Тема: Убить дракона

Секундантша: Веда
Дуэлянты: Логан, Тэйр, Рин21
Условие: пишут прозу по теме. Объём и жанр на усмотрение автора.
Сроки: с 29 ноября по 6 декабря включительно.

Все как всегда
Работы присылают в личку Веде. Голосование после выставления работ. Дуэлянты терпеливо роют и расширяют межу, сушат сухари, и заостряют шпаги.

---

Работа №1

Прикрыв глаза, Монтана неподвижно лежал на койке, прислушиваясь к шагам в начале коридора и грохоту колес тележки.
Сегодня ему во что бы то ни стало нужно поговорить со своим лечащим доктором, пока он еще в силах хоть что-то запоминать.
В голове Монтаны всплыл образ круглолицего Хавьера Гио, всегда внимательного и учтивого, несмотря на те трудности, с которым доктор ежедневно сталкивался при работе с пациентами.
"И ты такой же, Олле... Чертов псих, мечущийся между реальностью и бредом."
Не открывая глаз, Монтана прикоснулся руками к лицу: кажется, скулы стали выпирать еще сильнее, а упрямый подбородок вот-вот прорвет кожу...
В клинике для душевнобольных кормили на убой, но в те дни, когда Олле Монтана был "не в себе", он попросту ничего не ел. Спасали только капельницы, но и их нужно было умудриться поставить. Обычно приступ длился от пары часов до половины суток, но в последнее время мог затянуться на сутки и более.
С чего все начиналось, Монтана не помнил. Точнее, не мог понять. Будто бы все происходило само собой. Никакого влияния извне. Никаких переживаний или волнений... Просто щелчок - и все. Раньше он не запоминал происходящее, но в последний раз его память выдала какой-то жуткий обрывок, будто вырезанный из фильма о чудовищах.
Негромкий голос доктора Гио вывел Монтану из пространных мыслей. Он резко сел на койке, свесив голые ноги.
За дверью бокса зазвенели ключи.
Машинально пригладив жесткие волосы, Монтана прокашлялся и удивлено уставился на невысокого коренастого медбрата, вкатывающего тележку с коробочками и заранее наполненными шприцами.
- А-а...доктор Гио?..
- Сейчас придет, - широкоплечий парень мельком оглядел тощую фигуру Монтаны, остановившись взглядом на его руках, испещренных венами и синяками.
Олле опустил одну ступню, коснувшись холодного пола.
Щелчок.
Раз. Два. Три. Четыре...
Оглохнув на одно ухо, он с подкатывающим чувством ужаса ощутил, как тело перестает его слушаться. Кое-как собравшись, Монтана вытянул вперед руку, как раз навстречу входящему доктору Гио, глазами моля о помощи, но было поздно: голова задрожала, и Олле рухнул в небытие.

Битва всегда мучительно-сладостна. Раскаленные до предела мышцы перекатываются под натянутой кожей, не давая возможности остановиться. Тело, тяжелое, крепкое, извивается в воздухе, паря над толпами снующих туда-сюда людей. Еще немного и из самого нутра изрыгнется огненный поток, такой обжигающе-острый, с привкусом крови и пепла.
Острые пики прокалывают кожу, оставляя еле заметные следы, но что они в сравнении с кинжалоподобными клыками? Никто не убежит. Каждый будет пойман.

