность, преодолемши... все понятно же... на поверхности... нет?
Ковбойша что-то отчеркнула на экране резким движением пальца и сообщила:
- Оукей, второй стих. Соперник первому.
Прочистив горло, она зачла:
Мне жизнь была как в наказанье,
Я столько брел в потоке лет,
Людьми забытое созданье,
Никем непонятый поэт.
- Сколько? - обреченно спросил Макс.
- Два Франклина*(две купюры по 20 долларов*), - живо отозвалась ковбойша, - и я читаю про себя.
- Нет! Про тебя я точно не выдержу! - яростно выпалил Максим,- Я имел в виду - сколько лет брел автор?
- Вот дубовая башка, - хохотнула Каланча, - написано жеж - жизнь!
- Святой чеснок ... - выдохнул парнишка, - ладно, поехали дальше...
Среди толпы, как снег холодной,
Был бесконечно одинок,
Я как судьбою обреченный
В забвеньи коротать свой срок.
- Сдается мне, парень жил на Аляске, - Каланча в задумчивости почесала пальцем кончик носа, - среди снеговиков и пингвинов!
- На Аляске нет пингвинов,- пробубнил Максим, - но есть судьбою обреченные. Целая стая. Давай дальше!
Но тут со мной случилось чудо:
Я видел смысл между строк
Сквозь лед пробился в мой рассудок
Надежды тоненький росток.
- Скребеныть, - пробурчал Макс.
- Аллилуйя! - выпалила Каланча. - Чудо было явлено автору, он прозрел. Помолимся.
- Чудо случилось - что сделало? Совершенный вид. Я видел - что делал? Вид не совершенный, - тяжело вздохнул Максим, - Чем дальше, тем чудесатее...
- Молитву читать будешь? - поинтересовалась Каланча.
- Нет, учебник русского языка.
Мой мрачный путь вдруг озарился
Огнем бесовской красоты,
И мир вокруг преобразился,
Твои приобретя черты.
- Бесовской? Святой чеснок, мне думалось, что нечисть уродливы, как фрики!
- Твои черты повсюду - вот в чем настоящий ужас, - тоном опытного провокатора заметил Макс. - Мажешь маслом бутерброд, а он на тебя похож. Так и останешься голодным...
- Тебе полезно, - фыркнула Каланча и продолжила чтение:
Твои глаза – пьянящий виски,
Ресницы, словно угольки,
Во взоре томном блещут искры -
Запретной страсти огоньки.
- Ресницы - угольки? - ковбойша вопросительно подняла брови. - Слиплись, что ли?
- Нет, по вкусу такие же невкусные, - хмыкнул Максим.- Давай, концовку, время уже...
И я пройду все испытанья,
К твоей душе найду ключи,
Я пробужу в тебе желанье,
Поэзией в хмельной ночи…
- Автор пробудил во мне желание, - Каланча, отложив планшет, с хрустом потянулась. - Я спать хочу!
- Консенсус, - согласился Максим.
- Подпись автора
Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.