Писатель-фантаст Всеволод Глуховцев о современной отечественной фантастике.
О фантастике, современной и не только
Так называемая «массовая литература», рассчитанная на широкие круги читателей – явление с социальной точки зрения гораздо более интересное, чем литература элитарная, ориентированная на людей особого культурного склада. Круг читателей-гурманов во все времена более или менее стабилен, и в силу сравнительной их немногочисленности и осмотрительной консервативности не очень заметен как социальная стихия. Другое дело – читательские толпы, продукт грандиозных цивилизационных изменений, начавшихся примерно 150-170 лет назад, когда политики осознали громадные преимущества технического прогресса: середина XIX столетия отметилась рядом «техногенных» войн, в которых генеральными факторами победы сделались не столько мужество бойцов и искусство полководцев, сколько новое вооружение, а шире говоря, система образования, готовящая технически подкованных людей. После этих войн прогресс рванул вперед как ошпаренный, стремительно индустриализируя и, соответственно, урбанизируя общество: прежде процентов девяносто, наверное, человечества жило в деревнях, занимаясь крестьянским трудом, а тут новая реальность потребовала огромного числа рабочей силы на заводах, инженерно-технического персонала… и вскоре выяснилось, что для нормальной работы и жизни компактно проживающего большого числа людей требуются медики, юристы, банкиры, торговцы; в свою очередь, всем надо отдыхать и развлекаться – и в разрастающихся городах как грибы после дождя возникают театры, цирки, редакции всевозможных газет и журналов. Ну и естественно, резко возрастает число учащихся.
То, что запрос на массовую культуру порожден в урбанистической среде, очевидно. Надо полагать, имелся он в и Вавилоне, и уж точно в античном Риме. Но со второй половины позапрошлого века мегаполисы перестали быть исключением, и бульварное чтиво как социальный феномен возникает именно тогда. И почти сразу же в нем возникает специализация, носящая заметно выраженный акцент на ту или иную аудиторию. Вкусы совсем уж невзыскательного читателя продолжали удовлетворяться лубками («комиксами» на современном языке), несколько более грамотные потребители живо нацелили оборотистых издателей на производство фривольных, сентиментальных, приключенческо-детективных романов – ну, а верхнюю нишу литературного ширпотреба заняла фантастика.
Здесь необходимо сделать важную оговорку. Относительно термина «фантастика» нет единства мнений, что порождало и порождает немало путаницы и споров. Можно воспринимать фантастику как универсальный авторский прием независимо от жанра, в этом смысле в фантастах смело могут числиться Гоголь с Достоевским, у которых каждый третий персонаж запросто общается с призраками, колдунами и нечистой силой. Мне такой подход представляется методологически более верным, но жизнь властно правит теории, мы вынуждены считаться с тем, что какое-либо слово, бывает, подвергается сильной смысловой коррекции, приобретая иной, чем изначально, смысл. Ну, вот хотя бы слово «гость», некогда означавшее купца, торговца… Вот нечто подобное произошло с «фантастикой» в эпоху взрывного роста технологий. Жизнь людей стала меняться с феерической быстротой, возник мощный общественный запрос на предсказание будущего, при этом само собой разумелось, что будущее определяется прогрессом науки, воплощаемом в невиданных прежде машинах. Хорошее это будущее либо катастрофическое – отдельный вопрос. Главное, что возник заметный социальный слой, стремившийся заглянуть вперед, за горизонт событий – как правило, это была молодая интеллигенция: старшеклассники, студенты, выпускники вузов… У этих людей, почуявших невиданный прежде темп жизни, проснулся необычайный интерес к тому, как будет выглядеть мир через десять, двадцать, тридцать лет – и книжный рынок немедля откликнулся популярным жанром, нацеленным именно на такие описания и занявшим довольно почетное место: вроде бы развлечение, не претендующее на психологические глубины, но для образованных.
Повторим: это очень важная реперная точка. В нашей стране именно такое понимание фантастики сложилось и закрепилось, можно сказать, вплелось в культурный код советского человека, в значительной мере сохраняющийся и сегодня: литературная фантастика – описание будущего, порожденное научным и техническим прогрессом, включая описание проблем, им порожденных.
Так было в СССР. Понятно, что с той поры мир не единожды переменился, и дело не только в отечественных политических метаморфозах, хотя и в них тоже. Но в целом, на мой взгляд, загвоздка глубже: большая часть общества по инерции ждет от жизни бесконечных новинок, «гаджетов», уже привыкнув к этому за более чем сто лет техногенного мира – а вот темпы чисто технического прогресса в последние лет сорок здорово замедлились. Большие, сложные, мощные машины: автомобили, самолеты, космические корабли, ядерные реакторы – все это, энергично развиваясь примерно до 1970-1975 годов, затем заметно тормознулось… Примеры? Пожалуйста.
