Старый ВенЕр ничего не смыслил в современных технологиях.
Он уютно устроился, сложив щупальца в милое кресло, и нажал красную кнопку, вспомнив, что все остальные цвета отвечали за активные действия, а не за умиротворение и покой.
Кто ж знал, что обшарпанная коробка, найденная после новогоднего посещения развесёлых внучат, окажется раритетным транспОрдером с межпланетным радиусом действия.
Красный песок уныло поблескивал в лучах низкого солнца.
Защитный костюм (хвала создателям гаджета) спасал от холода, но не от голода.
Память неохотно подсказала про "курс молодого венерянина", но выдала обрывки инструкции, типо, "движение - жизнь" и "еда это жизнь".
ВенЕр включил автономные датчики движения, которые тут же услужливо пискнули, указав направление.
выглядело это не очень аппетитно, но делать было нечего.
Сам себе отвечая на сакраментальный вопрос "есть ли жизнь на Марсе", старик ответил - "надо есть".
Инженеры ПУПа (Пункта Управления Полетами) озадаченно смотрели друг на друга, пытаясь по взглядам определить, почему "Марсоход", ни с того, ни с сего, перестал подавать признаки жизни.

Ани всматривалась в яркие  вспышки, мелькающие над горизонтом, раскатами, проходившими по небу, озарявшими тонный пейзаж Марса.
Там вдали небо пурпуром сливалось с красной песчаной поверхностью Марса.
Разбушевавшееся солнце тлело, уступив место вечерней прохладе, и постепенно подбирающимся ночным морозам.
Облокотившись об посох, девушка брела по теплому песку не успевшему остыть после дневного пекла.
Словно мумия, укутанная в тряпье цвета красного песка – цвета странствий, ступала она босыми ногами, выглядывающими из-под тряпья.
Падала от усталости, отчаянья, - поднималась, - шла дальше.
Боролась с собой, природой, судьбой, - рвалась вперед к своей цели,  ожидавшей ее там впереди за бушующими раскатами грома.
Гром, не смолкающий ни днем не ночью, пожары, наводнения, все, на что способна фантазия творца.
«Марс, - горько думала Ани, - он решил стереть нас со своей планеты, со своей истории, - как вирус, избавиться от болезни любыми способами».
Ани отчаянно торопилась в деревню расположенную за горизонтом, в надежде, что ее не тронуло бедствие, туда, где ждала ее дочурка, молясь – мама вернется.

Где-то на Земле астроном-любитель Васька Чернов оторвался от телескопа и изумлённо потер глаза.
Дело в том, что так любимая им за постоянство Красная планета внезапно стала белой, будто выпал невозможный для этого места снег.
Васька вновь прильнул к объективу, судорожно пытаясь понять, как донести открытие до общественности, чтобы не упрятали в психушку.
Где-то в глубине Марса.
– Идиоты, вы куда канализацию слили! – Бульбокс размахивал красными от возмущениями выростами и зло смотрел на сжавшихся от страха коллекторов.
– Вы хоть понимаете, что если там… - продолжил он и презрительно  ткнул в сторону Земли, - поймут, что Марс  обитаем, нам крышка!
– Но почему? – робко захлопала второй парой глаз Милина.
– Потому что поналетит лимита, а Марс не резиновый!
- Включайте виброклин, будем чистить.
Тем временем на Земле Васька Чернов судорожно глотал сорокоградусный напиток прямо из горла, наблюдая в телескоп за идеально красным цветом теперь медленно трясущейся планеты.

Жизни нет нигде
- Да будет свет! - и стал свет.
- Ух ты, клево выходит, - юный демиург потер руки и продолжил создание системы, - теперь, день и ночь, твердь, на ней моря...
- Фёдор, обедать! - голос мамы прервал игру на середине.
- Сейчас, мам, - демиург осмотрел постройку и удовлетворенно кивнул, - только окружение надо...
Легкими движениями он зажег в черноте вселенной звезды.
- Меркурий и Плутон - демиург присовокупил к системе наспех скатанные шарики планет и, вскочив с колен, помчался на кухню.
- Чем занимался сегодня? - поинтересовалась мама, наполняя большую тарелку ароматным супом.
- Да, пристроил к Марсу несколько планет, чтобы обитателям не скучно было, звезды включил, - дернул плечами демиург.
- Обитателям? - мама удивленно посмотрела на него.
- Ну, будущим, - несколько сконфузившись пояснил Федя, - так-то жизни пока нигде нет...

