Вспомнилось, что забросил и недовыложил старенькое... Чтожжжж, надо дополнить. Серано никто читать не будет, но пусть хоть целиком лежжжжит

Часть третья. Разведчики

1. Непростой наёмник

Дюрер любил просыпаться рано утром и уходить из дома в лес. С недавних пор он жил на окраине Тожирима в небольшом частном домике. Посёлок, где стоял домишко, был намного старее самого города и более походил на незначительную выселку некогда неугодных личностей, ныне давно не существующих. Халупки же, с течением времени, отошли обычным людям, у одного из которых Дюрер и снял угол, появившись в Тожириме, но не желая жить в самом городе. Почему-то в народе поселок, издавна, назывался «свинским», хотя ничего общего с названием не имел. Одним своим краем он примыкал к городу, а другим упирался в лесо-заповедную зону, ограждённую забором железных прутьев. Дюрер всегда перемахивал через забор и бродил по утреннему лесу, наблюдая, как тот пробуждается от ночного покоя.

Поселковые, а тем более городские, люди крайне редко совались в лес; во всяком случае Дюрер ни разу не встречал там человека. Сперва он тоже не заглядывал в лесо-заповедник, но сходив туда однажды и попав в необычную ситуацию, принялся каждое утро посещать странное место. Для него это стало азартной игрой, без которой уже невозможно обойтись. Место было настолько зачарованным, что, попадая туда, Дюрер будто терял связь с реальностью.

Первый раз это случилось, когда Дюрер шёл по лесу, смотря по сторонам, изучая местность и слушая просыпающихся птиц и зверей. Неожиданно он почувствовал, что его кто-то тянет за собой, направляя шаги в нужную сторону. Дюрер умел разбираться в таких вещах, явно чувствуя, что телом кто-то пытается управлять. Он насторожился, прислушиваясь к ощущениям, они ответили, что поблизости нет никого из людей. Звери не могли так шутить над ним, их он не брал в расчет. Пытаясь проанализировать исходящий импульс, осознал, что его отпустило. Приостановился и, развернувшись, подошел к тому месту, где накатила чужая воля. Всё было как обычно. Дюрер немного постоял, ожидая, что странное чувство вернется, но ничего не воспоследовало. Оценив ощущения, охватившие его несколько минут назад, понял, что они знакомы ещё кое-чем. Такое испытывалось, проходя сквозь ворота-цилиндры. Перепутать невозможно. Дюрер покрутился на этом месте какое-то время, но ничего так и не вернулось. Дальнейшая прогулка по лесу прошла обыкновенно.

На следующее утро Дюрер специально пошёл в лес, чтобы проверить свои предположения, что подобное ощущение как-то связано со временем, и появляется в определенном месте в определенный час, но догадки оказались неверны. На том месте в то же время ничего не произошло, однако, пройдя по лесу чуть дальше и, практически, выйдя на одну небольшую полянку, снова  почувствовал, как тянет в другую сторону. Дюрер попробовал преодолеть чужую волю, а в результате его только сильнее потащило левее полянки вглубь леса. Едва он решил определить, что же это такое, то всё, в точности как и вчера, бесследно исчезло.

Так повторялось каждый раз, когда Дюрер ходил в лес, пытаясь разгадать его непонятное свойство. Неудачи не останавливали, он был упорен.

Сегодня опять спозаранку вылезши из кровати и оставив дом, перемахнул через железную ограду. Бродить пришлось недолго, ощущение ведомости появилось через несколько минут после входа в лес. Дюрер решил поддаться и следовать, куда ведут, может, там понять, что или кто с ним пробует шутить, и тогда уже разобраться с этим на месте.

Тащило напролом через лес, не было и намека на тропинку, или что здесь, вообще, кто-либо ходил. В носу начал проступать запах горелого места, хотя вокруг зеленел нормальный лес и не виделось ни одного намека на пожар. Вскоре Дюрер увидел, откуда тянет гарью.

Живые деревья резко закончились, а впереди открылось огромное пространство выжженной местности. Непонятно, как давно здесь это случилось, но запах был сильно отчетлив и ядрен, хотя нигде ничего не дымилось. Дюреру показалось, что пожар произошел несколько лет назад, но навязчивый запах говорил, будто горело только что. Далеко впереди, посреди выжженной поляны, маячил небольшой сгусток, более походящий на туман. В этом облачке проглядывались какие-то силуэты. Дюрера вновь потянуло вперёд, как раз к этому месту. По ощущениям никого живого там не находилось.

Под ногами всё рассыпалось в мелкую пыль, поднимавшуюся в воздух от шагов человека. Ступив на горелую местность, Дюреру показалось, она настолько древняя и странная, что как-то нехорошо похолодело внутри. Он никогда ничего не боялся, но тут навалились неведомые нотки страха, складывающиеся во впечатление, что горелую землю ни в коем случае нельзя трогать, а уж тем более ходить по ней, однако, природное упорство и желание во всем разобраться не могли позволить остановиться. Он даже не заметил, что его уже ничего не тянет вперед, сам, согласно своей воле, шагал к сумрачному месту посреди странной поляны.

Подходя ближе к туману, Дюрер отчетливее разглядел силуэты. Стояло трое. Дюрер сразу же предположил, что это какие-то монументы потому, что не ощутил здесь присутствия живых людей. Приблизившись к дымке вплотную, все же усомнился в своих догадках. Больно уж живыми выглядели люди в сгустке тумана. Только их вооружение и одежда показывали, что перед ним не настоящие люди, люди из нынешнего времени. Они скорее походили на воинов древности. Двое из них держали по мечу в одной из рук, а другой поднимали щиты над собой и третьим, словно защищаясь от угрозы с неба. Лица двоих были искажены, видимо, от нестерпимой боли, третий держал в руках лук со стрелой, направленной куда-то в небо, вероятно, целясь в то, что угрожало всем троим.

Дюрера поразило другое. У лучника отсутствовали глаза. Нет, когда-то они, наверно, были, но сейчас там зияло две пустые глазницы. На лице лучника поигрывала улыбка.

Дюрер шагнул в туман и тут же пожалел, что сделал это. Глаза словно наполнились песком, он перестал что-либо видеть перед собой, вообще, потеряв зрение. Начал тереть их руками, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, но это слабо помогало. Через некоторое время удалось-таки проморгаться. Вновь обретя зрение, он увидел, что стоит вовсе не рядом с дымкой на поляне, а на границе горелого места и зеленого леса. Дюрер посмотрел на выжженную поляну, желая обнаружить свои следы, но там будто никто и не ходил. Выгоревшая земля лежала не тронутой.

Дюрер попробовал сделать шаг в сторону дымки, чтобы ещё раз исследовать место. Мало того, что ничего не получилось, его снова что-то схватило и поволокло прочь, будто давая понять, что просмотр достопримечательностей закончен. Дюрер пытался сопротивляться изо всех сил. Никаких результатов. Его выпирали от загадочного места, настойчиво толкая в спину и без его воли переставляя ноги. Решив не испытывать судьбу, он поддался, так и не выяснив, кто им управляет. Одно понял – не человек. Неужели выжженное место имело какую-то силу?

Вскоре Дюрер очутился на тропинке, где его отпустило. Он немного постоял в нерешительности, а потом пошел в сторону ограждения, решив покинуть лес и не тратить время попусту. Раз его удалили оттуда, то сегодня всё равно ничего разузнать не получится.

Оставив лес, Дюрер прошел «свинский» поселок и двинулся в город, решив сходить в ближайшее кафе, с намерением позавтракать и обдумать случившееся. Миновав несколько кварталов с пятиэтажными домами, дошел до двухэтажного здания, на втором этаже которого находился спорт-бар. В последнее время Дюрер привык там завтракать и обедать.

– Смарагд, а может не стоит обращаться к нему?
– Почему?
– Ну, не знаю, как-то.
– Не ссы, Измарагд. Надо же устранить нашу проблему. Или ты хочешь, чтобы он нам плешь проел? Я лично не хочу потерять то, что уже имею.
– Всё равно, это не правильно, мы ведь раньше вместе были. Разве ты забыл?
– Я все помню, Крейтлер, но реальнее подхожу к обстоятельствам. Если не мы его, то он нас.
– Значит, твердо решил избавиться от него?
– Да, чёрт возьми! Много раз – да! Здесь мы с тобой имеем вес и силу, а что нас ждет в Тонэси по вероятному возвращению туда? Не рассчитывай на милость Дорофея, он просчетов не забывает, а тем более не прощает их. Ещё раз повторяю, что я решился. Советую и тебе прийти к этому выводу, если ты со мной.
– Конечно, с тобой, – вяло ответил Измарагд. – Куда ж без тебя? Уговорил. Давай сделаем это.

Они ехали по улицам Тожирима на другой конец города; Смарагд за рулем, а Измарагд рядом, выкуривая сигарету за сигаретой. Он никак не мог сказать себе, что всё уже решено и изменять ничего не следует. Смарагд всегда был решительнее его. И хоть мысль высказал Измарагд, Смарагд уцепился за неё и сразу же стал искать варианты, подходящие для осуществления плана. Вскоре такой вариант подвернулся.

– Смарагд, а ты уверен, что это человек сможет сделать всё как надо?
– Я тебе говорю, не ссы, он профессионал, мне его из Евика посоветовали. Он как раз недавно к нам перебрался по одному заказу, вот и мы его своими проблемами озадачим.
– Как ты его узнаешь?
– Думаю, не ошибусь.

Смарагд тормознул машину около двухэтажного здания с незатейливой вывеской «спорт-бар». Поднявшись на второй этаж, они вошли в полумрачное небольшое помещение. Сразу же у входа стояло два бильярдных стола, пустующих в это время суток. В принципе, и в помещении было немноголюдно: за одним столиком сидело две девушки, мило щебечущие друг с другом, через несколько столов от них ещё две, но уже с молодым человеком, больше никого видно не было.

– Ну и что, где он? Тот с девицами?
– Нет, не похож, – ответил Смарагд, проходя дальше в зал и замечая ещё одного человека, которого до этого скрывала колонна.

Тот сидел за столиком один и что-то поедал с тарелки. Завязанные в хвост длинноватые тёмные волосы болтались до плеч, лицо обрамляла густая пего-рыжая борода, поверх которой выползали темнеющие усы. По описанию он походил на человека, которого искал Смарагд.

