Работа №1
Когда выходили с уроков труда, Боря толкнул Вову – явно намеренно.
- Чего толкаешься?
- А не лезь мне под ноги, - нахально ответил Боря.
- А если в ответ?
- Слушай, ты какой-то наглый стал, - заметил он. - После уроков. За гаражами.
Итак понятно, что там будет.
После уроков за гаражами собралось немало любопытствующих. Махач – это шоу, которое нельзя пропустить, ведь завтра об этом будут говорить все в школе.
Боря стоит в центре, ухмыляется. Все отошли в стороны – дали им место.
- Ну чё? – начал он.
Дед учил: если надо – не жди, бей первым. Вова так и сделал: без лишних слов саданул в довольную рожу, Боря сразу упал, закричал от боли, после чего стал громко материться.
Но драке конец. Сидит на четвереньках и ноет.
- Так, что здесь происходит?
Вообще-то и раньше махачи иногда накрывали учителя. Но только иногда. Значит, не повезло. Остальные разбежались, но самих драчунов повели к директору.
Естественно, виноватым назначили того, кто остался цел и невредим. Ведь ясно, что потерпевшая сторона – который с фингалом.
«А что было бы, если б не я – а он меня? Тогда наоборот: уважение пацанов этому хмырю, но и ругать – тоже его. Стоило бы оно того?»
Работа №2
Скрипнула отворяющаяся дверь.
- Степан Петрович, разрешите?
Мужчина, сидящий за широким письменным столом, поднял голову от стопки бумаг, хмуро взглянул на вошедшего и кивнул.
- Проходите, товарищ Борисенко. В понедельник состоится уже третий матч турнира, необходимо принимать меры. На кону репутация советского государства, сами понимаете. Жду ваших предложений.
Посетитель откашлялся, присел на краешек стула и открыл принесенную с собой папку.
***
На большой перемене Вовка Зиновьев оттащил в сторону Толика Астафьева и заговорщицки зашептал.
- Толян, пошли вечером в «Сокольники». Товарищеский матч. Юношеская сборная Канады играет!
В голубых глазах Толи вспыхнула искра заинтересованности, но он быстро отвернулся к окну и уныло произнёс.
- Так завтра контрольная по алгебре, готовиться надо.
- Да какая контрольная. Событие века! - тараторил Вовка, и понизив голос, добавил, - Васька Метелкин, из девятого «А», ну ты знаешь его, лопоухий такой верзила, говорит, что канадцы жвачку раздают. Бесплатно. Он сам лично пять штук на прошлой игре поймал. Мы Таньке Николаевой эту жвачку всучим, а она нам контрольную даст списать!
- Вова, ты что! Там же толченое стекло, в жвачке этой. Нам Тамара Львовна на политинформации рассказывала, забыл?
Вовка закатил глаза.
- Толян, ты чего как девчонка. Веришь россказням классухи? Это они же специально слухи распускают, чтоб мы не подверглись тлетворному влиянию запада.
- А я и не хочу… подвергаться, - замялся Толик, но перспектива получить импортную жвачку была очень уж заманчивой.
- И не надо. Значит, в 18.00 у Дворца спорта!
Толкучка возле Дворца спорта «Сокольники» была невероятной. Толя с трудом отыскал Володю, и они вдвоем протиснулись на свои места на трибуне. На протяжении всего матча зрители следили не столько за баталиями, разворачивающимися на льду, сколько за канадскими болельщиками, которые то и дело швыряли зрителям горсти жвачки. Володя кинулся было за парой вожделенных угощений, упавших совсем рядом, но был остановлен жестким взглядом и властным окриком сидевшего неподалеку ничем не приметного гражданина в штатском.
- Смотри, это милиционер, вот возле меня сидит, - зашипел Володя на ухо Толику, - только не поворачивайся. Потом всех тех, кто эту жвачку подберет арестуют за антисоветскую агитацию, вот увидишь. Но ничего, мы потом, после матча наберем. Пойдем прямо к автобусам канадским.