Наверстать упущенное…
Укрывшись в тени за выступом стены, старая женщина в черном плаще удивленно вглядывалась в яркую назойливую рекламу.
Игриво подмигивая, та настойчиво приглашала желающих на интерактивное шоу со странным названием: «Есть ли жизнь на Марсе?»
Подняв голову, старуха посмотрела на небо, белесое от городских огней, поправила на плече бесформенную сумку, и проворчала: «Вот об этом я не подумала…»
Очередная вспышка рекламы осветила пустой тротуар.
…Улицы марсианского мегаполиса были заполнены беззаботными прохожими, прогуливающимися в свете Фобоса, быстро пересекающего ночное небо.
Вот молодой марсианин обвивая одним верхним щупальцем головогрудь юной жительницы Марса, в одиннадцати остальных преподносит ей очаровательных извивающихся сепулек.
Она в ответ польщенно вспыхивает фиолетовыми сполохами и, сквозь зеленовато-прозрачное стенку ее туловища, видно, как трепещут и сжимаются все пять сердец.
При виде такого безобразия, проходящая мимо почтенная матрона, обернутая в подобие рогожной циновки, возмущенно прикрыла средний ряд глаз и осуждающе собрала в складки нижне-челюстную перепонку.
Та же старуха, стоя в тени странного спирального сооружения, из-под низко надвинутого капюшона, оценивающе оглядывала всю эту суету.
Наконец, пробормотав: «Сколько работы…», достала из сумки складную косу и любимым, основательно сточенным оселком, взялась править лезвие.

Земля – Марс - Земля.
Человек жадно приник к окулярам вездехода, радуясь, что у того автоматическое управление.
Разнообразие жизни на этой, четвертой от Солнца, планете поражало воображение: огромные и маленькие, похожие на тех, что когда-то жили на Земле, и совершенно другие, чудные и странные существа, не обращая внимания на его машину, занимались своими марсианскими делами.
В каналах,  пересекавших планету, плескались водные обитатели: от небольших шустрых змеек красно-желтого цвета до медузообразных глазастых чудовищ, покачивающихся на поверхности и разбрасывающих радиальные ловчие щупальца на 15-20 метров.
Не было только летающих – видимо, плотность атмосферы была недостаточна, чтобы поддерживать полет.
На Земле давно ничего подобного не было - ни животных, ни растений, поэтому продукты питания синтезировались на подземных фабриках, а кислород, по-прежнему, возникал при фотолизе воды, но тоже промышленным путем.
Как-то он просматривал флэк охоты на последнего крупного дикого зверя: серый длинноухий зверек высоко подпрыгнул и упал, пронзенный сразу несколькими лазерными лучами.
Возвращаясь на корабль, человек отчего-то вспоминал давний школьный урок, когда учительница, как великое чудо, показывала им небольшое зеленое растение под стеклянным колпаком…
Наступило время связи, пора отправлять отчет первого исследователя красной планеты.
Занеся руку над  клавиатурой, он внезапно задумался.
И уверенно напечатал: «Марс, как и предполагал профессор Бартов, песчаная безжизненная пустыня…».