– По-моему, это он. По крайней мере внешность очень похожа, – обернулся Смарагд к Измарагду.
– Да с такой внешностью, знаешь, сколько по свету бродит. Абрек какой-то. Террорист чистой воды.
– А нам, кто нужен?
– Не знаю.
Смарагд направился к столику, где заседал человек.
– Позволите присесть? – осведомился у трапезничающего, подойдя к столу.
Следом подтянулся Измарагд.
– Смотря, зачем? – недовольно поднял голову человек. – Столов, что ли, мало?
– Вы – Дюрер? – решил прямо спросить Смарагд.
Человек оторвался от еды и с интересом посмотрел на вопрошавшего.
– Ну, возможно, Дюрер, а что это меняет?
– Мне надо знать точно.
– Смотря, кто ты такой и что тебе от меня надо?
– Моё имя ничего не скажет, но я его назову. Смарагд. Чтобы не тянуть время, если вы – Дюрер, и не выяснять, кто мы и зачем нам вы, скажу, что мне про вас говорил Асаф из Евика.
– Вопрос снят. Я – Дюрер. Присаживайтесь. Ты тоже не стесняйся, – обратился он к Измарагду. – Хороший у вас городок. Тихий. Не то, что Евик, – продолжил разговор со Смарагдом. – В лесу только чёрти что творится, какой-то заколдованный он у вас.
– Не знаю, – отрезал Смарагд, не видя интереса в разговорах о лесе. – По мне – ничего странного.
– Ладно. Вижу, вы люди деловые и время тратить не любите. Выкладывайте предложение.
– Нам нужно избавиться от одного человека.
– Ко мне за другим и не обращаются. Слушаю.
– Желательно в короткие сроки. В минимальные. Вот он, – Смарагд достал из кармана фотографию и придвинул по столу к Дюреру.
– Где он сейчас? – спросил Дюрер.
– А разве это не ваша обязанность? – влез в разговор Измарагд.
– О, надо же, заговорил, – деланно изумился Дюрер. – Итак, повторяю, – обратился он к Смарагду, – где он сейчас?
– На данный момент в Евике, но скоро должен вернуться обратно в Тожирим в наш штаб..., – ответил Смарагд и запнулся, поняв, что болтнул лишнее.
– У вас даже штаб есть? Что же вы своими силами не устраните проблему? Зачем вам человек извне?
– От вас исходит слишком много вопросов. Вы возьметесь за это дело?
– Да, – однозначно кивнул Дюрер.
– Сколько будет стоить?
– Немножко денег и услуга, как и обычно, если вас предупреждал Асаф. Никогда не беру всю плату деньгами. Услуги, иногда, ценнее.
– Хорошо, – ответил Смарагд. – Асаф предупреждал. Что за услуга?
– Для меня имеет интерес некий архиепископ Гэ. Знаете такого?
– Да.
– Мне требуется попасть к нему.
– В чем же проблема?
– Но ведь у вас есть проблема с одним человеком, которую я могу разрешить?! Помогите мне с Гэ. Я должен попасть к нему через вашу организацию. Вы ведь имеете с ним сношения?
– А вы не так уж мало знаете, Дюрер, как хотите показать.
– Да и вы не в пузырьки пукаете.
– Чего?
– Проехали. Ну, как с моей просьбой?
– Хорошо, мы устроим это.
– Вот и отлично. Вашу проблему решу на днях, а теперь позвольте дозавтракать. Пока, – Дюрер склонился над тарелкой, не намереваясь больше беседовать.
Измарагд и Смарагд вышли на улицу, присев на капот, закурили.
– Ну, вот и всё, Измарагд, мы это сделали, обратно уже ничего не воротишь. Кубарю осталось жить несколько дней.
– Может, лучше было бы оставить его в живых? Запереть где-нибудь в подвале и ...
–  ... всё время думать, чтобы он, не дай бог, оттуда не сбежал. Нет. Что сделано – то сделано.
– А тебе не показался этот Дюрер знакомым?
– Обычное лицо.
– А мне кажется, что я уже видел эту рожу, но немного в другом ракурсе.
– Плюнь и забудь, не ломай себе голову. От одной проблемы избавились, не заводи других.
– Верно. Поехали, Смарагд.

Дюрер наконец-то дождался того, ради чего появился в Тожириме, рассчитывая, что к нему придут с подобной просьбой. Про него специально распустили слух, что он очень нужный человек для определенных задач. Расчет был верен, рекомендации столичных людей имели огромную силу, отец Вит сработал на славу, состряпав отличную легенду и позаботившись об её распространении.

Дюрер ещё раз посмотрел на фотографию, оставленную Смарагдом на столе, а потом скомкал и сжег в пепельнице, потому что обладал отличной памятью на лица, посмотрев один раз, запоминал человека навсегда. Затем неспешно доел свой завтрак и, оставив на столе деньги, удалился из заведения.

План отца Вита заработал; получив задание от Смарагда, Дюрер в конечном итоге должен был попасть в епархию Гэ, чтобы разъяснить некоторые вопросы. Епархия Гэ находилась с другой стороны Тожирима, относительно «свинского» поселка. С той стороны к городу также примыкал лес с большим количеством озер и островков, на одном из которых располагался монастырь, где и обосновался архиепископ Гэ. Дюрер предлагал пробраться на остров так, без чьей-либо помощи, но Вит запретил это делать, настояв, чтобы посланник прошёл через организацию, возглавляемую Измарагдом и Смарагдом.

Покинув спорт-бар, Дюрер решил немного посидеть в парке, а потом уже отправиться в Евик на поиски объекта. Выбирая свободную лавку, ненароком посмотрел на группку молодых людей, оседлавших одну из скамеек. Те как-то странно пялились на него своими безжизненными глазами. Сперва Дюрер не придал этому значения, но через мгновенье до него дошло, и он поглядел внимательнее. Все молодые люди, за исключением одной единственной девушки, имели синюшный оттенок кожи и мертвые глаза. Дюрер сразу всё понял. Ему давно не приходили подобные картины. Он уже уверовал, что раньше всё это казалось. За годы, проведенные в университете человекопонимания и богословия, подобных картин почему-то не возникало. Может, не попадались люди, которые вскорости должны были умереть, а, может, это зависело от чего-то другого. Сейчас же, вновь увидев синюшный оттенок на лицах людей, он вспомнил свою любимую, которую, как ни пытался, не удалось спасти и сохранить.

Дюрер моргнул, лица, хитро смотрящие на него и о чём-то переговаривающиеся, уже сделались нормальными. Он прошёл дальше, приметив невдалеке пустую лавку, на которую и опустился. Достав сигарету, закурил, осматривая местность, чтобы выбрать, где поставить ворота для перехода в Евик, решив не тратить время и не возвращаться в «свинский» поселок. Ему, конечно, было жалко, что не успел разгадать тайну леса, и успеет ли сделать это после. Приходилось забыть про лес и выполнять задание, полученное от Смарагда.

– Дяденька, – услышал Дюрер девичий голосок и поднял голову; девушка из той группы стояла перед ним, – не угостите даму сигареткой?
Дюрер посмотрел на девушку и усмехнулся про себя; девчонка, естественно, была ещё молода, но на дяденьку Дюрер не тянул. Ей было в районе двадцати, а ему уже за тридцать, но это не говорило ни о чём.
– Зачем тебе сигарета, деточка? – ответил ей в тон Дюрер. – Тебе же ещё детей рожать.
– Это моё дело! Что, тебе жалко, старый козёл?!
– Ооо, зачем же так? – Дюрер оставался спокоен.     
Он сразу же понял, для чего подошла эта моложавая засранка. Скоро вслед за ней подойдут и те ребята, заседавшие на лавке. Она работала лишь вначале.
– Присядь, деточка, – сказал так, будто приказывал девушке, но с невозмутимым выражением лица, – побеседуем. Расскажешь мне о своей жизни.
Девушка удивленно посмотрела на Дюрера, не совсем понимая, что с ней происходит, и чувствуя, как помимо своей воли усаживается на лавку рядом с незнакомым человеком.
  – Нельзя так шалить, девочка, это нехорошо, – сказал Дюрер, едва девушка села рядом, а он положил руку ей на плечо. – Зачем ты этим занимаешься?
– Нам нужны деньги на дозу, – вполне честно ответила девица, ласково смотря в лицо Дюрера.
– Ты такая хорошая и колешься всякой дрянью?
– Нет, я сама не колюсь, это ребята.
– А ты у них, как кто?
– Я ... это самое ..., – начала девушка и засмущалась.
– Ну-ну-ну, неужели тебе нисколько себя не жалко, – продолжил Дюрер так, словно разговаривал с дочерью, сбившейся с истинного пути. – Разве можно так не любить себя, спать с кем попало.
– Но мне было интересно, – оправдывалась девушка, всё более краснея.
– Ну и как, это оправдало твои интересы?
– Не совсем. Иногда даже очень противно, но я уже ничего не могу изменить, теперь они заставляют меня делать всё, что захотят.
– Нет, так жить нельзя, тем более такой красивой и милой девушке.
– Но я не могу от этого избавиться.
Дюрер хотел сказать девчонке что-то ещё, но перед ним нарисовались все сидевшие на лавке, в полном составе вместе со своими идиотскими ухмылками.
– Ну что, дядя, девочка понравилась?
– Хорошая девочка, – хладнокровно ответил Дюрер, – не то, что вы.
– Ты чего тявкнул, козёл?
– Вы что, кроме «козла» ничего больше не знаете? – усмехнулся Дюрер.
– Ты не хами.
– Хамлю не я, а вы, отморозки. Чего ты передо мной встал? Свали, солнце не загораживай. Не мешай мне на лавке с девушкой сидеть. Пошли все вон отсюда, молокососы паскудные.
Ребята не совсем понимали, почему этот немолодой, на вид, хрен ведет себя с ними так вызывающе. Обычно такие люди беспрекословно отдавали всё, что от них требовали.
– Ты, по-моему, чего-то не всасываешь, дядя!
– Я всасывать и не собираюсь, – всё с тем же выражением лица ответил Дюрер. – Сосать сейчас будешь ты.
– Ты чё сказал, урод, – взревел один из парней и прыгнул в сторону жертвы.
Дюрер рывком выставил руку вперед – паренёк наткнулся в воздухе на какую-то преграду и отлетел назад, раззявив от удивления рот.
– Стой, где стоял, – уже более грозно произнес Дюрер, – не прыгай, кузнечик!

Только сейчас до Дюрера дошло, что он станет причиной смерти всех этих подонков, вот отчего ему привиделся синюшный цвет их лиц. Осознав, не обрадовался. То ли дело – уничтожать вооруженных противников, и совсем другое – обесточить несколько двадцатилетних юношей, хоть и сволочей. Совершать подобное совсем не хотелось. Начал думать, как выйти из сложившегося положения по-другому, но, вспомнив события прошлых лет, понял – избежать умерщвления не удастся. Если уж увидел безжизненные лица, значит, людей ничего не спасет. Пока прогонял всё это у себя в мозгу, ребята стали не такими безобидными, достав ножи и кастеты. Увидев оружие, Дюрер вздохнул немного облегченно, и, осмотрев пятерых противников, накидал себе небольшой планчик по их устранению.

