Обиталище

Корабль корватианцев вывалился из гиперпространства и медленно поплыл в сторону системы, в центре которой ярко светил желтый карлик.
Капитан Р’омт, сидя за консолью, сверял координаты, направляя корабль к третьей от звезды планете.

- Да, помотало нас, а все потому, что правительству нашей галактики необходимо собрать сведения для научной библиотеки по всем жилым мирам в их динамике развития, - пожаловался ему старпом.
- Скоро будем на месте, - ответил капитан. – Т’агор, ступайте и выведете из анабиоза исследователя биосистем Г’онда.
- Есть, - ответил ему корватианец, быстро стек с кресла и зазмеился к выходу из рубки.

Вскоре трое корватианцев вошли в сектор жизни.

- Планета 100,7777’003, растительность есть, ископаемые есть, заселена биологическими существами, ядро имеет металлический состав, наклон оси к плоскости орбиты составляет…- капитан не слушал справочные сведения, предлагаемые компьютером, потому что на подлете к бело-голубой планете заметил нечто странное, чего в прошлый раз, во время последнего визита много тысяч лет назад, не видел.
- Кажется здесь уровень цивилизации повысился, - озадаченно произнес Т’агонда, указывая на орбитальную станцию, висящую над планетой.
- Корабль? Почему он неподвижен? Он не исправен или… мертв?  - предположил старпом, включая маскировку, чтобы подлететь поближе.
- Надо проверить, - ответил ему Р’омт.

При попытках подлететь к орбитальной станции, что-то шмякнулось в обзорный экран. Какой-то непонятный предмет будто прирос к стеклу.

- Идри258, просканируй предмет, - приказал Г’онд.
- Оболочка относится к органическому углеводороду, содержимое органика, вероятно продукт жизнедеятельности живых существ, - прожужжал компьютер.

В это время экран начали бомбить разного рода предметы от мелких и крупных металлических, до всевозможных непонятных. Трем исследователям пришлось поставить энергощит,  в котором непонятные предметы, в том числе и оболочка с органическим содержимым, сгорали и испарялись.

- Что это было? – недоуменно спросил старпом.

Капитан издал шипение, также недоумевая.

- Думаю, что это тоже продукты жизнедеятельности, - произнес ученый Г’онд.

В это время Р’омт прослушивал станцию. Сначала он не мог понять, какие частоты используют те, кто находятся внутри, не исключая связи с беспилотным управлением или с дроидами, но когда все же нашел частоту, то довольно оскалился:
- Станция обитаема.

Теперь корватианцы решили осмотреть планету сверху. Ни в открытом космосе, ни в небе над планетой 100,7777’003 корабль видно не было. Все трое были немного озадаченны.

- Несколько тысяч лет назад мы здесь были, тут были нескончаемые леса, джунгли, теперь их как-то мало…- задумчиво произнес старпом.
- А еще раньше нам пришлось спасать тут все от ледникового периода. И существа…вы помните какие жуткие тут водились существа? – продолжил воспоминания старпома ученый.
- Ну, похожи они были на отийджи-га из системы двойной звезды, но те все же разумные, живут мирно, строят дома, города. Рычат, правда, тут уже ничего не поделаешь, язык у них такой, - произнес капитан.
- Вам хорошо, Р’омт, не за вами же гнались с дубинками и дикими воплями, - поежился исследователь биосистем. – И из луков в вас стрелами не палили.
- Так вы же исследователь? Вот и посмотрим, как тут все изменилось.

Земляне жили своей обычной жизнью, не подозревая, что за ними наблюдают трое корватианцев. Корабль опустился над довольно протяженным элементом суши, пролетел над значительными вырубками, где из земли торчали лишь пеньки, и валялся неубранный мусор в виде веток и сучьев. Затем под их кораблем оказалась обширная свалка, кое-где дымящая и впереди показался город.

- Какое-то поселение, - сказал капитан.
- Верно, надо бы осмотреть местность вокруг него. Давайте выйдем и обследуем? – предложил старпом Т’агор.
- Нет. Это не поселение. Это город. Смотрите, там дома. Но странно, такое впечатление, что местные жители печатают эти дома по одному образцу, и у них нет гармонии, - заметил ученый исследователь.
- Судя по всему, это коллективная форма жизни, - отмахнулся капитан щупальцем. – Я такое не раз видел, Г’онда.
- Для того, чтобы изучить жителей поближе надо знать, чем они интересуются и как живут. Предлагаю поискать их новостные каналы, если таковые тут имеются, - в желтых миндалевидных глазах Г’онда зажегся огонек интереса.