Толя скосил глаза на гражданина: совершенно обычный. Таких незаметных по Москве тысячи ходят, что же в каждом милиционера видеть, что ли?
На последней минуте наши забили еще одну шайбу, и со счетом 3:3 матч закончился.
- Скорее, побежали. Нам нужен выход, тот, что ближе к метро. Говорят, там стоят автобусы для канадской команды и их болельщиков, - как только прозвучала сирена, оповещающая об окончании игры, Толя вскочил на ноги и начал торопить друга.
- Подожди, Володь, я никак не могу найти ключи от квартиры. Выпали, наверное, из кармана. Сейчас. Мать меня убьет, если узнает, что я снова их потерял, - Толя в растерянности ползал под лавками в поисках злополучной связки.
- Ну ты и остолоп, - все больше нервничал Володя, - ой, кажется, это они там.
Володя нырнул под соседнюю лавку. Внезапно погас свет. По устремившейся к выходам толпе прошлись возмущенные возгласы.
- Куда, прешь? Осторожнее! Тут дети!
- Что случилось? – в ужасе зашептал Толик, он нашарил в темноте руку Володи и уцепился за нее.
- Не знаю, может, авария какая-то. Нашел ключи-то?
- Да, вот, кажется они. Брелок мой. Точно, они.
- Давай выбираться отсюда. Может еще не всю жвачку раздали, хотя с таким другом-растяпой…- Володя безнадежно махнул рукой в темноте.
Влившись в серую человеческую массу, ребята стали пробираться к выходу.
- Нам налево по коридору, - проговорил Володя, то и дело спотыкаясь, но крепко держа Толю за руку, - погоди, у меня же есть фонарик!
Володя оттащил друга от толпы к глубокой нише в стене и начал выворачивать карманы.
- Слышишь? – тихо проговорил Толя, - как будто кто-то кричит.
Гул толпы на самом деле прорезал сдавленный крик. Один, другой. Еще. Разделся громкий плач, что-то загрохотало. Толпа ухнула и всей своей неуправляемой махиной подалась еще дальше вперед.
- Стойте! – кто-то закричал из темноты, - тут заперто. Назад!
Но людская масса уже не могла остановиться. Те, кто стоял сзади, не слышали воплей болельщиков, упершихся в закрытые двери, они напирали и напирали. Люди прижимались друг к другу, запинались, падали. На них, не видимых в кромешной тьме, наступали следующие ряды, они тоже, путаясь в одежде, валились, придавливая своими телами тех, кто подняться был уже не в силах.
Наконец Володя отыскал свой фонарь и, немного повозившись с кнопкой, зажег его. Ослепительный луч выхватил из темноты часть человеческой массы и заметался по коридору.
- Володя, что это там? – Толя указал по направлению к выходу, - ведь там должна быть лестница вниз. А как же так…почему там так…
Володя направил луч фонарика туда, куда показывал Толик. К выходу на улицу из коридора вели вниз двадцать довольно крутых ступеней, Володя это отлично помнил. Но сейчас те люди, которые стояли первыми и должны были уже спуститься, почему-то находились где-то под самым потолком коридора. А под ними шевелился клубок из рук, ног, голов, туловищ…
- Уходим! К другому выходу! – Закричал Володя, стараясь перекричать человеческие стоны, заполнявшие коридор.
Черная «Волга» притормозила возле Дворца спорта «Сокольники», из распахнутых дверей которого санитары спешно выносили пострадавших.
«Чтоб тебя… - выругался Борисенко. Опустив тонированное стекло, он бегло оглядел собравшуюся толпу, а потом сжав челюсти, скомандовал шоферу, - в министерство».
***
В результате давки, случившейся после матча между юношеской сборной СССР и Канады 10 марта 1975 года, погиб двадцать один человек, тринадцати из которых не исполнилось еще шестнадцати лет. Двадцать пять человек получили увечья. Инцидент в СМИ освещен не был. Через год в СССР впервые запустили собственное производство жевательной резинки.