– Вставай, старый козёл. Сейчас мы тебя резать и бить будем, козёл бородатый.
– Никакой фантазии, – бросил Дюрер. – Во-первых, мне вполне удобно и вставать я не собираюсь, во-вторых, никто меня резать и бить не будет.
Дюрер сидел на лавке, так и держа одну руку на плече девушки, не намереваясь её оттуда убирать. Спокойствие этого непонятного субъекта ввело парней в небольшой ступор.
– Ну, чего стоим, – одёрнул их Дюрер, – нападать будем?!

Он словно послал их в бой, как бы играя сам с собой в солдатиков. Вперёд дернулись сразу двое, замахиваясь ножом и кастетом. Тот, что с кастетом, неожиданно увидел в руке Дюрера пистолет и ошарашенно застыл от испуга, когда оружие выстрелило, чувствуя, как его что-то очень больно кольнуло в сердце и становится трудно дышать. Выронив кастет, он шлепнулся на землю. Парень с ножом пистолета не видел, а ощутил странную слабость в руке, что держала нож. Она стала неуправляемой, начав двигаться, как того хотелось ей. Кисть резко выгнулась, направляя оружие в обладателя, а рука мгновенно сработала, перерезая горло. Его друзья видели, как товарищ бежал к мужику на лавке, и вдруг, на полпути, всадил нож себе в горло и грохнулся на плитки. Не сообразив, что случилось, трое оставшихся ринулись на Дюрера.

Каждый из трёх увидел своё. Один – как в руке Дюрера блеснул нож, тут же полетевший в нападавшего. Второму показалось, что дядька встал с лавки с непонятно откуда взявшейся пикой, которой он снизу поддел его под челюсть. Орудие с хрустом воткнулось в мозг. Третий обалдел от того, что незнакомец вскочил и, замахиваясь топором, побежал в его сторону. Последний так испугался этого, что замер на месте, прикрыв лицо руками, словно это могло помочь от топора. Топор перерубил руки и врезался в лицо.

Дюрер же так и сидел на лавке, не убрав руку с плеча девушки, которая вроде и не замечала, что перед ней происходит. Она чему-то мило улыбалась и кивала головой. Пять человек валялось на бетонных плитках, так и не достигнув Дюрера. Он осмотрел всех пятерых, не вставая. Явно были видны только раны двоих: того, кто перерезал себе горло, и другого – с отрубленными руками и глубокой узкой вмятиной в лице, напоминающей след от удара топора. Кровь проступила только у того, кто сам себе всадил нож в горло, остальные валялись на земле без единой капельки красной жидкости.

Дюрер убрал руку с плеча девушки. Ещё немного она просидела также мило улыбаясь, но вскоре дернула головой и с испугом уставилась на валявшихся на земле.
– Что это с ними? – еле выговорила она и зажмурилась, разглядев лицо, вмятое внутрь черепа.
– Ничего особенного, – вновь спокойно заговорил Дюрер. – Пасть не будут раскрывать на кого не надо.
– А на кого не надо? – испуганно промолвила девушка.
– На меня не надо, не люблю.
– А что же мне теперь делать?
– Жить дальше.
– Как?
– Без этих тварей. Жить нормально, по-человечески, а не так, как ты мне рассказала.
– Я ничего не помню, разве я что-то рассказывала? Я только подошла к вам и всё. Ничего не помню.
– Вот и хорошо. Тебя как звать?
– Дия.
– Дюрер.
– Ой, как созвучно, как мило звучат наши имена.
– Это ты к чему, девочка? – удивился Дюрер. Ты же меня старым козлом называла, не далее как минут десять назад. С чего перемена?
– А мне теперь делать нечего, – глупо ответила она. – Я за них держалась. Извините. Теперь мне вы нравитесь. Я хочу ...
– Стоп, – повысил голос Дюрер, понимая, к чему клонит девочка. – Неужели всё так плохо, – сказал сам себе. – Неужели можно настолько испортить душу и отравить саму жизнь, чтобы...
Дюрер прервался, недоговорив. Ему захотелось встать и уйти, что и попытался сделать. Но, только встав с лавки, почувствовал, как в рукав вцепилась девичья рука.
– Куда же вы? – спросила Дия. – Я уверяю, что вы останетесь довольны мной.
– Деточка, – Дюрер обернулся к ней, – оставь свои бредовые идеи у себя в голове и отцепись от меня.

Дюрер вспомнил, как, под воздействием его воли, Дия плакалась о своей хреновой жизни, а теперь, без его воли, предлагала себя. Ему стало немного противно от этого. Молодая девчонка была настолько испорчена паскудными отморозками, что даже без них продолжала вести себя в том же ключе. Если бы имелось свободное время, то он, возможно, и занялся бы исправлением её сознания, но на данный момент ни времени ни огромного желания не было. Дюрер только тяжело вздохнул, оттолкнул девчонку ладонью в лоб и сказал:
– Сиди. Отстань от меня.
Дия шлепнулась на лавку и закрыла глаза. Он погрузил её в краткосрочный сон, чтобы успеть исчезнуть из парка до того, как она вновь очнётся. Снова посмотрев на результат своей работы, валяющийся на земле, Дюрер вздохнул и отошёл в ближайшие кусты, где достал цилиндры и, сделав ворота, шагнул из Тожирима в Евик, чтобы найти там заказанного субъекта.

Отредактировано Пчёлочка (2022-04-12 13:34:13)

Чтожжжж, помозолим еще глазки

3. Схватка

Через тридцать минут после того, как «Бегемот» покинул Гаут, туда вошёл Дюрер. Переместившись из Тожирима, решил заскочить в УЧИБовский клуб, а уж потом заняться прямой задачей – начать поиски заказанного субъекта. Войдя в «Бегемот», Дюрер привычным образом осмотрел зал, отметив, что за столиком Гаута сидит какой-то человек и пьёт, видимо, коньяк. Решив выяснить у барменов, кто это, Дюрер прошел по залу так, чтобы не попасться на глаза выпивающему. Однако, тот, похоже, и не замечал никого; в графине на дне и никакой уверенности, что это первый.

Подойдя к стойке, Дюрер кивнул барменам, на что один из них расплылся в улыбке.
– Ваше здоровье, отец Ва..
– Просто – Дюрер, Ипат. Просто – Дюрер.
– Понял, Дюрер.
– Кто этот человек, за любимым столиком архиепископа Гаута?
– Не знаю, Дюрер, но Гаут встречался с ним. У них состоялась беседа, после чего Гаут оставил его за своим столиком и удалился.

Дюрер ещё раз посмотрел на сидящего, на сей раз полностью разглядев лицо и не поверив, что такое может случиться. Пил именно тот человек, которого заказал Смарагд. Дюрер думал, что поиски жертвы займут какое-то время, не ожидая обнаружить её так быстро. Найти-то нашел, теперь смущало другое: человек разговаривал с Гаутом, а, значит, мог быть его знакомым. Стоит ли выполнять задание Смарагда, не выяснив всё до мелочей. Не очень хотелось идти против Гаута, но также хотелось ему нагадить, с некоторых пор Дюрер холодно относился к архиепископу.

Обдумывая это, он изучал человека и никак не мог сообразить, что не так, как должно быть. Немного промучившись, догадался, сколько бы ни смотрел на субъекта, не видел синюшного оттенка, присутствующего у всех, кто должен покинуть этот мир. Человек выглядел слишком живым, не собирающимся умирать в ближайшее время. Выходило, что Дюрер не сможет его убить. Но почему? Из-за чего? Может, потому что это знакомый Гаута? Если же не выполнит заказ, то путь к объединению Смарагда закрыт, тогда и до архиепископа Гэ надо добираться по-другому. Дюрер пришёл к выводу, что нужно немедленно поговорить с отцом Витом, и пускай тот сам решит, как поступить с этим человеком.

– Дюрер, что-то тебя давно видно не было, – обратился к нему молчаливый Арон. – Где пропадал? 
– Небольшие дела, отъезжал.
– А мы с Ипатом смотрим, не заходишь и не заходишь, думали, случилось чего.
– Нет, всё нормально. Меня интересует, когда сюда последний раз отец Вит заходил?
– Да уж неделю назад.
– Что-то на него непохоже.
– Может, тоже чем-то занят, – предположил Ипат.
– Чем? У него занятий-то всего два: УЧИБ, да «Бегемот», – возразил Дюрер.

Громко хлопнула дверь заднего хода; в зал вбежал один из действующих наставников УЧИБа. Влетев в клуб, сперва упёрся взглядом в стол архиепископа Гаута, но, увидев, что там сидит кто-то чужой, подлетел к барной стойке.

– Отец Викул, отец Вукол, где архиепископ? – встревожено начал вбежавший.
– Что случилось, Сакердон? – спросил его Дюрер. – Чем ты так взволнован?
– И вы здесь, отец ...
– Дюрер.
– Отец Дюрер.
– Нет, просто Дюрер.
– Мне нужен архиепископ Гаут. Он был здесь, мне сказали. Где он?
– Уже ушёл, – ответил Арон.
– Как же так? Мне нужно ему сообщить.
– Во-первых, успокойся, – посоветовал Дюрер, – и перестань орать на весь клуб, а, во-вторых, пойдем-ка со мной выйдем. Мне всё расскажешь.

Дюрер потащил Сакердона к заднему ходу, наставник слегка поутих, но всё равно чувствовалось, что чем-то очень взволнован. Они вдвоем вышли на улицу, в тихий длинный коридор домов, где можно было спокойно поговорить, не заботясь о чужих ушах. Окна здесь никто и никогда не открывал.

– Что стряслось, Сакердон, зачем тебе Гаут?
– Хотел сообщить архиепископу, что отец Вит куда-то исчез.
– Что значит, куда-то исчез?
– Неделю назад он сказал мне, что идет в «Бегемот», и ушёл. Несколько дней я был занят послушниками, поэтому не мог заглянуть к нему, когда же освободился, то решил посоветоваться по одному вопросу, но не нашёл его на месте. Вот так уже несколько дней. Отца Вита нет в УЧИБе. Он пропал.
– Чего молчал об этом раньше?
– Ведь я думал, что он занят какими-то своими делами.
– Возможно, он ими и занят.
– Рад был бы верить в это, только у кого бы в университете не спрашивал, никто неделю его не видел.
– Почему же все молчат?
– Откуда мне знать. Я проведал, что архиепископа сегодня видели в клубе, и решил узнать всё у него. Вероятно, он послал куда-нибудь отца Вита. Я волнуюсь за него.
– Ладно. Успокойся. Возвращайся в УЧИБ и особо не труби по этому поводу. Хотя, если ты у всех спросил, то все уже в курсе. Что сделано, то сделано. Попытаюсь узнать про отца Вита и сообщить тебе. Не паникуй.
– Спасибо, отец ...
– Дюрер.
– Да-да-да, я помню.
– Всё, иди, Сакердон.

