- Хватит бездельничать, разве я прохлаждаюсь. Нам что, до конца дней своих здесь торчать. Собрались, собрались! - возмущался режиссер, - у этих актеров Диснея оплата почасовая, пошевеливаемся, пошевеливаемся, а то я последние штаны с себя и с вас сниму, чтобы расплатиться!
Все забегало, зашевелилось, зашуршало, настроилось. Чай режиссеру подался и помешался в стакане. Сценарий дрожащими руками был протянут автором.
«Коламбия пикчерс не представляет» жизнь без съемок фильма ужасов.
- Сцена один, дубль тринадцать. Поехали!
- Камеры, свет!
Все присутствующие на площадке не отрывали взгляда от сцены.
Вини пух, и Пятачок брели по норе длинноухого кролика.
- Пригласил в гости, а сам куда-то делся, - заметил Вини пух.
- Этот подозрительный тип никогда не был в моем вкусе, - отозвался Пятачок.
- И нора же у него, не нора, а нырище, - буркнул Вини пух.
- Ага, ага, - подтвердил Пятачок.
- Знаки, что ли бы понаставил. Туда, да туда. А то броди по этому лабиринту неизвестности, - продолжал возмущаться Вини пух.
- А интерьер чик у него ничего, так все царственно, буржуй ушастый, - с завистью сказал Вини пух.
- Ага, ага, - подтвердил Пятачок.
- Нам туда, - Вини пух поднял лапу и указал на лестницу.
Дощатая старая лестница, прогибаясь, под тяжестью, заскрипела, заохала, запричитала. Была бы она голословна, выразилась бы, не стесняясь.
Взобравшись, по ней, они оказались в узком коридоре.
С усилием продвигаясь вперед, Вини пух прокряхтел.
- Кто так строит, кто так строит!
- Ага, ага, - помахал головой Пятачок.
Вини пух замер, Пятачок врезался ему в зад.
- Ты это видел? – глаза Вини расширились.
- Что видел? – гнусаво ответил Пятачок.
Он не видел расширенных глаз Вини пуха, за обширной пятой точкой друга, он не видел ничего.
- Да ты что, глаза раскрой! Оно было там, такое в вельветовом чепчике.
Ии, длинноухое.
- Это кролик, кролик! Давай быстрей за ним, - Пятачок уперся, Вини в зад и попытался сдвинуть его с мертвой точки.
ладно, ладно, я сам, - сказал Вини и пополз дальше.
Вини и Пятачок летели в пустоте, вокруг было темно.
Из узкого тоннеля они свалились во мглу пропасти.
Вини пух падал и думал:
«Я лечу, парю, как птица, если бы у меня были крылья, весь мед в ульях, был бы моим».
А о чем думал Пятачок, летя куда-то.
«А выключил ли я утюг в доме, прежде чем пойти в гости к кролику. А-а-а! не выключил».
Долгое падение завершилось. Они приземлились на что-то упругое, гладкое и скользкое.
Голова Вини пуха, медленно, словно он превратился в робота, повернулась к Пятачку.
- Что это?- меха голосом спросил он.
- Не-не-не знаю, - заикаясь, ответил пятачок.
Что-то под ними зашевелилось, зашуршало, заползало.
- А-а-а!!! Подо мной, что то гомозиться! – заорал, Вини пух.
Пятачок от страха сжался, и не сказал ничего.
Вини пух вскочил, цапнул, за руки Пятачка и перепрыгивая мерзкие клубки, кишащие под ногами.
Нырнул в слабый просвет, замеченный им мельком.
- Нет, нет!!! Так не пойдет! - закричал режиссер, стуча сценарием по столу.
- Крови, крови! Где вся эта фишка, «Коламбия пикчерс не представляет» всего, без всего этого, - он выписывал руками разные крендели.
- Где драка, избиение, (мордобитие), где потоки льющейся крови. Что за неуверенные потуги сценариста. Исправить, исправить, исправить!!! – скандалил режиссер.
Автор дрожащими руками протянул ему листы бумаги.
Выдернув, из его рук, произведение, - режиссер стал пролистывать листы. Тут он углубился, читая сценарий, режиссер местами улыбался, придерживая рукой подбородок.
- Ну вот! - тыкал он пальцем в произведение, - Можете, когда хотите. Кровопролитие, сцены насилия, все в наличии, как и ожидает наш зритель.
Похлопав сценариста по плечу, он завопил:
- Продолжаем, продолжаем! Что застыли!
Слабый свет в тоннеле вывел в небольшую комнатушку.
Вини пух, и Пятачок замерли, у расщелины, откуда появились недавно. В ужасе взирая на сцену насилия, пускания крови, расчленения.
Заметив, длинные уши.
- Кролик, - сказал Пятачок и направился к нему.
- Стой, нет. Это не кролик, - шепотом сказал Вини пух, остановив Пятачка.
На особи было кружевное платье и велюровый чепчик.
- Это то, розовое облако, мелькнувшее и исчезнувшее, в узком проеме, - все так же тихо, сказал Вини пух.
Они замерли, наблюдая за действиями облака с ушами.