Работа №3
Город разлетался на атомы. Все здания, жители, каждый уголок его – не останется ничего, пустое выжженное место. Оборвутся тысячи нитей – все сердца, что любили, теперь перестанут.
Смотрю в потолок. Кроме него лишь четыре стены. Никто в мире не сможет понять мою тоску. Я, как одинокий путник, тону в болоте этого чувства.
Почему она выбрала его? Нет, я её уж точно никому не отдам! Когда-то было хорошо. Когда-то сердце пело и хотелось летать. Все надежды… не сбылись. Не было ничего: всё наше счастье осталось лишь в мечтах.
Хочу жизнь начать заново. Исправить все свои ошибки. Хочу выбраться из этого болота – надоело это мучение. Жажда этого стала невыносимо большой. Такого великого чувства ещё никогда не было, ни у кого в мире. Чёрная жижа стала переполнять душу, полилась наружу – то самое болото начало бурлить, кипеть, пузыри лопались, но всё равно накопляемой энергии стало некуда деваться: тонкая телесная оболочка вдруг взорвалась с такой энергией и силой, что не выдержали стены, дом – взрывная волна не знала препятствий. Город разлетался на атомы. Обрывались тысячи нитей – все сердца, что любили, уже перестали.
От города осталась лишь гигантское почерневшее пятно. Над этой каменной крошкой висела душа. Она смотрела не на то, что натворила, - лишь в одну точку. Там жила она. И там взлетал серафим. Душа догнала его.
Теперь мы будем вместе. Навсегда.
Работа №4
«Не побеждай» - Зоя нахмурила свои густые светлые брови, прочитав надпись на пёстрой «стене рока», скрывавшуюся в тени майских зарослей.
Она ждала свой автобус, который должен был довести девушку до консерватории, где она уже вот как год учится в классе фортепьяно.
На вид нескромная особа: об этом говорили резкие, но уверенные жесты и манера держаться нарочито высоко, планировала очередное наступление на студенческой линии фронта. Предстоял отбор в группу «А», объединявшую лучших учеников. Перспективы такая учёба давала не эфемерные, а самые реальны. Это и дополнительные часы занятий с выдающимися педагогами, и плановые участия в концертах с настоящими состоявшимися музыкантами, и в конце концов – шансы получить достойное место работы по окончании консерватории. Зоя не привыкла проигрывать. Её девизом было: «жизнь – это бой, и я в нём – победитель». Каждый отрезок жизни Зоя называла боем. Бой за место в гимназии, бой за красный диплом в этой гимназии, бой за место в консерватории, сейчас вот – за место в группе «А».
«Не побеждай» - взгляд Зои снова зацепился за фразу.
— Чёртовы пацифисты! – выругалась чистоплюйка Зойка, - поэтому то вы и вечные неудачники, - взгляд брезгливо сошёл со стены. Что-то заставило её милое личико скривиться в злостную гримасу.
Такие стены почти в каждом городке существуют. Для кого-то они являются местом отдыха, покоя и соучастия. Соучастия с чем-то светлым и добрым. Настоящим. Своего рода чистилище. Кто-то ходит в храм, а кто-то к такой стене. Но для других подобная стена олицетворяет совершенно противоположную идею: похоти, распущенности, своеволия и грязи. И противники вечно норовят её помыть, а лучше – убрать совсем с улиц достойных городов.
— Вам нехорошо? – девушка услышала совершенно обычный вопрос, но что-то его отличало среди подобных.
«Интонация» - заметила девушка. Она была необычайно приветливая и добрая, неподдельная.
— Нет, всё хорошо, - ответила Зоя.
Автобус подъезжал к остановке. Оказалось, что вопрошавший пожилой мужчина в тёмных очках, потёртой кожаной куртке и со странной повязкой на голове, тоже ждал этот автобус. Зоя обратила внимание на повязку – это была скрученная косынка с яркими пёстрыми птичками, парившими на чёрном хлопке. Почему-то «стена рока» предстала перед девушкой, её пестрота на тёмном бетоне.