Наставник развернулся и побрел в сторону проспекта Офицеров, Дюрер проводил его взглядом. Складывалось впечатление, что пропажа отца Вита не случайна, казалось, что Гаут узнал о догадках Вита и задании Дюрера, вследствие чего Вит и пропал. Встреча Гаута и человека, что ещё сидел в «Бегемоте», состоялась неспроста, решил Дюрер, сводя к тому, что это звенья одной цепи. Если устранили или куда-то дели отца Вита, то нет уверенности, что не возьмутся и за него; надо действовать на опережение. Раз советоваться с Витом нет возможности, а Гаут, наверно, причина этого, то устранение субъекта, заказанного Смарагдом, единственно верное решение.

Дюрер вошёл обратно в «Бегемот» и, вернувшись в зал, сразу же разозлился. Человек исчез.
– Где он? – подлетел Дюрер к Арону.
– Ушёл, – вяло проговорил тот.
– Как давно?
– Вы с Сакердоном вышли; он почти тут же поднялся и, пошатываясь, удалился.
– Чёрт, – ругнулся Дюрер и ломанулся к выходу.

Потерять также легко как и найти Дюрер не собирался. На улице было ещё светло, но народу ходило немного. Новое шоссе проглядывалось далеко вперёд и назад, открывая всё свое пространство. В сторону площади Надежды, мужичонки не было, а вот в другой стороне маячила пошатывающаяся фигура, неспешно удалявшаяся от «Бегемота». Дюрер поспешил догнать её, чтобы вовсе не выпустить из вида.

Следуя за субъектом, Дюрер почувствовал непонятное покалывание в голове, не ощущаемое никогда раньше. Он приостановился, когда покалывание стало совсем нестерпимым, а перед глазами начало понемногу расплываться. Только притормозил, всё прошло. Дюрер опять двинулся за человеком, которого от каждого шага шатало больше и больше, словно он пьянел от ходьбы. Иногда преследуемый невольно озирался по сторонам, как бы ориентируясь, куда шествует. Дюрер никак не мог дождаться, чтобы человек свернул куда-нибудь в переулок, не хотелось разбираться с ним прямо на шоссе, хотя можно было устроить что-то, типа инфаркта.

Вскоре слева должен был начаться небольшой скверик с прудом в центре, что было бы идеальным местом для дела. Но субъект совершал всё против желания Дюрера, свернул направо, в дворики небольших старых построек, которых, в отличие от следующих ярусов, на первом, практически, не осталось. Как только знакомый Гаута завернул, со стороны сквера показался Азар. Дюрер заметил его и хотел окликнуть, но передумал, боясь упустить объект. Свернул следом, и не обнаружил того в пределах видимости.

Дюрер остановился, разглядывая небольшой дворик; человек не мог так быстро исчезнуть, если это простой человек. Как назло, даже спросить не у кого, во дворике не шастало ни одной живой души, словно все специально растворились, лишь бы не вымолвить ни слова. Недолго постояв, Дюрер медленно пошёл вокруг двора, обходя все деревья и кусты, надеясь, что пьяный мог завалиться в них и уснуть, что было вполне вероятно для того состояния, в котором находился человек. Смущало, что если и завалился, то сделал это сверхграмотно и профессионально, чтобы никто не отыскал.

Вновь в голове Дюрера появились какие-то иголочки. Он не понимал, что это может быть, они не походили ни на что, испытываемое раньше. На сей раз исчезли быстрее, чем на шоссе.

Дюрер почувствовал – нападают, и, резко присев, перекувырнулся, оказываясь сзади противника. Правда, атакующий оказался не таким уж кретином, и в следующий момент стоял лицом к Дюреру. Это был именно тот субъект, выглядевший теперь абсолютно трезвым, с ясными и рассудительными глазами. В его руке размещался профессиональный боевой нож. Подобные имели люди, прошедшие определенную подготовку и способные таким подручным средством завалить от двадцати до сорока человек в течение небольшого промежутка времени. Причём, не безоружных. Дюрер тут же понял, что человек всего лишь разыгрывал состояние опьянения. Значит, вычислил, но когда?

Они стояли, смотря друг другу в глаза, никто не совершал никаких действий.
– Хорошо ушёл, – прервал молчание человек.
Дюрер не ответил, пока сказать было нечего.
– Чего тебе от меня надо?
– Убить, – прямо ответил Дюрер.
– Это ещё надо постараться сделать.
– Отлично, постараюсь.
– Тебя Виланд послал?
– Не знаю о ком ты.
– Ты человек Германа Доллера?
– Это имя мне тоже неизвестно.
– Я видел тебя в «Бегемоте», ты очень откровенно пялился на меня. Появился через полчаса, как ушел Виланд, после разговора со мной. Он тебя послал, чтобы убить меня?!

Наконец-то до Дюрера дошло, что этот человек знает архиепископа Гаута под другими именами. Помимо Наума существовало ещё, как минимум, два, которые сейчас были произнесены. И этот человек думает, что Гаут хочет его убить. Видимо, многим мешает, раз не только Смарагд желает его смерти.

– Нет, меня послал не он, другие люди.
– Ну чего, так и будем стоять или начнешь пытаться меня убить? – спросил человек, примерно так же, как Дюрер недавно в Тожириме у ребят.
– Неужели так торопишься на тот свет? – ответил Дюрер, не видя ничего хорошего в совпадении фраз.
– Нет … хочу побыстрее тебя … туда отправить, – ответил человек немного заторможено, как бы в то же время думая о чем-то.

Дюрер с уважением посмотрел на нож, понимая, ЧТО противник может им выделывать. Но в данный момент он был абсолютно не страшен. Дюрера мало что могло испугать, потому что даже все способности незнакомца вряд ли помогут против воли. Воля быстрее любого ножа.

– Почему мне кажется твоё лицо знакомым? – неожиданно спросил противник. – Мы не могли с тобой где-нибудь встречаться?
– Вряд ли, я тебя не помню, такого человека трудновато запамятовать. Правда, я не помню несколько лет своей жизни, может, в то время мы с тобой и встречались. Напомни, где бы это могло состояться.
– В Ярисо.
– Никогда не был там.
– Если не помнишь – откуда можешь знать, был там или нет? Мне явно знакомо твоё лицо, – опять задумался субъект, – но оно выглядело по-другому. У тебя не было ...

Дюрер решил, что настал подходящий момент, для выполнения задания. Даже если субъект и знает об учении, то сейчас, в момент его раздумий, с ним легче совладать.

Едва начал действовать, вновь почувствовал покалывание в голове, настолько неприятное, что от него стало мутить. Дюрер сформировал широкое лезвие ножа, направленное в сердце человека, и, практически, послал представленное в сознание жертвы, но череп пронзила нестерпимая незнакомая боль, будто кто-то загонял раскаленный штырь. Он все же попытался закончить дело и одновременно противостоять нарастающей боли.

Уже почти достигнув сознания, воображаемое лезвие входило в грудь, когда человек закричал:
– Я узнал тебя, ты – Кре...

Чем закончилась фраза Дюрер не услышал, в голове что-то жутко больно вспыхнуло. Не соображая, что с ним происходит и кто за этим стоит, он лишился чувств.

Дюрер открыл глаза, боли как и не бывало. Он лежал, но не на земле, а на кровати. Это и успокоило и встревожило, не знать, где находишься – плохо. Последнее, что осталось в голове, недосказанная фраза того человека, который о чём-то вспомнил.

Дюрер встал с кровати, осмотрелся; помещение напоминало подсобку: стояли горы коробок, упаковок и прочей ерунды, относящейся к еде и выпивке. Подошёл к двери, попробовал её открыть, на удивление, та не была заперта. Выдвинулся в коридор, заканчивающийся у этой подсобки, и думая, каким образом попал сюда, направился по нему, надеясь хоть кого-нибудь встретить. Когда коридор закончился, очутился в зале и сразу же сообразил, где находится.

Он был в «Хаоме» в гостях у Малха. Хозяин, как обычно, сидел за столом, попыхивая трубкой и попивая любимую мутную жидкость. Сегодня с ним за столом находился только Фирс.

– Смотри, Малх, очухался твой голубок, – пропищал Фирс, завидев вошедшего.
– Никому я не голубок, – ответил Дюрер, усаживаясь на лавку напротив Малха. – Будьте здравы, бояре.
– Здоровенько, Дюрер, – Малх расплылся в улыбке. – Сегодня я не ошибся с именем?
– В самую точечку, Малх. Чего я делаю у тебя? Нет, конечно, давно хотел продолжить нашу беседу, после небольшого ознакомления с учением, но всё времени не было. Очень рад встрече. И, всё ж, каким ветром я здесь?
– Ты меня, Дюрер, сразу извиняй за мои фокусы. Просто остановил тебя от ненужного убийства, ни к чему это было делать.
– Как это, остановил?
– Головную боль, помнишь?
– Так это ты?
– Да. Перестарался чуток, но тебя и не просто свалить. Крепкий. Пришлось помощнее двинуть.
– Да ты мне чуть башню не взорвал.
– Я и говорю, извиняй. Сюда тебя Нечет приволок. Воспользовался твоими воротами, но, по моей просьбе, вернул их обратно, уж очень они ему понравились. Хороши, говорит.
– И сколько же часов я валялся в беспамятстве?
– Уж и часов, – хихикнул Фирс. – От Малха не часами, а днями отлёживаются.
– Чего?
– Говорю же, слишком сильно тебя шандарахнул, – выпустил дымок Малх. – Три дня ты провалялся.
– Да?! Кстати, где тот человек, которого я, значится, не убил?
– Кубарь-то?
– Не знаю, как его зовут.
– Кубарь, из Тонэси, как и те два, что заказали его.
– Ты-то откуда знаешь?
– Дюрер, не задавай глупых вопросов, – укорил его Фирс. – Тебе уже отвечали на это.

Дюрер согласно кивнул, понимая, что сморозил глупость.
Подошел Айс, поставил перед ним кружку с янтарной пенной жидкостью.

