Задание: написать историю в прозе на заданную тему

Особое условие: жанр работ каждый из дуэлянтов определяет для своего оппонента и отправляет письмом в ЛС секунданту, т.е. мне. Это может быть детектив, комедия, приключения, эротика и т.д. Как душа пожелает. Доставшийся жанр оба дуэлянта также получат через меня в ЛС.

Внеконкурсы: допускаются и приветствуются в любых форматах.
Сроки: написание работ до 24:00  24 октября 2018
Голосование: четыре дня после выставления работ

Голосуем за понравившуюся работу. Большая просьба голосующим - принимать во внимание как хорошо наши дуэлянты справились с доставшимся жанром. Обоснование своего выбора в виде хотя бы краткого отзыва желательно. Подробные отзывы - приветствуются!
Раскрытие авторства своей работы до конца голосования недопустимо и влечёт дисквалификацию дуэлянта.
Всем удачи!

---

Работы будут выложены здесь. О начале голосования будет объявлено дополнительно.
Голоса оставляем в комментариях. Никаких ЛС! В личку голоса не принимаются, только в открытую.

Основная дуэльная площадка здесь : http://pisatel.forumbb.ru/viewtopic.php?id=7163

---

Работа №1
жанр - новелла

* * *

В темноте осеннего вечера театр полыхал огнями десятков ламп различной величины. И пузатые фонари, гордо возвышающиеся на каменном широком крыльце, и маленькие лампочки многоярусных люстр, свисающие гроздьями в фойе театра, источали такой манящий и праздничный свет...
Сегодня в театре города Н. приезжая труппа давала премьерный показ.  Билеты были раскуплены все до единого, местная публика была неизбалованна богатым репертуаром родного театра и частыми визитами гастролёров. Да и обещали что-то абсолютно новое и неожиданное. На афишах так и было указано: "Сюрприз для всех зрителей премьерного показа!" Только вот почему-то на афише не было фото актёров, ни имён, ни автора пьесы. Только название - "Приятно познакомиться, это - я." "Что-то современное, надо идти..." - подумали интеллигенты и взяли билеты на балкон. "О, что-то  модное, надо взять билет, пока есть хорошие места..." - подумали местные богачи и выкупили по несколько мест в первых рядах - себе, жене и тёще.
До начала спектакля оставалось всё меньше времени, и поток гостей становился всё гуще. Не смотря на ещё достаточно теплую погоду, кое-где в свете иллюминации плечи отливали блеском шелковистого меха, и то и дело  тут и там поблескивали камни и стекляшки на шеях и запястьях дам. Не то чтобы в городе Н. жили богато, но выглядеть дорого старались.
- Здравствуйте, Павел Николаевич, прекрасно выглядите!
- Благодарю! Вы тоже. Отдыхали где? Посвежевший такой.
- Да, мы с супругой в санатории были здесь недалеко. Сами знаете, с нашей зарплатой по морям не наездишься...
- И не говорите, Александр Петрович. Надо и детей не обделить, и о старости подумать. Матушка как Ваша?
- По мере сил своих держится молодцом. По мере сил, Павел Николаевич...
Мужчины в дорогих, по местным меркам, костюмах, плотно сидевших на их неатлетичных фигурах неспешно перекидывались словами, семеня за своими дамами, слившимися в непрерывном щебетании.
Наконец зрительный зал был заполнен. Люстры выключали и гул голосов стал затихать...
Свет погас, и только над сценой горел одинокий софит, очерчивая на полу круг с размытым мягким контуром. В центре этого светлого круга на сцене стоял стул.
На сцену вышел мужчина лет сорока , а может быть и больше, в сером костюме. С первого взгляда его внешность была самой заурядной, но внимательный зритель мог бы уловить лёгкую асимметрию его лица: опущенный правый уголок рта и  такие разные брови, словно застывшие в недоумении или немом вопросе.
Мужчина окинул взглядом зрителей. 