— Колибри, - заметил мужчина и мягко улыбнулся.
Зоя покраснела, её манеры победило любопытство.
— Извините, - девушка чуть опустила взгляд.
— Не нужно, любопытство – не порок. К тому же смотрели вы не на меня, а на себя.
— На себя? – удивилась Зойка.
— Думаю, да, - снова улыбнулся дед.
Зоя растерялась. И всю оставшуюся дорогу она простояла, глядя в окно и пытаясь понять, что имел в виду этот странный чудак. На деда же она больше не взглянула.
***
Отбор Зоя не прошла. Домой она решила возвращаться пешком. Дорога занимала час-полтора. Девушке хотелось уединения, и такая прогулка давала эту возможность.
Зоя взглянула на небо: его разрезали долгие пушистые облака, похожие на размотанную сахарную вату, какую она любила в детстве. И не только в детстве, сейчас тоже, только отчего-то не позволяла себе это лакомство. Потом взгляд спустился на землю, твёрдую, но горькую. Сегодня она проиграла, в последний раз. Она поняла, что платит слишком высокую цену за свои победы. Эта цена – её непрожитая жизнь.
***
Закончив игру, Зоя знала, что всё выполнила идеально. Комиссия состояла из четырёх человек, одним из которых оказался тот самый чудоковатый дед с колибри на голове. И голос у него был решающим. Он начал так:
— Ваше выступление вышло идеальным. Вы, скорее всего и сами это прекрасно знаете. Конечно, знаете, - дед говорил спокойно, ровно, но без намёка на восторг, без лёгкого ветерка радости.
В этом месте Зоя понимала, что проигрывает бой…
Пёстрая голова продолжала:
— Но вы не играете, вы не живёте музыкой. Вы побеждаете. Но милая девушка, - лицо деда смягчилось, и Зоя узнала искренний добрый тон. – Это не война.
Работа №5
Невидимая рука большими мазками раскрашивала небо над городом, сначала в бордово-малиновые цвета, кое-где даже с оранжевыми отливами заката. А теперь настойчиво все закрашивалось темной краской и вот уже краснели на небе всего две забытые полоски. Ночь наползала стремительно, но в Рио–Гранде многие не спали, а готовились к празднику! Каждой весной в этот день праздновали день цветения джакаранды, и вот уже слабый запах мёда и копченого сыра стал разноситься по окрестностям, сигнализируя о том, что к утру город будет не узнать. Рио–Гранде покроется сиреневой дымкой, романтично украсит его, и придаст мечтательное настроение. Гроздья больших нежных сиреневых колокольчиков сплетут кроны деревьев, на которых ещё не распустились листья. Этот праздник весны всегда ждали с особенным чувством все горожане и активно к нему готовились. С утра город будет не узнать, а так же откроются ярмарки, балаганы, и прочие увеселительные программы. И многое для риограндцев будет сюрпризом. Но и сами жители готовились к празднику усердно, хозяйки пекли, жарили, парили, торговцы готовили товары, трактирщик заполнил все погреба, пастор развесил с вечера новых коробов для пожертвования на костел, и готовил поздравительную речь.
Мэр тоже не спал, стоял у окна, внюхивался в появившийся запах мёда и копченого сыра – явный признак, что цветы распускаются! Ровно в срок, из года в год, что было символом стабильности, его народ все так же будет радоваться цветению джакаранды, верить, что будет урожай, будет благополучие весь год! Поэтому в этот день народ словно сходил с ума, и отрывался на полную катушку.
