Я глядел  с не своего измерения,
В сумрак город опускало волнение.
Все хотел найти исток,
Ждал в иллюзиях глоток
Прояснения

Звон трамвая- сердца стук в  ожидании.
Не  пришла она опять на свидание.
Суть искал что было сил,
Понял я, что крокодил
С опозданием

Не решалось, хоть убей, уравнение.
Васька лучше был меня без сомнения.
Что за жизнь: ни встать ни сесть!
И решил его я съесть
С сожалением

Чую, как трясет меня электричество:
-Всю историю проспал.. Встань, величество!
Попроворней  дай ответ
Грозный царь был или нет?
По наличеству

И поплелся я к доске Чебурашкою,
Васька за окном летит за Наташкою,
Хочет сумку ей нести.
Как такое вынести?
Без промашки бы

Вспомнил вдруг, что крокодил, я нечаянно
И с печалями досады отчалили.
Отболтал урок на пять
И помчался догонять
Свое чаянье

Настроение – Антарктида
(несостоявшееся  танго)

Сердце пусть станет льдиной
За южным полярным кругом,
Из памяти Вас изымет
Рутина - ножом хирурга.

Здесь холод и нету ветра,
Пингвины – и те уплыли.
На севере южные земли
Покрыты Сахарской пылью.

Я выть на Луну не буду,
Крестом исчерчено небо.
Взяв кошек железные когти,
Иду – покоритель снега.

По весне, по весне
Танцевали на огне.
Ласковом, игривом,
Жарком, златогривом.
Щекотал и веселил,
Миловал и заводил,
Было нам охота,
Хохот до икоты.
Налетал ветрище,
Раздул искр тыщу,
Побежали по полям
Хороводами пламян.

Легкой рысью вальсируя в жилах,
То галопом сбивая ритм сердца,
То глумливо играя на лирах,
Весна будит души моей дверцы.

Весна. Она сюрпризами полна —
Холеры вирус или хрипота.
Изведать суть свободы и запрета.
И не жалеть о том, что не был где-то.

Так хочется, пока живешь на свете,
Кружиться в ритме музыки планеты.
Творить добро, мечтать, давать советы.
И не бояться быть за них в ответе.

На добрые слова не быть скупцом,
Не замечать обиды и поклёпы,
А танцевать легко, не быть глупцом,
И верить в сны и добрые приметы.

Взвихрится твой игривый чуб
И соки двинутся во мне
Случится пляска наших губ
И предадимся мы Весне.

Гаврила и танцы
(весенние стансы)

Гаврила был любитель танго,
но Аргентина – далеко.
Эх, раз такая хабанера –
то пиво тоже ничего!

Газет Гаврила не читает,
и никаких, и поутру.
Но полонез не одобряет,
а краковяк, пожалуй, съест.

После получки тарантеллу
Гаврила часто танцевал,
хотя тарантулы сбежали
уже давно из этих мест…

Гаврилу закружило в вальсе
среди любимых кирпичей…
Месить бетон, хоть и вручную –
ведь не помеха для любви!

Гаврила, утром оклемавшись,
заговорил про менуэт…
А от чугунной сковородки –
ещё какое па-де-де!

После работы шёл вприсядку,
совсем не думая про Крым.
Ледь ще не вмер с мешком цемента,
теперь Гаврила –  диссидент!

Два благороднейших идальго
зовут Гаврилу на херес.
А вы б смогли сплясать люмбаго,
тем более – без кастаньет?

Весна пришла, а с ней – халепа.
Гаврила и её – в компот!
Пень ясен где-то в Антарктиде...
Такая вот теперь кадриль.

Он войдет никого не спросив,
Двери окна настежь открыв,
А за ним как чума - весна,
Да танцует на грани она.

И танцуют они весь день,
А в эфире опять дребедень,
За стеною стоит апрель,
В теплой луже лежит портфель.

А под глазом опять синяк.
Чтоб уйти уже на верняк
Разве ж не акробаты они,
Проскакать по сцене весны.

Кипит кровь и горят глаза,
Если ты не против, ты за,
Значит все же настала весна,
Напоит допьяна она.

Сью и мачо

Жил парень симпатичный-
Гуляка и ковбой.
Он был стрелок отличный,
Со всеми был крутой.
Боялись все мучачо
С ним спорить и дерзить.
Чтоб не сердился мачо,
В конфликт с ним не входить.
Он обожал красоток
И с ними встреч искал,
Лишь с ними был он кроток
И кольт свой убирал.
Но как-то раз, заметил
В салуне крошку Сью
И понял тут, что встретил
Ковбой любовь свою.
Ковбой влюбился крепко,
Ей как-то предложил:
«Давай умчимся, детка,
И вместе будем жить.
Хозяйкой станешь ранчо
Любимой, дорогой.
Всю жизнь свою я - мачо,
Тебе отдам одной.»
Красотка зажигала,
Была как ураган,
Лишь для него плясала,
На сцене свой кан-кан.
А после поздней ночью
Свет не горел в окне,
Любили нежно очень
Друг друга в тишине.
Но как-то появился
В салуне том нахал.
Он был богат. Напился
И руки распускал.
И к крошке Сью похабно
И грязно приставал,
Хозяин, будь неладным,
Взял и ее продал.
А тут жених приехал,
Зашел скорей в салун,
Хозяина-помеху
Он в сторону швырнул.
Ковбой поднялся в номер,
Столкнулся с наглецом
И отобрал возможность
У гада быть отцом.
И крошку Сью он дальше
Забросил на коня
И ускакал на ранчо,
Своих врагов кляня.
Была любовь их страстной.
Ей мужем стал ковбой,
А Сью была прекрасной
Хозяйкой и женой.
Своей жене-красотке
Лишь выстрелом одним,
В момент, прямой наводкой,
Он штампанул двоих.
Коровы расплодились,
И много лошадей,
Бутоны распустились
В садах простых людей.
Два мальчика родились
У пары, наконец:
Они как мать красивы,
Сильны как их отец.

не скажу!

и не просите!

ладно, шепну по секрету,но только - ни кому...!

это - не краковяк!!!