Красным цветом отливала земля, горка камней, стволы деревьев и листва от заходящего солнца.
Любуясь закатом, на скамейке сидела девушка, и её светлые волосы так же окрасились в красный цвет.
- Добрый вечер, Лиля, - вдруг раздался голос.
Девушка вздрогнула всем телом и уставилась на подошедшего парня.
- Привет, Саша, с работы или на работу?
- С работы, - проговорил Саша, - рад тебя видеть, как поживаешь?
- Как обычно, - Лиля пожала плечами.
Саша присел рядом с девушкой, которая даже не глянула в его сторону, она пристально смотрела в сторону заката.
- Как ты думаешь, есть ли на Марсе жизнь? – внезапно прервал неловкое молчание Саша,  прищурившись, рассматривая яркую крупную точку на темном небе.
- На моем Марсе точно есть, - Лиля поднялась и, вытянув поводок, шагнула навстречу несущемуся огромному рыжему псу, - Марс, ко мне!

Марсианин Дрюм Длян, чтобы не пугать своим видом землян, перевоплотился в  солдата.
Уставного солдата с короткой стрижкой, затянутым ремнем, кителем, застегнутым на все пуговицы. 
И тут же увидел землянина: другого солдата.
Только не уставного,  с висящем ремнем, расстегнутым пуговицами, шапкой  набекрень , а также неприятным перегаром изо рта.
Данный  землянин был типичным представителем категории дембелей.
Он подошел к Дрюм Дляну,  дал марсианину пару пендалей, отвесил пару подзатыльников, пробил лося, после чего присел покурить на травке.
Дембель был по своей натуре не злобный и довольно общительный.
Поэтому и задал вопрос: «Скажи душара, есть ли жизнь на Марсе?».
«Есть», - ответил Дрюм Длян и направился в  направлении своей летающей тарелки.
«По уставу ответил», - подумал дембель и прилег вздремнуть.

«Марс, сколько экспедиций кануло в лета?
Вопросы без ответов.
Я Нырков Алексей пилот «Марионетки» космического исследовательского корабля Земля в подземелье Марса вишу вниз головой и пытаюсь оценить обстановку.
Дико болит голова, мешая вникнуть в реальность, теплая и липкая жидкость касается моих губ, стекает к моим глазам.
В какую дрянь они меня окунули?
Шорох, вот и мои мучители.
Черные существа похожие на саранчу, безликие, глаза заплыли, ничего не вижу, пытаюсь сопротивляться – удар тупым предметом.
Открываю глаза, белый потолок, пытаюсь осмотреть себя, трубки, трубки.
Ооо, сдерживаю свои восклицания диктуемые болью, эти существа, они нас изучают.
Сколько экспедиций кануло в лета, с сознанием разумная жизнь на Марсе существует, я рад, что послужил марсианской науки, стал частью истории.

Захар Семеныч Догадкин всю жизнь думал над тем, есть ли жизнь на марсе.
Он думал об этом, когда ходил в детский сад и проектировал куличики в песочнице.
Когда пошел в школу тоже об этом думал, особенно на основных предметах, чем стяжал неудовлетворительные отзовы учителей о его успеваемости и крепость отцовского ремня.
Так же думал об этом, когда его принимали в октябрята и пионеры, хоть это принятие из-за его успеваемости происходило с большим трудом.
Затем Союз развалился и принимать Захара Семеныча стало некогда и некому, зато он сам начал принимать, поступив со скрипом в институт, то сто, то двести, а иногда и по два литра в день в самых разных компаниях, но даже тогда он не переставая думал о том, есть ли жизнь на марсе.
Догадкину приходилось об этом думать в очереди за продуктами, которые кто-то вознес в ранг дефицита и выдавал по карточкам.
Учеба в институте закончилась и забрезжило новое светлое будущее: поиски, нахождение и забивание теплого места работы.
Термин "проектное бюро" сменилось термином "офис", "пьянка" сменилась "корпоративом", а зарплатный нал банковскими карточками.
Теперь у Захара Семеныча была семья, подержанная машина, проблемы со здоровьем и множественное число налогов, однако мысли про жизнь на марсе не оставляли его.
Но однажды утром он пришел в магазин, оглядел полки с товаром, скользнув взглядом по ценникам, и совершенно неожиданно мучающий его столько лет вопрос решился сам собой: Захар Семеныч Догадкин понял, что на марсе жизни нет.