Ирма недовольно потянулась, звяканье посуды мешало ей спать, дона Роза задолго до рассвета хлопотала на кухне, и, будучи в хорошем расположении духа ещё и напевала своим грудным голосом детскую песенку про паучат. Ирме вставать рано не хотелось, она специально сняла комнату в городе у Розы, чтобы не тащиться в ночь к скале, а уже с утра окунуться в праздник, как и все очень ждала, когда же расцветут деревья, чтобы окунуться в сиреневый цвет счастья. Хотя, потом ещё два месяца джакаранда будет радовать своим цветением, но состояние ожидания первого дня приносило душевный трепет каждому жителю.
К топтанию и лязганью посудой донной Розой прибавился ещё один шум, и вот протяжно скрипнула дверь в комнату Ирмы.
- Холла! – перед глазами девушки возникла Эль.
Она приподняла край широкополой черной шляпы и браво подмигнула подруге, после проворно села на стул и закинула ногу на ногу, покачивая лощеным сапогом в такт только ей ведомых мыслей.
- Доброе утро, - откликнулась Ирма, - что там на улице? Расцвела джакаранда?
- Ой-ля! Всё есть в сиреневый туман!
Ирма блажено улыбнулась, представив красоту, в прериях джакаранда практически не росла, и очень редко, где серо-зеленые кактусы могла разбавить своим нежным цветением.
- Ещё только начало светать, ты чего так рано-то? – Ирма села и уставилась в окно.
- Вот смотреть! – Эль подала подруге объявление.
На сиреневом листке, крупными буквами красовалось:
«С праздником, дорогие гости и жители Рио-Гранде! В честь праздника Весны состоятся скачки. Только настоящий ковбой выдержит гонку вдоль реки, с трудными препятствиями.
Победителю приз сто долларов и перевозка для скота.
Всем участникам скачек сбор у брода в полдень.
Мистер Джо Кролайн».
Ирма вперила взгляд карих глаз в бандитку:
- Этот приезжий толстосум решил сделать скачки? Похвально. На призы не поскупился.
- Я хотеть участвовать, - подмигнула Эль.
- Ну, ты сама говорила, что в этот праздник даже шериф Даббс, прекращает охоту на тебя. Участвуй.
- Я хотеть участвовать и победить! – вздернула головку Эль.
- Не пойму, зачем тебе тележка для скота? – засмеялась Ирма.
- Ты вставать и одеваться, мы будем готовиться к скачкам, - проигнорировала вопрос подруги Эль.
- Это ещё зачем? Я не хочу участвовать в скачках! Я лучше отдохну и повеселюсь от души!
- Мы обязательно выиграть! Ты начинать скачки, а в долине Пекос, за остроконечными скалами, ты свернёшь к ущелью, а там тебя заменить я!
- Это же обман, - осуждающе проговорила Ирма, - тебя не учили, что обманывать плохо?
- Кто и что меня учить, не твоя проблема, я хотеть победить!
Ирма встала, прошлась по комнате, стала одеваться и обернулась к Эль, та ждала ответа.
- Нет, Эль!
- Ты портить мне праздник, - сурово прозвучал голос Эль. – Твоя лепешка и ночлег, - Эль жестом обвела комнату, - есть честенный? Каждый день?
Ирма села напротив.
- Позавтракать бы не мешало. Вот объясни мне, зачем тебе эта победа?
- Я есть победитель, я легенда!
Ирма выскочила на кухню и вскорости вернулась с тарелкой фасоли и двумя лепешками и молоком в кувшине. Разложила по мисочкам на крохотном столике у тафты, где она спала, и пригласила позавтракать с ней Эль.
Подруги не столько завтракали, как спорили. Ирма отстаивала свою позицию, Эль напирала своим авторитетом, из всего окружения Дьяболики, только Ирма спорила с ней так открыто и откровенно.
Напившись прямо из кувшина, Эль сунула его в руки Ирмы.
- Готова? Ты идтить со мной!
- Вот упёртая! – закатила глаза Ирма, - я пойду, но в скачках я не участвую! Да какие скачки, Эль! Когда столько веселья будет вокруг!
- Как ты хотеть веселиться? – как-то с грустью спросила Дьболика.
