Работа № 1
Я не вижу его.
Я не вижу, но знаю твёрдо - он есть!
Он - главный мой враг, именно он каждый раз тараном вторгается в мой разговор с ней, он заставляет меня замолчать, он заставляет меня умирать, умирать снова и снова…
Он бравирует своей властью, он возомнил, что может управлять биением моего сердца, но сердце моё бьётся только в её руках!
Не он, а лишь она одна способна оживить меня своим прикосновением, подобным лёгкому взмаху волшебной палочки.
А он, я верю, как бы ни старался, – не тот, кто вложил эту палочку в её нежные руки.
Я не вижу этих рук.
Я не вижу её.
Я не вижу, но чувствую её каждым сантиметром своей кожи, чувствую её тепло своими рёбрами, чувствую её в тот миг, когда я оживаю, и наши сердца начинают биться в такт…
За ударом – удар.
За ударом – удар.
Это она разрывает напополам моё сердце, сердце, которого нет, ведь внутри меня – пустота…
Не он, этот лощёный франт, а она, и только она способна раз за разом вдохнуть жизнь в эту пустоту, первым же нежным касанием превратить в звук зияющую тишиной пустотность мёртвого каркаса, наполнив звуками и жизнью меня - и мир вокруг нас.
Я - пустотен, я осознаю пустоту внутри себя, и она чувствует эту пустоту, она знает, что внутри меня нет ничего…
Но как же я благодарен ей за то, что эта пустота не пугает её, как не пугает её и то, что у меня нет сердца!
Да, у меня нет сердца.
Но что же вздрагивает тогда каждый раз от первого же лёгкого её удара, отзывающегося трепетным дрожанием моей кожи, что же тогда начинает биться во мне, сначала гулко и ровно, а потом – всё быстрее и быстрее, и ещё быстрее, и ещё...?
Удар – за ударом.
Удар – за ударом.
И что же, если не сердце, растворённое в пустоте, замирает внутри меня в тот миг, когда стук его уже прекратился, но кожа моя ещё дышит, дышит вместе с ней, и я живу…
О, как же я жду следующего удара!
Удара – за ударом.
Удара – за ударом…
Вновь и вновь моя пустота рождает звук, она рождает жизнь, она рождает любовь – с каждым новым её ударом по моей огрубевшей шкуре…
Но как же я ненавижу его!
Мои рёбра трещат каждый раз, когда я осознаю, что эта дрянь пытается манипулировать ритмами нашего сердцебиения.
Моё сердце, которого нет, разрывается напополам в тот момент, когда жизнь, рвущаяся наружу сквозь капкан стальных обручей, сковывающих моё тело, вдруг замирает из-за прихоти этого мажора…
Я ненавижу тебя.
Она – не твой инструмент!
А я… – я согласен быть инструментом.
Да, я – инструмент, но лишь в её, а не в твоих руках.
Я ненавижу тебя, тамбурмажор!!!
Работа № 2
В сны перелетные
Образы, мысли, слова, запятые
Тают под гнетами
Как эпопеи дум полузабытых
Луч ускользающий
В свет фонаря лупит снегом иглистым
Сонно зевающий
Куст желтизной орошает безлистный
Быт. Мордобитие
Кот, озадаченный зимним мурчаньем
Это событие
Радует псину его окончаньем
Работа № 3
…Иих - пролетела зеленая тарелка, звонко превратившись в осколки.
Ложка с супом застыла на полпути.
- Ты что, Тома? … - Иван, выразившись длинным деепричастным оборотом, неодобрительно повернул голову к молодой жене.
Тома темной тучей колыхалась в двери кухни.
- Посмотри на свою щеку, дорогой!
Иван скосил глаза, но щеку рассмотреть не удалось.
- Откуда на твоей щеке розовая помада? И, главное, от кого!? - не унималась Тома, тактически передвигаясь к буфету с чашками.
Иван, мысленно попрощавшись с теплым супом, обдумывал пути к отступлению.
- Ты о чём, Том? - он был в недоумении. И, пока Тома занималась швырянием чашек на пол, перебирал в памяти детали сегодняшнего дня. Встал с правой ноги, брился, завтракал. Дальше – гараж, мужики. Починили они таки ту старую бээмвуху. Мыл руки. Пиво. Колян что-то шептал. Неужто Колян?.. – вот, гад.
Иван в раздумьях покачал головой.
- Что ты всё вечно отрицаешь, отрицательный персонаж! - съязвила Тома. Разобравшись с посудой, она ушла в комнату собирать чемодан.
- Еду к маме,- вытирая слезы, Тома взглянула в зеркало поправить расплывшийся макияж. И тут смутная догадка зашевелилась в ее голове. Неужели это?..