Компьютерная система корабля сообщила о перегруженности эфира разного рода информацией. Для начала корвантианцы решили пересмотреть телеканалы. Голографическое изображение первого попавшегося канала повергло пришельцев в шок. Новостная сводка говорила о революциях, войнах, сильных мира сего и деньгах. Пришельцы мало что поняли из сказанного, но суть про финансирование, наращивание вооружения и ядерный потенциал была им ясна.

- Какой ужас! Мы прошли стадию войн давным-давно! Это не разумно -  уничтожать себе подобных! – с возмущением воскликнул капитан Р’омт, меняя окраску с серой на малиновую в зеленую крапинку.
- Не горячитесь, капитан, давайте посмотрим что-нибудь еще, - постарался заинтересовать его ученый. – Может быть, тут не так уж все плохо, как кажется?

Капитан и старпом кивнули гребнистыми головами. По второму каналу шел детективный сериал.

- Стреляй, Глеб Егорыч! Уйдет ведь!
- Ваня Пасюк, держи меня!
- Як держать?
- Нежно!

Погоня, стрельба и автоавария привели пришельцев еще в больший ужас. Они поискали еще. По третьему каналу шел еще один фильм, но он был не лучше. Громадный человек с огромными ручищами и в темных светозащитных стеклах на рельефном лице поливал из огнестрельного оружия людей в униформе на колесных средствах передвижения. Довершилось все взрывом здания.

- Аста ла виста! – услышали корватианцы.
- Они что, вообще без войны не могут? – задумался ученый-исследователь.

Старпом ничего не сказал, а капитан искал новый канал. Еще на одном ТК показывали сидящих в помещении мужиков, которые спорили в один голос, создавая жуткую какофонию, а затем двое из них сцепились и начали колотить друг друга. Следующий канал показывал двух разнополых представителей человечества, которые были без какой-либо одежды, все время дико кричали и мяли друг друга.
Отказавшись от телевизионного эфира, пришельцы послушали радиоэфир, но там была сплошная болтовня со скоростью падающего на землю метеора, и о чем говорилось также было не понятно. Почти на всех каналах звенело и гремело нечто, называемое музыкой, мяукающие, блеющие и шуршащие голоса опять же разнополых представителей человечества сообщали о том, что они чего-то хотят, и призывали кого-то взять их и т.п.

- Что-то не удачное исследование, - сокрушенно произнес Г’онд. – Нам действительно придется выйти и осмотреться.
- Здесь я решаю, - жестко отреагировал командир.
- Решайте быстрее, у нас подходит время принятия пищи, - попросил его Т’агор.
- Хорошо, несите пищу, а после пойдем и разведаем тут все.

Т’агор и Г’онт не стали ждать второго приглашения к обеду.

Корватианский корабль приземлился недалеко от въезда в город, на краю свалки за лесополосой, рядом с речушкой, в которую из трубы вытекала мутная жидкость с противным запахом.  Трое, надев на себя скафандры с маскировочными модуляторами и киберпереводчиками, добрались до шоссейной дороги, где рядом, в огромном кювете, виднелось болото с бензиновыми разводами и стоял ржавый указатель, гласивший «г. Криводойск». Недалеко была видна АЗС с копошившимися на ней автовладельцами. Пришельцы заметили стоящий там огромный черный джип и троих крепких парней в дорогих костюмах, тут же смодулировав свой вид под них. Чтобы никто и ничего не заподозрил, корабль тоже был изменен и превращен в навороченную машину. Р’омт, Т’агор и Г’онд уселись внутрь и легко покатили в Криводойск. Остановив джип у придорожного магазина, капитан высунулся из окошка, опустив стекло и тут же услышал:
- Это ж надо, а! Вот сволочи! Свиньи, а не люди! Засранцы!
Он обратил внимание на пожилую женщину с метлой, которая стояла и на кого-то ругалась. Даже сквозь дыхательные фильтры Р’омт ощутил какой-то неприятный запах.
- Простите, о чем Вы сейчас говорили? – поинтересовался капитан.
Дворничиха остановилась:
-Ты не чувствуешь что ль? Носяру заложило? Вонь сегодня весь день от свалки этой проклятой! И на завод хоть бы фильтры установили: воняет и воняет! Все перепортили! Даже в космос изгадили! Я ж говорю: за-сран-цы!
- А это кто?
- Да те, что разрешили тут мусорный полигон устроить, будто подальше не могли!
- Понял.
- Ты сам-то кто будешь? Видать, залетный?
- Залетный, - согласился Р’омт.
- Тогда понятно. Ну и чего ты тут встал? Видишь, работать мешаешь!