- А посмотришь! – Ирма подскочила и закружилась по комнате, делая мнимые взмахи подолом платья, сама она была одета в брюки и рубашку, как и Эль. – Выйдут на площадь музыканты, все будут танцевать, будут продаваться сладости, а может банкир опять захочет раздавать печенье? А мальчишки будут метать дротики во фрукты, а девочки соревноваться в прыжках на одной ножке. Много улыбок, много шума, много… - Ирма замолчала, лицо бандитки выражало какую-то отрешенность.
- Иди, но в десять часов ты быть у скалы, я как раз подготовить тебье твоего Осадо!
Эль исчезла за дверью, Ирма пожала плечиками и выскочила за ней, но Дьяболика исчезла.
Зато на улице уже появились первые прохожие, кое-где в окнах виднелись лица, все любовались роскошным цветением джакаранды. Ирма прошлась по улице, мысль о скачках не выходила у неё из головы, ну как она могла подставить Эль? Ей нужна была эта победа, она получит её в свою копилку побед.
Ирма побрела в сторону трактира, народа на улице прибавлялось, и до её слуха порой доносились удивленные возгласы, принимавших её за Дьболику людей. Ирма не сторонилась никого, уверенная, что её никто не тронет. Но и от души повеселиться у неё не получалось, она была не она и это сковывало её.
- Привет, красотка! – раздался над ней голос Головастика.
Гарцуя на коне, он протянул ей цветущую ветку джакаранды.
- С праздничком!
Ирма взяла цветок, коснулась его носом:
- Спасибо, Том. И тебя с праздником! Удивительный аромат сладости и дымка.
- Дьяболика послала меня за тобой. Успела?
- Что?
- Повеселиться! Ещё пару виски хлопнуть хочешь?
- Отчего же пару! Гулять так по полной, бутылок пять! А то и шесть!
Головастик гоготнул, представив Ирму в зюзю пьяной выползающей из трактира.
- Я бы на это посмотрел! Но, сейчас нам пора, залазь сзади.
- А мой конь где?
- Твой конь отдыхает перед скачками! Лезь, говорю, или слабо? – он в ехидной улыбочке растянул губы.
- Ногу из стремени вытащи, орел! – фыркнула Ирма и, не успел Головастик освободить стремя, как она уже вскочила позади его. Больно при этом прищепнув его за плечо.
- Не стесняйся, прижмись-ка, как следует! – бросил он ей.
Ирма снова больно сжала рукой бок Тома, а тот пришпорив коня пустился вскачь, что ей полюбому пришлось прижаться к наглому приятелю.
Ирма на своем коне подъезжала к броду, желающих поучаствовать было много, а зевак ещё больше. Вдруг внезапно настроение у девушки улучшилось, она, словно заразилась азартом у ожидающих гонки людей. Ирма не думала об уловке с Эль, не хотелось ей об этом думать, и она отдалась бы веселой атмосфере с головой, но люди стали расступаться перед ней. Перед самой Дьболикой пожелавшей вместе с ними участвовать в скачках. Толпа зрителей сначала зароптала, потом зашумела в приветствиях, и Ирма почувствовала, как люди восторгаются ею, и в то же время опасаются. Необычное для неё чувство торжества окатило её, держала осанку, властно одаривала всех взглядом.
Эль стола на холме и наблюдала за Ирмой, и она оставалась довольна. Прозвучал выстрел, сигнал стартовать, и разномастная толпа наездников с улюлюканьем рванула вперед. Ирма прижалась к коню, чувствуя, как сильное животное двигается и Осадо летел! Летел вперёд, встречный ветер бил в лицо девушки, она не хотела оглядываться, но она была впереди. Приближалась долина Пекос, и оставалось совсем немного, и она передохнет, поменявшись с Эль. Её радовало, что не придется ей самой скакать до финиша, проиграть она не имела права, а в соревновании всякое может быть, но к её изумлению, в условленном месте вышел Том, ведя под уздцы Сол.
- Где Эль?! – почти истерично выкрикнула Ирма.