– Надеюсь, пиво ты всё ещё любишь? – осведомился Айс, как бы невзначай, и ушёл, не став ждать ответа.
Дюрер отрицательно покачал головой и отодвинул кружку в сторону.
– Так, где же Кубарь? – повторил он вопрос, узнав имя человека, за которым охотился.
– Апостух сдал его архиепископу Гэ, – ответил Малх. – Пускай там побудет. Потом объясню Гэ, что с ним делать. Так что, уничтожение его тобой совсем не нужно.
– Мне было нужно, – твердо заявил Дюрер. – За это Смарагд обещал провести меня к Гэ.
– Ты попадешь к нему и без этого.
– Как?
– Мне надо, чтобы ты проник в штаб Смарагда и уничтожил там один передатчик. Уж очень он надоел пищать, на нервы мне действует.
– Говоришь о тех сигналах, что слышу?
– Именно.
– Так он не в Евике?
– Нет. В каждом городе ретранслятор. Основной узел в Тожириме.
– Но, если бы я уничтожил Кубаря, было бы легче попасть к ним.
– Они же не знают, что ты его не уничтожил.
– А вдруг попросят доказательств? Или он у них появится.
– Не появится, Гэ не выпустит.
– Малх, почему ты сам не разрушишь передатчик?
– Во-первых, лениво, а, во-вторых, вашему Гудийру – моему Якубу обещал своими руками ничего не делать.
– В чем-то вы с ним схожи, он тоже ничего своими руками не делает, – философски заметил Дюрер.
– Может, ты и прав. Но пускай меня судят мои земляки.
– И что мы хотим этим сказать?
– То, что уши надо держать открытыми. Я тебе ни раз уже говорил, но ты не слышишь.
– И все же?
– Сам скоро поймешь.
– Малх, ответь мне вот на что. Мог ли я тогда спасти ЕЁ? 
– Не думаю, что это было возможно, ведь ты же видел синеватый оттенок. Если такое происходит, уже почти ничего нельзя изменить. Не вини себя и перестань думать об этом, так должно было случиться. Может, когда ещё и встретитесь, но не здесь.
– Где?
– Не здесь.
– Не оставляет мысль, что всё можно было изменить, если бы мне говорили открытым текстом, что надо делать.
– Твоё право, так думать, – покачал головой Малх. – Не собираюсь тебя переубеждать. Мне, знаешь, что интересно, – усмехнулся Малх, – на хрена ты от аллигура скакал, как лягушонок? Чего, не мог подвесить его в воздухе, как неодушевленный предмет?

Дюрер оставил усмешку без ответа. В тот момент, когда неожиданно столкнулся с аллигуром, совсем вылетело из головы, что тварь можно вздернуть в воздух, как бревно, а не стараться ей что-то внушить. Сейчас же, когда Малх упомянул об этом, поразился своей несообразительности, но решил списать на неожиданность момента, хотя это мало походило на оправдание. В любой ситуации он должен вести себя адекватно. Оправдывало только то, что нашел выход из положения, и, вообще, склонялся к тому, что это отец Вит поспособствовал  появлению аллигура.

Дюрер с интересом посмотрел на Малха. Если до того дошел даже этот случай, который вряд ли мог выйти за стены УЧИБа, то получалось, что возможности Малха не имеют границ. Может, он разъяснит по поводу необычного места в лесу; родилась уверенность, что Малх должен обязательно знать, из-за чего там происходят странные вещи.
– Малх, я был в лесу рядом с Тожиримом, что с противоположной стороны от епархии Гэ, и меня озадачило одно странное место, словно само тянущее к себе, желая показать, что существует. Сначала проскочили странные ощущения, а затем открылась огромная выжженная проплешина в лесу. Показалось, что место очень древнее. Посреди выжженного участка висел туман, а в нём я увидел, едва подойдя вплотную, три фигуры в старинных одеждах и со старинным вооружением. Один направлял лук в небо. Случайно не знаешь, что мне открылось?
– Ты видел это?! – Малх сделал выражение лица, будто случилось что-то ужасное. – Ты видел выжженное место?! Ты видел это наяву?!
– Мне думается, что наяву.
– Дюрер, это место из далеко прошлого.
– Оно каким-то боком относится к учению? Ощутил там такое, словно проходил через ворота.
– В коей-то мере, да, оно касается учения.
– Поляна находится в том лесу или я всё же перемещался?
– Вообще, это где-то там, только никто точно не скажет, где именно. Ты первый, от кого слышу, что попал туда и видел фигуры. С тех пор, как там всё случилось, прошли многие тысячи лет. Подходил к фигурам?
– Да.
– Быстро дошел до них?
– Показалось, что шёл не очень долго.
– Тебе только показалось. На самом деле выжженное место слишком огромное, а люди стоят где-то посередине горелой земли.
– И все же, что это такое?
– Они восстали против могущественных сил и, в конечном итоге, оказались на том месте.
– И что?
– А больше ничего, никто уже ничего не помнит. Выжженное место давно исчезло, а фигуры, которые ты приметил, никто кроме тебя не видел.
– Думал, ты ответишь на всё, что ни спроси. Оказывается и ты не такой уж ...

В «Хаому», громыхая, залетели Апостух с Нечетом, кинули клетчатые сумки у входа на пол и поспешили к столу Малха, приветствуя кивками голов всех, кто сидел там. Айс притащил им по кружке пива, едва те бросили свои задницы на лавку. Оба выглядели довольно возбужденными.

– Что случилось? – спросил Малх.
– Там, в районе выработки, что-то происходит, – ответил Нечет, после того как проглотил половину кружки.
– Да, или там что-то случилось, или кто-то взрывает чего-то, – поддержал его Апостух.
– Точнее можно, – пробасил Малх.
– Точнее, там всё гремит и горит, – ответил Нечет и грохнул пустой кружкой о стол. – Айс, ещё пива, пожалуйста.
– Да, зарево офигенное, – подтвердил Апостух. – Или там кто-то развлекается, или ядовитая зона сама собой взрываться начала.
– С чего ей взрываться-то? – удивился Дюрер.
– Всё-таки они решились разнести это место, – сказал Малх, как бы сам себе. – Нетерпеливые.
– Кто? – задал вопрос Дюрер.
– Да есть одни, не убедил я их, что это не поможет. Бесполезно валить охрану и взрывать злополучное место. Ни к чему не приведет. Поставят новый забор и продолжится всё дальше. То, что появилось само собой, невозможно уничтожить. Земля дала – земля, когда-нибудь, и заберет. Глупые дети.
– О чем ты, Малх? – перебил его Дюрер.
– О том, что несколько сотен молодых людей решили уничтожить ядовитое место. Сколько б их ни убеждал, что это пустая трата времени, они не хотели меня слушать. Есть у них одна хорошая идея – ликвидировать передатчик, но им, во-первую, присралось немедленно разобраться с выработкой. У них там Увар, и Азар на днях примкнул. Ведь все сейчас погибнут, за просто так. Место добычи защищено лучше, чем им кажется, его же не наши раздолбаи упаковывали.
– Так помоги им, Малх! – закричал Дюрер, ударяя по столу.
– Боюсь, что помогать там уже некому.
– Да, грохает давно, – покачал головой Нечет.
– Малх, – посмотрел Дюрер на владельца «Хаомы».

Тот глядел на Дюрера с отрешенным выражением лица, будто и не участвовал в разговоре. Он, мол, здесь спокойно сидит, курит трубку, выпивает, а вокруг него все суетятся и гомонят – мешают. Дюрер пришёл к выводу, что такого человека, вообще, мало чем можно прошибить. Если захотеть столкнуть его с места, то только при помощи лома, отковыривая от лавки, к которой он, вероятно, прирос.

– Доставай свои ворота, – неожиданно прогудел Малх, сбивая Дюрера с мысли.
– Для чего? – Дюрер даже не поверил в то, что услышал. – Что ты собираешься делать?
– Хочу, чтобы ты не ныл. К выработке переместимся, а там посмотрим, что я могу сделать.
– Малх, – встрял Фирс, как-то моментально посерьезнев, – как же твоё обещание Якубу?
– Не лезь, Фирс, – гневно посмотрел на него Дюрер.
– Моё обещание, – пробасил Малх, – чего хочу, то с ним и делаю. Тебя, вообще-то, с собой не зову, чтобы под ногами не мешался.

Малх поднялся из-за стола. Дюрер впервые увидел его стоящим. В нём оказалось более двух метров, по крайней мере, выше Дюрера сантиметров на сорок-пятьдесят точно. Высокий рост дополняло крепкое телосложение, поэтому смотрелся не длинной палкой, а выглядел настоящим богатырём из сказок. Одень на него такую же одежду, как на тех в тумане, вполне бы вписался к ним в композицию.

– Ну, чего сидишь, Дюрер?! – забычил Малх. – Поднимай жопу. Начинай уже двигаться, если хочешь, хоть на какое-нибудь представление успеть. А-то мы как раз к финалу и попадём.
– Надо на улицу выйти, здесь ворота воткнуть не в чего.
– Пошли, – сказал Малх, зашагав к выходу своими огромными шажищами.

Дюрер поспешил за ним, Апостух и Нечет также поднялись с лавки, а Фирс остался сидеть, послушавшись желания Малха.

Выйдя из «Хаомы», Дюрер воткнул ворота в ближайший клочок земли, расставив так, чтобы между шестами мог спокойно пройти Малх. Едва он установил ворота, богатырь шагнул внутрь. Следом прошли Нечет с Апостухом. Последним вошел Дюрер.

С той стороны картина походила на судный день. Вокруг дымилось и горело, а кое-где ещё продолжало взрываться. От гари резало глаза и щипало в носу. Всё уже закончилось. Они успели, чтобы посмотреть последствия в полной красе. Складывалось впечатление, что уйти отсюда не удалось никому, везде раскиданы трупы людей в одежде трех видов: военной, лагерной и обычной. Мертвые валялись друг на друге, по отдельности, болтались на колючей проволоке, торчали из воронок в земле – по периметру этой самой проволоки. Воронки были только с внутренней стороны, а с внешней из земли выступили колья, на которых развесились люди, наступавшие на зону. Только ворота стояли нетронутой громадой. С такой постройкой ничего не могло произойти.

Дюрер заметил, что от некоторых людей остались лишь какие-то куски тел и не более того, и тут же подумал, неужели и Азар с Уваром находятся среди кучи трупов. Неужели, вот так, глупо и нелепо погибли. Обучение в УЧИБе не могло пройти бесследно; они в силах выстоять в подобных ситуациях. Дюрер верил в это.

– Я же говорил, что конец мы посмотреть сможем, – прогудел Малх. – Вот он – конец. Глупые ребятишки. Ну на хрена же было так в открытую лезть на выработку. Никакой фантазии. Толку от ихней битвы. Вояк новых нагонят. Дыры подлатают. А за рабочими дело не станет. Пока будет функционировать пищалка, поток людей не оскудеет.
– Малх, а ведь ты согласился пойти, наверное, потому что почувствовал как здесь всё закончилось, – хитро посмотрел на него Дюрер.
– Да, – честно ответил тот. – Всего лишь хотел тебе показать, что бессмысленно глупостями заниматься.
– Азар с Уваром здесь?
– Что, до других дела нет?
– Других я не знаю.
– Вот так и все говорят.
– Малх, посмотри на себя.