Если бы сидящие в первом ряду были начитаны, то они обязательно отметили бы схожесть появившегося мужчины с известным персонажем произведения Булгакова.  И если бы начитанные зрители, разместившиеся на балконе, смогли бы рассмотреть его поближе, то они так же бы изумились этому совпадению образов. Но так редко в жизни человека совпадает возможность с имеющимися ресурсами.
- Добрый вечер, господа! - его голос, одновременно громкий и тихий, низкий и звонкий, бархатный и резкий, казалось, заполнил всё пространство вокруг, забрался в голову каждому зрителю и разлетелся там на множество гулких голосов. - Сегодня мы покажем спектакль для каждого из вас и про каждого из вас. Не спешите скептически фыркать и не ожидайте привычных аллегорий на примере героя из пьесы. Именно Вы сегодня на сцене.
Мужчина легким движением подхватил стул и удалился со сцены. Зазвучал музыка, поднялся занавес, появились актёры, спектакль пошёл своим чередом. И только зрительный  зал был не такой как всегда.  Несколько сотен человек изумлённо смотрели на сцену, иногда ахая, иногда поворачиваясь на своего соседа. Таких эмоций ещё не видели стены этого театра.
К примеру, Павел Николаевич, чью беседу со старым знакомым мы подслушали у входа а театр, сначала было заскучал, поскольку в первой сцене две дамы обсуждали что-то на своём женском, словно птичьем, языке. И он уж было собрался вздремнуть, как часто это с ним бывало в театре, но вот на сцену выбегает мальчик лет двенадцати, в его руках женский бюстгальтер, и он, размахивая им, носится вокруг всполошившихся женщин, выкрикивая: "А Дашка наша в девках навсегда останется. Кто её такую возьмёт, только Колька. А где он этот Колька? Нету Кольки! Тра-ля-ля!" И в этом мальчике Павел Николаевич, о ужас, узнаёт себя. И так ясно и пронзительно перед глазами его встаёт прошлое, как подставил он Николая, жениха, своей сестры, как его осудили на девять лет, а сестра Даша от горя такого совсем зачахла, сначала всё в церковь ходила, а потом познакомилась с какими-то благочестивыми людьми и уехала в деревню на Урал жить духовной жизнью. Павел Николаевич по молодости смог в себе совесть задушить и воспоминания об этой странице своей биографии спрятать в самый дальний угол. А теперь он увидел самого себя, такого ещё юного, но уже гадкого.
Павел Николаевич поспешно повернулся к жене. Но ей было явно не до него. На её лице было отображено изумление, она даже прикрыла наманикюренными пальчиками приоткрытый от изумления рот . "Нет, обо мне она этого всего не знает..." - размышлял Павел Николаевич. - "Что же её  так взволновало?"
Дальше было больше. Павел Николаевич с изумлением наблюдал как на сцене разворачивались события ужасно схожие с самыми неприятными эпизодами из его жизни. И актёры, становившиеся всё старше и старше, удивительно были на него похожи... "Какая-то мистика! Надо же было такому совпадению произойти! - думал он. - Признает ли меня в герое кто-нибудь ещё?"
Если бы Павел Николаевич мог залезть в мысли рядом сидящих зрителей, то он узнал бы, что точно такой же вопрос волновал каждого из собравшихся в зале. Абсолютно все видели на сцене себя и части своей истории. Спектакль подошёл к концу. Актёры вышли на поклон и зрители наградили их овациями,  сдержанными и краткими.
Зажглись люстры неприветливым ярким светом. Щурясь, зрители покидали зал в непривычной спешке. Кто-то нарочито небрежно заводил разговоры на отвлечённые темы.  Обсуждать увиденное никто не торопился. Театр быстро опустел.
А утром в городе уже не было ни одной афиши. И никто не мог вспомнить, из какого города приезжала труппа, и кто был автором пьесы. Да и обсуждать эту премьеру никто не желал.