- Празднует, - спокойно ответил Том, - держи коня, тебе ещё не одну милю скакать, выиграй себе тележку!
Ирма пристрелила его взглядом. Соскочила с коня, выхватила поводок с лошадью из рук Тома.
- Ты шутишь опять, осел!
- Я исполняю приказ Дьболики, чучело! Скачи, давай, а то проиграешь свою карету!
Нервно выдохнув, Ирма вскочила в седло и пришпорила Сол.
Лошадь Дьболики летела через канавы, острые камни, между деревьев, кустов к финишу. Сзади Ирма отчетливо слышала стук копыт нагоняющих её соперников, она понукала лошадь, не для того, чтобы выиграть, а для того, чтобы не проиграть, а слезы негодования застилали ей глаза.
Вылетев к финишу, она не притормозила лошадь, пронеслась дальше, свернув в прерии, лишь на скаку прокричав, чтобы приз отдали второму победителю.
Работа №6
Насмешливо присвистнув, электричка начала медленно набирать ход. Я увидел ее последний вагон, уже подбегая к перрону. Выругавшись про себя за нерасторопность, я направился к скамейке, предвкушая унылое часовое ожидание следующего по расписанию поезда. Фонари рисовали на асфальте желтые круги, я лениво листал фотографии в телефоне, чувствуя, как октябрьский холод потихоньку начинает пробираться под куртку. Неожиданно сонную сумеречную тишину прорезал грохот распахнувшейся двери и женский крик.
- Опять пьяный, Макар Ильич, сколько можно? Не могу я вас в таком состоянии допустить до работы, поймите вы! У нас тут зона повышенной опасности. А если вы на пути свалитесь, я из-за вас под суд пойду?
В ответ послышалось приглушенное бормотание.
- Нет, дорогой мой, иди проспись, а завтра мы с тобой поговорим.
Дверь захлопнулась. По гравийной дорожке зашуршали неторопливые шаги.
- Ишь, разошлась.
- Дед Макар, ты что ли буянишь? – я обернулся на звук шагов.
- Сережа, ты?
- Я.
Ко мне двинулась фигура в оранжевой жилетке. Деда Макара знали все: и дачники, и сельские жители, он работал на станции уже много лет.
- Не пускает, видишь, на службу меня, - усмехнулся дед Макар, усаживаясь рядом со мной, - выпил чуток для настроения, велика беда.
- Зря ты, дед Макар нарушаешь. Тут железная дорога, оступиться можно.
- Это, Сереженька, всегда легко, согласен. Встать на ноги потом трудно. Угостишь?
Я протянул деду Макару пачку сигарет.
- Я ж не всегда такой был, Сергей. Не всегда, - дед затянулся и выпустил сизую струйку дыма, - вот ты говоришь оступиться. А как понять в нужный момент, что это вот оно? Как понять, правильное ты решение принимаешь или нет – вот в чем наука, парень. И бывает так, что думаешь потом, размышляешь, что было бы, если б поступил ты иначе? Как жизнь сложилась бы?
- Трудно сказать, - ответил я уклончиво.
- То-то и оно! Помню, я только на пенсию вышел. Лихие годы были, народ без работы сидел. Воровство, спекуляция, беззаконие, одним словом. Купил я тогда ружьишко, ворованное конечно. Охотой промышлять думал. Оружие мне в руках держать доводилось, не зря двадцать пять лет отслужил. Танюша моя болела тогда сильно. Не вставала совсем. Ну я ее утречком рано оставил, сам на велосипед и в лесочек поехал, ружье, значит, пристрелять. Нашел овражек, мишени разместил, ружье наизготовку. Не успел еще ни разу пальнуть. И на тебе! Грохот, лязг, шум. Гляжу я, а сверху в овраг машина кувыркается, кусты под ней трещат. Приличная глубина у оврага была.
- Авария? – ахнул я.
