Повтори ще раз. Як там було?
«Мова твоя схожа на бите скло».
Що там було при кінці? «Я ніколи раніш».
Повтори ще. Точиться світло. Пишеться вірш.
Те, що було перед цим. Повтори. Повтори.
Як там? «Трава відважно дивиться догори.
Я ніколи більше не зможу». Саме це.
Говориш, мов обертаєш до сонця лице.
Саме ці слова. Ті, що були тоді.
Звук твого імені. Короткий сплеск на воді.
Голосу темна нитка, прошита по рукаву.
Що там іще? «Я відчуваю тебе, як траву».
Слова, незрозумілі тобі самій.
Саме це: «Спробуй тепер, зрозумій.
Спробуй тепер, відчитай. Переклади».
Мов сивина у жінок, в повітрі з’являються холоди.
Як там було? «Я тепер маю слова,
щоб говорити про тишу». Музика больова.
Музика, що народжується в дереві та землі.
«Більше ніколи нічого не трапиться. Взагалі».
Теплі поля, як списані записники.
Співи, що їх, мов хустки зі скринь, дістають жінки.
Музика, що прокачується легенями чоловіків.
Підліткові постаті соняшників, часників.

Сергій Жадан.
16.07.2020.

Отредактировано некто (2020-07-21 22:05:07)

Сестры

любовь и надежда ходят поодиночке,
как будто они не одной мамы дочки,
как будто не сёстры вере, и в каждой строчке
вера шифрует для них: я тут!
но они не читают (глаза закрыты)
и, несмотря на твои заметные габариты,
вера, они же не видят тебя, и не дури ты —
они нескоро тебя найдут.
вера говорит, шевеля ноздрями,
ходит с нами, как человек зо зверями,
как не съеденный ещё капитан кук с дикарями,
в смутном предчувствии злой судьбы;
вряд ли найдётся имя бездонней,
она наяву с нами, а не на иконе, и
мы тянем к жару её ладоней
низенькие свои мохнатые лбы
Саша Маноцков
Чего полны их глазницы – пороха ли, песка ли?
Любовь и Надежда умнее Малдера или Скалли:
Они никогда меня не искали –
К ним нужно долго идти самой.
Я старшая дочь, с меня спросят гораздо строже.
Нас разлучили в детстве, но мы похожи:
Папа взял три отреза змеиной кожи
И сотворил нас на день седьмой.
Они, как и я, наделали много дряни,
Дурачатся, говорят, шевеля ноздрями,
Но сестры слепы, а я вот зря не:
Все время видеть – мой главный долг.
А им не ведать таких бессонниц, красот, горячек,
Которыми, как железом, пытают зрячих —
Папа проектировщик, а я подрядчик.
Три поросенка – и Серый Волк.

Вера Полозкова

Подпись автора

…А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо! Когда, казалось, нам велят — а может, сами захотели, — спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели: все силы тьмы сошлись на смотр, стесняться некого — а че там; бежал Фома, отрекся Петр, Иуда занят пересчетом, — но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда, когда надежда ни одна не намекает нам, что живы, и перспектива есть одна — отказ от всякой перспективы.

На всех углах твердят вопрос, осклабясь радостно, как звери: «Уроды, где же ваш Христос?» А наш Христос пока в пещере, в ночной тиши. От чуждых глаз его скрывает плащаница. Он там, пока любой из нас не дрогнет и не усомнится (не усомнится только тот глядящий пристально и строго неколебимый идиот, что вообще не верит в Бога).

Земля безвидна и пуста. Ни милосердия, ни смысла. На ней не может быть Христа, его и не было, приснился. Сыскав сомнительный приют, не ожидая утешенья, сидят апостолы, и пьют, и выясняют отношенья:

— Погибло все. Одни мечты. Тут сеять — только тратить зерна.

— Предатель ты.

— Подослан ты.

— Он был неправ.

— Неправ?!

— Бесспорно. Он был неправ, а правы те. Не то, понятно и дитяти, он вряд ли был бы на кресте, что он и сам предвидел, кстати. Нас, дураков, попутал бес…

Но тут приходит Магдалина и говорит: «Воскрес! Воскрес! Он говорил, я говорила!» И этот звонкий женский крик среди бессилия и злобы раздастся в тот последний миг, когда еще чуть-чуть — и все бы.