Пока капитан разговаривал с дворничихой, из магазина вывалились двое нетрезвых людей. Один поддерживал другого и оба они, качаясь и пытаясь что-то хором спеть, прошли мимо женщины с метлой.
- Глядишь ты, только день, а они набрались уже!
- Любка! Хочешь к нам?! У нас весело! – заорал один мужик.
- Да знаю я вас, все время жрете и жрете! А ну проваливайте, чтобы духу вашего не было тут, алкаши несчастные! Ходют тут!

Двое загоготали и поплелись по улице, держась друг за друга.

- Что это было? – поинтересовался Т’агор.
- Представители местного населения, - ответил капитан.

Ученый Г’онд в это время вводил данные в копьютер.

- Все же странные тут жители, - озадаченно произнес он.

Они поехали дальше, и тут передние колеса джипа угодили в какую-то яму в асфальтовой дороге.

- Ты че, такой крутой, что знаков не видишь?! – заорал на капитана огромный человечище в серых брюках с зелеными разводами и шерстистой грудью. – Тебе же, козлине, написано - ремонт, объезд! Накупят, тупоголовые, как ты, прав, а ездить не умеют!

На глазах у орущего мужика, перемежающего нормальные слова с непонятными, перед джипа легко поднялся над ямой, и сам джип отъехал на двух колесах назад. Громила рот открыл. Пришлось делать объезд…
За весь день пришельцы узнали, что главное - это деньги, что все кому-то принадлежит, а, стало быть, этот кто-то делиться с собратьями не собирается, что все, что взял, то твое, что если ты поменял десять женщин, то ты крутой, а если еще и поделился, то круче всех, что можно раскидывать ненужное вокруг себя - ничего, дворник приберет, что настоящая музыка – это один повторяющийся звук, а поэзия – это два, максимум, три слова, что если ты кого-то уважаешь, надо пить обжигающие естество напитки, что если ты нормальный, надо потреблять дымящие вещества, что главное - иметь много оружия и, желательно, ядерного, чтобы показать всем кузькину мать и многое-многое другое.
Исследования окружающей среды не порадовали. Куда бы они ни полетели из Криводойска, в какой бы точке земного шара не приземлялись, везде было одно и тоже: загрязненные воды, почва и атмосфера, стоки грязных вод в реки и океаны, зараженная рыба, вымирающие морские и сухопутные животные, вырубленные леса, недовольные, воюющие, стреляющие друг в друга и дерущиеся просто так или за что-то.
Корватианцы были в шоке от замеров и анализов, а также от социальной культуры жителей данной планеты.
Однако, не все было так плохо. Все же настоящее искусство у людей было, как и культура с верованиями и наукой, но этого было невозможно мало на такое огромное население. Инакомыслящие, не вписывающиеся в весь этот кошмар, казались какими-то живыми экспонатами, напоминающими светящиеся звезды, рассыпанные в темноте огромного космоса, либо звездные скопления.
Пришельцам, достигшим высокого уровня цивилизации, было скучно и страшно в этом милитаризованном агрессивном обществе, достигшем своего некоего уровня развития цивилизации в технологическом плане, но никак не пытающимся поднять планку ответственности и нравственного развития, и, по сути, скатывающимся на уровень существ, загоняющих мамонта в яму.
Собрав всю информацию и передав ее в обработку на базу, они собрались улетать. Сняв с корабля маскировочные ограничители и избавившись наконец-то от скафандров, корватианцы заняли свои места. Ученый исследователь биосистем Г’онт снова впал в анабиоз, а капитан и старпом ушли как всегда в рубку корабля, чтобы подготовить его к старту.