- Ага, дтп. И машина непростая: инкассаторская. Как потом выяснилось, ее камаз столкнул с трассы. А в камазе бандиты. Грохнула машина на дно оврага. Ну, думаю, трупы там одни. Не выжил бы никто в такой мясорубке. Ан нет, через какое-то время дверца открылась и выполз оттуда человек. И тут же, гляжу, с трассы кинулось трое к оврагу, из камаза-то. Несутся. Я присел в кустах, дышать перестал. Слышу: стрелять начали. Раз, другой, третий. Выглядываю осторожно. А один из бандюков уже вскрыл сумку с деньгами и вытряхивает наличность. «Ах ты ж, - думаю, - тварь такая». И начинаю потихоньку вставать, вскидываю ружье, прицеливаюсь. Спиной он ко мне стоял. И только я на курок легонько нажал, выстрел раздался. Бандит падает навзничь. И тишина. Просидел я так минут десять. Решил проверить, может, кто живой остался. Подхожу к поляне, мать честная, кровищи как на скотобойне. Ни один не выжил. Двое инкассаторов во время падения травмы получили смертельные, один отстреливался, но и его уложили.
Я молчал, пораженный рассказом деда Макара. Мне показалось, что он пересказывает сюжет какого-то американского боевика. Дед пил запойно уже много лет, поэтому его словам уже никто особо не верил.
- Вот тогда мне и прошлось выбор-то сделать, Сергей. Представь себе такую картину: сумка с деньгами, шесть мертвецов и ни одного свидетеля. И я, я убийца. Поначалу я хотел доехать до поселка, вызвать скорую и милицию, как полагается, покаяться. А как удостоверился, что в округе нет никого, вот тогда и заколебался. Дрогнуло во мне что-то. Танечка моя вспомнилась. Лекарства, доктора. Дорого все это было. Схватил я сумку эту проклятую, вытряхнул деньги в свой рюкзак, на велосипед и припустил до дому. Ружье и патроны в болоте утопил. Никого не встретил по дороге. Вылечил я жену тогда, на ноги поставил. Во благо потратил деньги ворованные, так мне тогда казалось. Победителем себя чувствовал, а зря, - дед печально улыбнулся.
- Почему? Нашли тебя? – я с нетерпением ждал продолжения.
- Не нашли. Я сам пошел сдаваться. Не вынес вины я. Танюша моя после выздоровления полгода всего прожила, ее грузовик сбил. Лихие деньги никому добра не приносят. Убедился на себе. Запил я после смерти жены. К тому времени все из сумки было потрачено. А саму сумку я сжег сразу же, как домой вернулся в то злополучное утро. Улик никаких не осталось, а на душе тяжко было. Камень на душе. Вот и пошел я в милицию. Рассказал все, как было, даже номер инкассаторской машины вспомнил, сумму украденную назвал. Не поверили мне. Говорят, мол, новостей насмотрелся, иди отсюда. Вот и весь разговор.
Дед Макар снова закурил.
- Ты потратил все деньги на лечение, что же в этом плохого?
- Выходит, зря все это было. Сколько Танюше на роду было написано, столько и прожила. А я совесть свою потерял. Смысл жить потерял. Пропил дом, живу тут при станции. Не то обходчик, не то бомж. Алкоголик, так люди про меня говорят. Значит, и поделом мне.
Сверкнула огнями приближающаяся электричка.
- Заболтал я тебя, Сергей, - дед Макар подал мне на прощанье руку, - ну, будь здоров!
- И тебе не хворать, дед Макар.
Мне удалось побывать на даче у родителей только следующим летом. Речь зашла о старых знакомых, и мама обронила.
- Помнишь деда Макара? Он обходчиком работал на железнодорожной станции. Погиб зимой. Под поезд попал. Хороший был человек, разговорчивый, но пил много. Это его и сгубило.
- Подпись автора
Фантастика Развлекательная лит. игра
полезла гуглить, предложили задуматься о "проблеме вагонетки" 
не выходит.
в голову пришло...). А ты хочешь от меня победы))