Глядишь кругом — земля черна. Еще потерпим — и привыкнем. И в воскресение зерна никто не верит, как Уитмен. Нас окружает только месть, и празднословье, и опаска, а если вдруг надежда есть — то это все еще не Пасха. Провал не так еще глубок. Мы скатимся к осипшим песням о том, что не воскреснет Бог, а мы подавно не воскреснем. Он нас презрел, забыл, отверг, лишил и гнева, и заботы; сперва прошел страстной четверг, потом безвременье субботы, — и лишь тогда ударит свет, его увижу в этот день я: не раньше, нет, не позже, нет, — в час отреченья и паденья.

Когда не десять и не сто, а миллион поверит бреду; когда уже ничто, ничто не намекает на победу, — ударит свет и все сожжет, и смерть отступится, оскалясь. Вот Пасха. Вот ее сюжет. Христос воскрес.

А вы боялись.

Дмитрий Быков, 2015.

Говорят, Бродский переоценен.
Врут.

ИОСИФ БРОДСКИЙ «ТЫ ЗАБЫЛА ДЕРЕВНЮ, ЗАТЕРЯННУЮ В БОЛОТАХ...»
Ты забыла деревню, затерянную в болотах
залесённой губернии, где чучел на огородах
отродясь не держат — не те там злаки,
и дорогой тоже всё гати да буераки.
Баба Настя, поди, померла, и Пестерев жив едва ли,
а как жив, то пьяный сидит в подвале
либо ладит из спинки нашей кровати что-то,
говорят, калитку, не то ворота.
А зимой там колют дрова и сидят на репе,
и звезда моргает от дыма в морозном небе.
И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
да пустое место, где мы любили.

1975

Мы решили с тобой дружить,
Пустяками сердец не волнуя.
Мы решили, что надо быть
Выше вздоха и поцелуя…

Для чего непременно вздох,
Звезды, встречи… скамья в аллее?
Эти глупые «ах» да «ох»!..
Мы — серьезнее и умнее!

Если кто-то порой на танцах
Приглашал тебя в шумный круг,
Я лишь щелкал презрительно пальцем —
Можешь с ним хоть навек остаться.
Что за дело мне? Я же друг!

Ну, а если с другой девчонкой
Я кружил на вешнем ветру,
Ты, плечами пожав в сторонке,
Говорила потом мне тонко:
— Молодец! Нашел кенгуру!

Всех людей насмешил вокруг.-
И, шепнув, добавляла хмуро:
— Заявляю тебе, как друг:
Не танцуй больше с этой дурой!

Мы дружили с тобой всерьез!
А влюбленность и сердца звон…
Да для нас подобный вопрос
Просто-напросто был смешон!

Как-то в сумрак, когда закат
От бульваров ушел к вокзалу,
Ты, прильнув ко мне, вдруг сказала:
— Что-то очень прохладно стало,
Ты меня обними… как брат…

И, обняв, я сказал ликуя,
Слыша сердца набатный стук:
— Я тебя сейчас поцелую!
Поцелую тебя… как друг…

Целовал я тебя до утра,
А потом и ты целовала
И, целуя, все повторяла:
— Это я тебя, как сестра…

Улыбаясь, десятки звезд
Тихо гасли на небосводе.
Мы решили дружить всерьез.
Разве плохо у нас выходит?

Кто и в чем помешает нам?
Ведь нигде же не говорится,
Что надежным, большим друзьям
Запрещается пожениться?

И отныне я так считаю:
Все влюбленности — ерунда.
Вот серьезная дружба — да!
Я по опыту это знаю…
Асадов

Подпись автора

Для плюсов.

Уж крышку туго закрывают,
Чтоб ты не мог навеки встать,
Землей холодной зарывают,
Где лишь бесчувственные спят.

Подпись автора

"Не противься злому"
( Матф., 5:39.)

- Как фамилия?
- Косячков!
- Оуууу, косячко-ов, много косячков! Садись, пять.

Подпись автора

Удобная штука - фальшивая репутация:
всегда с собой и не оттягивает карман при ходьбе.

І ось прийшла старість до старого кота,
оскільки в кота були доволі серйозні літа,
і втратив кіт апетит, почав боятися висоти,
і взагалі – ви ж знаєте, які печальні бувають старі коти.