---

Работа №2
жанр - фарс
* * *

Город Саратов внезапно объявили самым пьющим городом в стране. Казалось бы пустячок, но как-то цепляет за душу. Не всех, конечно, но вот Егора зацепило. Окинув мутным взглядом немытую квартиру, он снова вперился в телевизор:
- А теперь о погоде, - бодро улыбнулся диктор.
- А чего о ней? - промычал Егор. - Лучше, давай еще раз про нас. И по буквам!
- Ну, хорошо, - внезапно согласился ведущий и повторил: - По данным ЦИК город Саратов объявлен самым пьющим из всех городов...
- С-с-сука! - взревел Егор и отправил в экран пустую поллитровку.
Диктор как-то очень живенько нырнул вниз, и бутылка, миновав стекло, разлетелась вдребезги о стенку студии:
- Егор Петрович, что ж вы так убиваетесь? - снизу экрана появилась настороженная физиономия диктора. - Вы ж так не убьетесь никогда, только мебель поломаете.
- А что ты мне мебелью тычешь? - не унимался Егор. - Я потомственный...
Тут он замолчал, потому что был человеком честным и врать не любил. А если не врать, то был Егор Петрович потомственным декоратором, и вовсе не плотником. В былые годы, когда перспективы еще были. разукрашивал он интерьеры. Живописал маслом по бетону. Баталии разные, портреты деятелей. Губернатора самого живописал, Царствие ему Небесное. Нынешний-то портрет в раме заказал, но повесил на ту же стену. И теперь из-под золотого багета с новым губернатором торчат уши старого. Ну, лопоухим он был, физиология, мать-природа, се ля ви.
- Вот смотрю я на вас, Егор Петрович, - тем временем осмелел диктор и снова занял привычное положение в телевизоре, - каждый божий день. И что вижу?
- Да что ты там сквозь окуляры увидеть можешь? - огрызнулся Егор. Он оглядел перед собой стол, в поисках нового снаряда. На столе стояла еще одна поллитра, но еще полная, большая синеватая картофелина и банка соленых огурцов. Банка была не его - вчера выцыганил у соседки, сумки поднес до квартиры. Просил денег, но та откупилась огурцами.
Диктор интеллигентно поправил на носу очки и невозмутимо продолжил:
- Падение я ваше наблюдаю, Егор Петрович. Вертикальное пике. А ведь могли бы... Слышите? Могли бы хорошо устроиться. Жилетку с кальсонами носить. И не водку глушить каждый день, а коньяк.
- А вот водку - не трожь! - сердито потребовал Егор и взял картофелину в руку. - Люблю беленькую и на твои коньяки менять не намерен!
- Ну, хорошо, хорошо, - диктор успокаивающе поднял руки, - но по остальным пунктам - согласны?
Егор вздохнул и убито кивнул:
- Согласен...
- Ну и чудно, - раздался протестующий треск материи и диктор, оказавшись весьма толстым мужичком, влез в комнату, - тогда я предлагаю следующее...
- Э, - остановил его Егор, - ты чего это? Ты вообще, кто? А новости мне кто докладывать будет?
Диктор поспешно обернулся к телевизору и щелкнул выключателем. Экран погас.
- Я - Петя, - представился он, - по профессии трикстер. Ну, такой добрый советчик, несу добро в массы.
- Себя, что ли? - окинув взглядом солидную фигуру трикстера, уточнил Егор.
- Я на диете, - скорбно ответил тот, - на Кремлевской.
- Оно и видно, - буркнул Егор и кивнул на поллитру: - пить будешь, Петя?
- Буду! - Петя решительно уселся за стол.