Посередине комнаты, занимающий почти все пространство, стоял железный стол. На столе лежал распластанный осел, его копыта, разведенные в стороны, были зафиксированы толстой веревкой.
Возле, стоял маленький столик, на котором со знанием дела, профессионально, были разложены инструменты, хирургии, пыток.
Черепушка распростертого на столе была вскрыта, как консервная банка в которой, пульсировал мозг. Окровавленная крышка покоилась в стороне, выкатившие глазницы висели на ниточке, а из открытого рта вываливался шершавый язык с белым налетом. Пузо осла было вскрыто, и как показалось, присутствующим уже с любопытством, взиравшим, на расчленение, что чего-то не хватает, органов.
Сердца, печени, да и почек. Вини пух оглянулся, по сторонам и Пятачок последовал его примеру. Вокруг полочки, а на них красуются баночки, с жидкостью и запчастями; глаза, губы, мозги, пенис, щеки.
«Вот куда деются запчасти», - с неприязнью, подумал Вини пух.
Вини пух отвел глаза и прикрыл рот, к горлу подкатывал ком тошноты. Пятачок окаменел.
В углу комнаты к столбу привязана сова, орущая во всю глотку, следующая жертва.
- Финн, финн, финн! – не умолкала она.
- Заткнись горластая! А то перья в живую повыдергаю!
Подойдя к ней, она вставила сове кляп в рот.
Вини пух тихонечко, потянул пятачка за рукав и сказал в пол голоса:
- Пошли, нужно отсюда убираться.
Поодаль находилась дверь, прикрытая занавесями и они не спеша, вдоль стеночки пробирались к ней.
Задетая колба упала на пол и со звоном разбилась. Содержимое вывалилось, выплеснулось, растекалось по полу. Образуя, гадость, - допустимую созерцанию глаз «Коламбия пикчерс не представляет».
Розовое облако в велюровом чепчике с окровавленными руками, обернулось.
- Это кто еще, здесь? – ее лицо искривилось недовольной гримасой человека, которого, оторвали от важного дела.
Преодолевая путь гигантскими шагами, она двинулась к нам.
Вини пух прихватил пятачка, вновь впавшего в ступор, и нырнул в дверь. Они бежали и бежали, а за ними неслась она, громоздкая, грохочущая. Тянула к ним свои гадзиловские руки, таращилась глазенками в темноту, ее уши развивались, как штандарт на флагштоке.
Доползши до конца тоннеля, на этот раз они почувствовали, что далее нет пути, пропасть. Розовое облако или неизвестность и они выбрали второе.
Бросившись, в бездонность, они летели, парили.
Медленно спланировав, Вини пух и пятачок приземлились в освященном зале.
- А вот и вы! Где, запропастились! – приветствовал их длинноухий заяц.
Каланча подошла к ним и препроводила к столу. За столом сидели Кристофер Робин, Кенга, Крошка Ру, Тигра, Бука и Слонопотам. Все были вооружены столовыми приборами и уставились в пустые тарелки, ожидая кормежки.
- Доброго дня! – сказал Вини пух, но никто не удостоил его внимания.
Вини пух, и Пятачок молчаливо сидели за столом.
Прошло время. В дверях показалось розовое облако,
Неся блюдо на подносе, прикрытое крышкой.
Руки вини задрожали, глаза забегали, сердце заколотилось.
Крольчиха приблизилась, и поставила блюдо на стол.
«Что там?» - Вини хотелось, испарится, исчезнуть.
Блюдо открылось, и пахнуло, жаренными стейками отменного мяса.
Сердце Вини екнуло: «Иа, осел. – А что будет на второе - сова».
Все накинулись на блюдо, причмокивая, они обгладывали кости.
За последней костью потянулись тигра и слонопотам.
И тут, как в лучших фильмах «Коламбия пикчерсз не представляет», началась потасовка.
- Пацаны, драка, драка!! Наших бьют! – орал взахлеб, Кристофер Робин.
Из-под полы показались, кинжалы, сабли, священные орудия, световые мечи. Все искрилось, сверкало и переливалось в боевом танце.
Переломанные кости, вывихнутые челюсти, снятые скальпы, фонтаном бьющая кровь, все и вся залито кровью, лужи крови. Искореженные трупы, рука там, нога там, голова в корзиночке, трупы, трупы.
- Мой друг я умираю, - прокашлявшись, сказал Пятачок, - и прикрыл веки.
Склонившийся над ним Вини пух был в горе, из его глаз потоком лились слезы, он причитал.
- Не умирай, не умирай, мой друг. Ты ведь еще так молод. Не умирай, у кого я буду взаймы брать зонтик, чтобы долететь до пчел. С кем я буду ходить по медведицам, и кого буду представлять воздушным шариком. Не покидай меня мой сердечный.
Вини пух тряс пятачка за шею, тот очнулся, отодвинув, его руки он сказал:
- Не тряси, не могу попасть в туннель.
Прокряхтел, просипел, посопел, прошипел и затих.
- Скончался, - Вини пух безвольно опустил голову.
- Подпись автора
Люблю дождь — он приносит с собой запах неба…
)