- Вань, пойди сюда, – позвала мужа тихим голосом. А когда подошел, взяла его за подбородок и звонко поцеловала в щеку. Иван ошалело глядел на жену.
- Когда ты домой на обед пришел, я тебя встречала-целовала?
- Ну, да, - ничего не поняв, кивнул он.
- Ваня, это моя помада!!! Полное совпадение! – и цвет, и форма, и всё!
Тома, обхватив мужа, покрывала его лицо радостными поцелуями, оставлявшими розовые следы.
Он не возражал.
Работа № 4
Ваня поворочался и понял, что его разбудила шумная возня возле кровати. Приоткрыв один глаз, он ничего не понял, приоткрыв другой - Надым уверенно скрутил Кудыма и при этом ещё умудрялся зажимать тому рот. Поморщившись, Ваня перевернулся на другой бок и нос к носу столкнулся с Почемучкой, которая ещё спала. Стараясь меньше возиться в постели, Ваня сел на краю кровати, с минуту понаблюдал за поединком, вздохнул.
- Ну, хватит, чего вы? Не разбудите её, все-таки утро в тишине это блаженство.
Надым замер, и медленно развел руки, рыжий Кудым одарил соперника ненавистным взглядом и шагнул к Ивану.
- Я хотел тебя разбудить, а он, - снова стрельнув злобным взглядом на Надыма, - не дает. Говорит не надо, а куда можно столько спать?
- И все-таки разбудил, - недовольно проговорил Надым. – Надо делать то, что надо.
- Ага-ага, куда там! – ответствовал Кудым.
- Цыть! Не разбудите её! – тыкнул пальцем за спину Ваня.
Он встал, всунул ноги в желтые тряпочные тапки, и прошаркал в ванную комнату. Застыв перед миниатюрным рукомойником, он долго смотрел на свое отражение в монтированное в белую стену зеркало.
- Окаменевшего василиска когда-нибудь видел? – раздался голос Надыма.
Ваня вздрогнул и обернулся. В дверном проеме уже по-дружески приобнявшись стояли вечные его спутники, рыжий подстрекатель на разные подвиги, и этот интеллигент, с прилизанными жиденькими темными волосами, да ещё разделенными на прямой пробор.
- Надоели, - буркнул Ваня.
Пригладил ворот белой пижамы, намочил два пальца под краном, и протер глаза. Ну, вроде как умылся.
Но с этими двумя все же было уютней сосуществовать, и Ваня готов был их терпеть, даже было с кем поговорить. Он утвердительно кивнул головой, в знак подтверждения правоты своих мыслей.
- Почему ты меня не разбудил? – раздался визгливый голос, - почему ты такой довольный? Почему эти двое до сих пор тут?
Вся эйфория от пробуждения у Вани слетела, Почемучка проснулась. Он обреченно посмотрел на эту розовощекую блондинку. Не, она полностью удовлетворяла внешним видом его, но поведением…
- Только не это! – выдохнул Ваня.
- Почему мы все ещё здесь? – Почемучка растолкала Надыма и Кудыма, подбежала к Ивану.
- Надо подумать о здоровье, - деловито проговорил Надым.
- Куда ж там! – фыркнул Кудым, - пора уже и в пивнушку заглянуть, вот там и здоровье.
- Я для здоровья тебе песни пою! – Почемучка закрутилась на месте и захлопала в ладоши.
Ваня охнул:
- Только не это!
Но девушка его не слушала, она уже громко пела «Антошку» своим тонким, противным голосом.
Ваня обхватил голову руками, сделал два шага назад и уперся спиной о мягкую стену.
- Надым! Почему ты ей никогда рот не заткнёшь! – истерично выпалил он.
- Никак нельзя, надо дам уважать.
- А меня? Меня уважать не надо?
Когда Ваня увидел отрицательные покачивание головами от обоих спутников, да ещё эти вопли Почемучки, прыгающей вокруг и голосящей свои детские песенки, у него потемнело в глазах. Тут же схватив Почемучку за волосы и начал сам затыкать ей рот, одновременно отмахиваясь от обоих спутников, навешивая и им увесистых тумаков.
На столе постового санитара замигала зеленая лампочка восьмой палаты, и запищал сигнал тревоги. Вбежавшие санитары скрутили Ивана, который бился головой о стену. Замотали его в смирительную рубашку и уложили в кровать. У изголовья с вопросительным взглядом застыла Почемучка, рядом осуждающе смотрел на Ваню Надым, и ехидно хихикал стоящий рядом Кудым.
- Вот почему он всегда себя бьет? – озадаченно спросил у один санитар у другого.
- Наверное, потому что любит, - фыркнул другой санитар, - пошли, пусть полежит до вечера подумает.
Отредактировано pinokio (2020-01-15 23:04:42)
трррь чача трррь пумпам
