Участковый Степан Сергеевич Копейкин, молодой человек двадцати четырех лет, находился в кабинете и вел прием граждан. Население вверенного ему участка активностью не отличалось, и утро проходило более чем спокойно. Участковый даже успел заскучать,  но не надолго. Грохнула железная дверь подъезда, и визгливый голос осведомился у дежурного, где сидит Степушка Сергеевич.
Копейкин подобрался в преддверии встречи со своей тезкой и самой энергичной активисткой на районе - Степанидой Михайловной. Не смотря на габариты, возраст, диабет и одышку, Степанида была всегда в курсе. Копейкин подозревал, что она в курсе всего вообще, но благоразумно сдерживался от наводящих вопросов.
- Милиция на посту? - в отворенную дверь кабинета просунулась рыжая, крашеная хной, голова Степаниды.
Копейкин поднялся:
- Здравствуйте, Степанида Михайловна, - поздоровался он, - проходите... Садитесь.
С грацией танка пенсионерка протиснулась в кабинет, но садиться не стала, а, подойдя к столу участкового, вывалила  авоську с корреспонденцией.
- Что это? - удивился полицейский, разглядывая рекламные буклеты, счета за коммунальные услуги и бесплатные газеты.
- Вот и я говорю, - вздохнула Степанида и влезла толстым задом на стул для посетителей, - безобразие. Жилец-то, пропал, а милиции и дела нет!
- Подождите, - Копейкин сморщил лицо, - может, просто уехал, а вы сразу, пропал...
Под  водопад слов возмущенной Степаниды, он сортировал почту из авоськи. Вдруг, его внимание привлек фиолетовый узкий конверт. В отличие от остальных писем, конверт не имел адресата и не был запечатан. Копейкин выудил его из общей кучи и потряс перед кипевшей активисткой.
- Письмо вы вскрывали? - ледяным тоном осведомился он.
Пенсионерка  замолчала, испуганно глядя на участкового. Внезапно, он протянул конверт ей:
- Возьмите, это ваше...
***
Ах. если бы Степанида Михайловна знала, что на самом деле приключилось с пропавшим жильцом, то наверняка бы не понесла злополучную авоську в участок.  Пересилила себя и молчала с соседками на скамейке, не распространяясь о том, куда пропал старик  Аркадий из второй квартиры.
А дело было так.
Аркадий Петрович Котловой принадлежал к касте спортивных пенсионеров. В свои шестьдесят семь  с хвостиком он летом ездил на велосипеде, а зимой ходил в лыжные походы за город. По вечерам под телевизор он занимался йогой, а утром обливался холодной водой.  И вот, однажды вечером, недели за две до того, как Степанида отправилась к участковому, Аркадий выходил на вечерний моцион. Миновав лестничный пролет, он  чуть не налетел на девчушку-почтальоншу, рассовывающую по ящикам газеты. Пройди Аркадий Петрович мимо, может и не случилось чего, но клюнуло что-то  старику, взыграло ретивое, и он притормозил, рассматривая девицу. Фигуркой та была весьма хороша, очень ладная, что понравилось Аркадию. А вот личико девушки было неестественно бледным и луной выделялось в обрамлении длинных, по плечи, черных волос.  Особенно удивили пенсионера зеркальные очки, закрывавшие почти половину её лица. В подъезде скупо светила единственная лампочка, и Аркадий Петрович недоумевал, как можно видеть сквозь темные стекла.  Тем временем, пока он рассматривал необычную почтальоншу, та, почувствовав на себе внимание, прекратила распихивать газеты и вопросительно повернула голову.
- Скажи, красавица, - проблеял Аркадий, наблюдая две выпуклых копии себя и лампочки в зеркале очков, - а для меня письмеца нет?
Почтальонша развернулась и завозилась в потертой кожаной сумке:
- Котловой Аркадий, - скорее констатировала она, чем спрашивала.
- Д-да, - удивился Аркадий Петрович, - мы разве...
- Пока нет, - мотнула головой почтальонша, возвращаясь к ящикам.
