Уже много лет я живу в подполье. Одни скрываются в подполье из-за грехов, которые совершили. Другие - от страха быть непонятыми.Третьи - потому что... впрочем, не знаю...
Не мне судить людей. А почему скрываюсь я? - поинтересуешься ты. А потому... Видишь ли, малыш, жизнь намного сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Скажи, ты видел дом, в котором я живу? Это скорее не дом, а заброшенный, обмелевший колодец, со стенами, покрытыми мхом и слизью. И никогда, слышишь,никогда!
Солнечный свет не проникает в его недра. Здесь темно и сыро. И... спокойно. Посмотри на меня. Пристальнее. Попробуй заглянуть мне в душу.
Веришь ли ты мне, - я не совершал грехов, или того, что люди зовут грехом. Веришь? Никогда никому не причинял зла. Но все же я скрываюсь.
Мое время ночь, а днем на улицу мне путь заказан. Я не совершал зла. Мой единственный грех - животный страх, который внушают мне окружающие меня.

   Это с детства. Я вспоминаю, как я родился. Это было в цирковом хлеву, на соломе. Ты не веришь мне. Но... Когда я открыл глаза, то первое, что я узрел, это цепи, которыми была прикована моя мать к стене того страшного хлева.
Ее держали как зверя, как дикого зверя, лишь за то, что ее ноги оканчивались раздвоенными копытами. Но лицо то, лицо ее было почти таким, как у тех, кто приковал ее! Я это сравнивал много раз.
Но для них она была диковинным зверем, пойманным в лесу. Диким, разумным, правда, зверем.
С ней и со мной обращались, как с животными. До семи лет я не видел простора. Только глухие стены и солома. Все.
Я смирился с этим, привык, то есть нет, не привык - просто я не подозревал, что есть другая жизнь. Все мое было здесь.
И только ночами, во сне к сердцу подкрадывалось странное, пронзающее чувство. Когда это произошло впервые, я думал, что умираю - у меня сильно перехватило дыхание, сердце билось у самого горла. Словно я только что приоткрыл дверь в неизбывно прекрасный мир, и, испугавшись его, тотчас же захлопнул.
Я никому никогда этого не рассказывал. Даже матери, хотя она все равно бы не смогла это слушать.
Потом были сны. Я видел ночной лес, посеребренный месяцем, высокую траву, ветки, роняющие темные листья. Лес жил, в каждом его уголке бунтовала и кипела жизнь, под ногами приподнималась почва - это пробивались грибы. Корни столетних дубов сплетались между собой, отечески обнимая живую, шумящую, бунтующую землю. И я видел, смутно, потом яснее и четче десятки таких, как я и моя мать.
Нас было много. Эти лица, прекрасные и бледные в лунном свете, эти широко поставленные глаза, большие лбы, заостренные уши, неповторимая форма головы, которая встречается только у нашей расы...
Наше племя носило гордое имя Хёнды, но люди, населявшие те леса, прозвали на Цернами, что означает "подобные оленям". Наши старейшины говорили о происхождении нашего рода. Первые наши предки возникли из упавшего на землю семени оленерогого бога, обитающего на Луне. В тот час появились первые Хёнды - мужчина и женщина, похожие друг на друга словно близнецы. В следующую ночь произошло соитие, плодом которого стало
прекрасное дитя, подобное и родителям, и создавшему их богу.Так начался наш род. В те времена людей еще не было на Земле. В наш лес они пришли намного позже, и были смуглыми (в отличие от нас, отличавшихся бледными лицами), волосаты и дики. Они охотились подобно нам, но не ведали луков и стрел, завещанных оленерогим прародителем. Их оружием была дубина и камни.
Один из нас, сын вождя, пришел к людям. Они поклонились ему, начали приносить жертвы и назвали Лесным Властелином. Сын нашего вождя научил людей делать луки из рогов барана и вить тетиву из жил диких зверей. Он научил их искать тропы и стрелять птицу, и завещал им всегда жить в мире с народом Леса, никогда не убивать Хёнды, спрашивать их совета, не брать больше, чем нужно для поддержания жизни. И люди были согласны.
Тысячи лет, и люди и Хёнды хранили мир.
   Но в те края пришли другие. Они были так же белы как Хёнды, но имели румянец на щеках, ибо не боялись солнца. И стреляли они так же хорошо, хоть и были людьми, и не имели оленьих копыт. Они убили многих Хёнды, а людей, поклонявшихся им жгли на кострах, как "слуг дьявола"- ибо так назвали они своих братьев.
На земле больше нет Хёнд. Идут дни. Я покидаю город и дом-колодец, столько лет душивший меня. Я иду сквозь горящий тростник на полях, я дышу его дымом. Что ищу я? Наверно свой дом, свой истинный дом. Первый снег падает мне на плечи. Руки, сжатые в кулаки, мерзнут в прохудившихся карманах. Может быть меня ищет полиция. Может я в розыске. Может ветер спросит меня: "Где твоя мать, где твой народ?
И я отвечу ему - я не знаю, где моя мать, где мой народ. Что ведет меня? Сны... Сны и свобода, которую я знал лишь по ним.

   Но сны говорят еще многое. Все чаще снится мне единокровная сестра, рожденная вместе со мной. Где она? Может в лесу или как я скрывается в городе среди людей? Или убита ими...
Мне снится ее лицо, ее дикие, умоляющие глаза, ее бледная кожа. Я знаю, она боится света так же как и я. Мы обязаны с ней отыскать друг друга.
Я обязан найти ее. Мы должны приблизить час соития и создать династию, самую чистую на земле... Мы выстоим...