І тоді прийшли до кота янголи божі, прямо зрання,
знайшли час прийти до кота суботнього дня,
постукали чемно в двері, поскидали взуття,
і говорять йому: давай, коте, розповідай про своє життя.

Розповідай, чим за життя займався ти,
що про тебе потім розкажуть друзі-коти,
що згадають про тебе сусіди, знайомі, сім’я,
чим їм запам’ятається котяча доля твоя?

Ну що? - Говорить кіт. - Переважно я спав.
У мене, звісно, було трішки справ,
але переважно я все ж таки спав,
                якщо говорити на чистоту.
Чесно спав, як і належить коту.

Не посадив дерево, не збудував дім.
Не сильно за цим і шкодував, утім.
Знав, що все марнота марнот, що все мине.
Є, щоправда, діти – але це діло таке, наживне.

А так, дорогі мої янголи, я переважно відпочивав,
дрімав, куняв, клював носом, просто десь ночував,
перевертався з боку на бік, зі спини на живіт.
Мабуть, доки я спав, устиг змінитися світ.

Та ні, - відповіли янголи, - якщо чесно – то ні,
світ особливо і не змінився: новини так само сумні,
діти так само веселі, дерева продовжують рости.
Головне, що не змінилися ви – коти.

Спите собі, дрімаєте, вилежуєтесь, мурчите.
Все вже давно минуло, а що не минуло – мине і те.
Будь здоров, коте, спи собі, накрившись хвостом.
Все життя, - сказав янгол, взуваючись, -
все життя мріяв бути котом.

Сергій Жадан

Отредактировано Himiko (2021-08-23 21:05:54)

Я с детства был в душе моряк,
Мне снились мачта и маяк,
Родня решила: «Он маньяк,
Но жизнь мечты его остудит».
Мне дед сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»
В одной из жутких передряг
Наш бриг вертело, как ветряк,
И кок, пропойца и остряк,
Решил, что качка нас погубит.
Мне кок сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»
Врачи вертели так и сяк
Мой переломанный костяк
И про себя подумал всяк:
«Отныне плавать он забудет».
Мне врач сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»
Меня одели в тесный фрак
И погрузили в душный мрак,
И поп сказал: «Не будь дурак:
Одной душой в раю пребудет».
Весь мир сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»
Господь смутился: «Как же так?
Но коль он так... ну раз он так...
Да пусть он – так его растак –
Живёт и в здравии пребудет!»
Господь сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так и будет!»
__________
Леонид Филатов
Баллада об упрямстве

Подпись автора

Вы не так мнoгo весите, как вам кажется…

Гарантий нет. Есть чувства и желанья.
Намеренья – основа всех основ.
И вера, ожидания, признанья
Ведут в пути неведомом любовь.

И можно строить планы или замки,
А можно молча ждать, чтоб пробил час;
Установить границы, сроки, рамки,
Иль доверять судьбе решить за нас...

И главный страж – несовершенный разум,
Что оградить пытается от бед,
Запутается вновь, но раз за разом
Пытается найти один ответ:

Что будет дальше?.. Взлет или паденье?
Остановиться? Броситься в волну?
Что проявить: настойчивость? Терпенье?
И чем измерить эту глубину?

Серьезно все обдумать? Бросить вызов?..
Иль отпустить все мысли на покой?..
И не смотреть ни сверху и не снизу,
А верить сердцем, и любить душой.

09.09.09
#Поль_Корде

Подпись автора

Вы не так мнoгo весите, как вам кажется…

Серые глаза – рассвет...
(стихи Редьярда Киплинга, перевод Константина Симонова)

Серые глаза – рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза – жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза – луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза – песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю – в том нет вины –
Все четыре этих цвета.

Ты не грусти, сознав свою вину.
Нет розы без шипов; чистейший ключ
Мутят песчинки; солнце и луну
Скрывает тень затменья или туч.

Мы все грешны, и я не меньше всех
Грешу в любой из этих горьких строк,
Сравненьями оправдывая грех,
Прощая беззаконно твой порок.

Защитником я прихожу на суд,
Чтобы служить враждебной стороне.
Моя любовь и ненависть ведут
Войну междоусобную во мне

Хоть ты меня ограбил, милый вор,
Но я делю твой грех и приговор.

Вильям, наш, Шекспир.

Отредактировано Путник (2022-01-06 18:58:40)

Подпись автора

Для плюсов.