- Э-ээх, - наиграно расстроился старикан, - всеми забыт, позаброшен...
Он жалостливо взглянул на профиль девушки. Профиль был хорош, и  Аркадий вздохнул, уже искренне.
- Хотите, возьмите чужое, - вдруг предложила почтальонша. - Вашей соседки, Степаниды.
Она снова развернулась и протянула узкий фиолетовый конверт. Котловой оторопел: «Что ж это я делаю?» - мелькнула у него мысль, когда он, словно под гипнозом, протянул руку за конвертом.  Механически открыв его, Аркадий заглянул внутрь. Там оказался картонный прямоугольник, размером с проездной билет советских времен. Золотыми буквами сияло тиснение: «Билет 666».
- Что... это..? - пролепетал Котловой, чувствуя, как тонкие щупальца страха начали прорастать изнутри и опутывать желудок и легкие.
- Ваш билет, - улыбнулась почтальонша и резким движением сорвала очки. - В один конец, - страшно прошипела она, впериваясь черными зенками в лицо старика.
У Аркадия заныло сердце. Таким взглядом  на него смотрел следователь, двадцать пять лет назад. Тогда ему каким-то чудом удалось выкрутиться... Тогда...
Пенсионер выронил конверт и, развернувшись, побежал по лестнице обратно, в квартиру. «Быстрее, быстрее!» - стучало в висках, а во рту образовался металлический вкус. Трясущимися руками он вставил ключ в замочную скважину, отчаянно прислушиваясь к шагам за спиной, но позади было тихо.
  «Успел!» - мелькнула мысль, когда дверь, наконец, распахнулась. Аркадий хотел шагнуть за порог, но так и замер с приподнятой ногой.  Квартиры не было. За дверным проемом начинался длинный пустой перрон, у которого вместо поезда стоял  трамвай. Его двери  были приветливо распахнуты. Напротив трамвая на скамейке сидела почтальонша, но уже в черной форме железнодорожника, и держала на коленях аккордеон. Заметив Аркадия, она улыбнулась и начала играть. Звуки реквиема наполнили воздух серыми клоками тумана, на глаза невольно навернулись слезы. Аркадий Петрович всегда был очень чувствителен к трагической музыке, а играла чертовка великолепно.
- Мне туда? - как-то глупо спросил Аркадий указывая на трамвай.
- Туда, - мяукнула почтальонша, не прекращая игры.
Аркадий Петрович покорно шагнул через порог и плотно закрыл за собой дверь.
***
Копейкин стоял в кабинете у настежь раскрытого окна, выходящего во двор, но двора за окном не было. Там начинался перрон, по которому под звуки траурного марша плыла Степанида. Секунда, и она с грациозностью танка протиснулась в открытые двери ожидавшего её трамвая. Музыка стихла, трамвай звякнул и покатил по рельсам, удаляясь в туман.
- Благодарю за службу, - прозвучало за спиной.
Участковый обернулся. Темноволосая девица в полицейском кителе, с капитанскими  звездочками на погонах, стояла на середине кабинета.  Копейкин дважды отразился в зеркалах её темных очков.
- Служу Рос...эээ... служу, - вскинул он руку к виску в воинском приветствии.
Чертовка усмехнулась и, кивнув, направилась к выходу.
- И-извините, - промямлил ей вслед Копейкин, - а почту... почту заберите?
Девица подошла к столу и взяла фиолетовый конверт.
- Не беспокойтесь, Степан Сергеевич, - мяукнула она, - дослужитесь до генерала. Договор никто не отменял.
Участковый бледно заулыбался, и чертовка ответила хищной  улыбкой:
- Цирроз печени тоже никто не отменял, -  добавила она и развернулась к выходу, - увидимся.
***
Дремавший за талмудом посещений дежурный недоуменно рассматривал идущего на выход капитана полиции. Он в упор не помнил, когда эта девушка проходила внутрь. 
- Это ваше, - в окошко будки дежурного просунулась рука в черной перчатке, сжимающая в пальцах узкий фиолетовый конверт.