В указанное время, а конструктивно даже пораньше появились два сверхзвуковых пассажирских самолета: наш Ту-144 и «Конкорд», совместная разработка французов и англичан. Миновали годы – и от этих машин в коммерческой эксплуатации отказались из-за слишком высоких затрат и сложного, муторного, нервного обслуживания как самих аппаратов, так и организации полетов, вернувшись к обычным кораблям. В итоге сегодня пассажиры летают на самолетах менее продвинутых, но более экономичных и безопасных. Пример второй: космонавтика. Если считать датой рождения 4 октября 1957 года, то нетрудно увидеть, каким стремительным был ее взлет в первые пятнадцать лет, от первого спутника до астронавтов и «Луноходов» на Луне… и практически топтание на месте в следующие полвека, отказ от кораблей нового поколения, «Буранов» и «Шаттлов». Подаваемый публике как «гений» Маск пытается довести до потребительского состояния технические решения, некогда отставленные за бесперспективностью – что рационально и неглупо, однако выдается за неслыханные инновации, и есть дураки, приходящие в восторг от масковых шоу-фантиков. Ну, а умным-то ясно, что ничего принципиально нового он не предлагает… Да, и еще для полноты картины: управляемая термоядерная реакция, принципы которой известны едва ли не с первых послевоенных лет; принципы принципами, а создать работоспособную конструкцию не выходит и по сей день.
Причины? Во всех случаях они одни и те же: высокая опасность и экономическая неэффективность. Стоимость таких проектов, как термоядерный реактор или пилотируемый космический корабль вырастает в такую копеечку, что овчинка выделки не стоит – это раз. А два – дикая рискогенность сложнейших конструкций. Человек вида Homo sapiens, существо с достаточно ограниченными нервно-мышечными возможностями, попросту не справляется с нагрузкой, возлагаемой на него массивом процессов, одновременно действующих в такой машине, как, допустим, сверхзвуковой аэроплан. После одного полета Ту-144 (он выполнял рейс Москва – Алма-Ата длительностью около полутора часов) пилоты и диспетчеры чувствовали себя так, будто сутки без отдыха отработали на лесоповале.
Эти два барьера современное человечество пока преодолеть не смогло. Технический прогресс становится разорительным и крайне опасным. Нет, разумеется, я не забыл о том колоссальном рывке, что совершили за последние десятилетия информационные технологии, здесь прогресс очевиден и безусловен. Но он скорее подтверждает, нежели опровергает сказанное выше: человек в состоянии создать мощнейшие, сложнейшие конструкции, запустить их в ход, а вот контролировать разбуженные им самим же силы уже не в состоянии. Следовательно, на повестку дня встает вопрос об изменении самого человека, версии Homo sapiens – развитие информационной техники, самой по себе маломощной, не требующей больших энергий, есть рост не физической, а управленческой потенции оператора, изменение не столько прикладных инструментов, сколько самой его природы. И это лишь первые шаги, ведь и у этих технологий есть предел, совершенно очевидно, что на очереди более глубинное, изменение человеческой сущности, в частности посредством генной инженерии, возможно, способной актуализировать пока неведомые резервы, заложенные в биосферном проекте Homo.
Откликается ли на такую постановку проблемы современная фантастика? Мое мнение – да, когда прямо, когда косвенно. Завуалированные мотивы чувствуются в «таинственно-магических» сюжетах: когда главный герой вдруг открывает в себе способность видеть невидимое, дополнительные измерения пространства-времени, недоступные человеку немодернизированному. Нельзя, конечно, сказать, чтобы эта идея была нова – напротив, она из разряда вечных, но в современных условиях бурного развития генетики она обретает новые краски. Пораньше тренд ухватили чуткие Стругацкие в повести «Волны гасят ветер» 1984 года выдвинув идею «вертикальной эволюции»: у очень небольшого количества людей, примерно одного на миллион, выявляется мутация, позволяющая превратить этого одного в сверхчеловека, Homo sapiens в Homo ludens (человек играющий – термин голландского философа Й. Хейзинги, но Стругацкие вложили в него иное содержание). В работах лидеров современной отечественной фантастики С. Лукьяненко, В. Панова похожие мотивы просматриваются достаточно явно, книги находят своего читателя.
Но Лукьяненко, Панов, еще ряд имен – это, во-первых, уже неоклассика, а во-вторых, не только этим, понятно, жив книжный рынок. Здесь прежде всего надо сказать, что число игроков на нем изрядно проредилось после кризиса 2008 года – да, вроде бы давненько это было, но сегодняшние расклады есть именно его следствие. Часть небольших издательств вынуждены были либо уйти с рынка, либо «лечь» под титанов, каковых в «фантастическом» книжном сегменте, собственно, три: издательства АСТ, Эксмо и Альфа-книга. Первые два в принципе намного больше и считаются у авторов более престижными, а кроме того они являются фактически единым холдингом, принадлежащим одним и тем же частным лицам. Тем не менее, оба издательства сохраняют свои бренды и редакционные коллективы – совершенно та же практика монополизации, что, скажем, на авторынке, где ряд фирм («Ниссан» и «Рено»), составляют одну корпорацию, выглядя для потребителя разными марками. При этом, повторимся, оба гиганта успешно подгребают под себя издательства помельче.