В ординаторской было жарко и душно. Закрыв окно и опустив жалюзи, доктор Гио нажал на пульт от кондиционера. Белый пластиковый зверь рыкнул, а потом шумно задышал прохладой.
- Летом Тихуана - как сковородка на костре!
Хавьер Гио обернулся на голос и, пожав плечами, поправил очки.
- Вы просто не привыкли, Мур. Тихуана - город с весьма мягким климатом, если сравнивать с тем же Мехикали. Даже сейчас, в середине августа, жара вполне сносная.
- А в Портленде - морской бриз и вовсю цветут розы...
Доктор Алекс Мур прихватил из маленького холодильника бутылку газировки и, развалившись на потертом диванчике, вытянул вперед длинные ноги в разноцветных кроссовках.
- Что у вас произошло? Я слышал крик, будучи у себя в диагностическом крыле. Веселое утречко?
- А, это... - Гио вздохнул и потрогал ушибленное плечо. - Монтана.
- Снова припадок?
- Да. Но кричал наш новый практикант. Пришлось накладывать швы... Мне бы тоже досталось, не отбрось Монтана меня за дверь. Так что, почти повезло.
- Почему вы носитесь с ним, Док? - серые глаза Мура вопрошающе смотрели на Хавьера Гио. - Этот парень покалечил работяг, с которыми трудился в автосервисе, устроил взбучку своей семье, не единожды набрасывался на местных (Мур покрутил пальцем у виска и одними губами произнес слово "локос"), отчего его определили в отдельную камеру, наряду с особо тяжелыми. От Монтаны шарахаются даже те, кто торчит тут за убийства, прикрываясь больной головой!..
- Это Мексика, Мур. Здесь даже члены Ла Эме будут в страхе молиться, если столкнутся с подобным поведением. Таков менталитет. А случай Монтаны весьма уникален. Диссоциативное расстройство со сложными психопатологическими симптомами. Я бы сказал, что имеет место замещения его личности каким-то альтер эго с анималистической окраской. Когда Монтана в себе - он абсолютно адекватен. Вы это знаете не хуже меня, Мур, ведь мы с вами вместе диагностировали его по всем параметрам...
- После приступов он ни черта не помнит. Может, к лучшему, а то как теперь объясняться перед бедным практикантом? - Алекс невесело усмехнулся и откупорил бутылку содовой.
- Монтана с большим страданием переносит рассказы о том, что он вытворяет, когда вскрывается его вторая личность.
- Мучается, но продолжает жонглировать людьми.
Поймав серьезный взгляд коллеги, доктор Мур примирительно поднял вверх ладонь.
- А насчет практиканта... Он знал, на что шел, - попробовал пошутить доктор Гио. - Все мы здесь ходим, гордо задрав голову, до первого полета табуретки.

Он все запомнил. Каждую деталь...
Голова разрывалась от мыслей, а грудь - от боли и ужаса.
Олле был привязан к койке, но это его даже радовало. После пережитого он был в таком шоке, что боялся пошевелиться. Сжав зубы, Монтана почувствовал, как из глаз потекли слезы. Гнев? Страх? Отвращение к самому себе? Пожалуй, все и сразу. В ушах противно захлюпало от попавших туда слез.
Дверь бокса открылась и показалось пухлое тело доктора Гио. Отпустив охранника, он присел на стул рядом с койкой Монтаны.
- Доктор, я...я все видел. Я помню!.. - Олле приподнял голову и его губы предательски задергались.
- Не волнуйтесь, прошу вас. - Хавьер Гио привычным жестом поправил очки. - Я не могу освободить ваши руки и ноги, поймите меня правильно. Поэтому вам придется рассказывать лежа. Потом вы примете лекарство, оно поможет снять гипертонус мышц и немного успокоиться.
- Да, конечно. - Монтана опустил голову на матрас. - Я...я не знаю, с чего начать. Кажется, я одержим. Мне нужно исповедоваться, но...священник боится приходить.
Доктор Гио раскрыл блокнот.
- Расскажите, что помните, Олле. Возможно, мы на новой ступени решения вашей проблемы.
- Это бы не я. То есть, я, но совсем другой. Не человек... Я летал, доктор! По-настоящему! Над людьми, над городом... Набрасывался, давил, жрал... Тело было не мое, а будто бы огромная туша! В горле...я до сих пор ощущаю привкус гари.
Хавьер Гио прервал запись и посмотрел на изнеможденного Монтану.
- Значит, раньше существование второй личности было автономно, а теперь она стала мелькать в вашем сознании.
- Все же, одержимость...
- Да, но не в том смысле, который вы вкладываете в это понятие. Возможно, в скором времени вам удастся контролировать свое поведение в моменты, когда вы становитесь...
- Драконом.
- К-кем? - Хавьер Гио уронил ручку на пол.
- Да, доктор, во мне живет дракон. Теперь я понимаю, отчего теряю вес, - черные глаза Олле заблестели. - Я выгораю изнутри. Скоро он меня изведет...
- Мы попробуем сделать несколько анализов поведения в момент перехода от вашей личности к другой. Это будет сложно, но доктор Мур обещал помочь. Нам нужно посмотреть на работу мозга в этот момент. Вы согласны?
Монтана устало закивал.

Огненные вспышки слепят. Огромный стальной диск сжимает голову, не дает выбраться. Запах людского тела совсем рядом... Нужно вырваться, чтобы взлететь выше, дальше от колючих наконечников, что пьют кровь.