Корабль миновал ближний космос, где вокруг планеты Земля, названной Галактическим Сообществом «100,7777’003», вертелось огромное скопление всевозможного мусора. Они решили поставить опознавательный знак на тот случай, если кто-нибудь по некоторым соображением захочет совершить здесь посадку, не сочтя, что посадка может стать опасной или вообще последней. Пусть уж здешние обитатели живут изолированно. Слишком рано им контактировать с носителями высшего разума и культуры.

Покинув Солнечную систему, они запустили по самой удаленной орбите небольшой астероид, невидимый с Земли, с предупреждающей надписью: «Осторожно!! Здесь обитают люди!!»

Некрасиво устраивать публичный конец света для устройства своих личных дел.
                                                                                                                                                                                                                                      Станислав Лем

     
     Анхельм очень спешил.
     Кто хоть немного знал молодого ангела, с уверенностью мог сказать, что скорость - не его конек. Как и множество других коньков, которые, увы, тоже достались не ему. Но он был исполнительным, ответственным и, в меру своих скромных сил, всегда старался доводить до конца поставленные задачи.
Вот и сейчас, наставник четко и ясно сказал - найти и разобраться. А если Никодим о чем-то просил таким размеренным и требовательным тоном, хмуря при этом кустистые брови, то следовало поскорее напрячься, превозмочь врождённые недостатки, отринуть соблазны и немедленно приступить к выполнению, вернувшись как можно быстрее с удовлетворительным результатом.
     Дело-то, по сути, пустяковое. Просто Закум стал вести себя странно. Закум был ровесником Анхельма, и на этом их сходство прискорбно заканчивалось. Ибо сравнивать их, по мнению трижды благословенного Никодима, было так же несправедливо, как сравнивать спелый абрикос и только что брошенную в землю собачью косточку.
     Закум всегда был лучшим. Возможность появления таких самородков принято исчислять столетиями. Обращение с энергией, теория и практика открытия порталов, богословие, песнопение - идеальная техника. Все давалось молодому ангелу с легкостью. А добавь к этому златокудрую прическу, проникновенный баритон, полные вселенской любви голубые глаза, томные взгляды прекрасной половины Обители, липнущие к Закуму как булавки к магниту, и на выходе получаем образ идеального ангела. Такого, каким рисуют его вдохновленные живописцы (не закусившие мечтательно губу молодые монахи, а настоящие современные художники).
     Конечно, в нем видели будущего великого Хранителя, не меньше. И, естественно, наставник имел полное право быть встревоженным. В последнее время Закум стал молчалив, замкнут, рассеян, в общем проявлял все признаки находящейся в смятении личности. А когда он  под занавес пропустил торжественное вручение досье своего первого подопечного, на Никодима было жалко смотреть. Он был похож на человека, опоздавшего на поезд, следующее отбытие которого по расписанию состоится только через три года.           
     И вот, Анхельм, как единственный кроме Закума временно оставшийся без дела ангел-хранитель (тема была неприятной и болезненной, ангел старался лишний раз не вспоминать об этом), вынужден был как угорелый носиться по ровным, белоснежным коридорам Обители в поисках отбившегося от рук товарища. Из равномерно развешанных под потолком динамиков лилась умиротворяющая музыка, наполненная позитивной энергией, звуками природы и высокими чувствами. Толстые молочные ковры полностью глушили торопливые шаги. Вскоре Анхельм с прискорбием вынужден был признать - эта монотонная, навязчивая атмосфера медленно и верно выводила его из себя.
     Нет, он безусловно всем своим естеством любил Обитель. Но, вот же скотство (освещение на мгновение раздраженно мигнуло, болезненно реагируя на произнесенное мысленно сквернословие), неужели нельзя было сделать расположение комнат и коридоров более  понятным и чуть более разнообразным? Ведь и не свалишь вину на вороватого прораба или недобросовестного дизайнера. Все, вроде как, бесплатно и силой мысли. Ан нет…
     Анхельм задумчиво замер перед очередной ничем не примечательной дверью. Если точнее, то непримечательность ее заканчивалась  табличкой, висевшей на уровне глаз, на которой черным по белому стандартным печатным шрифтом было выведено: «Зал Апокалипсиса. Техническая комната. НЕ ВХОДИТЬ!».
