"Хроника хроника или настенные записи Бомжа" ЧАСТЬ 1 ПРЕВЬЮ

Хроника хроника или настенные записи Бомжа ЧАСТЬ 3 "СИНДРОМ БОМЖА"

Хроника хроника или настенные записи Бомжа ЧАСТЬ 4 "Весенний призыв"

Хроника хроника или настенные записи Бомжа ЧАСТЬ 5"ПОЛКОВНИК НАЙ-ТУРС"

ЧАСТЬ 2 «НИЧТОЖЕСТВО»
    ДЕКАБРЬ КОНЕЦ 1970
     
   
     Школьная иерархическая лестница была весьма жестока и аморальна, а я, наряду с Никитой Елизаровым, занимал высшую ее ступень. Мы постоянно устраивали гонку, за звание первосортного негодяя, нарочито демонстрируя девиантное поведение и скаля свои молочные зубы на кого ни попадя, не подозревая, что скоро они выпадут. Упустить лидерство – означало потерять уважение публики и заработать необратимый коллапс. Я уже тогда понял, на собственном примере, что быть злодеем – весьма трудоемкая работа. Сегодня, хватаясь за воспоминания мой мозг, словно отторгает их, включая защитный рефлекс, и каждая извилина наотрез отказывается работать. Все поступки мы совершали исключительно по наитию, руководствуясь только реакцией одноклассников. Однако, я уверен в том, что, в душе, мы с Никитой не хотели являться в той ипостаси, в которой себя преподносили, и очень сожалели о содеянном; но все же не отдавали друг другу лидерства, становясь заложниками собственного тщеславия.
   
     Память уже не та, поэтому какой был год, вспомнить не могу. Точно помню, что на дворе стоял морозный декабрь. В тот день мы после уроков направлялись домой. Детей было много, как из нашего, так и из параллельного класса. Все они находились в хорошем настроении: валялись в снегу, дергали за ветки деревьев, осыпая снегом идущего сзади человека, стягивали друг с друга шапки. Мы с Никитой попеременно язвительно подшучивали, пытаясь уколоть, кто больней, Кольку Свиридова, - скромного мальчишку, очень доброго, имеющего архикроткий характер. Легкими насмешками мы прощупывали настроение толпы, внимательно наблюдая за реакцией. Тем временем в толпе чувствовалось нервная вибрация, в ожидании фееричного зрелища со мной и Никитой в главной роли. Коля от самой школы начал супиться. Видимо обидевшись, он ускорил шаг и оставил нашу ватагу позади. Я шел по дороге и молился, чтобы Никита не совершил серьезную глупость, на которую мне придется непременно отвечать. Не берусь утверждать, что мотивировало Никиту, но это был отнюдь не здравый смысл. Разогретый толпой он развернулся, подняв руки к верху, демонстративно похлопал в ладоши, привлекая к своей персоне все больше внимание, и взял разбег на Колю. Подбежав, он ударил ногой по Колиному портфелю, так, что все содержимое разлетелось по белоснежному сухому покрову. Ничего не ожидавший Коля, развернулся через левое плечо, но тут же оказался в нокдауне, от последовавшего удара Никитиным портфелем. Толпа загоготала издевательским смехом, словно обеляющим и возносящим на пьедестал почета Никиту. Коля начал подниматься, опираясь на парапет – шапка сползла на правую сторону головы, а левая щека покраснела, вероятно, испытывая сильное жжение. Он промолчал и лишь покорно, сидя на корточках, поправил шапку. Тем временем нам на встречу по набережной шел, сутулившейся походкой, бомж; он был замерзший, и держал руки в кармане изрядно потрепанного пальто. Бомж остановился около Коли и, не обращая внимания на необузданное человекообразное стадо, сел на колени; и синими, непослушными руками начал собирать книжки и тетрадки, смахивая с них снег. Толпа замерла, словно гипсовые статуи. Коля укладывал школьные принадлежности в портфель, а бомж, оставаясь на коленях, подавал их ему. Это был мой единственный шанс отстоять свой титул главного негодяя. Проклиная себя и скрипя сердцем, я все-таки разбежался, высоко подпрыгнул, и в прыжке ударил двумя ногами Колю в спину. Он повалился на бомжа, и они вместе, оказались на холодном снегу. Лицо Коли лежало на сизом, покрытом неопрятной бородой, лице бомжа. Экспрессивная толпа заревела бурным смехом, показывая и мне свою преданность. Коля в очередной раз начал подниматься, послышались едкие голоса: - Вставай быстрей, ничтожество, - Да, в таком виде он и впрямь сродни бомжу, - Отправляйся на помойку со своим другом, - Фу, как мерзко, идем отсюда…
   
     Я смотрел в его глаза полные силы и выносливости. Он выглядел угнетенно. Скулы его тряслись, но он не плакал. Так и не найдя в себе силы попросить прощения, я попытался выдавить нахальную насмешку, из последних сил прижимая маску подлеца (но сил прижимать больше не было – она была невероятно тяжела). Затем я торопливо направился вперед, вдоль озера, едва сдерживая слезы, а выйдя из зоны видимости, разрыдался трагическим плачем; и до сих пор жалею о том, что ватага, стоящая позади, не смогла определить, кто из нас на самом деле был ничтожеством.

Отредактировано Станислав Исмулин (2018-06-24 17:22:25)