Как в этом болезненно худом человеке уживалась такая мощь? Диагностический кабинет доктора Мура стал похож на место военных действий. Сухой, почти безжизненный Монтана сумел сорвать путы с одной руки, задав жару двум санитарам.
- Может, он и вправду одержимый? - Алекс поймал кресло на колесиках и, определив его у стены, помог вспотевшему доктору Гио ввести транквилизатор орущему Монтане.
- Это ненадолго успокоит его, но не стоит расслабляться. Удалось запечатлеть хоть что-то? Вы успели?
- Да, немного. Помимо первичных органических изменений, которые мы диагностировали при поступлении Монтаны в клинику, есть картина нарушения координации между двумя полушариями мозга в момент острого приступа.
- То есть, к зачаткам шизофрении добавились психопатические вспышки... - Хавьер Гио покачал головой.
- Я бы снял больше, но...сами понимаете, нужна четкость. А ее сложно получить при таком физическом сопротивлении. Раскадровка ужасно плохая для отчета.
- Значит, Олле Монтана не психопат ровно до той поры, пока в силу не вступает его вторая личность.
- Отличное и простое объяснение, которое, впрочем, не понравится "офису", - доктор Мур ткнул пальцем наверх. - Они не станут морочиться, Гио. Для них нет разницы, особенный ты псих или обычный.
- Все же, я постараюсь получить разрешение на терапию.

Яд течет по венам. Былой силы все меньше, и она исчезает с каждым новым днем. Я чую гниль и разложение... Тело больше не огромно: оно ссыхается, умирает, становится все легче и легче. Еще немного и от него останется прах. Я борюсь, но мне связывают крылья. Уже не взлететь. Все почти закончилось.

* * *

Солнце близилось к закату, окрашивая больничный сад во все оттенки розового. К началу сентября кусты бугенвиллии все еще стояли покрытые шапками цветов, создавая эффект разлившейся по периметру забора малиновой реки.
Доктор Гио подошел к окну и посмотрел вниз. Среди пациентов, которым разрешалось выходить на прогулку, он заметил Монтану. Тот сидел в коляске, чуть завалившись на бок, и отстраненно смотрел куда-то вдаль. Лицо Олле перестало казаться болезненно худым, а глаза больше не походили на угли и, будто бы даже стали светлее. Когда на его лице появилась бессознательная дерганная улыбка, Хавьер Гио не выдержал и отвернулся.
Собрав кое-какие вещи, он выключил компьютер и, прихватив со стола две бумаги, вышел из кабинета.
На лестнице доктора догнал Алекс Мур.
- Поздновато вы сегодня.
- Разбирался с объяснительными. В отпуск надо уходить без лишнего груза. - доктор Гио смахнул несуществующие пылинки со своего портфеля.
- Мне жаль, Хавьер. Действительно жаль...
- Уже прошло.
- Да... - Мур переступил с ноги на ногу и уставился на бумаги в руке Гио.
- Куда летите?
- Сначала домой, в Сан-Диего, а потом - Денвер. Получил приглашение из местной клиники.
Дойдя до приемной главврача, Гио оставил на столе секретаря вторую бумагу, на которой Алекс успел рассмотреть фразу "заявление об увольнении..."
- Путешествие в один конец?
Хавьер кивнул, поправив сползшие на переносицу очки.
- Что же, надеюсь, как-нибудь увидимся. Через четыре месяца я возвращаюсь в Штаты, буду проездом в Аспене... Можно пересечься. Расскажете, как устроились.
- Хорошая идея, Мур.
Улица встретила их прогретым воздухом и сладким запахом цветущей опунции.
- И все же... - Алекс печально улыбнулся, - нейролептики сотворили чудо, как ни крути: Монтана теперь - совсем другой человек. А вы, можно сказать, освободили его. Убили дракона, пожиравшего его изнутри.
Доктор Гио остановился и, заморгав, посмотрел на Алекса Мура. Он долго силился подобрать нужные слова, но потом будто сдулся и махнул рукой.
- Тот бешенный коктейль, который я вводил Монтане последние две недели по распоряжению начальства, окончательно вынес ему мозги. Да, он перестал быть социально опасным, но...он вообще перестал "быть". Понимаете? Был иной путь, но он требовал времени, сил, траты бюджетных средств и не факт, что сработал бы. Мне было важно, жизненно важно попробовать, но эту оптимальную схему не поддержали. Убив, как вы сказали, его дракона, я отчасти убил самого Монтану. Осталась только оболочка.
Желтое такси подъехало к воротам клиники и доктор Гио, наскоро пожав руку задумчивому коллеге, сгорбленно поспешил к выходу.