Апостух с Нечетом ходили, что-то собирая с тел погибших. Дюреру стало противно от увиденного. Эти два здоровяка казались обычными падальщиками.

– А чего ты от них хочешь?! – сказал Малх, увидев, как Дюрер смотрит на его подручных. – Если это не сделают они, то сделают другие. Итог-то один.
– Как ты мог окружить себя такими людьми?
– Также как и ты смог пойти на убийство неизвестного человека. За ради чего? Чтобы попасть к архиепископу Гэ? А ты уверен, что оно тебе надо? Когда окажешься у Гэ, думаю, не обрадуешься от узнанного, и будешь себя ненавидеть за то, что творил.
Малх замолчал, остановив на Дюрере злобный взгляд.
– Так ты сделаешь, что я тебя просил? – продолжил Малх через некоторое время. – Найдешь передатчик?
– Всем от меня что-то надо. Все хотят меня использовать. То – те, то – эти, то – ты. Сами справиться не можете, что ли? Хорошо, попробую найти этот хренов передатчик, но лишь попробую, а не обещаю. Если у меня ничего не выйдет, то пошел ты в жопу, Малх. Ты очень плохой человек. Ты всё делаешь чужими руками, как я тебе уже говорил. Это всего лишь по твоему желанию здесь произошла бойня. И ты можешь утверждать, что пытался их отговорить, но надоумил-то их ты, своими баснями. Для достижения своих целей. И ты обязан мне ответить! Есть здесь Азар с Уваром?!
– Больно много ты говорить стал, – протянул Малх. – Растёшь. Ладно. Я их тут не чувствую. Это говорит лишь о том, что они либо мертвы, либо их здесь нет.
– Ты так и не ответил.
– Тебе надо – ищи. Но мой тебе совет: не трать время и вали в Тожирим, пускай хоть эта бойня будет не напрасна, выруби передатчик, чтобы новых людей сюда не набрали.

Дюреру не хотелось подчиняться Малху, от всё большей убеждённости, что тот просто играет со всеми. Это сперва он кажется справедливым, но в конце концов всё не так. Малх ещё худший манипулятор, чем Якуб. Патриарх Гудийр хоть знает, к чему стремится и какими путями идёт к этому. Малх, похоже, ничего не хочет, и, придерживаясь такой позиции, становится невольным разрушителем. Вероятно, что и просьба о передатчике превратится в очередной акт разрушения. Тут же проскочила мысль, а не Малх ли завалил тогда фуникулер, не он ли начал череду всех событий, произошедших с Дюрером. Захотелось исчезнуть отсюда и обо всём подумать.

Цилиндры Дюрер убрал сразу же, как только переместились сюда, теперь теребил их в кармане, намереваясь дёрнуть от Малха. Хотя бы в Тожирим. Сесть там в домике и поразмышлять.
– Доставай-доставай, – сказал Малх. – Знаю, что у тебя на уме. Можешь не торопиться, мешать не стану.
Дюрер с ненавистью посмотрел на Малха, достал ворота и настроил их на Тожирим.

Вашу душу?

Не, могу вашу за бесценок комунить в нагрузку впарить.

На бегу ваше читать трудноват но мона
Помницца както в юности я бегал и курил одновременно

Отредактировано Пчёлочка (2022-04-13 16:23:06)

Ну там не столько я бегал, скока одна дзэушка. Она хотела бегать по утрам, а я ей мешал, ибо проснулся утром в ее квартире с жжжжжуткого похмелья. Кароч она побежжжжала все жжж, а мне пришлось ее всячески подбодрять, бежжжжгя перед ней спиной вперед и куря

4. Всё или ничего

Идя к спорт-бару, Дюреру казалось, что за ним кто-то постоянно следит, не покидало ощущение упорного взгляда в спину, но каждый раз, невольно оборачиваясь, не находил, кто бы это мог делать. Либо попался очень хороший профессионал, либо это были его бредни, от ожидания, после расставания Малхом, что тот обязательно будет держать его под своим контролем и больше не оставит в покое. Проходя ряд пятиэтажек перед баром, Дюрер несколько раз остановился, но так никого и не обнаружил.

Поднявшись на второй этаж, где располагался бар, Дюрер сел за столик, скрывающий его от входа колонной, в точности повторяя привычку архиепископа Гаута. Осторожность и осмотрительность была присуща практически всем прошедшим через УЧИБ. Тут же подошла молодая официантка, жутко выбелившая волосы и ужасно накрасившаяся с утра, улыбнулась, узнавая клиента, последнее время всегда завтракающего и обедающего у них. Дюрер ответил улыбкой, хотя девица всегда его раздражала. Помимо всей убогонькой внешности, она отличалась уникальной походкой, выбрасывая ноги в сторону от себя, этакий коньковый ход на лыжах. Улыбнувшись, Дюрер кивнул головой, давая понять, что можно принести всё, как обычно, без изменений.

Во время обеда он брал грибной суп и свинину под сыром. Приняв заказ, официантка полыжыла на кухню. В зале нарисовался ещё один посетитель, озадаченно разглядывая все столики и не замечая, за колонной, Дюрера. Дюреру же он был виден во всей красе – крепыш, примерно того же роста, что и он, но гораздо шире в плечах, на бритой голове лежала кепочка, немного не гармонирующая с лицом. Прошарив глазами по столам, крепыш наконец-то заметил и Дюрера, тут же изменив выражение лица, снял кепку, и сел за один из свободных столов, подзывая официантку.

Дюрер сделал вид, что не заметил нового посетителя, но держал его в поле зрения, теперь догадываясь, что за взгляд чувствовал на себе всю дорогу. Оставалось выяснить, чей он человек. Он мог быть от кого угодно. От Смарагда. От Малха. От Гаута. От пропавшего Вита. От неизвестно кого в конце концов. Дюрер решил спокойно отобедать и покинуть спорт-бар, чтобы не устраивать эксцессов в месте для чревоугодия.

Вскоре официантка прилыжила обратно, составила на стол заказанное и, вновь улыбнувшись, встала, слегка отклячив задницу. Привычным мимолетно-незаметным движением Дюрер шлёпнул ей по оттопырке, отчего девица заулыбалась ещё шире.

Неспешно обедая, Дюрер, краем глаза, наблюдал за пареньком, глодавшим шмоток мяса на кости, и уделавшим всю рожу жиром; несколько капелек впитывалось в отворот пиджака. Дюрер приклеил крепышу звание свинёнка. Свинёнок настолько увлекся трапезой, что не замечал, как подопечный пристально смотрит на него. Дюрер отводил глаза только в те моменты, когда понимал, что крепыш вот-вот должен глянуть. Свинёнок же всё чаще и чаще смотрел на столик, где сидели три девицы, иногда заливавшиеся хохотом на весь зал. Животные инстинкты у этого субъекта преобладали над деловой хваткой. За то время Дюрер мог уже несколько раз уйти из бара незамеченным, но сейчас нужно было не это, хотелось разобраться, кто послал к нему пастуха.

В бар вошла ещё одна особь, которую Дюреру видеть не хотелось. Это была Дия. Она могла помешать. Дия же, не заметив его, прямиком направилась к свинёнку, разевая по дороге свой рот и вереща на весь бар.

– Эй, ты! Ты знаешь, что случилось в тот раз со всеми моими ребятами? На кого ты нас направил?

Дюрер сразу же уловил смысл фразы и, чтобы Дия его не заметила, дёрнул за колонну и выскочил из зала. Выходило, что в прошлый раз ребята не по своей воле решили докопаться до него, их подослал свинёнок. Интересно для чего? И делал ли он это для себя или по чьей-то просьбе?

Оставив бар, Дюрер встал за ближайшим деревом, наблюдая за входом. Крепыш должен обнаружить отсутствие подопечного, как только разберётся с Дией. На это не ушло много времени. Пастух вылетел из бара, суетливо смотря во все стороны, не зная в какую бежать, чтобы догнать пропавшего.

– Чертова баба! Чертова дура! – заорал он на всю улицу. – Угораздило же её именно в это время припереться. Сука! Упустил из-за неё. Сука!

Тут же из бара вылетела всклоченная Дия, платье слегка порвано, а из носа сочится кровь, вероятно, свинёнок вмазал ей по лицу.
– Ах ты, козёл! - завопила она, вцепляясь в морду крепыша ногтями, отчего тот, действительно, завизжал, как поросёнок, пытаясь оторвать от себя взбесившуюся девку.

Дия цепко ухватилась за физиономию, что он, оторвав её руки, располосовал лицо себе, после чего так звезданул девушке по мордашке, что та отлетела в сторону и грохнулась на землю, но сразу вскочила, словно кошка, и подпрыгнув обратно к крепышу, залепила сумкой по голове. Свинёнок, совсем озверев после удара, схватил Дию и поднял над землей, намереваясь швырнуть об асфальт.

Дюрер усомнился, что девушка сможет встать после такого броска.
– Стоп! – гаркнул он, выходя из-за дерева и выставляя руку вперёд. – Прекратить семейную сцену.

Преследователь замер на месте, всё ещё бешено вращая глазами и не понимая, почему не способен швырнуть эту царапающуюся особь наземь, его руки словно зацементировали. Когда бешенство отошло, увидел, что перед ним стоит Дюрер с вытянутой рукой. Глаза крепыша тут же заблестели от радости, как у малыша, который  нашёл любимую игрушку.

– Отвечать! – приказал Дюрер.
– За что? – рискнул поинтересоваться свинёнок.
– Ни за что, а на что, – пояснил Дюрер.
– Буду.
– Кто такой и зачем за мной ходишь?
– Марин. Меня Смарагд с Измарагдом послали.
– Всё понятно. Её откуда знаешь?
– Да и не знаю, практически. Была среди тех ребят, которых уговорил, напасть на тебя.
– Зачем?
– Проверить, что ты можешь.
– Ну и что, проверил, – хохотнул Дюрер, поглядывая на Дию, безвольно висевшую в лапах крепыша. К ней он применил небольшое удушье, чтобы не мешала беседовать. – Могу?
– Можешь, Дюрер, ещё как можешь. Отпусти меня.
– Девочку об асфальт не бросишь?
– Да эту сучку убить мало.
– Тихо-тихо, а то так и будешь стоять. Статуй.
– Не надо. Отпущу, если только руками махать не будет.
– Она, пока, вообще, ничем махать не будет.

Дюрер опустил руку, освобождая Марина от своей воли, тот аккуратно положил Дию на траву и встал, ожидая.
Дюрер думал, как ему поступить. Со времени возвращения в Тожирим он так до сих пор и не решил, каким путем следовать. Если же появился Марин, значит, Смарагд хочет узнать о своём деле.