***

Секретарь губернатора Ефим Семенович Валовой мирно коротал часы приема населения на рабочем месте. Никто из населения записан к губернатору не был, а без записи было велено не пущать. Потому что на дворе не совок, а двадцать первый век - должно быть все чинно, благородно, согласно электронной очереди. То есть в очередь становятся только те, кто через интернет зарегистрировался на сайте губернского портала. Интернет в Саратовскую область уже завозили в прошлом году, и он лежал почти неизрасходованный на складе. В конце этого должны были подвезти еще.
"Двадцать первый век, все ж таки, - с гордостью думал секретарь, раскладывая на кусочке интернета с гордой биркой "Пентиум-3000" пасьянс "Косынку", - технологии! А вот народ у нас - темный. Ой, темный на-а-арод".
Он зевнул, да так и остался с открытым ртом, потому что в приемную вошел Егор:
- Здорово, начальник, я тут к руководству. Можно?
- А-а-а, э-э-э... Нет, - твердо ответил Ефим Семенович и встал из-за стола. - Вы кто такой?
- Я этот... электорат, - Егор улыбнулся, как учил Петя - широко и хищно, с аппетитом,  - у меня сюрприз для губернатора.
- Мущ-щина, я сейчас охрану позову! - с какой-то кассирной интонацией взвизгнул Ефим Семенович, бледнея. - Губернатор принимает только по записи!
- Так ты посмотри, посмотри записи-то, - Егор, тем временем, приближался к заветной двери, - я там есть - Писклявин Егор Петрович.
Секретарь неохотно свернул пасьянс и с видимым усилием открыл органайзер. К его великому удивлению на сегодняшнее число действительно значилась запись, как раз на фамилию Писклявин.
- Подождите, - уже официальным тоном попросил  Ефим Семенович, - я должен доложить. Что у вас?
- А вот, - Егор полез за пазуху рыжего тулупа и вытянул газетный сверток, - сюрприз для нашего отца родного...
Он неспеша  развернул газету и показал секретарю деревянную шкатулку, великолепно расписанную на пасхальную тему:
- К праздничку, подарок.
- И вы с этим к губернатору? - покривил губы секретарь. - А что в шкатулке?
Егор словно ждал этого вопроса - картинным жестом он откинул крышку, явив свету три разукрашенных яйца. На центральном с филигранной точностью был изображен сам губернатор, справа занимала яйцо супруга, а слева их  взрослый сын.
- О... - выдохнул секретарь, завороженный необычайной красотой росписи: -Ваша работа?
- А то чья же, - хмыкнул Егор и уже хотел закрыть шкатулку, но секретарь его остановил:
- А что ж вы, дорогой мой художник, так их нарисовали?
- Как - так? - Егор даже оторопел от такого вопроса. - Нарисовано по высшему разряду...
- Так-то оно так, - продолжал наступать секретарь, - да что ж у вас лица на яйцах - подбородками к острию. Если на стол положить, они ж вверх тормашками выйдут!
Он выхватил из шкатулки центральное яйцо с ликом губернатора и попробовал поставить его на остриё. Но яйцо в таком положении находиться отказалось и переместило свою толстую часть вниз, перевернув лицо губернатора  макушкой к столешнице.
- А вы может, из этих? - недобро прищурился секретарь. - Из оппозиции? На переворот намекаете?
- Вот, черт, - прошелестел посеревшими губами Егор Петрович.
Сцапав со стола губернаторское яйцо, он бегом выскочил из кабинета....

***

- Ну, как презент? Удался? - трикстер Петя сидел за столом и успел изрядно накушаться. Его белая рубаха желтела жирными пятнами, а пиджак и вовсе валялся под ногами.
- Сволочь, ты как яйца сделал? - с порога выпалил Егор, потрясая шкатулкой. - Как сделал, я тебя спрашиваю?! Чуть под монастырь не подвел, скотина!
Петя икнул и, медленно поднявшись, начал доставать из-под стола пиджак.
- Молчишь? А ну, исправляй! Снизу наверх переверни!
Напялив кое-как пиджак, трикстер включил телевизор и полез в экран.
- Сматываешься... - ахнул Егор и, отшвырнув шкатулку, помчался вдогонку. - Ах ты с-сучара!
Он вцепился в пиджак и потянул назад, раздался протестующий треск материи:
- Яйца мне переверни, сволочь! - орал Егор. - Снизу наверх! Ой...
Трикстер щелкнул пальцами, и в тот же миг в телевизор вернулось привычное изображение. Транслировали концерт саратовской самодеятельности -  пожилые исполнители и исполнительницы бодро тянули дребезжащими голосами песню про березку, что стояла одинокая в поле. Что-то новое екнуло у Егора под подбородком, и он вдруг подхватил  нежным  необычно тоненьким голоском:
- Лю-ю-ю-ли, лю-ли, стоя-а-а-а-ла-а-а...