Работа №2

Я, ДРАКОН!

      Трепещущий свет факелов освещал комнату, призывая на стены и пол скалящиеся тени. Где-то снаружи порывисто скулил ветер, рвался внутрь, к живым, выискивал малейшие щели. Стражник хрипел, слабо извиваясь в сковавшей, будто кузнечными щипцами, хватке. Могучая ладонь Добрына сдавливала ему горло, заставляя кровь отливать от лица, выдавливала глаза.
       - Где дракон?
       - Я…Я дракон!
      Ситуация повторялась раз за разом. Они врывались в очередное помещение, вырезали охрану и допрашивали выживших. Каждый раз одно и то же. Зачарованные узкоглазые стражники, как заклинание, повторяли «Я дракон». В их глазах не было страха, лишь ненависть и презрение. Добрын же терпеть не мог, когда его не боялись. А презирать себя не позволял и подавно. Нож резко вошел в горло, прервав страдания караульного. Теперь пусть Мара-Смертка крутит его дух в своих костлявых руках. Он благоговейно коснулся волчьей лапы, болтавшейся на грубом шнурке на шее. Скверна чудовища оказалась необычайно сильна и им не обойтись без помощи богов.
      - Дерешься, как настоящий северянин. - голос Ульфа гулко отдавался в полупустой комнате. - Как настоящий убийца. Такие парни нужны вашему бесхребетному князю. Грязной работенки хватает?
        - Много болтаешь. - пару лет назад, Добрын бы не задумываясь разбил дерзкому морду, но в последнее время душевная хандра сделала его слишком миролюбивым. - Идем.
      Он быстрым движением вытер нож о рубаху мертвеца и первым двинулся в следующий проем. Внутренности Черной Горы впечатляли - будто огромный червь проел громаду камней изнутри, оставив вдоль и поперек неравномерные тоннели. Воздух спертый, света мало, сорочка под кольчугой противно липла к спине. Идти приходилось наугад. Доносчик показал лишь тайный вход в обитель змея, но ни расположения комнат, ни чего ждать внутри он не знал. Либо не хотел говорить.
       Трудно было понять, сколько прошло времени с того момента, как они вошли в скрытую кленовой рощицей пещеру. Узкий тоннель, постепенно уходил вверх, немного расширяясь. Когда-никогда попадались грубо вырубленные подобия караульных комнат, где стражники, видя, что нападавших всего двое, спешили тут же напасть скопом, а когда понимали, что победы не видать, бросались на мечи или резали себе горло. Самых нерасторопных хватали, но толку от этого было никакого. Они шли через проклятую гору, как косарь сквозь поле, оставляя позади раскуроченные тела врагов, прокладывая путь идущему вслед войску.
         Северные наемники стоили дорого и считались отличными солдатами - умелыми, свирепыми, беспощадными. Поговаривали, что в своих землях они давным-давно изничтожили всех подобных чудищ. Князь Владимир, скрепя сердце, заплатил золотом. Ярл северян поставил условие - лучший витязь князя и сильнейший северянин пойдут первыми, а совместные дружины  двинутся позже, неся огромные дубовые колья и сети. Если первая двойка чемпионов погибнет, их сменит следующая. Добрын вызвался добровольцем. Он не считался самым сильным бойцом, в лучшем случае вторым, но князь одобрил. Возможно хотел избавиться от ставшего неугодным воина. Тут их интерес совпадал.
         Становилось ощутимо жарче. Где-то впереди уже слышалось тяжелое, размеренное дыхание змея, сопровождаемое противным посвистом и скрежетом. Дышать становилось труднее. Добрын дал знак остановиться и присел, тяжело привалившись к стене.
           - Я спрашивал о тебе. - лысую черепушку Ульфа обильно покрывали бисеринки пота. Он жадно вылакал остатки воды в бурдюке и  отбросил бесполезный сосуд под ноги. - Ты знатный боец!
          - А я о тебе нет.
          - Просто не любопытный?
          - Срать я хотел, какой ты боец. Вы все умираете одинаково.
     - Та деревушка… - в вытянутом лице северянина было что-то хищное, глаза, выделенные  замысловатыми татуировками, глядели с безуминкой. - Криничная. Говорят, был знатный пожар. Два десятка человек отправились в Хельхейм. Женщины, дети… Пацан, говорят, там жил. Ублюдок вашего князя. А ты, говорят, должен был присмотреть за ним. Тебя считают знатным воином. Убивают ли воины детей? Конечно! Мы убийцы. И ты. Убийца. Запах горелого человеческого мяса особенный, правда?