     Ангела мучили смутные сомнения, он уже несколько раз обошел жилой этаж, аккуратно заглянув в каждую келью, небесную трапезную, посетил залы Малых и Высоких вибраций, Бесконечную библиотеку, Вселенскую обсерваторию, сад Гамаюн ( откуда был изгнан вдруг разоравшейся на шести забытых языках заспанной девой-птицей). В бесчисленных комнатах медитаций и самопознания нужного ангела тоже не оказалось. И вот, осталась одна единственная дверь, открыть которую по своей воле не решился бы ни один нормальный светлый, ибо с определенного исторического момента в раю с непререкаемым уважением стали относиться к словам вроде «ЗАПРЕЩЕНО». И, конечно, такие важные комнаты должны быть надежно закрыты, но небольшой неприятный  жизненный опыт нашептывал Анхельму, что далеко не все в мире происходит так, как должно. Ангел сделал глубокий вдох и усилием воли  коснулся непослушной ладонью дверной ручки.
     - Входи. Я тут. Дверь открыта.
     Услышав знакомый голос, к Анхельму вернулись крупицы уверенности. Переступив порог, он оказался в крохотной комнате. Единственной примечательной особенностью здесь был вмонтированный в стену здоровенный рубильник, длинную, перпендикулярно торчащую вверх ручку которого и сжимал двумя руками потерянный ангел. Анхельм непроизвольно по-доброму ( а иначе он просто не умел) в очередной раз позавидовал статной фигуре Закума и идеально сидящему белоснежному классическому костюму, гармонирующим тон в тон кедам и… Внезапно посетившая мысль холодком пробежала по пояснице:
     - Это ведь рубильник Апокалипсиса, не так ли?
     - Он самый, Анхельм. Он самый, - Закум был бледен, его взгляд одержимого безумной идеей ученого не отрывался от злосчастной ручки.
     - И… Почему ты вцепился в него, Закум? Это очень опасно, - не то, чтобы Анхельм совсем не догадывался о содержании будущего ответа, но все происходящее окончательно вывело его из шаткого  душевного равновесия.
     - О, я хочу их уничтожить. Их всех!
     - Людей?
     - Людей, Анхельм, людей, - голос ангела отдавал хрипотцой, выдавая усталость и внутреннее волнение. - Я больше так не могу. Не могу притворяться. Древние трактаты, история человечества, эта их так называемая эволюция, неспособность учиться. Да у меня начинается зуд по телу, когда я думаю о том, что они находятся рядом, вот тут - один шаг через портал. Ангел-хранитель? Как личный зубной врач для террориста-смертника! Это от них нужно храниться!
     - То, что ты задумал, и есть терроризм! Да что тебя так взбесило?!
     - Взбесило? Хах! Да вот к примеру, - Закум, сверкнув глазами, возбужденно повернулся к собеседнику. Рычаг рубильника опасно качнулся в сторону. - Последняя пандемия. Страшнейший вирус. И мы, и темные планировали извлечь из этого выгоду, будем честны. Совместная акция, спровоцированная обстоятельствами. Человечество должно было остыть, осознать, какой вред оно наносит природе и самим себе. Перестать баловаться с ядерным оружием хотя бы! А что в итоге? Дизайнерские медицинские маски. Дизайнерские, даа. Затем золотые шприцы, а один местечковый губернатор увлекся и заказал инкрустированную брильянтами именную клизму! Марлевые повязки по знакам зодиака. Болеть стало модно! И что-то изменилось? Нет! Они дождутся лекарства и продолжат уничтожать все, что видят!
     - На первых же лекциях наставник предупреждал, что человечество сложный вид…
     - Бриллиантовая клизма, Анхельм!
     - Очень сложный вид…
     - Секты апокалипсиса. Сообщества людей, которые жаждут конца света. Их количество растет.
     - Такие были во все времена…
     - Вот именно! - торжественно вскричал Закум, еще больше креня проклятый рычаг. - Ничего не меняется. Пещеры, изобретение колеса, пирамиды, первый металл, порох, небоскребы, интернет, покорение космоса: меняется только антураж! Они также стремятся к самоуничтожению! Неужели ты не видишь? А знаешь, как я попал в эту комнату?
     - Как? - грустно вопросил Анхельм. Он безнадежно отставал в этой философской гонке.
     - Просто толкнул дверь! Комната с концом света, инструментом, ставящем точку на человечестве, была просто не заперта. Ждала того, кто осмелится ее открыть. Не побоится толкнуть дверь. Так, может, это знак? Может Он так хотел?
       На последней фразе Закум демонстративно воздел вверх правую руку, видимо, чтобы оппонент не сомневался, кто именно главный организатор будущего геноцида. Анхельм с облегчением отметил, что рубильник немного вернулся в исходное положение.
     - А как это произойдет? - спросил он просто, чтобы потянуть время.
     - Что? А, апокалипсис. Не знаю. Какой-то конкретной инструкции нет. Надеюсь что-то мгновенное, без мучений…
     - Слушай, да человечество странное и все такое, - Анхельм отправился в вялую контратаку. - Но ведь есть…
     - Ни слова! - грубо прервал его Закум, скрипнув зубами. - Ни слова про любовь. Нельзя абсолютно все оправдать любовью! Убить ради любви, умереть ради любви. Пошло! Ради всего святого, не надо про любовь!
