Пригорюнивший леший Фаддей сидел прислонившись к последнему живому дереву, в кроне которого еле слышно скребла сильно постаревшая белка Грызля.
Фаддей смотрел на багровеющую полусферу медленно уплывавшую под горизонт. Они всегда раньше провожали Солнце вместе. Раньше, когда лес тянулся вширь без конца и края. Раньше, когда она клала голову ему на плечо. Раньше, когда они сплетали руки.
Все думают, что лешие одиноки, но это не так, у них есть жены, которые никогда и никому не показываются на глаза.
И у Фаддея была своя красавица. Душа в душу, дыхание в дыхание, в радости и в счастье. Была. Потом ее не стало. Тоска лешого оказалась такой же как и лес — ни края ни конца. А когда Хозяину плохо, то и дом хворает.
Горемыка потихоньку сползал спиной по стволу и уже полулежал у того, что осталось от былого могущества. Ведь ничего не вернуть, как бы ни хотелось.
Фаддей проводил взглядом скрывшуюся маковку Солнца и закрыл глаза. В последний раз. Дерево тут же начало сохнуть. На землю упала бездыханная Грызля.