        Терем двухэтажной громадой возвышался во мраке. Погода стояла сырая и луна, скрытая тяжелыми облаками, практически не давала света. Отличная ночь для темных дел. Гулко стучали молотки. Преданные бойцы заколачивали досками двери и ставни. Люди внутри проснулись и, предчувствуя беду, старались выбраться наружу. Самые отчаянные падали вниз, сраженные стрелами. Толстые бревна долго сопротивлялись, но в конце-концов сруб заполыхал. Треск сжираемого пламенем добра прерывался мольбами и криками отчаяния запертых внутри слуг. Добрын увидел его в окне второго этажа. Непонятно как, но во тьме он четко различил ясные голубые глаза мальца. И его губы. «Помоги, Добрыня! Добрынюшка…». Дракон свершил еще одно отвратительное убийство в ту ночь.
        - Говорят, вы сношаетесь друг с другом, как безумные, в долгих путешествиях на драккарах. - северянин пробудил в нем скверные воспоминания и они, будто божественные осы, жалили в самую душу. Добрын перестал контролировать, что говорит, да и не очень хотел. - А некоторые несчастные, так говорят, вынашивают детей, как бабы. И рожи этих мальцов, дабы не спутать с обычными детьми, покрывают татуировками. Не знаю, правда ли это, но так говорят.
            Северянин какое-то время буравил его взглядом, нервно бегая пальцами по рукояти короткого топора на поясе. Затем вдруг разразился громким лающим смехом. Он смеялся так, что из бесцветных рыбьих глаз брызнули слезы.
    - Когда все закончится, русич. - Ульф вытер лицо грязным рукавом и шумно высморкался. - Мы с тобой продолжим. Я убью тебя с удовольствием. Хах, нет, правда. С радостью!
         - Ты по-прежнему много болтаешь. - Добрын встал на ноги, привычно проверил оружие. - Движемся дальше.
           Загадочная тварь появилась три года назад. Появлялась исключительно ночью и сожгла несколько приграничных деревень. Крестьяне говорили о страшном трехголовом ящере в небе, изрыгающем пламя. Поиски ничего не дали. Разведчики исчезали целыми отрядами. Страх поселился на землях князя и завладел даже самыми отчаянными. А потом пришли послы. Одетые в меха поганцы принесли ко двору князя письмо. Разрушения и смерти прекратятся в обмен на дань. Тринадцать молодых девушек каждый месяц должны отправляться в обитель чудовища. А еще зерно, коровы, куры, меха, золото.
      Все это  из месяца в месяц доставалось из государевых закромов. И пока удавалось спихивать чудищу поганских же девок-невольниц народ напряженно терпел. Но когда пришла пора тянуть жребий и искать девушек в русских деревнях, начались волнения. Трон закачался и, не любивший трудных решений князь, решился атаковать.
        Очередной поворот вывел их в длинный, более широкий коридор, оканчивающийся большими тяжелыми дверями. Шум здесь был особенно силен. От грохота и воя закладывало уши. К стене невозможно было прикоснуться, настолько она была раскалена.  По всей длине коридора висели редкие факела. По бокам от двери и сразу над ней в грубых бойницах виднелись оскаленные морды чудовища.
       - Наконец-то! - Ульф, тяжело переводя дыхание замер в стойке с двумя боевыми топорами. - Покончим с этим! Во славу Одина! О-дин! О-дин!
         Северянин бросился вперед. Добрын, поколебавшись, последовал следом. Он увидел зарождающееся огненное свечение  в боковых пастях змея, но остановить Ульфа уже не успевал.
         - В сторону! В сторону, дери тебя леший!
      Добрын как мог вжался в выступающую неровность скалы. Мгновением позже коридор заполнило неистовое драконье пламя. Меч сильно обжег ладонь и Добрын отбросил его в сторону, неуклюже сорвал кольчугу, попытался вдохнуть. Воздух был горячим и сушил горло. Он нащупал длинный охотничий нож на поясе. Костяная рукоять приятно холодила обожженную руку.