       Анхельм пребывал в отчаянии. Его противник был умен, смел, подготовлен, сокрыт за танковой броней уверенности в собственной правоте. А он не мог придумать ничего лучше, чем жаловаться на судьбу, раз за разом швыряющую его из безопасной каюты покоя в бурлящее море самых неожиданных неприятностей. Нужно было что-то предпринять, и срочно.
     - Один переход! - неожиданно выпалил ангел.
     - Что, прости? - Закум нехотя оторвался от своих разглагольствований и удивленно воззрился на товарища.
     - Один переход. Одна ситуация. И если я не смогу тебя переубедить - опускай чертов рубильник! По рукам?
     - Старый трюк, - снисходительно улыбнулся Закум. Он так долго не решался покончить с человечеством, что у Анхельма закралось сомнение, а способен ли тот на подобное в принципе? Но проверять не хотелось. - Ну давай, только поклянись, что не будешь чинить мне препятствий, и потом у тебя десять минут.
     - Клянусь не чинить препятствий!
     - Ну-с, куда отправимся?
     Куда отправиться? Анхельм лихорадочно перебирал варианты. Нужно было что-то мотивирующее, героическое, что-то способное поразить  даже такого сбившегося с пути, радикально-настроенного человеконенавистника, каким оказался Закум. Он, сжимая невидимыми тисками голову, выдавливал из памяти любые предсказанные события из утренних сводок. Хоть что-то… Что-нибудь… Пожар в храме. Прекрасно! Идеально! Как раз сейчас полыхала церковь. Что может быть лучшим поводом для подвига духа, чем спасение храма?! Он не помнил подробностей, но название городка отложилось четко - Зарянск. Нужно спешить! Анхельм на скорую руку соорудил портал.
     - Осталось восемь минут. Долго думаешь, - Закум, покрутив затекшие руки, шагнул вслед за Анхельмом в слабо мерцающий овальный проем.
     Наспех сколоченный план стал рушиться сразу по прибытии, колошматя обломками по голове незадачливого организатора. Анхельм  вдруг совершенно не вовремя вспомнил, почему именно эта новость не вызвала у него ранее отклика и повышенного интереса.
     Здание и правда горело. Серая футуристическая громадина полыхала, отгоняя зловещим светом подступающие сумерки. Трещал огонь, воздух оглашал тревожный вой припаркованных пожарных автомобилей, изнутри доносились сдавленные крики, площадный мат и звон лопающегося стекла.
     Никто ничего не делал. Многочисленные зеваки, смешавшись с пожарными командами, просто стояли, отпуская ленивые шуточки, и протягивали к огню камеры мобильных телефонов. Над фасадом  болезненно мерцала синим чудом уцелевшая неоновая вывеска: «Храм свидетелей Апокалипсиса. Дети анархии, вознесение близко!».
     - Тушить не планируете? - выныривая из душевной пустоты, осведомился Анхельм у ближайшего пожарного.
     - Да как же эти сучьи… - далее последовало красочное, перемежаемое изощренной бранью, описание непосредственно храма, его незаконопослушных последователей и их влияние на жителей города.
     Ангелы краснели и завороженно внимали.
     - А вчера эти блядские…
     Тут вошедший в раж пожарник, используя исключительно профессиональную непечатную лексику,  объяснил, что днем ранее глава церкви ХСА в твиттере объявил о приближающемся конце света и публичном самосожжении себя и всех желающих, сегодня, с семнадцати до двадцати одного. Результат этого призыва они, собственно, и имеют честь наблюдать сейчас. А так как члены упомянутой секты вели себя на протяжении всего своего существования абсолютно аморально и попортили немало нервов ни в чем не повинных горожан, а, главное,  жгут себя исключительно по собственной воле, то они, пожарные, считают своим долгом не препятствовать подобному демократичному волеизъявлению. Конечно же, до того момента, когда ситуация окончательно выйдет из-под контроля и вынудит их вмешаться.
     - Вот, мать его за ногу, как-то так! - подвел итог МЧС-ник как раз в тот момент, когда, ярко плюнув искрами, окончательно потухла неоновая вывеска, а со второго этажа, оглашая округу душераздирающим криком, выпрыгнул нарядным факелом первый незадачливый свидетель апокалипсиса - Ну все, парни, спасай ущербных!
     И понеслось: раскинулись голодные змеи пожарных рукавов, посторонних отодвинули подальше, засуетились санитары, в огнедышащую пасть, охватившую здание, ударили мощные струи воды и пены. Ангелы, не успев выйти из материальной оболочки, поддавшись движению толпы, отошли назад, где Анхельм неловко завалился на спину, споткнувшись о брошенный кем-то впопыхах огнетушитель.
     - Время вышло, Анхельм. Ты попытался, - Закум брезгливо увернулся от очередного спешившего на огненное шоу зеваки. - Конечно решение странное, нестандартное. Но что ты хотел…
     Он не успел договорить, в последний момент почувствовал за спиной резкое движение и, развернувшись на половине фразы, успел  лишь заметить надписи «ВХП-10» и «порошковый» на красном фоне, прежде чем сокрушительный удар по голове отправил ангела во тьму.

