#p142297,ОбмОрОк написал(а):в будущем стих -это не только рифма и ударения , а и ограничения по кол-ву букоф в тексте!
в идеале пора стремиться тока к одной букве
в идеале - тишизм!!!
Но следует открыть людям глаза на то, что
традиционная музыка - явление частное и никак не может претендовать на
всеобщность. В этой ее претензии есть и нечто ущербное. Как в претензии на
любовь мужчин семидесятилетней дамы, скукоженной, но все еще в красках и
горящих камнях. В особенности теперь, когда так называемые точные науки
пригоршнями выбрасывают новые условные знания. Может, в чем-то и верные.
Теперь, когда совершенно изменились способы информации и средства общения
людей. Да что говорить! Что дальше-то будет! Века человек плелся
потихоньку, а теперь побежал, да еще и вприпрыжку. Раньше он жил в
замкнутом мире, в своей избе, а теперь выходит во вселенную, и кто знает,
с чем он встретится там, какие истины разверзнутся перед ним, от каких
бездн он поседеет, к каким чувствам и каким звукам привыкнет, какие
инструменты изобретет и полюбит. А вдруг люди и вообще откажутся от всех
звуков и шумов, поберегут здоровье. Им надоедят разговоры, а станут они
общаться друг с другом, скажем, способом телепатическим. Или каким иным.
Да и надо бы! Разве слова способны передать движения мыслей и чувств? Нет.
Они - служебные сигналы, они жалки и убоги, как знаки азбуки Морзе. Стало
быть, и искусство будет иным.
но пока у нас он ещё окончательно не наступил - голосуй за прозу!
и за поэзию (стихи) - тоже!
авек плезир )
Пы.Сы.
- Первая вещь называется "Прощание с номером гостиницы в Тамбове", -
объявил Николай Борисович так, словно имел в виду не только Данилова, но и
невидимых слушателей, возможно, притихших где-то рядом. - Вторая -
"Утренние страдания в окрестностях Коринфа".
Он стал играть, но никаких звуков Данилов не услышал. Прощание с
гостиницей, видно, было элегическое, что-то произошло у Земского в
Тамбове, смычок проплывал мимо струн на малом от них расстоянии в
задумчивости и грусти. Поначалу Данилов с любопытством следил за смычком,
намереваясь, как глухой по движениям губ собеседника - слова, угадать
музыку, сочиненную Николаем Борисовичем. Но не угадал. Музыка, верно, была
новая и Данилову недоступная. Внимание Данилова рассеялось, он, слушая
Николая Борисовича и наблюдая за ним, стал краем глаза оглядывать комнату,
но так, чтобы Николай Борисович не заметил его досужего интереса. Впрочем,
что мог заметить сейчас Николай Борисович! Он был само вдохновение. Он
творил. Он печалился об исходе своей тамбовской жизни... Тут Николай
Борисович закончил первую вещь, опустил смычок, голову склонил на
мгновение. Но сразу же будто встрепенулся и вскинул смычок, обратившись
мыслями и чувствами к утренним страданиям. Страдания - кому? Может быть,
кентавру? - выдались вблизи Коринфа серьезные. Полеты смычка были теперь
нервными и стремительными. Данилов любовался артистическими движениями рук
и бровей Николая Борисовича.
Земский опустил смычок, замер, отходя от музыки.
Данилов молчал.
Николай Борисович положил скрипку на стол, нервно взглянул на
Данилова, налил коньяк, протянул рюмку гостю, быстро выпил свою, сел.
- Как? - спросил Земский.
- Несколько непривычно, - сказал Данилов....
Отредактировано некто (2019-12-23 12:20:39)