Итак, АСТ и Эксмо, принято считать, работают на более искушенную аудиторию, Альфа окучивает контингент попроще. Какие же плоды творческой мысли предлагают они разным категориям читателей?..
Если сравнивать современную фантастическую продукцию с советской эпохой, то прежде всего бросится в глаза куда меньшее присутствие космической тематики. Ничего удивительного: полвека назад человечество возлагало на освоение космоса главнейшие надежды, казалось, вот-вот, и полетим во все края Вселенной, и на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы… но никаких следов, мечты уперлись в неразрешимые покуда проблемы, о чем уже было сказано. Да, и сегодня есть упорные приверженцы данного направления, типа Антона Первушина , но они погоды не делают. Не знаю, прав ли я, но подозреваю: а не является ли популярность всевозможных разновидностей «фэнтези» - по сути, волшебной сказки – своеобразной социокультурной деформацией запроса на пресловутую вертикальную эволюцию?.. Ведь в сказке в наивной форме выражено не что иное, как желание раскрыть в себе «спящий» потенциал, и фэнтези, реагируя на это, стал многоцелевым мега-жанром.
В поисках фокусных читательских групп он причудливо разбежался на множество занятных ручейков, например, так называемое «ром-фэнтези» - душещипательные истории в волшебной оболочке, рассчитанные на ванильную девичью аудиторию, «боевую фэнтези» - героические сказки, волнующие души недорослей и переростков мужского пола, иным из которых вроде бы уже не так далеко до пенсии. В данном феномене я вижу не что иное, как очередной изгиб неуклонной урбанизации: жизнь мегаполиса порождает оравы вполне физиологически зрелых людей обоих полов, ментально застрявших на стадии малолетних д… (фразу закончить самостоятельно).
Достаточно интересным психологическим казусом представляется мне живучесть так называемого «постапа» (постапокалипсиса – описания мира, который постигла глобальная или локальная катастрофа техногенного либо биогенного характера, где на руинах рухнувшей цивилизации выживают полуодичавшие люди). Начало жанра здесь принято относить к роману Герберта Уэллса «Война в воздухе», страшно сказать, аж 1908 года – а вот поди ж ты, жив курилка и помирать не думает. Я сам неоднократно грешил пером в этом жанре, самая новая книга датирована 2018 годом – издательство предложило, я не отказался; однако, признаюсь, что неистощимая заряженность определенной аудитории на данную тематику несколько удивляет.
Альтернативная история и такой ее аппендикс как «попаданчество», по мнению некоторых культурологов, совмещающий «альтернативку» и «чистое фэнтези» - еще одно модное направление тоже с долгой предысторией. Пионером жанра здесь общепринято считается Марк Твен с «Янки из Коннектикута…», хотя за полвека до него Г.Х. Андерсен (да-да, тот самый, что «Дюймовочка» и «Гадкий утенок») издал совершенно попаданческий рассказ «Калоши счастья» - 1838 год. Но прошлое прошлым, а как объяснить успех этой формы в наши дни в нашей стране?.. Есть не лишенное логики мнение, что здесь сошлись в экстремум несколько психологических линий: с одной стороны, уже известная нам оранжерейная изнеженность современного обывателя, мучительно желающего хоть как-то реализовать свою зачаточную маскулинность; а с другой стороны, среднестатистический российский дрыщ отличается от многих иностранных тем, что живет в системе координат великой державы с великой историей, которую к тому же сравнительно недавно пытались подвергнуть ревизии, что вызвало энергичный возмущенный откат общества. Да, конечно, у кого-то из инфантильной публики величие его страны, как говорится, в одно ухо влетает, в другое вылетает, но у кого-то вдруг цепляется за некий душевный выступ – такие граждане и становятся благодатной почвой для псевдоисторического попаданческого жанра.
Ну и, пожалуй, не пройти мимо такого феномена, как ЛитRPG – книги, написанные по мотивам тех или иных компьютерных игр. Мне лично данный жанр не интересен никак, но субкультура ЛитRPG – явление, достойное внимания социального исследователя. Мир компьютерной игры вроде бы самодостаточная сущность, зачем еще и книжки нужны?.. Очевидно, есть люди, которым не достаточно чисто визуального восприятия, им необходим именно процесс чтения, предполагающий более интенсивную работу мозга. И это не так плохо, при всем ироническом отношении литературной критики к этим книгам
Разумеется, в небольшом эссе невозможно охватить все аспекты столь крупного социокультурного массива как литературная фантастика. Еще какие жанры и серии лихорадочно возникают в попытках издательств нащупать взрывной отклик аудитории? Как интернет изменил и продолжает менять отношения в треугольнике писатель-издатель-читатель? Как нынче обстоит дело с авторскими правами? Каково будущее электронных книг, в том числе аудиокниг?.. Для этих, да и многих других вопросов потребна особая статья, и кто знает, возможно когда-нибудь я до нее доберусь.
Всеволод Глуховцев
- Подпись автора
трррь чача трррь пумпам