       Ульф свернулся клубком, не добежав десяток шагов до головы дракона, и по-звериному выл от боли. Рубаха под доспехом тлела, как и остатки бороды на покрывшемся пузырями лице. Добрын постарался оценить свои шансы. Нижние головы бездействовали, в верхней же только-только зарождалось убийственное пламя. Он решился. Ринулся вперед, низко пригнувшись. В какой-то момент сделал стремительный прыжок, кувыркнувшись через голову, проскользнув под бьющей под углом огненной струей. Вскочил на ноги, пробежал последние шаги, отделяющие его от правой змеиной башки и замер в недоумении.
       Вблизи голова дракона оказалась сделанной из железа, причем достаточно грубо и только полумрак коридора позволял этой поделке выглядеть устрашающе. Немного выше  в стене виднелась небольшая горизонтальная прорезь, откуда на Добрына глядели два перепуганных, абсолютно человеческих глаза. Он не задумываясь с силой ткнул ножом в отверстие. С той стороны послышался сдавленный крик и звук падающего тела. С ножа капала привычная багряная кровь.
     Гнев сменил неуверенность, захватил его без остатка. Его, как малое дите, пугали игрушечным чудовищем. Он покажет им настоящее чудовище. Темную тварь, которая спит до поры внутри человека.
         Старая створка влетела внутрь вместе с треснувшим пополам засовом. Нога от могучего удара запульсировала болью, но он не отвлекаясь, заставил себя броситься внутрь. Большая комната была заполнена длинными круглыми железными каналами, уходящими в глубь горы и различными непонятными Добрыну приспособлениями. В комнате кроме него было трое: сморщенный дед в черном балахоне и такая же древняя  горбатая старуха, склонившаяся над поверженным им ранее человеком. Он схватил старика за жидкие патлы и, глядя в глаза, медленно перерезал дряблое индюшье горло от уха до уха. Старуха с неожиданным проворством прыгнула ему на спину и острыми ногтями вцепилась в лицо. Добрын, наклонившись, перебросил ее через себя и ударом ноги перебил шею. Жуткая баба даже после смерти продолжала ненавидяще скалиться.
         - Горд собой, витязь? Ты только что убил дракона.
       Она стояла у неприметной дверцы в дальнем углу. Молодая, красивая, черноволосая. Большие, темные, раскосые глаза полны слез и грустной скорби. Белоснежный, вышитый цветными узорами сарафан в пол открывал нежные девичьи руки.
       - Кто ты? - голос Добрына хрипло прорывался через пересушенное горло. - Служанка? Невольница?
        Девушка, не удостоив его ответом, развернулась и скрылась за дверью. Добрын, подволакивая поврежденную ногу, последовал за ней. Угар битвы потихоньку улетучивался и полученные раны напомнили о себе одновременно. Его бил сильный озноб. Ужасно хотелось присесть.
             Он оказался на широкой площадке, свежий воздух ворвался в измученные легкие, ветерок растрепал свалявшиеся от пота и чужой крови волосы. Девушка стояла возле красивых резных перил и задумчиво смотрела вниз, будто бесплотный лесной дух, случайно занесенный в сердце горы попутным ветром. Добрын, полный паршивых предчувствий, проковылял к перилам и проследил за ее взглядом.
       Внизу раскинулось небольшое плато, окруженное темными скалами. Аккуратные домики ровными рядами, белый дымок из труб, небольшие огородики, загоны со скотом, амбар, мужчины и женщины, занятые повседневной работой, дети - все являло собой жизнь обычной, мирной деревни. Какой-то паренек, прячась за избой от товарищей, заметив их, приветливо помахал рукой.
          - Много лет назад. До прихода северян и современных русичей. - девушка говорила и голос ее обволакивал, казалось касался истерзанной души уставшего витязя. Он смотрел на мальчишку беззаботно играющего с друзьями и пытался вспомнить себя таким же. Все было словно в тумане. - На этих землях жило племя морян. Сильное племя ведунов и ученых. Люди из соседних, дружественных племен приходили учиться к нашим мудрецам. «Дракон» на древнем языке значит «видящий». Наши драконы были известны на множество верст вокруг. Нас боялись и уважали. Это помогло нам жить в мире много-много лет. Пока не пришли вы - люди в железной одежде. Со своими богами, порядками и бесконечной жаждой наживы. Пожиратели племен. И знания склонились перед грубой силой. Наши деревни выжжены, мужчины убиты, женщины стали трофеями. Драконы сожжены на кострах.