– Зачем тебя Смарагд послал?
– Они хотели, чтобы я обнаружил тебя и привез.
– А чего тогда следовал за мной как шпион, если послали с определенной целью?
– Было интересно, заметишь меня или нет.
– Интерес удовлетворил?
– Вполне.
– Тогда поехали. Машина где?
– Здесь недалеко. Я рассчитывал, что ты в спорт-бар пойдешь. А чего с этой дурой-то делать?
– Она тебе нужна? – изумился Дюрер. – Мне – нет.
– Да, так, заводная девчонка.
– Как заведётся – не остановишь.

Марин перекинул Дию через плечо; и повел Дюрера к машине. Автомобиль стоял через две пятиэтажки от спорт-бара. Крепыш бросил Дию на заднее сидение, накрыв валявшимся там пледом. Загрузившись в машину, Дюрер отметил, что салон очень сильно пропах травой.

– Что, дурь любишь? – спросил он.
– Да, по вечерам с друзьями оттягиваемся.
– Как же на это начальство смотрит?
– А им-то чего? Они в моей машине не ездят, – ответил Марин, выворачивая на дорогу.

Дюрер замолчал, с интересом смотря, куда его везут. В эту часть города он не захаживал, знание местности, в ту сторону, заканчивалось парком, в котором разобрался с ребятами. Марин обогнул парк с правой стороны, проехав между ним и стадионом, заброшенным настолько, что навевал упаднические мысли. Следом дорога уперлась в забор больницы, который Марин объехал слева. За забором стояло несколько обшарпанных фиолетово-выцветших зданий. Миновав забор, Марин повернул направо, а потом ещё раз налево, открывая Дюреру ряд таких древних построек, что казалось – чихни и они разлетятся в разные стороны. В конечном итоге домишки сменил огромный котлован, огороженный невысоким штакетником.

– Это чего такое? – спросил Дюрер.
– Дом собирались строить, вот уже лет двадцать назад, пока что, дело этим ограничилось, – ответил Марин, огибая котлован справа.

Вскоре машина поехала по мосту, под которым проходила железная дорога. С высоты моста Дюрер увидел небольшой массив домиков, заключенный в паутину дорог. За ним стеной зеленел лес, в глубине которого, очень-очень далеко, он приметил небольшой куполок, скорее всего принадлежавший архитектурному ансамблю епархии Гэ. Увидев купол, понял, что это намного дальше, чем представлял себе ранее.

После моста Марин резко свернул направо, ушел под эстакаду, и вырулил на одну из дорожек, через несколько минут остановив машину перед зданием, ничем не выделяющимся из общей кучи домов. Едва машина затормозила у подъезда, оттуда вышел человек, всей своей комплекцией напоминающий Марина, и неспешно побрёл к машине. Марин вылез из-за руля и пожал руку подошедшему. Следом из машины выбрался Дюрер.

– А это что за чмо бородатое ты привез? – спросил подошедший у Марина. – У нас чего теперь, приют для бомжей?
– Тертий, язык-то попридержи, – шикнул на него Марин. – Это к Смарагду приехали.

Паренёк сразу попритух и направился обратно. Марин вытащил Дию с заднего сидения, перебросил через плечо, а затем пригласил Дюрера следовать за ним. Проходя мимо встречающего, Дюрер пристально посмотрел на того и сделал неуловимый жест рукой; Тертий неожиданно сжал ноги, но не успел ничего сделать – по штанинам начало расползаться мокрое пятно. Оттолкнув Марина, он влетел в подъезд.

– Ты чего, охренел совсем, – крикнул Марин вслед, а потом обратился к Дюреру. – Совсем страх потеряли уже. Слушай, а когда девка очнётся?
– Хочешь снова по лицу получить? – усмехнулся Дюрер.
– Нет. Чего она, как мешок? С ней всё нормально будет, может, зря её сюда приволок?
– Нажмешь вот сюда, – показал Дюрер на Марине, – она очнется. Только сперва проводи к боссам, а потом делай, чего хочешь.

Марин согласно кивнул и повёл Дюрера тем же путем, что и провожал Кубаря. На сей раз Стахия на месте не было, и Марин сам постучал в двери к боссам. В ответ чего-то пробурчали. Марин открыл дверь, предлагая Дюреру войти.
Зайдя в кабинет, Дюрер увидел Смарагда, сидящего в кожаном кресле лицом к нему. За его спиной на экране шла какая-то битва древних воинств.

– Добро пожаловать, Дюрер, – поприветствовал Смарагд.
– Добрый день, Смарагд, – ответил ему в тон.
– Присаживайтесь, – указал Смарагд на диван.
– А в кресло нельзя?
– Это кресло Измарагда.
– Но его же пока нет, – упорствовал Дюрер.
– Он не обрадуется.
– Ничего, успокою, – поставил точку Дюрер, усаживаясь в кресло.
– Как наши проблемы? – спросил Смарагд, смирившись с упрямством гостя.
– А разве они вам мешают?
– Дюрер, я серьезно.
– Я тоже не шучу. Разве вы отягощены возвращением этого человека? Неужели Кубарь здесь?
– Откуда знаете его имя? Вы разговаривали с ним? Где он?
– Слишком много вопросов, Смарагд. Я выполнил обещанное, собираетесь ли вы исполнить моё пожелание?
– Мы, – замялся Смарагд, – мы собираемся.

Дюрер пристально посмотрел собеседнику в глаза, видя, что тот не договаривает о чём-то, и тут же сообразил, что Смарагд не собирается оказывать никаких услуг, а задумал нечто другое. Нужно немедленно узнать, что – другое. Дюрер решил подчинить Смарагда, чтобы  выведать всё, что у того на уме.

Почему он не почувствовал этого в первую встречу, или у них изменились планы после каких-то событий? Всё предстояло выяснить сейчас, чтобы знать, как вести себя дальше.

– И когда же я увижу архиепископа Гэ?
– Надо немного подождать. Побудете у нас, а потом мы, – принялся юлить Смарагд, – сможем свести вас с архиепископом. Но это случ...
– И когда же я увижу архиепископа Гэ? – повторил вопрос Дюрер, перебивая Смарагда.

Этот способ на всех действовал по-разному: кому-то хватало трех вопросов, кто-то подчинялся после шести, а некоторые могли продержаться и дольше. Итог же всегда один: человек впадал в транс и выкладывал всё, что у него спрашивали.

После второго вопроса Смарагд продолжал нести всякую чушь, словно для чего-то оттягивая время. И третий вопрос не подействовал. Дюрер собирался задать четвертый, но ему не удалось. Увлекшись Смарагдом и находясь с ним в комнате вдвоём, совершенно забыл о безопасности, упустив входную дверь из вида. Но, ладно бы, упустил одну, он даже не заметил наличие второй, из которой появился кто-то третий, когда через входную влетел Измарагд, с криком бросаясь к Дюреру.

Дюрер частично переключился на него, не оставляя без присмотра Смарагда, но не успел отследить третьего, который оприходовал его чем-то тяжёлым по голове. Одного удара Дюреру было мало, он успел-таки выцепить взглядом и третьего – очкарика – однако, подействовать на него не получилось, как раз в этот момент тот ещё раз опустил на голову что-то увесистое. Против такого не помогло бы даже учение. Дюрер резко и быстро отключился, всё-таки умудрившись перед этим дать себе волю поскорее реанимироваться.

Он не знал, сколько пробыл без сознания, но, вернувшись в нормальное состояние, не выдал того, что уже соображает. По ощущениям продолжал находиться в кресле, с откинутой на подлокотник головой. Рядом с ним говорили. Это были Измарагд, Смарагд и, вероятно, очкарик. Дюрер пришёл к выводу, чтобы лучше расценить обстановку, нужно посмотреть на это со стороны. Покинув «себя», сразу же увидел всё. Трое стояли рядом, не сводя с него глаз и в то же время разговаривая между собой.

–  ... держал его, как мог, – орал Смарагд. – Нес всякую чушь. Ты знаешь, в какой я находился опасности. Такие, как он, могут, что угодно. Помнишь, что нам Марин рассказывал?
– Помню, – ответил Измарагд.
– Может, его ещё раз долбануть, – предложил очкарик, поигрывая каким-то мешочком в руке.
– Остынь, Стахий, – остановил его Измарагд, – а то совсем ему голову отшибешь.
– Не отшибёт, – возразил Смарагд. – Чего тебе Гэ сказал? Как надо поступить?
– Гэ попросил, чтобы мы привезли этого чудака в бессознательном состоянии, поэтому Стахий и приложил его. Нам Марин внизу сообщил, что привез, я решил вырубить сразу, чтобы не было каких-либо эксцессов.
– Понятно. Может его спеленать? – предложил Смарагд.
– Лучше ему чего-нибудь вколоть, – посоветовал Стахий.
– А как к этому отнесётся Гэ? – спросил Смарагд.
– Он просил в бессознательном состоянии, и всё. Никаких точных указаний не было. Так что, неси шприц, Стахий. Сейчас уколем и мучаться не будем.

Стахий отдал мешочек Измарагду и вышёл.
Дюреру совсем не хотелось быть беспомощным. Неизвестно, зачем Гэ хочет видеть в таком состоянии. Вероятно, что узнал, кто такой Дюрер и желает получить его, как куклу. Эти двое-трое сказали всё, что могли. Вывод напрашивался сам собой – необходимо действовать немедленно, пока не вкололи всякую гадость.

Вернувшись «в себя», Дюрер слегка приоткрыл глаза. Раз не получилось поступить со Смарагдом без последствий для психики, то придётся идти менее гуманным путем, и наворотить в мозгах обоих такого, что потом невозможно будет исправить. Едва Дюрер хотел приступить к этому, в комнату вернулся Стахий со шприцем в руке. Это немного меняло планы. Теперь в поле зрения находились все трое, а, значит, против него не смогут ничего сделать. Те, наоборот, были уверены в том, что пленник не в силах причинить им вреда, потому что валяется в без сознания.

Как только Стахий подошёл к боссам, Дюрер открыл глаза и, выровнявшись в кресле, произнес:
– Стоять. Не двигаться. Молчать.
Трое почувствовали, будто их обмазали цементом и поставили в виде статуй. Любая попытка пошевелить чем-нибудь не увенчалась успехом.
– Надо выполнять обещания, – с укоризной сказал Дюрер. – Плохо обманывать людей. Не люблю бесчестность. Не собирался вас беспокоить по одному вопросу, но, видя, что вы редкие сволочи, всё-таки узнаю это у вас. И узнаю независимо от того, хотите этого или нет. Собственно, нужен всего лишь один, с остальными придется попрощаться. Молокосос-очкарик определенно не подходит, потому что уверен, ни хрена он не знает.
Дюрер пристально посмотрел Стахию в глаза.
– Вколи шприц себе.