***

      Воздух в кабинете густел от напряжения. Никодим, развалившись в кресле, задумчиво барабанил пальцами по столу и, не отрываясь, сверлил   Анхельма своими колючими, бесцветными глазами. Тот неуютно ерзал на стуле, прятал взгляд, испытывая всю непередаваемую гамму эмоций приговоренного к немедленному расстрелу.
      - Ударил огнетушителем коллегу по голове. Нарушил клятву. Вел крамольные беседы. И это все за один день, - аккуратно начал беседу Никодим.
      - Во благо, учитель. Исключительно во благо.
      - Во благо, - не стал спорить святой, скрыв терзавшие его на этот счет сомнения за глубоким вздохом. - Как у тебя получается раз за разом превращать нечто очень простое в абсурдное приключение? Как? А, не отвечай. Такого кадра потеряли! И ведь недосмотрели, прозевали. Я прозевал!
      - Да кто мог предположить такое, учитель? - Анхельм, уверившись, что расправа в очередной раз чудом обошла его стороной, решил постараться утешить старика. - Абсолютно неординарный случай. А что теперь с ним будет?
      - Ну, пару человеческих жизней на медитации и духовное переосмысление. А потом ангельский хор до полного и ясного осознания божьих замыслов. Там посмотрим.
      Анхельм поежился. Ангельский хор - это конечно не конец света, но и далеко не грандиозное начало великой карьеры. Честно говоря, ангел был необычайно рад, что врожденный недостаток музыкального слуха стал для него навеки непреодолимым препятствием в хоровые ангельские ряды.
      - На все его воля. Нечего сопли распускать. Держи, - Никодим выудил из ящика стола аккуратную папку и небрежно шлепнул ее перед удивленным Хранителем. - Раз Закум не сможет курировать этого человека, человек переходит к тебе. Бывший военный, пилот гражданской авиации, сложная судьба - разберешься. Твой шанс реабилитироваться. Сможешь проследить, чтобы хоть этот дожил до старости?
      - Я не подведу Вас, наставник, - сконфуженно ответил Анхельм, сжимая в руках драгоценную папку. Колкость была более чем заслужена.
      - Конечно не подведешь, - недобро хохотнул святой. - А нет - с треугольником в хоре даже ты справишься. Все, иди с глаз моих.
      - Учитель, - уже в дверях Анхельм решился задать последний мучивший его вопрос. - Рубильник ведь был ненастоящим, правда? Испытание духа?
      - Ну, конечно, ненастоящий! Как ты сам думаешь?! - взвился Никодим. - Да кто в здравом уме оставляет без присмотра что-то подобное? Иди с богом, не расстраивай старика еще больше.
      После того как за ангелом наконец закрылась дверь, старец, подождав для приличия несколько минут, достал из ящика огромный замок и решительными шагами покинул комнату.