          Девушка ненадолго запнулась, будто обдумывая следующую фразу. Добрын не смотрел на нее. Все происходящее не вязалось с тем, что он ожидал увидеть, не укладывалось в привычный мир. Он чувствовал себя растерянным. Всегда его действиями руководил понятный приказ, пусть отвратительный и гнусный, но дающий четкую цель. А теперь его явно подводили к непростому выбору и решение это может полностью изменить его жизнь.
            - Я последняя из правящей семьи морян. Я родилась и выросла в недрах Черной Горы. Меня воспитали три последних дракона племени. Все они погибли от твоей руки. Мудрецы владели огненными секретами, скрытыми в камне и научились подчинять эту мощь. Мы, жалкие остатки некогда могучего племени, смогли с помощью своих знаний, запугать огромное мощное царство. Только знания и горстка воинов помогли нам освободить множество наших дев, продолжательниц рода. Я знала кого русичи отправят на заклание чудовищу первыми. Все эти девушки живут тут, многие создали семьи. Дань, полученная от вашего князя позволяет нам не голодать. Мы пробуем выращивать зерно, овощи, разводить скот. Мы пробуем жить. Свободно. Как люди. И все получалось, пока ты не убил драконов. Теперь мы в твоей власти, витязь.
         - Что ты хочешь от меня?
         - Ты уже герой. Я знаю, что за тобой следует войско. Скажи, что убил змея. - ее голос дрожал. Нежная ладонь легла на его пульсирующую болью руку. - Скажи, что тоннель завален. Позволь нам выжить!
         - А как быть с теми, кого вы убили? - голова кружилась. Кто-то сидел в его черепе и бил молотом поочередно то влево, то вправо. Мешал думать. - С жителями сожженных дотла деревень. Там были такие же семьи. Такие же дети играли, дружили, мечтали. Как быть с этим, княжна?
        - Иногда лучше все забыть и двигаться дальше. Ради того, что будет пожертвовать тем, что было. Лучше для всех.
           Он скорее почувствовал, а не увидел опасность. Той самой, годами отработанной чуйкой бойца. Просто понял в какой-то момент, что должно случиться. Добрын вдруг резко толкнул прекрасную морянку в сторону и почти успел развернуться, когда острие топора, шумно разрезав воздух, вошло в правое плечо. Он неуклюже осел на землю.
         Лицо Ульфа было чудовищно. Жуткое, обожженное подобие человека приближалось, поигрывая оставшимся топором. Северянин улыбался даже сейчас и это было воистину жутко.
       - Я думал - ты убийца, русич! А ты распустил уши перед поганой ведьмой?! Ты не мужчина, а драный заяц. После смерти я вырежу в тебе все мужское, чтобы валькирии по ошибке не забрали тебя вместе с другими воинами. Я…
           Левой рукой он владел не хуже, чем правой. Добрын боялся, что сознание покинет его в любой момент и не стал медлить. Охотничий нож, брошенный снизу вверх левой рукой северянин отбил. А топор, выдернутый из плеча, не успел. Они стояли уперевшись лбами друг в друга. И упали на колени одновременно. Один - бездыханный труп. Второй - истекающий кровью победитель.
     Все происходило, будто в туманной дымке. Медленно-медленно жуткое лицо северянина опрокинулось набок. Красавица морянка рвала на части свое белоснежное платье и туго перевязывала его плечо. Ее пленительное бедро открылось на миг. Добрын ухмыльнулся и оперевшись на ее плечо, тяжело поднялся на ноги.
          - … лекари! Тебе помогут!
         - Нет… Времени. - Собственный голос звучал откуда-то издалека. Он делал неверные шаги и дверь приближалась, и это было здорово. - Ради того, что будет! Ты обещала, помни… Ты обещала!
         Полумрак тоннеля. Скрип двери. Жар затухающего огня. Шаг за шагом. Синие глаза мальчика. Деревня внизу. Дым из трубы. Шаг за шагом… Нежная ладонь на руке. Свобода. Он убил дракона… Он убил дракона.

Подпись автора

Я не всегда ношу черное. Иногда я ничего не ношу.