Стахий безвольно закатал один из рукавов и воткнул шприц в вену на локтевом сгибе. Выпустив содержимое, почему-то сразу закачался и, мутнея глазами, рухнул на пол, так и оставив воткнутый шприц в руке.
Удивило, что Стахий так быстро отключился, и заинтересовало, чем же таким хотели напичкать, что так моментально вырубает человека.

– Что было в шприце? – посмотрел Дюрер на Измарагда. – Отвечай!
– Не знаю, – промямлил тот, осознавая, что в силах говорить. – Стахий сам всё делает.
– Зачем нужно было везти меня к архиепископу бесчувственным?
– Откуда ты знаешь? – удивился Измарагд.
Смарагд тоже пытался что-то сказать, но у него ни черта не выходило, он только мучился и покрывался потом.
– Знаю, значит, надо, – ответил Дюрер. – Отвечай, а не спрашивай, – приказал он вновь.
– Не в курсе. У архиепископа какие-то планы по отношению к тебе. Он просто попросил привезти тебя к нему. Желательно отключенным. Более ничего не сказал.
– Трудно к нему пробраться? Что с охраной?
– Их много. Везде. Просто так не войти.
– Хорошо. Теперь ты говори, – приказал Дюрер Смарагду. – Интересно, чего напоешь.
– Ничего, – рявкнул тот. – Только этот трусляк может тебе всё выкладывать.
– И ты будешь выкладывать, поверь мне. Только тебе после этого не завидую, превратишься в обыкновенного дурачка, если я покопаюсь в твоих мозгах.
– Ты меня не пугай. На моем счету ...
– Мне мало интересно, что на твоем счету. Не хочешь говорить по делу – заставим.

Смарагд хотел ответить что-то ещё, но уже не смог, язык начал ворочаться не по своей воле, а он стал слышать слова, выходившие изо рта. Однако не те, что хотел произнести, а совершенно другие. Он пытался противостоять воле Дюрера, но безуспешно, рот исторгал какие-то звуки, которые Смарагд с трудом разбирал. В какой-то момент ощутил, что по ногам потекла теплая жидкость, но уже не понимая, что это организм, отключенный от мозга и не подчиняющийся ничему, стал самопроизвольно выпускать из себя все продукты переработки.

Как только Дюрер почувствовал запах откровенного дерьма, тут же понял, что перестарался, и вернуть человека в нормальное состояние уже не удастся. Скоро и речь Смарагда стала невнятной, как и происходило всегда, если давление на мозг слегка затягивалось.

Видя, что теперь Смарагд будет представлять из себя всего лишь растение, Дюрер прекратил давление на мозг. Тело рухнуло на пол. Узнать ещё что-либо не представлялось возможным. Кое-что интересное удалось вытянуть, но этого мало. Смарагд успел рассказать, откуда сам, что делает в Инкару, как с Измарагдом организовал это объединение, не справившись со своим заданием. Немного о Кубаре. Слегка про архиепископа Гэ. Но про передатчик сказать не успел. Из-за этого Дюрер и не любил применять такой способ, потому что результат не всегда оказывался ожидаемым, а допрашиваемого уже нельзя было вернуть в нормальное состояние.

– Теперь займемся тобой, – обратился Дюрер к Измарагду, переводя взгляд с упавшего тела.
– Я могу всё сам рассказать, – вскрикнул Измарагд, находящийся в шоке от увиденного. – Я на всё согласен. Не надо делать такого же, что и с ним.
– Так уж и на всё?
– На всё. На всё.
– Где передатчик?
– Какой? – переспросил Измарагд.
– Будем отвечать или хотим также валяться? – указал Дюрер на Смарагда.
– Я просто не понял, о чем ты.
– Передатчик. Пищалка. Сигнализатор. Понятно?
– Покажу.
– Конечно, покажешь. И не сомневаюсь. И всё же, где он?
– В этом здании.
– И что, вот всё так просто? Зайдем тихо в другую комнату и он там будет стоять? – сыронизировал Дюрер.
– Нет, вся система находится в подвале.
– Ну, конечно, а где же ей ещё находится, как не в подвале. Как везде и как у всех. Могли бы в какое-нибудь дупло спрятать или в статую, для приличия. Нет, мать вашу, в подвале. А там, наверно, охраны две тележки и луку три мешка.
– Чего? – не понял Измарагд.
– Через плечо. Дурить меня долго будем?
– Я серьёзно.
– Смотри, Измарагд, если думаешь, что тебе помогут твои ребята внизу, то серьезно ошибаешься. Тебе могу помочь только я и больше никто. Веди.
– Я же ходить не могу. У меня ноги ...
– Можешь.
Измарагд попробовал, у него получилось переставить ногу, но вот руки так и отказывались подчиняться.
– Как же я двери открывать буду, Дюрер?
– Не беспокойся, двери пооткрываю. Главное – веди.

Измарагд пошел туда, откуда в кабинете появился Стахий. Отворив дверь, Дюрер обнаружил за ней винтовую лестницу, ведущую вверх и вниз. Ситуация не нравилась, но выбирать не приходилось, поэтому махнул Измарагду, чтобы тот шёл вперед. Пленник пошлёпал вниз, Дюрер следовал за ним – нога в ногу. Сделав несколько оборотов по спирали, продолжили спускаться, хотя казалось, что и так уже достаточно углубились под землю; дверей пока больше не встречалось. В конечном итоге лестница закончилась, а Измарагд упёрся в дверь.

Дюрер подошел к нему сзади, спрашивая серьезным тоном:
– Ещё раз подумай, Измарагд, за этой дверью нас точно не ждет никаких сюрпризов?
– Нет, ничего, – спокойно ответил тот.
– Ну, смотри, голова твоя. Просто так открывается или есть чего?
– Карточку в нагрудном кармане возьми, приложи к той круглой фишке на двери.

Дюрер посмотрел на дверь, там и правда имелось круглое пятнышко на уровне пупка. Вытащив небольшой прямоугольничек из кармана Измарагда, приложил к этому пятну; в двери сразу же что-то заскрежетало, будто кто-то сидел изнутри с ножовкой и пилил.

– Что это такое? – насторожился Дюрер.
– Механизм отпирания работает.
– Он что, древнее говна мамонта?
– Нет, зато надежный.

Скрежет прекратился, дверь мягко открылась вовнутрь, сразу зажегся свет. Помещение оказалось не очень большим и в нём не было охраны. Справа и слева стояли высокие железные шкафы, а прямо, от входа метрах в пяти, стену занимал пульт с множеством кнопок и тумблеров.

– И это всё? – вновь удивился Дюрер.
– А что ты хотел?
– Что-нибудь более грандиозное и интересное. А это какой-то детский сад.
– Кому как.
– И вот такая небольшая хрень не дает спокойно жить людям, заставляя совершать необоснованные убийства?
– Да. Чему удивляешься?

Дюрер прошел в комнату, сперва впихнув туда Измарагда, чтобы тот даже не думал захлопнуть дверь, хотя бы ногой. Приоткрыв несколько шкафов и заглянув внутрь, Дюрер с ничего не понимающим видом подошел к пульту.

– Как всё это уничтожить?
– Зачем? – испугался Измарагд, не рассчитывая, что Дюрер ищет сигнализатор для этой цели. – Его не надо уничтожать. Это хорошее средство ...
– Для чего?! – схватил его за грудки Дюрер. – Для уничтожения ни в чём не виноватых людей. Для убийства молоденьких, желающих жизни, девушек? Вы – ублюдки! Что вы сделали ...
В этот момент он услышал, что по лестнице топочет несколько пар ног, направляясь в подвал.
– Когда успел, сука?! – зыркнул Дюрер на Измарагда испепеляющим взглядом, тот испуганно вжал голову в плечи. – Предупреждал же, что это ничем хорошим, для тебя, не закончится. Стоять! Не двигаться! – приказал Измарагду и повернулся к двери.

Топот приближался, но бегущих пока не было видно. Дюрер подошёл поближе к двери, приготовившись встречать гостей, его очень не устраивала винтовая лестница, не дававшая полного обзора. Нельзя охватить всех людей, не имея их в поле зрения. На такую штуку, которую с ним выполнил Малх, Дюрер ещё не был способен. Это владелец «Хаомы» мог спрессовать мозг не только, кого видел воочию, а Дюрер не умел работать на таких расстояниях. Не зная, сколько противников появится, решил поставить обычный волевой заслон, который будет действовать на всех, кто в него упрётся.

По лестнице сбежал первый бритоголовик со стволом в руке и, увидев Дюрера, воткнулся в невидимую преграду, затрясшись так, будто его било током. Подергавшись некоторое время, рухнул на пол и затих. Появившийся следом вёл себя точно таким же образом. Бойцы падали один за другим, даже не успевая применить стволы, если те были в руках.

Последним вбежал Марин, узрев кучу своих собратьев, валяющихся бездыханными на полу, и Дюрера, стоящего в запретной комнате. Водителю-охраннику показалось, что гость вроде только был с пустыми руками, и вдруг в них появился автомат, выпускающий очередь. Марин задергался всем телом, чувствуя, как его пробивает свинец.

Когда последний грохнулся на пол, Дюрер немного подержал заслон, ожидая появления кого-либо ещё, но больше никто не прибежал.

Затем обернулся к Измарагду, зло уставившись на того. Решив больше не чикаться с ним, сдавил мозг, выбирая оттуда информацию. Измарагд продержался чуть дольше, но в итоге, так же, как собрат, обоссано-засраный валялся на полу, пуская слюни.

Дюреру открылись неприятные моменты. Уничтожить сигнализатор оказывалось не так просто, существовала специальная защита. Но, преодолев этот препон и задействовав разрушающий элемент, предстояло неминуемо попасть под сильный импульс, издаваемый аппаратом при уничтожении, который мог свести Дюрера с ума. Убежать он не успевал: сперва надо вернуться по винтовой лестнице в кабинет, а уж потом покинуть его тем же путем, каким попал туда. Это выходило не очень быстро, а радиус поражения накрывал здание целиком, захватывая несколько ближайших домов. Воспользоваться воротами не представлялось возможным, потому что шестам нужна связь с землей, а в этой комнате полом служила толстенная бетонная плита.

Дюрер не хотел сходить с ума, но сигнализатор уничтожить необходимо.
Вспомнив погибшую Нику, вздохнул и, подойдя к пульту, совершил комбинацию нажатий.

Мчась со всех ног вверх по винтовой лестнице, Дюрер почувствовал, как в мозг резко долбанула изнуряющая мощная волна. Он сбился с бега, но волна отступила, и он вновь дёрнул вверх. Уже влетая в кабинет, Дюрер ещё раз принял накатившую волну. А следом ещё и ещё.

Она от мя "отписываецца", ах, какой неожжжиданный удар, ах, какая трагедь 

Отредактировано Пчёлочка (2022-04-16 18:32:15)